Рассеяние

Рассеяние

Иного рода угрозу представляет для нации физическое рассеяние. Оно отличало еврейский народ на протяжении большей части его истории. Казалось бы, для формирования и сохранения национальной идентичности необходимо сосредоточение на одном месте. Однако, если задуматься, есть несколько народов, пребывающих в широком рассеянии. В случае с евреями скитание и рассеяние стали восприниматься почти как неизбежная составляющая истории. Эти факторы занимают важное место и в представлениях еврейского народа о самом себе. Как народ может пережить такое рассеяние?

Внимательное изучение раввинистической литературы показывает, что существовали два основных подхода к рассеянию. Между ними даже прослеживается определенная диалектика. С одной стороны, «рассеяние нечестивых – благо им и благо миру, но рассеяние праведных – несчастье им и несчастье миру»[35]. С другой стороны,

Рабби Элиэзер сказал: Бог рассеял Израиль среди народов с единственной целью, чтобы они обрели многих прозелитов. Рабби Хошайя сказал: Бог оказал Израилю милость, рассеяв его среди народов[36].

Слово «диаспора» восходит к греческому глаголу, означающему «сеять семя» (ср. слово «споры»: оно происходит от того же корня). Поэтому диаспора может быть осмыслена в положительном смысле: как земледелец сеет семя, желая собрать обильный урожай, так Бог рассеял народ, чтобы появились прозелиты. Этот подход должен был стать противовесом более распространенной точке зрения – она есть и в Библии, и в последующей иудейской традиции, – согласно которой, рассеяние означает плен и наказание.

В раввинистической литературе можно найти упоминание еще об одном плюсе рассеяния. Он связан с жестокостью римского владычества. «Бог знал, что Израиль не сможет вынести жестокость Эдома [Рима], поэтому изгнал его в Вавилон». В Вавилоне – мир и богатство, и евреи могли посвятить себя изучению Торы. Кроме того, рассеяние снижает вероятность того, что народ будет уничтожен гонениями: если их в одном месте уничтожат, в другом они выживут[37].

Позитивная оценка рассеяния встречалась в разные века, хотя и не была основной: гораздо больше текстов протестуют против изгнания, с надеждой и в молитве уповая на его конец. Антисионизм либерального и ортодоксального иудаизма существенно упал после создания государства Израиль, но богослов Игнац Мейбаум, активно выступавший за священную еврейскую миссию быть «светом народам», объявил в одной из проповедей 1956 года:

Сионистская догма о конце диаспоры выброшена на свалку истории. Государство Израиль – не преемник диаспоры, но неотъемлемая часть ее. Как народ диаспоры, мы можем существовать лишь как священническая нация, а не политическая. Государство Израиль есть возлюбленная, но глубоко уязвимая часть диаспоры[38].

В новое время положительное отношение к диаспоре было присуще, например, Семену Дубнову. Дубнов не рассматривал ее в негативном свете, а видел в ней естественное и органическое развитие человеческой истории. Он замечал, что еще во время владения Землей Израилевой евреи основывали другие центры – в Вавилонии, Египте, а впоследствии по всему греческому миру. Тем самым, они прокладывали путь другим народам, переходя от земли и государства к наднациональному существованию в мультиэтнических сообществах[39].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.