Домовой

Домовой

Когда Бог сбросил на землю всю нечисть вместе с их главарем дьяволом, черти попадали и на людские жилища, где нашли себе новое прибежище. Им новые места обитания пришлись по вкусу – тепло, уютно и харчи есть, это вам не жаркое пекло с раскаленными сковородками, где дохнуть нечем, да еще успевай при этом уголек вовремя подбрасывать до кровавых мозолей на руках, то бишь лапах. В силу этого нечистые потихоньку пообмякли душой, пообжились и даже превратились в доброхотов, если хозяева были радетельными людьми. Привыкли к ним и обитатели жилищ. Так впервые спелась нечистая сила и люди во всенародном масштабе.

Люди частенько чувствовали присутствие домового – он то всхрапнет за печью, то застонет, то половицами заскрипит, то с котом возню затеет за главенство в хате. Иногда он оставляет следы, по ощущению мокрые и прохладные на ковре и холодные – на полу, – по крайней мере, так он проявляет себя у меня в квартире. Иногда это чувствует и жена, вдруг глянув на пол и подняв ногу – ей кажется, что она наступила на что-то мокрое.

Домовой, бывает, наваливается во сне на грудь и начинает давить. Значит, он хочет сказать этим нечто важное или предупредить. У меня дома, например, он не раз так поступал опять же с моей женой. Если успеть спросить его: «К худу или добру?» – тот ответит шепотом или очень тихо, словно тополь листьями пролопотал. Однажды после такого случая днем зазвонил телефон, и из больницы нам сообщили, что наш сын попал в аварию и лежит там с переломом ноги.

Еще бывает, правда, что домовой по ночам пользуется хозяйской женой, как своей. Та во сне все ощущает, иногда даже что-то смутно видит, что с ней делают, но ничего поделать не может, даже если и хочет – будто связана. Но как правило, она просто «хочет» – домовой делает свое дело умело и хорошо, – и обеим сторонам «хорошо». Даже мужу можно не жаловаться…

Но мало кто может похвастаться тем, что видел домового воочию таким, каков он есть на самом деле. Для этого надо обладать особым видением, которое встречается редко, но все же среди колдунов более распространенное, чем у простых людей. Согласно описаниям бывалых людей, выглядит он совершенно по-разному – он может быть мохнат, хвостат, но может иметь и вполне человеческий облик. Лично я не раз контактировал с домовыми в совершенно разных местах и даже странах, но никогда не видел его самого, только мог ощутить его присутствие или потрогать.

В первый раз я столкнулся с ним в Румынии, в маленьком городке Тулча, где домовой пытался наказать меня за то, что зарезали его любимую овечку в честь моего приезда. Второй раз я встретился с ним в полуразвалившемся доме в одной из заброшенных деревенек Колыванского района в Новосибирской области. Он плакал от тоски и одиночества за печной трубой. Я пригласил его к себе и забрал с собой в рюкзаке, куда положил для приманки коржик, и с тех пор он живет с моей семьей. Вот откуда он у меня взялся. Хороший малый! Затем встречал домовых в разных квартирах и домах, где оказывался по определенному поводу.

И все же сейчас этих нечистых ребят проживает с человеком несравненно меньше, чем в старину. Условия другие! Особенно домовые не любят сотовые телефоны. Когда кто-нибудь начинает по нему разговаривать, он затыкает уши и прячется в самые дальние углы. Вот почему дома я стараюсь пользоваться обычным телефоном.

Вообще, домовой любит те семьи, которые живут в полном согласии, и тех хозяев, которые рачительны, помнят о нем самом и не обижают его друзей – кошек и собак, с которыми он хоть иногда и ссорится, но не всерьез, и все быстро забывают свои обиды.

Поучительная история в этом плане произошла с одной моей знакомой, впоследствии ставшей моей ученицей, – Татьяной М. Наше знакомство состоялось как раз на почве ее ссоры с собственным домовым, и она попросила меня поспособствовать ее примирению с нечистым парнем. Этот рассказ, который тоже некогда был опубликован в печати, я привожу ниже с некоторыми изменениями и сокращениями.

Гнев домового

Не так давно Татьяна с мужем и девятилетней дочкой въехали на жительство в старую «сталинку» постройки сороковых годов, доставшуюся ей в наследство от почившей бабуси. Кроме квартиры она унаследовала и небольшую собачонку старухи – типичную дворняжку. Как-то та ощенилась, но пристроить щенков не удалось – никому беспородные сосунки оказались не нужны, – и Татьяна надумала их умертвить. Но сделала это не лучшим, можно даже сказать, варварским образом. В ванной она просто поразбивала беднягам головы о кафельную стену и трупики выбросила на помойку. После этого с плиток тщательно смыла кровь и на сем успокоилась.

Однако с этого момента жизнь ее странным образом пошла наперекосяк. Первая неприятность произошла с ней в ту же ночь, когда она проснулась от внезапно объявшего ее беспричинного страха. В проеме комнатной двери, в бликах лунного света, она разглядела маленького, не более метра ростом, седобородого старичка с копной седых же, лохматых волос. Одет он был в нечто, напоминавшее балахон, сотканный из грубой ткани, похожей на мешковину, подвязанный в поясе толстой веревкой. Один глаз его был огненно-красный, а второй – словно простоквашей налит. Старичок поднял вверх сухую ручонку и внятно проговорил сиплым голосом: «Будь ты проклята, проклята, проклята!!!»

От увиденного Татьяну хватил столбняк, а когда она немного отошла, то разбудила мужа. Вдвоем они обошли всю квартиру и конечно же никого не обнаружили. И все это можно было бы списать на дурной сон, если бы в ванной комнате на стене не оказались вновь капельки свежей крови. Татьяна тут же стерла их, но к утру они появились снова, и в дальнейшем, сколько бы она ни смывала их, по утрам кровь алела на стенах вновь.

А днем ее дочь нечаянно уронила стоявший на телевизоре, редкий и дорогой по тем временам японский видеомагнитофон, который не просто сломался, а разбился вдребезги, словно его выбросили на асфальт с крыши многоэтажки. Затем мужа Татьяны сразил наповал сильнейший радикулит, а в довершение всего у них вскрыли гараж и угнали машину. Это последнее окончательно навело ее на мысль о причастности к этим событиям домового, и она обратилась ко мне за помощью.

На следующий день я прибыл в дом Татьяны с намерением примирить ее с нечистым, также доставшимся ей в наследство от бабуси вместе с ее квартирой. Совершенно случайно перед моим визитом к Татьяне пожаловала ее старинная подруга, с коей она давно не виделась и которая была в нашем городе проездом. Бывший партийный работник, она весьма скептически отнеслась к рассказанной Татьяной истории, но любопытства ради, а может, и по иной причине эта молодая женщина попросила меня разрешить поприсутствовать на сеансе замирения.

Метод вызова домового я опишу в этой же главе ниже, а здесь продолжу рассказ с того момента, как я подогнал «хозяина» под руку Татьяны. До этого все шло хорошо, но как только я сказал Татьяне: «Погладь домового!» – имея в виду их здесь немедленное примирение, как тут-то все и пошло наперекосяк.

Сначала я недоумевал: отчего Татьяна медлит и не гладит голову домового? Затем обратил внимание на мертвенную бледность и страшное напряжение ее лица, а также на ее трясущуюся, протянутую над головой «хозяина» руку.

Я повторил свое указание, уже раздражаясь:

– Да гладь же, наконец! Гладь!

– Не могу, – будто в удушье захрипела Татьяна. – Он не пускает, руку мою держит!

С ее лица потек пот, а на запястье проступили бледные пятна, формой напоминавшие детские пальчики. Присутствовавшая в комнате ее подруга, ждавшая скорее легкого шутовского развлечения, нежели драмы, вскочила с кресла и, как вспугнутая курица, вертела головой, переводя быстрые взгляды с меня на Татьяну.

Признаться, я сам не был готов к такому повороту событий, но старался сохранить внешнее хладнокровие и обратился к домовому:

– Хозяюшко-батюшко, будь ласков, отпусти грешную!

Но эта моя просьба не подействовала. Между тем у Татьяны стали закатываться глаза, и она, теряя сознание, стала заваливаться назад. Но упасть ей не давал домовой, крепко державший ее за запястье. Со стороны картина эта была довольно пугающей – в полуобморочном состоянии неестественно изогнувшаяся женщина с запрокинутой назад головой, так что кончики ее распущенных волос касались пола, странным образом почему-то не падающая на пол. Ее подруга подскочила к ней и стала придерживать Татьяну за талию одной рукой, хлопая ладонью второй по щекам ее и истерично хохоча. Кажется, у нее поехала крыша. На шум из другой комнаты прибежала та самая собачонка, щенки которой были убиты Татьяной. Она стала визжать и завывать, крутясь вокруг того места, где стоял домовой.

Я осознавал, что надо как-то немедленно прекратить эту сумасбродную сцену, но по неопытности не знал – каким образом. Наконец, я догадался достать из баула Чудотворный Крест, подаренный мне когда-то румынской ведьмой Марчелой Дойной, перешедший к ней, в свою очередь, от самого Григория Распутина, и ударил им под руку Татьяны, метя в лоб домового. В этот момент раздался какой-то вакающий звук – так иногда вакают рыси, гепарды и иные крупные дикие кошки, – и рука Татьяны тотчас беспомощно обвисла и сама она, в совершенно уже бессознательном состоянии, повалилась на пол – ее подруга не сумела удержать тело Татьяны на весу. Белые отпечатки на ее запястье превратились в багровые, которые, к слову сказать, на следующий день перешли в синяки.

Вдвоем с ее подругой мы привели Татьяну в чувство, но она пребывала в отчаянии – что ей теперь было делать? Ведь было совершенно очевидно – домовой ее не простил. Не знал, что делать, и я. Поэтому взял тайм-аут на пару дней, чтобы прояснить ситуацию.

В итоге мне пришлось идти за консультацией к моему учителю – Борису Ванину, который и дал мне необходимые наставления. Правда, за эти два дня домовой учинил еще несколько пакостей, но когда Татьяна мои предписания выполнила – а это было непросто и обошлось ей недешево! – кровь проявляться на стенах прекратилась, и жизнь ее наладилась.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.