РАЗГОВОРЫ ЗА ЧАЙНЫМ СТОЛОМ

РАЗГОВОРЫ ЗА ЧАЙНЫМ СТОЛОМ

У.К. Джадж и С. Олькотт, 1891 г.

Это один из разделов сборника «Письма, которые мне помогли», который составила Джулия Китли (Джаспер Нимэнд) – писательница и большой друг У.К.Джаджа. «Разговоры за чайным столом» – так называлась одна из рубрик в журнале «Путь». Она содержала записи бесед, которые вели Джадж и его ученики. В них все участники выступают под вымышленными именами типа: Профессор, Вдова, Редактор, Епископ и т. д. Джаджа они называют сначала Квыкли, а затем Студентом или X. Содержание этих бесед весьма поучительно и даёт ответы на многие вопросы, возникающие у каждого искателя истины.

На прошлой неделе участники так называемого «чайного стола» были свидетелями странной дискуссии между Дидимасом и Квыкли[35]. Раньше я не упоминала об этом человеке, чья необыкновенная сила воли немало содействовала его психическому развитию, знаниям и опыту. Он сидел, разговаривая с дамами, когда вошёл Дидимас, и обронил в его адрес:

– А, дружище, я только что был в твоём кабинете.

– Ты имеешь в виду полдень, когда ты ушёл, чтобы пойти с мисс Полли на распродажу в Стюарте?

– О, я передумала, – сказала та, присутствовавшая здесь же.

– Конечно! Кто сомневался? – сказала я и получила в ответ столь не редкий для женщин естественный и выразительный взгляд.

Обращаясь к Квыкли, Дидимас продолжал:

– Поэтому я вернулся обратно в твой кабинет. Было ровно 3:20 на Старом Тринити, когда я вошёл.

– Я не уходил оттуда с 2-х часов, – сказал Квыкли.

– Однако тебя не было, потому что я стоял у двери твоего кабинета и смотрел вглубь его. Клянусь, тебя там не было.

– Дорогой приятель, в 3 часа пополудни я сидел у себя за столом, и у меня не было никакого определённого занятия. Мне надо было ждать ещё три четверти часа, и я не поднимался с места до 3:40, после чего пришёл сюда.

– Но как я мог ошибиться? Я миновал твоего секретаря, сидящего в приемной, и прошёл прямо в твой кабинет. Это маленькая, освещённая ярким светом комната, почти без мебели, ни книг, ни шкафов. Твоё кресло было пустым, я смотрел повсюду; даже кот не мог бы остаться незамеченным.

Квыкли молчал. Он слегка изменился в лице. Мужчины смотрели друг на друга; затем Квыкли переменил тему разговора. Не боюсь быть нескромной и могу утверждать, что обладаю сообразительностью гордонского сеттера относительно всего, что касается мистического опыта. По законам чайного стола все случаи подобного рода, если обнаружились, становятся общим достоянием маленькой группы убеждённых искателей истины. Поэтому я созвала собрание с тем, чтобы Квыкли объяснился.

– Что же, – медленно заговорил он, – в полдень Дидимас попрощался со мной до конца дня, потому что он собрался на распродажу. В 3:10 я занимался чтением сугубо личных писем, имеющих отношение к важным сокровенным вопросам. Читая, я внезапно подумал о Дидимасе, и у меня промелькнула странная идея, что он может внезапно вернуться и увидеть письма в моих руках. Я ведь довольно необычный субъект в этом отношении, и мой ум был тогда в таком состоянии. Трепет ужаса, что он может войти и увидеть письма, охватил меня, и я мысленно представил себе глупую картинку, как прячу их от его взгляда.

– Тебе не надо было этого делать, дружище, – сказал Дидимас.

– Я знаю, – резко кивнув, ответил тот, – но всё, что случилось, прошло передо мной, пока я говорю с вами. Письма касались самых важных вопросов моей жизни. В тот момент мне показалось невозможным, чтобы их увидели.

Волна сочувствия прокатилась по группе, и было видно, что все понимали Квыкли.

– Я находился прямо напротив двери, – продолжал он, примерно в трёх метрах, и свет был очень ярким. В 3:25 я закончил чтение писем. Никто не появился. Я написал письмо и в 3:40 пошёл прямо сюда. Могу поклясться, что я не выходил из моей комнаты до 3:40 после полудня.

– Если бы жизни самых дорогих мне людей зависели от этого, я бы ими поклялся, что тебя там не было. В 3:20 я стоял у твоего кресла несколько мгновений, и твой клерк видел, как я входил и выходил.

Конечно, дискуссия об этом странном случае продолжилась, но факты оставались без изменений. Можем ли мы их объяснить? Я думаю, да. Мы знаем, что Адепты обладают способностью становиться невидимыми по своему желанию и что один из способов состоит в гипнотизировании наблюдающих для того, чтобы они не ощущали присутствия того, кто этого не хочет. Для этого необходимо сознательным усилием воли установить определённую вибрацию. Квыкли этого не мог. (Правильнее сказать, он не хотел, чтобы другие знали о такой его способности). Но чтение писем, касающихся высшей сущности, настолько повысили вибрацию его тела и настолько усилили его психическое восприятие, что, когда внутренний человек возвестил о приближении Дидимаса и эта мысль вошла в нормальное сознание Квыкли, желание быть невидимым стало настолько сильным, что неосознанно его душа эмитировала или использовала вибрацию, разрушившую нормальное состояние акаши, которая и привела к расстройству видения наблюдателя. Способность видения зависима от передачи оптическому нерву определённой вибрации, а это и было желаемо. Много таких случаев происходит с теми, чья психика постепенно раскрывается и при хорошем свидетельстве, как в этом случае, может служить полезным уроком для других учеников.

Из журнала «Путь», май 1887 г.

Даже Квыкли, мрачный и саркастичный, был заворожён наступлением лета. Он писал: «С форелью дела идут сносно, спасибо, приятель. Но у меня был совершенно необыкновенный нервный шок, послуживший мне на пользу. Трясясь в одном из этих мерзких вагнеровских вагонов, я увидел, смотря в окно, большие провалы в тех местах речного берега, где произошли оползни. Я стал напряжённо думать о них, стремясь понять причину, и обнаружил себя на берегу, около одного из них. Внезапно в противоположном направлении поезду, который оставило моё астральное тело, пошёл “лимитный” состав. Это ошеломило меня, я испугался и не знал, что делать. Хотя поезд не мог ударить меня физически, он всё же ударил меня в лицо – я почувствовал, как его фара сильно толкнула меня в голову! О боже! Этот толчок стремительно бросил меня обратно в моё тело (в моём поезде). Я почувствовал нервную дрожь и шок, от которого не оправился до сих пор. Видишь, какая опасность таится в оставлении тела для необдуманных целей до того, как достигнуто полное равновесие и сосредоточение. Правда и то, что я оказался вне тела прежде, чем осознал это, но мистик всегда должен знать всё происходящее. Я знал, что ни одна катапульта не может повредить или рассеять эти тончайшие молекулы. Самое большое, что можно сделать, – это пройти сквозь них. Но иллюзия материи была настолько сильна, что я совсем растерялся из-за волнения. Даже мистики совершают ошибки! Скажу тебе, Юлий, это был урок для меня».

Июль 1887 г.

Однажды ночью Квыкли приснилось, как будто он вышел на соседнюю улицу и увидел, что у нескольких домов появились открытые веранды и двери из вишнёвого дерева. На следующий день он пошёл туда, но не увидел никаких изменений. Через месяц во всех этих домах появились те изменения, какие он видел во сне, – новые веранды и двери из вишнёвого дерева. Какое-то время он постоянно видел в астральном свете голубую дверь, которая стала предметом подшучивания над ним за чайным столом. Теперь он ликующе пишет: «Та голубая дверь, о которой я говорил тебе, оказалась явлением второго зрения. Дверь в доме напротив, которую я вижу каждое утро и каждый вечер, претерпела сильные изменения. Я верю, что видел картину как раз тогда, когда у хозяина возникла мысль перекрасить её через несколько месяцев. Его мысль и решение оставили в астральном свете яркую картину, которую я и видел. Так и произошло. Большинство людей почти каждый день решают, что они будут делать через несколько недель. Таким образом, эфир всегда полон подобных картин. Мы видим хорошо воображённые вещи, которые вскоре должны осуществиться».

Август 1887 г.

Недавно, обсуждая тему картин будущих событий в астральном свете, в разговоре за чайным столом Квыкли прекрасно ответил на нервные вопросы некоторых леди относительно таких «предзнаменований», как видения чьей-то смерти или похоронной процессии. Он сказал: «Конечно, они представляют собой некую смесь, кроме мыслей в них есть и другие элементы. Но причины “предзнаменований” уже, должно быть, существуют. Если у моих родственников уже есть ясная, общая идея, как меня похоронить (леди передёрнули плечами), значит, всю эту сцену может внезапно легко увидеть человек в напряжённом нервном состоянии. Кроме того, в большинстве случаев, цепь аналогичных причин всегда производит похожие результаты или картины. Душа, имеющая громадную возбуждающую силу, может начать со знакомого случая; его результат становится причиной другого случая. Человека, который не думает, а действует вслепую, всегда можно направить по известному и легко предполагаемому пути, таким образом все эти детали можно рассчитать в момент, и увидеть событие далёкого будущего. В некоторых случаях это проявляется как дополнительная способность заранее производить расчёт, которым владеют многие. В жизни есть различные методы, которые показывают, что всё это реально. В качестве примера возьмём метод наименьших квадратов и другие».

Сентябрь 1887 г.

Один любознательный писал: «Я хочу рассказать тебе о небольшом опыте, который имел место на прошлой неделе. Я назову это сном, однако он не похож ни на одно из моих прежних сновидений. Это произошло ночью, и я думал, что настоящий я стоял у кровати, глядя на очертание своего спящего тела. Вся комната была освещена, но это было не похоже на солнечный свет. Этот свет исходил из неопределённой точки, он не давал тени, казалось, он распространялся или проникал во все вещи в одинаковой степени. Он не имел цвета, подобно солнечному или свету газовой лампы, он казался белым или серебристым. Всё было чётко видно: мебель, сетка от комаров, щётки на туалетном столе. Я точно узнал очертания тела на кровати. Оно лежало в обычной позе на правом боку, правая рука была под подушкой – моя любимая поза. Мне казалось, что я видел это более ясно и точно, чем обычное отражение в зеркале, являющееся плоской поверхностью. Здесь я видел плотный объект, так же, как вижу других людей, и, кроме того, я мог наблюдать дыхание. Это длилось не более 30 секунд, но достаточно, чтобы увидеть тело, выражение усталости на лице, заметить особенность света, описанную ранее, и какие-то вещи в комнате. Затем всё рассеялось, после чего, спустя какое-то время, точно не знаю, я проснулся. Был день. Являлось ли это сном, или то, что я помню, было частью экскурсии моего астрального тела, а свет, который я видел, был астральным светом?»

Этот человек получил такой ответ: «Я думаю, то, что ты видел, было воспоминанием о том, что действительно произошло. Твоё астральное тело вышло, как это обычно происходит, и посмотрело назад, на плотное тело. Но более чем вероятно, всё, что ты видел, случилось, когда ты возвращался в своё физическое тело, и потому длилось так недолго. Мы точно помним только то, что ближе всего по времени. Думаю, что астральный человек вышел, когда ты заснул, и затем при возвращении к бодрствованию ты удержал воспоминание о последних нескольких секундах. То, что ты видел и о чём думал какое-то время до того, не забывается. Оно погружается в верхний, подсознательный или сверхсознательный разум, из которого процеживается в мысли бодрствующего состояния. Чтобы помнить, что случилось во время сна, надо быть сознательным провидцем. Поэтому нам достаются только эти бесполезные проблески нашего возвращения в тело.

В глубоком сне без сновидений мы выходим в другие сферы и состояния, откуда получаем идеи и т. д., и обратная дорога идёт через много разных состояний со всеми их обитателями и препятствиями. Кроме того, есть два пути подниматься и опускаться: прямой и непрямой. Поэтому много теряется и путается на этих двух дорогах. Я говорю не о фантазиях, а о реальности.

Надо быть терпеливыми, ибо требуется время, чтобы понять, как совершаются подобные прогулки, много времени тратится и на то, чтобы удержать информацию о них. Очень многое зависит от чистоты мыслей, побуждений и широты взглядов».

Октябрь 1887 г.

Квыкли мог бы рассказать сны и получше этого. Обычно он рассказывает нам один из лучших, но я не знаю никого, кто завидует ему, по крайней мере, его мистическим приключениям.

Он жил тогда в Нью-Йорке, и у него был знакомый, которого лучше знала семья его дяди. Квыкли поехал в Вашингтон и поселился в частном доме на R Стрит. На вторую ночь после приезда ему приснился сон, что он дома, в Нью-Йорке. Ему снилось, что вместе с вышеупомянутым приятелем и своей умершей сестрой он собирается войти в свой дом через подвальный этаж. При входе приятель опёрся рукой на выступ крыльца, которое сразу же обрушилось и полностью закрыло его. Все участники сна были сильно огорчены случившимся. На следующий день Квыкли записал сон в дневник и больше о нём не думал. Поскольку он не писал домой, то ничего не слышал об этом человеке. Но по приезду в Нью-Йорк узнал, что этот знакомый неудачно упал, и это привело к обострению старой болезни. Он умер в ту ночь, когда Квыкли приснился этот сон. Профессор слушал с выражением: «Не сомневайтесь, я знаю об этом всё». Когда Квыкли закончил, он заметил, что причиной сна, несомненно, были события жизни джентльмена, которые быстро пробегали через его умирающий разум. В тот момент, когда он подумал о своём знакомстве с Квыкли, это воспоминание вызвало вибрацию, передавшуюся Квыкли и послужившую причиной сна. Вибрация достигла его очень быстро, поскольку, находясь в этот момент во сне, физическое тело было пассивным. У меня нет сомнений, что его объяснение правильно для всех аналогичных случаев.

Март 1888 г.

На другой вечер Студента (к этому времени имя Квыкли больше не использовалось, и с этих пор о мистере Джадже упоминалось как о Студенте или X.) умолили сказать что-нибудь о снах и сновидениях.

«Мы должны уметь делать между снами различие, – сказал он, – и не относиться к ним с пренебрежением, хотя множество снов представляют собой ерунду. Если мы будем надеяться на сны, то самое малое, что произойдёт, – мы станем по-настоящему суеверными и уязвимыми для дружеской критики. То, что почти все люди видят сны, является чрезвычайно важным фактом. Потому что в этих снах – глупых, печальных, мрачных или предсказательных – есть эго, личность или индивидуум, который испытывает перечисленные чувства и помнит их потом. Во сне и наяву мы испытываем похожие ощущения и знания. Кто это такой, кто чувствует, страдает и радуется – это вопрос. Об этом мы должны подумать. Но поистине, желательно научиться понимать смысл своих снов, потому что редко найдётся тот, если вообще есть такой, кто может раскрыть смысл сна другого человека».

Студент ещё заметил: «В общем люди не понимают снов, а большинство из них мы забываем через пять минут бодрствования. Но Иов сказал правду, что в снах человек получает наставления. То, что это были дневные грёзы (дискутировался сон Епископа), ничего не меняет в этом случае. Бульвер-Литтон[36] показывает, что первые посвящения приходят в снах. Они почти всегда символические, потому у внутреннего человека нет языка, подобного нашему. Он видит и говорит картинами. Его мысль выдаётся картиной, а нам нужно запечатлеть её и запомнить. Каждая картина модифицируется меняющимися методами нашего дневного мышления. У твоего друга хорошие сны, и он их правильно интерпретирует. Если бы мы действовали согласно тому, чему нас учат сны, в которых есть высокие побуждения, тогда, поощряя нашего внутреннего сновидца, мы бы чаще получали наставления. Епископ немного презирает своего родственника, поскольку тот слишком практичен. Но даже он видит сны, а следовательно, испытывает замечательный опыт сновидения. Наши сны представляют для нас, бодрствующих мужчин и женщин, возможность жить так, чтобы наш внутренний человек мог легко говорить с нами. Подобно тому, как необходимо привыкнуть к новому приятелю или говорить и мыслить на неродном языке. Начав с большой неразберихи, можно в результате достичь понимания наставлений. Сон – урок для любого человека: каждому он даётся своим способом, ибо все мы разные, это помогает нам скинуть с себя путы личности и оставить все страхи. Но мы ничего не можем сделать, пока не очистимся. Успех придёт по мере очищения».

Март 1892 г.

Как-то недавно Профессор сказал:

– Что хорошего в снах, есть ли какая-либо польза уделять им хоть малейшее внимание? Мне снилось, что утка, которую мы недавно ели за обедом, выросла до размера слона и угрожала мне своей перепончатой лапой. Это действительно было ужасно.

– О, – сказал Студент, пристально смотревший на Профессора, – это было ужасно? Разве для вас ничего не значит сам факт, что кто-то приведён в ужас воображаемой уткой?

– Это было воображение моего ума, – ответил Профессор.

– Да, поистине так, это был образ, который произвело плохое пищеварение; но вы игнорируете значительный факт, связанный с образом. Важно, что эта несуществующая утка привела в шок внутреннего наблюдателя. Человек с чувствами, в результате которых тело сжалось от опасности, – так называется это чувство наяву – тот же человек с теми же чувствами, которые были в ужасе от утки во сне.

– В самом деле, – признался Профессор, – я никогда не думал об этом в таком свете. Вы уверены, что даже в этом глупом примере я получил внутренний, показанный сновидением опыт моего действительного существования и функционирования как истинного внутреннего человека?

В этом месте его прервала Вдова, задержавшаяся в городе по пути к морскому побережью:

– О, Профессор, вы, по крайней мере, хоть чему-то учитесь. И потому не будете слишком смеяться над моим сном о новой шляпке.

– Расскажите.

– Мне снилось, что я примеряю новую шляпу перед зеркалом и думаю о том, как удачно, что мне первой досталась шляпка нового фасона. В это время вошла Леди Илинор, которая сразу позеленела, завидуя мне.

– Да, – заметил Студент, – это точная противоположность его слоноподобной утке. Причиной вашего сна было не плохое пищеварение, и он был приятный. Он удовлетворял вашу любовь красиво одеваться, смешанную с желанием опередить всех других женщин, замужних или нет. Внутренний наблюдатель принял на обсуждение принесённое вашим разумом и приятное для него событие. Но он не видит материальных предметов. Он познаёт только идеи предметов, представленных либо бодрствующими чувствами, либо разумом в снах. Мыслитель смотрит на эти идеи. И неважно, глупый сон или нет, главное, что кто-то воспринимает его. Наяву мы в такой же степени ополчаемся на глупость, как и в снах. Мы называем это опытом, полезный он или бесполезный, касается ли он вещей великих или мелочных. Зачем нам отказываться использовать опыт, полученный в состоянии сна? Ведь человек, раздумывающий над этим опытом, один и тот же, независимо от того, получен ли этот опыт в бодрствующем состоянии или от движения его собственного разума во сне.

Какое-то время Профессор выглядел серьёзным, а затем сказал:

– В какой-то мере вы ответили на этот вопрос, но как понимать сны другого рода? Все ли они одинаково глупые и годятся только для упомянутого вами использования?

– Нет, не все одинаковы. Но существуют сновидцы и сновидцы. Не каждый человек истинный сновидец в древнем смысле этого слова. Некоторые сны – это ночные видения. В них истинный человек видит много фактов жизни, истории семьи, нации. В этом состоянии он не скован телом и сразу делает заключения. Он может видеть приближающуюся войну, поскольку он наблюдает все факты, которые должны привести к ней, и поэтому оставляет в уме отпечатки картин сражений, армий, знамён. Поскольку ни один факт не происходит без предшествующей причины, он может также воспринять приближение отдельного события, касающегося его самого или других людей. Он смотрит на причины, немедленно рассчитывает результат вплоть до точной даты, а затем бросает эту картину в воспринимающий мозг. Если бы он был королём и, в то же время, хорошим сновидцем, его сновидения имели бы отношение к королевству и потому были бы более важными, чем сны крестьянина. Но иногда такие сновидцы – незаметные люди, хотя им снится то, что имеет отношение ко всему королевству. Каждая идея, исключая чисто математические, представляется уму не словами, а картиной или драмой. Однако часто мозг искажает их и, как следствие, делает их непонятными.

Иногда нам снятся люди, которых мы не знаем среди живых или умерших, либо среди тех, которые когда-то жили. Такие сны могут объясняться тем, что наш внутренний человек во сне встречает другого внутреннего человека, которого он знал в предшествующей жизни и которого не может узнать, имея опыт только этой жизни. Но они – не абсурд или воображение.

Есть ещё и сны, которые часто снятся тем, кто стремится жить высшей жизнью и развивать свои внутренние способности. Наблюдатель в таких снах часто подвергается атакам и преследованию.

Это борьба между высшей и низшей природой человека, в которой ужас, иногда, появляется вследствие того, что ему кажется, что старые страсти и стремления берут верх. Этот страх производит картины преследования или сражения, и сновидец просыпается в состоянии, которое обычно называется кошмаром. Если устремление к высшей жизни продолжается, но нет соответствующих изменений в дневных мыслях и действиях, сны будут повторяться, отличаясь друг от друга деталями. Они прекратятся только тогда, когда прекратится борьба и произойдёт либо возвращение к низкому поведению, либо, если сражение выиграно, поворот к более высокому курсу жизни и мыслей.

Профессор поблагодарил Студента, обещая в следующий раз задать ему новые вопросы. Затем мы все собрались в другой комнате обсудить частые теософские предсказания о том, что наша эгоистичная цивилизация непременно вовлечёт общество в очень серьёзные испытания.

Я только что закончил чтение вслух письма, присланного недавно с Запада одним из участников чайного стола, когда прибыл Профессор и, увидев Студента, сидящего в конце стола, воскликнул: «О, мой дорогой приятель, ты как раз тот, кого я хотел видеть. Недавно, когда ты говорил о снах, у меня появилось много новых идей и думаю, что на этот раз я загоню тебя в тупик».

Все мы сразу же заинтересовались перспективой для Студента оказаться в тупике. Редко удавалось заставить его отступить, потому что обычно он ждал, чтобы ты сказал всё, что хочешь, а затем поворачивал предмет обсуждения такой стороной, что ожидаемое поражение Студента становилось твоим Седановым днём. В этот раз он посмотрел прямо на Профессора и лаконично заметил:

– Письма и их предвестники, я полагаю.

У Профессора «отвалилась челюсть», и я тогда уже знал, что наш дорогой Студент снова поставил в тупик очередного человека, а в это время голос Вдовы шептал мне на ухо: «Я видела голубой свет, исходящий из его глаз, когда старый “Проф” только заговорил».

– Ха, – воскликнул Профессор, – это точно, хотя я даю этому не совсем такое название. Но откуда вы знаете? Невероятно, это была только догадка! А вопрос такой: обязательно ли есть какая-нибудь связь между моими мыслями и письмом, полученным от человека в тот же день или в тот же час, когда я думаю о нём?

– Может быть, а может и не быть, – был ответ. – Как сказать! Возможно, здесь существует такая же зависимость, какая есть между тем, что мы слушаем читаемое нам письмо, а ты приходишь как раз в этот момент, и я путём догадки, как ты говоришь, определяю твой ко мне вопрос. Близкая связь достаточно возможна и существует во многих подобных случаях. Ты слышал о существовании в Шотландии и других странах суеверия о так называемом «предвестнике»? Нет, ты не обратил на это внимание? Что ж, люди там думают, что некоторые из них имеют то, что они называют «предвестником». Часто это мимолётный образ человека, который появляется в доме или месте, куда его оригинал, на самом деле, направляется. Он не говорит, но как бы даёт предупреждение о приближении этого человека. В других случаях это стук или несколько стуков, посланных вперёд подобно курьеру. Это не предсказание смерти, а всего лишь предвестник, собственный, личный, вестник человека. Ну вот, также и с письмами. У них есть их предвестники, которые путешествуют впереди писем, некоторые намного раньше, другие – довольно близко к письму. Это как бы отпечаток ауры, а она полна свойств писавшего, и ей дан импульс и направление совершенно определёнными мыслями и идеями корреспондента тому человеку, которому письмо адресовано. Но это проповедование, а я не хочу монополизировать вечер.

Все вдохнули, потому что это было как раз то, что мы обсуждали однажды в отсутствие Студента. И теперь он к нашей общей досаде предлагал прекратить объяснение в самом начале. Раздались возгласы: «Продолжайте, это ведь не чай в Обществе. Вы можете говорить весь вечер».

Лицо Профессора говорило: «Я вытащу из тебя всё», когда он спросил:

– Вы имеете в виду, что определённые предметы, такие как, например, письма, имеют свою сферу, обладающую свойством растяжения, путешествующую впереди предмета, которая сталкивается с чувствительной сферой того человека, кому они адресованы. При этом столкновении она производит в уме индивидуума впечатление, образ или мысль писавшего, это верно?

– Совершенно верно, – летящий взгляд Студента сообщал мне, что он остановился именно для того, чтобы Профессор высказался, сплетя паутину из привычного ему набора собственных слов, быстрее воспринимаемых его мозгом.

– Существование ауры вокруг предметов, особенно тех, которые принадлежат человеку, доказано. Письма не только имеют её в соответствии с общим принципом, но представляют собой особый случай из-за того, что тот, кто их пишет, концентрируется на выражении мыслей, слов и чувств. Они остаются в послании до некоторой степени подобно тому, как масса сжатого воздуха путешествует с пулей или пушечным ядром. Последнее сейчас хорошо известно по мгновенному фото подушки сжатого воздуха и пули, которые точно воспроизведены на фотопластинке. Можно сказать: то, что годится для обычной физики, также подходит и для физики реальной. В некоторых случаях я измерял время, необходимое предвестнику, чтобы достичь меня, и обнаружил, что, часто для этого нужен один день, в одном случае это было расстояние в 500 миль (800 км), а в другом 1000 миль (1600 км).

– Кроме того, конечно, – сказала я, – вся эта личная аура пишущего несёт в себе идею или картину друга, не так ли?

– Да, так происходит со всеми нашими мыслями, мы прочно прикрепляем их к письму в то время, когда пишем его. Тогда вся его аура напитана нашим образом, и когда мозг получает её, этот образ воспроизводит идею того, кто писал письмо. Некоторые чувствительные люди частично узнают таким образом содержание письма, которое должно прийти, но, в большинстве случаев, оно слишком неопределённое. Я думаю, что телепатия и чтение мыслей дают нам совокупное доказательство всего сказанного.

В этот момент, как нельзя более раздражающе, раздался звонок дверного колокольчика, извещая о приходе посторонних посетителей. Выходя, Профессор и Студент дали друг другу слово встретиться, чтобы продолжить разговор.

Октябрь 1892 г.

Редактор дал мне посмотреть наброски статьи о докторе Андерсоне, в которой моё внимание привлёк факт, что тот никогда не учился грамматике. Об этом сам Доктор подробно рассказал Редактору, а тот – мне. До четырёхлетнего возраста он не учился ничему. Когда его родители стали думать об образовании ребёнка, они обнаружили, что он читает. Он не мог объяснить им, каким образом получил это знание, он просто знал и всё. Это очень интересный случай, один из многих подобных, которые можно было бы собрать, если бы мы искали их. Я рассказала эту историю за чайным столом. Студент сказал, что у него был аналогичный опыт в этой же области:

– Я не был рано развившимся или тупым, я был обыкновенным ребёнком. Поскольку меня послали в школу в раннем возрасте, учебник грамматики вызывал во мне ужас и занимал все мои мысли. Я не успевал в учёбе и был последним в классе. Однажды я был особенно раздражён этим и после целого дня размышлений сильно огорченный и обеспокоенный пошёл спать. Я заснул очень глубоким сном, а когда проснулся утром, моей первой и вполне определённой мыслью было то, что теперь я могу правильно писать слова, и мне никогда не надо будет снова смотреть в эту несчастную книгу. В это время мне было около семи лет. Я оставил дома учебник и пошёл в школу, где знал правильные ответы на все вопросы. Никогда больше я не изучал грамматику и сейчас могу писать правильно все слова, за исключением очень редких и особенных.

– Как такое могло произойти? – спросила Вдова. – Что это было – ваше астральное тело или майявирупа (санскр. у эфирный двойник. – Ред.)?

Студент улыбнулся тому, как в высшей степени небрежно она применяла термины, и сказал, что у него нет ни малейшего сомнения в том, что это было использование опыта старых знаний из другой жизни. Он признался, что это наиболее примечательный из всего пережитого им опыта, который он никогда не мог забыть и в природе которого сомневался меньше всего. Подобное случалось с ним и раньше. В одном случае ему, маленькому мальчику, дали миссионерскую книгу, которая изображала индусов несчастными чёрными людьми, наподобие дикарей. Он взял её домой, просмотрел, а затем, внезапно почувствовав гнев, швырнул её на пол, говоря, что это ложь. Впоследствии он выяснил, что был прав, однако тогда, когда это случилось, у него не было возможности знать что-то об Индии или об индусах, и он мог опираться лишь на предвзятые рассказы заинтересованных людей.

Всё это время Профессор был очень серьёзен. На его лице не было обычной усмешки. Студент и я начали думать, что его скептический ум что-то занимает. Мы спросили, что он думает обо всём этом.

– Что ж, – сказал он, – я вынужден принять предложенное объяснение, оно, определённо, передаёт очень необычный внутренний опыт. Я едва могу отнести это к области воображения, поскольку для этого нет основания и, кроме того, воображать – не значит знать. В случае со Студентом есть хотя бы с чего начать, поскольку он начинал изучать грамматику, но что касается случая с Доктором – здесь нет абсолютно никакого основания. Могут ли клетки тела передавать такую форму знаний как умение правильно писать слова?

В этот момент все мы, даже Вдова, засмеялись, потому что видели, что Профессор, подобно многим другим своим собратьям, совсем загнан в угол и не знает, как из него выбраться. К нашему изумлению Студент пришёл ему на помощь, говоря, что нам не следует смеяться над Профессором, потому что его объяснение попало точно в цель и что он только продолжит его. Клетки тела имеют такую способность, но она скрыта и не может обнаружиться до тех пор, пока Эго, внутренний человек, не вытащит наружу ранее оставленное впечатление. А это невозможно, пока Эго в теле не прошло через попытку выявления похожего набора впечатлений. Это значит, что между физической коллекцией атомов и внутренним человеком должно быть взаимодействие и взаимоотношение. Если последний был, скажем, когда-то знатоком английской грамматики и масса атомов, составляющая его тело, также использовалась теми, кто были хорошими знатоками грамматики, тогда возможно, что этот человек сможет использовать старые знания. Это приводит к пониманию, что, в любом случае, воспоминание того, что мы однажды изучили, существует, но оно всегда зависит от физического инструмента, который мы используем в этот момент. Профессор почувствовал облегчение, а все мы были так заинтересованы выяснением этого вопроса, что забыли о том, кто его поднял.

Те случаи, которые, кажется, противоречат сказанному, на самом деле поддерживают эту версию. Взять семью великого музыканта Баха. Его наследники, определённо, были хорошими музыкантами, но не такими, как он. Постепенно, его великие способности улетучились из семьи. Поначалу кажется, что это отрицание идеи, но если вы вспомните, что Эго должно иметь в себе эту способность, то поймёте, что, хотя Бах мог оставить атомы с музыкальным впечатлением, новые Эго, приходящие в семью, не были способны использовать возможности инструмента, поэтому он не звучал так, как раньше. Это большой урок кармы и Всеобщего Братства, если посмотреть на эту идею правильно. Карма данной семьи привлекает к ней Эго с другими способностями, а они, используя атомы семьи, дают им новое и другое впечатление, а также тенденции до тех пор, пока Эго, привлекаемые в семью одно за другим, наконец, оказываются лишёнными таланта. То же самое в отношении добродетели. Следовательно, в то время как мы живём и действуем, мы либо повышаем, либо понижаем себя относительно общих стандартов. Это также, вне всякого сомнения, настоящая причина, почему наши предки настаивали на чистоте фамильной линии. В то же время это причина для смешения многих рас с целью создания новой расы, что, как мы видим, и происходит здесь, на нашей Земле.

Апрель 1893 г.

Глаза Профессора, сидевшего с сигарой в руке и наблюдавшего за поднимающимся витком дыма, потемнели от мысленного напряжения. Я знала, что он только что видел X[37], ведущего теософа, и ожидала какой-нибудь информации. В данный момент, мечтательно, как бы вещая из сказочной страны, Профессор заметил:

– У нас было много кризисов, но этот, определённо, был самым большим.

– О чём вы говорите, Профессор?

– Я говорю о том, что Е.П.Б. оставила своё физическое тело. Можно было предположить заранее, что этот внезапный уход причинит нам вред. Но, фактически, бедствия воздействуют на Теософское общество в обратной пропорции. Большее (очевидное) несчастье оборачивается большей равнодействующей добра. Чем сильнее удар, тем сильнее наша ответная реакция. Все атаки, все так называемые «обличения» и «потери» просто убирают препятствия, создаваемые слабыми и колеблющимися последователями. Нет ни одного примера, что очевидная потеря нашего лидера парализовала активность рабочих групп в Индии, Англии и Америке. Каждый день мы обретаем свидетельства роста во всех направлениях. Пресса открывает нам свои, ревностно охраняемые двери. Практическая работа Теософской Ложи завоевала для нас симпатию публики. Везде происходят внезапные вспышки энергии и новой жизни. X говорил об этом сегодня.

– Что он об этом говорил?

– Мы говорили о Е.П.Б., и он сказал, что, как он понял, она (будучи Адептом) тратила огромную энергию – vis viva (энергия движущегося тела, зависящая от его массы и квадрата скорости его движения) на то, чтобы задержать смерть тела, каждая молекула которого стремилась к разрыву. В результате, только подумайте о задействованной для этого сцепляющей силе, об огромном трении в центрах мозга, уже изношенных болезнью! X говорит, что они были настолько повреждены, что ей грозило старческое слабоумие. Должно быть, ей казалось, что будет лучше позволить этому телу развалиться, как только представится подходящий случай.

– Ваши последние слова очень сомнительны.

– Да, это так. И мы верим, что некоторое время Е.П.Б. будет занята подготовкой нового инструмента, не слишком молодого, который мог быть бесполезным в условиях теперешнего очередного кризиса. X не претендует на то, что у него есть право утверждать это, но некоторые её высказывания и то, что я могу назвать посмертными фактами, возможно, подтверждают его правоту. Конечно, она всё оставила в порядке. Всё было запланировано, и есть множество свидетельств, подтверждающих, что она знала, что её уход близок. Однако X сказал, что, если считать её Адептом, чья главная работа делалась вне физического тела, то будет разумно допустить, что сейчас она может использовать на высших (или внутренних) планах существования силу, которая ранее тратилась на поддержку её тела.

– Думает ли он, что теперешний теософский рост можно отнести за счёт этого факта?

– Только отчасти. Как видите, он верит, что её внимание, в основном, занято новым инструментом. Но с его точки зрения, те, кто занимаются этим вместе с ней и её помощники, естественно, предложат руку помощи в её отсутствие, особенно, если Теософское общество как ассоциация, позовёт их на помощь.

– Что вы понимаете под позвать их на помощь?

– Я думаю, что объединённый импульс большой группы искателей истины, особенно, если они работают для человечества, привлекает помощь, нужную для духовных усилий. Вообразите это как большой поток энергии, выходящий в Космос и возвращающийся обратно, пополненный всем аналогичным, что привлекается к нему по пути. Это само по себе может быть источником силы. Ещё раз, рост, в основном, произошёл благодаря предвидению Е.П.Б. Сейчас теософы могут выстоять самостоятельно, и они преуспели в этом, несмотря на то, что как бы остались без поддержки. Так же, как если дать малышу самому научиться ходить, это послужит ему на пользу, даже несмотря на падения. Таков путь нормального, здорового роста в каждой области природы.

– Всё это звучит довольно рационально.

– Мой дорогой сэр! Нет ничего более рационального, более здравого, чем теософия. Она подобна волшебной палочке, воздействующей на 10 биллионов перьев десяти тысяч разных видов. Все факты жизни разлетаются в правильно организованные груды.

– Вообрази, как публика могла бы реагировать на такое заявление!

– Публику хорошо определил Карлейль, сказав, «так много миллионов – в основном глупцов». Скажи, какая истина, какое изобретение не было отвергнуто их насмешками. Не надо быть банальными. Все теософские истины, все аксиомы эзотерики, если я могу так выразиться, – апофеоз здравого смысла. Когда ты видишь нехватку его – будь настороже. Можешь быть уверен, что без него знание дефектно, ошибочно, плохо усвоено. Это касается каждого человека, психика которого выше ординарной, каждого, кто видит, и каждого, кто слышит. Что значат их таланты, если они не сопровождаются пониманием вещей, ими видимых и слышимых? «Сын мой, приобрети знания, но прежде всего приобрети понимание». Нужно иметь способность растолковывать. Вопрос, как?

– Я не могу сказать. Разве ты не спросил X?

– Спросил. Вот его ответ: «Изучением этики. Бхагавадгита показывает путь». В этой науке, заявил он, дух и природа, или чистота и истина, или этика и закон – одно и то же. Внутреннего человека можно рассматривать как массу сил. Каждая сила – это «открыватель Двери» к плану, из которого она выявляется в природу. Сила низшего астрала, или психофизиологическая, открывает дверь только к этому плану. Это происходит частично через действия и взаимодействия в клетках и молекулах тела. Она воздействует на соответствующий принцип в каждой клетке.

– Нельзя ли объяснить более детально, Профессор?

– Предположим, я способен вызвать в оптическом нерве частоту вибрации, которая делает его способным воспринимать жёлтый цвет. Как я делаю это? Я совершаю то, что и природа. Она представляет нервам установленную вибрацию, и они тотчас же телеграфируют мозгу впечатление желтого.

– Что вы назовёте реальностью как таковой – впечатление или частоту вибрации?

– Я вызываю (если могу!) ту же степень вибрации в нервном флюиде, и мозг снова регистрирует жёлтое. Если я продолжу это действие, и тут же нервная аура внутреннего человека будет в синхронном действии и взаимодействии с целым планом существования – назовите это низшим планом жёлтого луча, и всё, имеющее отношение к этой степени вибрации, на этом плане воспринимаемо. Те части определённых вещей, которые не имеют отношения к этой вибрации, остаются невидимыми. Так возникает частичное знание. Это абсолютная истина: вы видите только то, что вы есть.

– Я начинаю понимать.

– Опять-таки заметьте, что у каждого плана имеется его активный и пассивный аспект, его принципы, его подразделения и их подразделения. Только силы высшего плана способны открывать дверь в ещё более высокий план. Что определяет эту разницу в силе?

– О, это, должно быть, трудный вопрос.

– Мысль определяет это. Побуждение определяет это, потому что побуждение определяет качество мысли. Через побуждение мысль становится сжимающейся или расширяющейся. Хорошо известно, что мысль воздействует на ассимилирующий процесс тела. Это всегда признавалось терапией. Введение высших, более высоко духовных вибраций в тайные центры мозга не только открывает их влиянию высших сфер, но также влияет на селективные действия всей сферы. Во время вдоха и выдоха внутреннее нервное тело расширяется и сжимается движением эфирного или астрального посредника. Его вибрация убыстряется действием мысли, и эта, более быстрая вибрация, задерживает вхождение более грубых частиц эфирной субстанции, являясь также причиной втягивания бесконечно утончающихся потоков Мировой Души. Высший интеллект каждого атома открывается, как выманенный из почки лист на ветке. Дж. Кили[38] намекает на один из методов, которым это можно сделать.

– Ты имеешь в виду его открытие того, что произведение аккорда в любой заданной массе разрывает молекулярную ассоциацию этой массы и освобождает тонкие энергии. Эти энергии более динамичны, чем предыдущие?

– Точно так. Урок можно продолжить дальше. Ты говоришь, что он производит аккорд в любой заданной массе, и в результате получается вибрирующее целое этой массы. К тому же, если мы хотим войти в какой-то план, это значит также, что мы должны воспользоваться силой, которая гармонична этому плану. Легко говорить об этом, но кто среди нас может сделать это? И когда у экстрасенса это случайно получается, то он видит только частичные результаты, только то, что соответствует его способности, и не больше. Поэтому так часто говорят: «Знание человека должно быть его жизнью, и, не прожив, он не может знать». Он сам должен быть этой высокой вибрацией; он сам должен стать этой «забытой истиной». Ученик может приблизить понимание того, что он видит, путём долгой тренировки в умении создать такие силы в себе самом, силы, которые, чтобы открыть чистое, должны быть абсолютно чистыми. Иначе психические опыты причиняют большой вред. Они занимают место мыслей; они сдерживают разум, как колючки на кустах сдерживают овец. И именно поэтому Голос Безмолвия советует ученику бежать из коридора знаний, где «под каждым цветком свернулась астральная змея».

– Значит, хорошо уметь показать, что в таких вещах есть здравый смысл?

– Определённо, если ты хочешь принести пользу разуму. Я всегда обращаюсь к природе для объяснения сокровенных истин.

– В таком случае, проводя параллель, мы можем сказать, что так называемая смерть мадам Блаватской привела теософские умы к общему фокусу – решению продолжать её работу. Это единство усилий, направленных на высшие цели, возбудило большой объем энергии, льющейся в общий центр и из него.

– Да, и результат этого действия сейчас виден в двух аспектах. Первый, в увеличении активности, о которой ты сказал, и второй, в частичном открытии дверей на высшие планы.

– Из чего сделано такое заключение?

– Из того, что X говорил мне. Похоже, что Лидеры общества дали возможность почувствовать себя объективно. Например, путём писем. Подтверждено, что такие письма были получены, и что их рефрен – «Работа». В одном из них работнику сказано: «Не просите детальных поручений», потому что Е.П.Б. «прорубила» Путь. Продолжайте Работу и «оставьте Нам заботу о результатах». О работе говорит и следующее: «Делай разную работу для всего человечества». Здесь речь идёт о том, что ранее работник трудился над чисто этическим аспектом. Другому ученику сказано: «Будь осторожен, действуй таким образом, чтобы твоя жизнь не повредила Обществу, сейчас такому малочисленному. Не лги. Помни о своей ответственности и своей клятве». Рефрен всех таких писем – это преданность и работа, как для нынешней организации, так и для созданного в надлежащее время центра, через который работа должна будет проводиться.

– Наверное получение таких писем является большой поддержкой.

– Я сказал это X, который посмотрел на меня одним из своих внезапно проницательных взглядов: «Мой дорогой приятель, – быстро сказал он, – когда растение покрыто грибком, кем-то пожирается, сломано, растёт косо, главный садовник или один из его назначенных помощников приходит ему на помощь. Или в случае, когда какие-то, предназначенные для специальной цели растения получают особую стимуляцию, которая может повредить остальным. Но когда растение развивается в соответствии с нормальным законом роста, оно не нуждается в переделке; садовник, знающий, что всё в порядке, не обращает на него внимания. На Востоке Гуру или Учителя называют Настройщиком. Он может соединиться с неким уже установленным “трансформатором”, который предназначен для распределения помощи тем, кто работает в таком же направлении».

– Тогда те работники, кто не слышит специфических наставлений, тоже могут предположить, что их видят и что всё у них идет нормально?

– Так сказал X; а также и то, что сближение с Ложей (Учителей) приводит к большой и напряженной ответственности.

– Часто мне кажется, что совсем не так легко знать как работать.

– Это так. Самый лучший совет, который я когда-либо получал. Первое. Используй свой самый большой талант для самых больших достижений. Второе. Не препятствуй своему товарищу использовать его таланты. Третье. Следуй методам природы. Четвёртое. Найди течение или ядро и работай в нём, неважно нравиться ли это тебе или нет. Оставь результаты Закону. Но если ты не нашёл ядра, сам стань центром. Божественное войдет в тебя и будет работать через тебя.

Сентябрь 1891 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.