Глава 5

Глава 5

В подполье. — Сохранение масонской организации. — Покровительство в высших сферах. — Продолжение конспиративной работы. — Поддержка иностранных ’’братьев”. — Интриги против Православия. — Усиление масонской деятельности при Александре II. — Вольные каменщики за революцию. — Альянс интернациональных ’’братьев”. — Бакунин и Нечаев. — Политический бандитизм.

Разгром масонского заговора декабристов, казнь политических преступников, строгий запрет тайных обществ не остановили деятельности вольных каменщиков. Они лишь уходят в глубокое подполье, а в составе иностранных лож их работа даже активизируется. Русские дворяне-масоны под разными предлогами регулярно отправляются за рубеж — в Германию, Францию, Италию, Швейцарию, Англию, выплачивая значительные деньги в виде взносов за право участвовать в работе иностранных лож.

Здесь уместно привести список иностранных лож[126], в ’’работе’’ которых участвовали русские масоны, хотя, конечно, не все они действовали в рассматриваемое нами время, но сама их многочисленность свидетельствует о масштабах явления:

Августа Золотого Циркуля в Геттингене

Аттетице в Данциге

Амалия в Саксен-Веймаре

Американская консистория при парижском Востоке

Бюзе в Орлеане

Девяти Сестер в Туль (Франция)

Добродетель в Лейдене

Друзья Правды в Мангейме

Единство (тайное общество в Вене, Лейпциге и др. городах)

Емануель в Гамбурге Железного Креста (Париж)

Золотого Шара в Гамбурге

Золотого Яблока или Пеликана в Дрездене

Иоанна Иерусалимского в Париже

Йозеф цур Эйнихкейт в Нюренберге

Кеннонгент Кальвинин в Эдинбурге

Красного Орла в Гамбурге

К Трем Ключам в Эдинбурге

Лорда Саквиля во Флоренции

Луиза в Тильзите

Минервы в Потсдаме

Надежды в Берне

Нерегулярная ложа в Вузьер (Франция)

Пилгер в Лондоне

Пламенеющей Звезды в Берлине

Сант Андрей в Кальштате

Св. Александра Шотландского, большой Капитул в Париже

Св. Иоанна в Валансьенне (Франция)

Св. Иоанна в Гамбурге

Св. Иоанна Иерусалимского в Нанси

Св. Иоанна ордена Иисуса Христа

Св. Людовика Благотворящего в Шалоне

Славянская в Париже

Совершенного Союза в Валансьенне

Тамплиерская в Гамбурге

Трех Глобусов в Берлине

Трех Глобусов в Тильзите

Трех Королей в Кельне

Трех Мортир в Пьемонте

Трех Мечей в Дрездене

Трех Золотых Роз в Гамбурге

Феникс в Париже

Фридрих к Белой Лошади в Ганновере

Фридрих Увенчанный Надеждою в Копенгагене

Этуаль де Шафонтен в Льеже

Якорей и Короны в Англии

Конечно, этот список не исчерпывает иностранных лож, к которым принадлежали российские масоны, но свидетельствует о широте географии этого явления.

Даже внутренние масонские источники, в частности исторические материалы масонов Бакуниной, Кандаурова, показывают, что в самой России продолжали собираться по крайней мере восемь лож только шведской системы масонства (включавшей, кроме трех первых ’’иоан-новских’’ степеней, еще и высшие степени), входивших в Великую Директориальную Ложу — ’’Владимира к Порядку’’. В эти ложи входила преимущественно аристократия, а собрания их проходили в Санкт-Петербурге и окрестностях. Имеются известия об этой системе, относящиеся к 1828 году — это инструкция, данная досточтимым мастером ложи ’’Коронованный Пеликан’’ о порядке приема документов Великой Директориальной Ложей[127].

Великая Ложа Астрея продолжала свою деятельность и после закрытия. Внутренние масонские источники сообщают о ее собраниях в 1827 году[128].

Как тайная масонская власть, особый интерес в то время представлял Капитул Феникса. Эта директивная организация возникла в Петербурге еще в 1778 году и служила передатчиком масонских импульсов из-за рубежа. В 1781 году она ушла в глубокое подполье, организовав свои подразделения в обеих столицах. С конца XVIII века она существовала в скрытом виде, возглавляя ложи шведской системы. Как отмечают внутренние масонские источники, этот капитул действовал в измененном виде до 60-х годов XIX века[129].

В архивах сохраняются и другие доказательства деятельности масонов в царствование Николая I.

Р. С. Степанов, глава московских масонов после смерти О. А. Поз-деева, вел в 1824—1827 годах беседы с учениками. До 1826 года работала ложа ’’Эвксинского Понта’’ и до 1830-х годов ложа ’’Нептуна’’ в Москве. К 1827 году, по данным Т. Бакуниной, существует несколько разных по характеру сведений: 1) привлечен к ответственности за продолжение масонских связей и вербовку новых членов командир инвалидных команд виленского внутреннего гарнизонного батальона майор Ковалевский, у которого при обыске были обнаружены масонские эмблемы, книги и рукописи; 2) 24 июня 1827 года состоялось собрание Великой Ложи Астреи в доме надворного советника Ионатана Отто, члена ложи ’’Петра к Истине’’; 3) московские масоны постановили: ’’...принадлежащими к союзу братьями считать тех, кои прикосновенны были к Николаю Ивановичу (Новикову. — О. П.)’’. В 1829 году П. И. Шварц, сын известного масона профессора И. Г. Шварца, участвовал в собраниях ’’Теоретических Братьев’’ в Москве, а в 1830—1840 годах проводил масонские сборища в своем тульском имении. Здесь же бывал его друг, также тульский помещик, Елагин[130].

О подпольных сходках масонских братьев рассказывается также в воспоминаниях графини М. В. Толстой: ’’...после закрытия лож все обряды исчезли, но собрания братьев продолжались в виде бесед довольно часто, особенно по средам в доме П. А. Курбатова, и принятие новопоступающих продолжалось тайно. Нужно думать, что некоторые из братьев, несомненно принадлежащих к ложе Ищущих Манны, как например Зилов и вотчим мой Красильников, были приняты уже после указа 1822 года...’’. Как сообщает Т. Бакунина, в конце 1850-х годов существовала тайно ложа на Полянке в Москве, где, по слухам, мастером стула был известный в то время проповедник одной из церквей на Арбате. К тому же времени относится существование двух тайных лож — в Москве под руководством С. П. Фонвизина и в Петербурге под руководством графа С. С. Ланского[131].

Вот, например, как проходила масонская карьера одного из потомственных масонских братьев В. С. Арсеньева, родившегося после запрета масонства, в 1829 году, и достигшего больших государственных чинов. В 21 год, в 1850 году, он вступил в ложу в качестве ученика, через четыре года он мастер, а еще через три года, в 1857-м, — шотландский мастер. В 1861 году Арсеньев — теоретический брат (розенкрейцер). Успешную карьеру он сделал не только в подпольной деятельности, но и на государственной службе, где достиг чина действительного тайного советника и почетного опекуна. Умер этот высокопоставленный масон в 1915 году, подготовив большое количество ему подобных масонских кадров[132]. Статский советник П. А. Курбатов, много лет занимавший должность начальника типографии Московского университета, достиг высоких степеней в масонстве, исполняя должности надзирателя и наместного мастера, состоя членом Капитула Феникса в 6-й степени. После запрещения масонства в 1822 году продолжал вести беседы у себя в доме и производил тайные посвящения новых членов[133].

Николай I так по-настоящему и не понял всей глубины масонского заговора, ликвидировав радикальную верхушку (и ту далеко не всю), Царь поверил на слово многим высокопоставленным масонам и простил их участие в подпольных организациях.

В апреле 1827 года на высокую должность председателя Государственного Совета и Кабинета Министров был назначен все тот же масон Кочубей. Еще ранее (в декабре 1826 года) он получил назначение возглавлять ’’комитет для рассмотрения разных предложений касательно улучшения в государственном устройстве’’. Членами этого комитета стали также старые масонские конспираторы Сперанский и А. Н. Голицын. Неудивительно, что предложения этого комитета оставались в рамках старых западнических программ, которые были осуществлены при новом масонском правительстве Александра II.

Тот же А. Н. Голицын был назначен Николаем I на почетную должность канцлера российских орденов. Доверие к нему было так велико, что, когда Царь и Царица уезжали из Петербурга, то попечение о своем семействе они передавали Голицыну. А с 1839 по 1841 год этот масон председательствовал на общих собраниях Государственного Совета. Есть немало и других примеров, когда лица, принадлежавшие раньше к масонским ложам, занимали высокое положение в правительстве Николая I. Так, управляющий III-м отделением собственной Его Императорского Величества канцелярии, начальник штаба корпуса жандармов, член Цензурного комитета Л. В. Дубельт был известным масоном, членом лож ’’Палестины’’, ’’Золотого Кольца’’, ’’Соединенных Славян’’. В последней ложе Дубельт исполнял обязанности 2-го надзирателя в 1818—1820 годы, наместного мастера в 1820—1821-м и представителя в Великой Ложе Астрее^[134].

Конечно, при блюстителях государственного порядка с таким масонским прошлым вольным каменщикам, особенно в провинции, нечего было беспокоиться. По рукам свободно ходила масонская литература, привезенная из-за границы. Интересное описание этой стороны жизни дано в романе Писемского ’’Масоны’’. Действие его начинается в 1835 году в одном из губернских городов. Многие видные горожане, включая губернского предводителя дворянства, — масоны. Они не скрывают своей масонской принадлежности. В их домах много масонской литературы, на стенах — изображения масонского характера. Так, в кабинете губернского предводителя висит портрет гроссмейстера масонского ордена герцога Фердинанда Брауншвейгского в рыцарских латах.

Масоны собираются и беседуют о своих делах, мечтая о восстановлении былой ’’славы’’ своего ордена. Видно, что масонская ’’работа’’ не останавливается, соблюдаются ритуалы, производится прием новых членов. Конечно, среди этих людей есть просто сбитые с толку романтики-идеалисты, для которых масонство — своего рода игра, но это нисколько не изменяет общего значения масонской организации как социально опасной и подрывной.

Еще более точное проникновение в преступную сущность масонства николаевского времени — в повестях А. Григорьева. Писатель очень точно показывает масонов как ’’ледяных эгоистов’’, взирающих сверху вниз на всех и вся. Душа масонов ’’самолюбивая и сухая’’. А. Григорьев видит, что они чувствуют себя ’’маленькими наполеонами’’, способными на любое преступление. Столь верная характеристика представителей масонства объясняется тем, что А. Григорьев на некоторое время сам был затянут в масонскую ложу его товарищем по университету, неким аферистом Милановским, который, разглагольствуя о высоких материях, собрал с ’’братьев’’ деньги и исчез. Недолгое пребывание в масонской ложе стало серьезным жизненным уроком для А. Григорьева.

Но, пожалуй, самое глубокое понимание масонства прослеживается в романах Ф. М. Достоевского, который прежде всего отмечает его сатанинский, антиправославный характер и стремление подчинить себе Русскую Церковь.

Замысел масонов подчинить себе Русскую Церковь был просто чудовищен. По сути дела, это означало перевернуть Церковь, а идеи, с которыми она боролась, сделать господствующими и таким образом разрушить Православие. Как справедливо отмечает исследователь творчества Достоевского В. Е. Ветловская, имя Христа используется масонами для подмены одного понятия другим. Делается это для того, чтобы завоевать доверие людей, а затем заставить поклоняться дьяволу. Противоречие это ярко выражается в легенде о Великом Инквизиторе, который олицетворяет собой собирательный образ масона.

Великий Инквизитор говорит Иисусу Христу: ’’...мы скажем, что послушны Тебе и господствуем во имя Твое... (и)... обманем опять, ибо Тебя уже не пустим к себе’’.

В поэме Ивана, — пишет В. Ветловская, — Великий Инквизитор признается Христу: ’’И я ли скрою от Тебя тайну нашу? Может быть, Ты именно хочешь услышать ее из уст моих, слушай же: мы не с Тобой, а с ним, вот наша тайна!’’ ’’Тайный начальник’’ не тот, ’’который был поставлен’’ (то есть Иисус Христос), но тот, который, искушая соблазном власти, Его ’’поставил’’[135].

В романе ’’Братья Карамазовы’’ Алеша называет своего брата Ивана масоном. Причем характер реплики не оставляет сомнений в отрицательном отношении к масонству самого Достоевского. В силу этого особую достоверность приобретают специфически масонские черты Ивана Карамазова, тщательно исследованные Достоевским.

Иван Карамазов — типичный представитель масонского мира, который говорит о ’’возвращении билета Богу’’ с тем, чтобы получить билет от сатаны и участвовать вместе с ним в разрушении ненавистной ему исторической России. До конца осознавая подрывную роль масонства, Ф. М. Достоевский проницательно отмечает, что проповедуемые Иваном Карамазовым безбожные принципы свободы на самом деле означают только жест нажатия изящным мановением руки той адской машины, которой является стихийная жадность Смердяковых, носителей грубо-сладострастного отношения к жизни. Это гениальное видение великого писателя очень точно иллюстрируется отношениями между масоном-идеологом М. Бакуниным и его учеником, политическим бандитом Нечаевым (но об этом позднее).

Положение масонов изменяется к лучшему с воцарением Александра II, одним из главных актов которого по случаю коронации была амнистия масонским заговорщикам-декабристам. По данным внутренних масонских источников со ссылкой на переводную английскую масонскую литературу, этот Император сам принадлежал к вольным каменщикам и был посвящен в их орден в одной из английских лож[136]. С приходом его к власти масонское движение усилилось. В 1856 — 1863 годах были возобновлены ’’работы’’ ложи ’’Нептун’’ в Санкт-Петербурге, где тогда и были посвящены известный историк русского масонства А. Пыпин и Н. Беклемишев, впоследствии руководивший ложей ’’Карма’’ в Петербурге[137].

Усиливают свою деятельность и мартинисты. Ряды их быстро растут. «В пользу этого утверждения, — пишет Кандауров, — может говорить то, что в мартинизме не требуется, чтобы регулярный мартинист был посвящен непременно в ’’правильной и совершенной ложе’’, как у нас, посвящение может быть сообщено профану каждым мартинистом, получившим в своей системе 3-й градус, даже если он и не состоит больше членом какой-нибудь мартинистской ложи. Таким образом, довольно одного, пережившего всех старца, который перед смертью посвятил бы будущего такого старца, чтобы правильная передача мартинистского посвящения смогла бы дойти до наших дней»[138]. Наряду с мартинистами продолжали действовать розенкрейцеры и иллюминаты[139].

Первым министром при Александре II — министром внутренних дел — становится глава петербургской масонской ложи граф С. С. Ланской.

Масонская карьера Ланского началась в ложе ’’Соединенных Друзей’’ в 1820 году. Некоторое время он был членом и подрывного ’’Союза благоденствия’’. Масонский граф исполнял должности: на-местного мастера и мастера стула в ложах ’’Елизавета к Добродетели’’, ’’Соединенных Друзей’’, ’’Александра Златого Льва’’; наместного мастера в ложе ’’Палестина’’. Был также наместным мастером и 2-м великим надзирателем Великой Провинциальной Ложи, командором и субпрефектом Капитула Феникса в 1817 году, с орденским именем Рыцарь Воскресшего Феникса и девизом ’’Из смерти жизнь’’; членом Верховной Директории в 1819 году. Почетный член лож ’’Ключа к Добродетели’’ и ’’Польского Востока’’. В 1821 году открыл вместе с М. Ю. Виельгорским ’’Теоретическую ложу Св. Иоанна Богослова’’. В 1828 году участвовал в собраниях ’’Теоретических братьев’’. В 1860 и предшествующие годы Ланской был председателем тайной ложи в Петербурге¹. Тайная масонская деятельность не мешала ему перебираться со ступени на ступень по должностной лестнице. Каким надо было быть двуличным человеком и лицемером, чтобы убедить Николая I в своей лояльности и вместе с тем продолжать работать в подполье! С 1831 по 1834 годы он губернатор в Костроме, впоследствии сенатор, почетный опекун петербургского Опекунского совета.

Сохранились интересные воспоминания князя П. В. Долгорукова, который дает емкую оценку (хотя и не бесспорную — он, например, считает, что масоны перестали заниматься политикой) деятельности масонов и их руководителя С. С. Ланского в годы правления Александра II. ‘‘Масонство, — пишет Долгоруков, — преобразилось в общество взаимного вспомоществования и поддержки взаимной; богатые масоны щедро помогали бедным; люди влиятельные, сильные, имеющие связи, усердно покровительствовали своим собратьям: хотел ли масон получить какое-либо место, искал ли выиграть процесс, все масоны помогали ему своим влиянием, и эта поддержка, тем более сильная, что оставалась тайной и невидимой, много способствовала карьере Ланского. Он, доселе председатель тайной петербургской масонской ложи, точно так, как недавно умерший Сергей Павлович Фонвизин, был до самого конца жизни своей председателем тайной московской масонской ложи. Ланской, от природы ленивый, беспечный и бестолковый, промотал почти все имение жены и детей своих.

Поселясь после своей свадьбы в Москве, он влиянием масонов был избран в совестные судьи и оказался совершенно непонимающим дело. Его назначили губернатором во Владимир: вскоре по губернии пошел хаос. Куда девать бестолкового губернатора? Разумеется... в Сенат. И Ланского сделали сенатором. Оказалось, что он вовсе не понимает дел. Его сажают в почетные опекуны Петербургского воспитательного дома... У нового почетного опекуна пошел ералаш во вверенных ему делах. Тогда, отчасти поддержкой масонов, отчасти покровительством своего родственника, князя Чернышева (мать коего была Ланская), Сергей Степанович был назначен 1 января 1850 года членом Государственного Совета. /.../ В 1851 году, во время летней поездки на воды графа Льва Перовского, Ланской четыре месяца управлял Министерством внутренних дел, показал свою неспособность, но вместе с тем и угодливость III отделению. Орлов знал, что Ланскому 69 лет от роду; знал, что Ланской не способен ни к чему, что Ланской трус, что Ланской промотался и ему нечем жить: лучше Ланского ему найти было нельзя. Это была пародия басни лягушек, просящих чурбана в цари: тут мы увидели министров, которые стали просить себе у царя в товарищи чурбана — и получили. Ланской назначен был министром внутренних дел 20 августа 1855 года, через полгода по воцарении Александра II...’’[140] Эта злая характеристика во многом соответствовала истине. Ланской являл собой пример человека, малоспособного к полезной государственной деятельности и достигшего высоких постов посредством закулисных масонских интриг и взаимной поддержки вольных каменщиков.

В царствование Александра II финансовым агентом русского правительства за рубежом становится известный масон, еврейский банкир Лионель Ротшильд. Через его руки прошли все русские консолидированные железнодорожные займы. Его влияние помогло стремительному росту еврейских финансовых воротил и предпринимателей. Мощь этого банкира подкреплялась семейными капиталами Ротшильдов. Барон Джеймс Ротшильд, например, имел при Людовике Филиппе (тоже принадлежащем к масонским ложам) 600 миллионов франков и был вторым после короля Франции богачом (тот владел 800 миллионов франков)[141].

Деятельность масона Л. Ротшильда была неразрывно связана с антирусскими интригами Всемирного еврейского союза, созданного в 1860 году известным масоном Адольфом Кремье. Союз существовал под патронатом банкирского дома Ротшильдов. В 70-е годы по России было учреждено около 40 местных комитетов этого союза, действовавших в абсолютной тайне и служивших базой политического влияния, создания русофобских настроений среди евреев. Ряд организаций этого тайного, в основе своей масонского, союза действовал под крышей так называемого Общества для распространения просвещения между евреями в России. Именно это Общество стало одним из центров по созданию масонских кадров по всей России, через него же проводили свою работу эмиссары международных масонских центров.

Проникнувшая с Запада новая масонская идеология окрашивала представителей российского масонства в розово-красный цвет социалистического революционного движения. Социалисты-масоны Пьер Леру, Прудон открыто проповедуют масонскую идею под видом социалистических учений. Пропагандистский аппарат масонских лож по своим каналам создает новое общественное мнение, сочувственное к неким социалистическим идеям космополитического переустройства мира.

Масоны активно пропагандируют, например, романы Ж. Санд ’’Консуэло’’, ’’Графиня Рудольштадт’’. Главный герой этих романов граф Альберт Рудольштадт, член масонской ложи, создает организацию ’’Невидимых’’, провозглашающую своей целью полное переустройство мира на началах ’’правды и любви’’ и лозунга Великой французской революции: свобода, равенство и братство. На поверку за этими декларациями, призванными сбить с толку легковерных идеалистов и романтиков, скрывалась тайная сила, стремившаяся подчинить себе мир. ’’Невидимые’’ — могущественный союз ’’высших посвященных’’, где масонство всего лишь первоначальная ступень, за которой стоят владыки мировой закулисы, в частности из Всемирного еврейского союза.

Эта схема завоевания всемирного господства над человечеством претворяется в жизнь и в России посредством развития социалистических и революционных движений.

Все выдающиеся российские революционеры либо сами принадлежали к масонству, либо были тесно связаны с ним. Так, два главных ’’классика’’ российской революционности, Бакунин и Кропоткин, состояли в масонских ложах. ’’Русскому революционному движению, — утверждал князь П. Кропоткин, — хорошо и полезно быть связанному с масонством’’[142]. И как свидетельствуют факты, российское революционное движение инициировалось и формировалось на основе космополитической антирусской идеологии.

Середина XIX века — это эпоха масонских революций, разрушавших духовно-нравственные богатства национальных государств, кос-мополитизируя их в сторону создания некоего общеевропейского сверхгосударства. Все руководители революции 1848 года были высокопоставленными масонами. Именно этих людей — Мадзини, Гарибальди, Саффи, Бертани — предлагала масонская пропаганда в качестве примеров для подражания. Революционное разрушение и политические убийства становятся образцами высшей общественной добродетели, на которых воспитываются будущие российские террористы. В 1867 году под руководством Гарибальди создается международная масонская организация — Лига мира и свободы, провозгласившая идею Соединенных Штатов Европы, в которых предполагалось ликвидировать национальную самобытность и создать идеальное космополитическое сообщество.

В рамках этой масонской лиги М. Бакунин создает тайную организацию ’’Альянс интернациональных братьев’’[143], члены которой делились на три степени посвящения. На самом верху стояли действовавшие абсолютно тайно и никем не контролируемые ’’интернаци-ональные братья’’. Им подчинялись ’’национальные братья’’. Ниже всех стояли члены полулегальной, полутайной организации ’’Международ-ный альянс социалистической демократии’’[144]. Масонский Альянс, филиалы которого имелись в ряде европейских стран, подобно ордену иллюминатов, соединял в себе черты вольных каменщиков и иезуитов[145]. В борьбе за власть этот Альянс масонских заговорщиков столкнулся с другой ветвью подрывных организаций, которую представлял Интернационал Маркса. В 1869 году масонские заговорщики под руководством М. Бакунина и Д. Гильома попытались захватить Интернационал под свой контроль. ’’Опираясь на эту франкмасонскую организацию, о существовании которой ни рядовые члены Интернационала, ни их руководящие центры даже не подозревали, Бакунин рассчитывал, что ему удастся на Базельском конгрессе в сентябре 1869 года захватить в свои руки руководство Интернационалом’’[146]. Однако в этой интриге Бакунин и его масонские ’’братья’’ потерпели неудачу.

Весьма характерно, что в борьбе с Интернационалом Бакунин оказался в самом центре формирования антирусских сил и заговоров. В частности, связующим звеном между ’’Интернациональным братством’’ Бакунина и А. И. Герценом с его окружением был масон Г. Н. Вырубов, своего рода офицер тайных сил мировой закулисы (состоящий в том числе и в ’’Интернациональном братстве’’). Уже позднее, в 1880—1890-е годы этот человек (для внешнего мира ученый и публицист) сыграл одну из главных теневых ролей в организации масонских лож в России[147]. Г. Н. Вырубов был ближайшим другом Герцена в последние годы его жизни, и тот даже сделал его своим душеприказчиком. Дружба такого видного масона с А. И. Герценом наводит на мысль об участии и последнего в этой организации.

Потерпев неудачу с Интернационалом, Бакунин тем не менее продолжает свою подрывную деятельность в ряде европейских стран, и прежде всего в России. Именно он дает толчок развитию главных революционных организаций, придавая им крайне антирусский и террористический характер. Такой главной организацией масонского Альянса Бакунина в России стала группа Нечаева, получившая от Альянса большие полномочия на революционную работу в России.

Отправляя Нечаева в Россию, один из ’’отцов русской революции’’ Бакунин благословляет его на террор и любые формы бандитизма, в том числе разбойный бунт. ’’Разбой, — заявлял Бакунин, — одна из почетнейших форм русской народной жизни... Разбойник — это герой, защитник, мститель народный, непримиримый враг государства и всего общественного и гражданского строя, установленного государст-вом...’’[148] Абсолютно неразборчивый в средствах, масонский конспиратор Бакунин призывает молодежь заняться откровенным бандитизмом. ’’Данное поколение должно начать настоящую революцию... должно разрушить все существующее сплеча, без разбора, единым соображением ’’скорее и больше’’. Формы бандитизма могут быть различные: ’’...яд, нож, петля и т. д. ...Революция все равно освящает в этой борьбе... Это назовут терроризмом! Этому дадут громкую кличку! Пусть! Нам все равно!’’[149] Бакунин призывает поддержать ’’инициативу Каракозова’’ — ’’инициативу цареубийства’’. Воспитанный масонскими братьями, Нечаев создал революционную организацию с железной дисциплиной и беспрекословным подчинением ее членов воле единоличного диктатора. Один из членов организации Иванов, отказавшийся подчиниться некоторым бессмысленным приказам, был зверски убит. Как признавался один из революционеров: ’’Я знал, что Успенский (участник убийства. — О. П.) выманил Иванова в лес под приличным предлогом, и я всегда удивлялся, почему, идя с ним рядом, он не выстрелил ему в висок? Для чего тут понадобилось пять человек?... (убийцы. — О. П.) стали бить Иванова камнями и кулаками и душить руками; вообще убийство было самое зверское. Когда Иванов был уже мертв, Нечаев вспомнил о револьвере и для большей уверенности выстрелил трупу в голову’’[150].

Нечаев способствовал созданию еще одного подрывного центра, во главе которого сначала стоял Каспер-Михаил Турский, а затем П. Н. Ткачев. Этот центр имел за рубежом печатный орган ’’Набат’’. Сам Ткачев привлекался по делу нечаевцев, а позднее бежал за границу, где на иностранные деньги, по-видимому, собранные масонскими ложами, вел активную антирусскую работу, ядром которой были идеи заговора и цареубийства.

Заговорщики-бакунисты во многом были близки с заговорщика-милавристами (движение, возглавляемое публицистом П. Л. Лавровым). И те, и другие стояли за массовую социальную революцию, которая невозможна без цареубийства.

Все эти движения, инициированные масонской идеологией ’’Альянса интернациональных братьев’’ и подобных ему организаций, в свою очередь составили идеологию российского революционного движения 70—80-х годов, идеологию политического бандитизма, кульминационным действом которого стало убийство Александра II. Этот Царь зашел слишком далеко в уступках антирусскому подпольному движению, а когда спохватился, то было уже поздно, ибо венцом этого движения всегда было цареубийство.

Страшное преступление против Русского государства всколыхнуло и еще сильнее объединило всех истинно русских людей. Для многих становится ясным преступный характер подрывной масонской идеологии, несовместимость ее с мировоззрением патриота. Для масонских конспираторов наступают тяжелые времена. Они жалуются на трудность работы, сокращение членства и непонимание их в обществе, но продолжают свои преступные дела. ’’В некоторых ложах, — пишет масон В. А. Нагродский, — осталось по 5—6 человек, но все же немногие братья ревностно берегли свои традиции в надежде на лучшие времена’’[151].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.