13. Будущее терапии

13. Будущее терапии

В течение нескольких месяцев, после нашего пятинедельного пребывания в Эсалене, мы размышляли над вопросами более широкого контекста, которые возникли при работе над этой книгой. Следующая глава была порождена обсуждениями нашей работы и нашими семинарами в Эсалене.

Наша сегодняшняя работа, наши сомнения и страсти должны каким-то образом пояснить природу терапии. Но каким образом? Каждый из нас, кто сегодня является социальным работником и оказывает помощь, стремится к тому, чтобы изменить подход к идеям, касающимся медицины и психологии. Наш интерес к трансперсональным вопросам побуждает нас осознать замкнутость нашей теперешней работы, но он также и разочаровывает нас, если не приносит результатов в работе с обычными людьми, повседневными проблемами. Каким образом воплотить наши небесные идеалы в современной практике?

Перемены, происходящие в нашей совместной жизни на этой земле, также влекут за собой и перемены в терапии. В Третьем мире племенная жизнь и ее шаманские ритуалы отмирают, и тем не менее здесь, на Западе, мы наблюдаем возрождение интереса к целительству. Это возрождение, возможно, будет способствовать объединению тех аспектов нашей жизни, которые в настоящее время разделены традициями и убеждениями, среди которых искусство, музыка, танец, драма и прежде всего измененные состояния транса, экстаз, изумление и ярость. Древние ритуалы и методы содержат как раз ту смесь политики, духовного исцеления, музыки и искусства, которую мы все так искренне жаждем.

Мы полагаем, что наш интерес к смешиванию и использованию элементов трансперсональной психологии, юнгианства, нео-фрейдизма, гештальта, телесной работы, танца, целительства и шаманических методов подразумевают как раз такую новую терапевтическую форму. Действительно, мы полагаем, что многие уже опередили свое время и уже практикуют новые формы терапии, не дожидаясь, пока они будут названы. Отдельные практики всегда шли впереди теорий, которыми они руководствовались; часто наша работа сама по себе более обширна, чем мы могли бы это сформулировать.

Однако “новая” форма также порождает сомнения в наших умах: не станет ли она еще одной формой старых редукционистских методов? Старые формы, подобные буддизму и даосизму, неотразимо привлекательны, потому что они подчеркивают простоту, осознавание и “пустоту” человеческого бытия. Любая новая или усовершенствованная форма работы должна, по крайней мере, нести в себе обещание объединить нас с этим древним восточным идеалом ради стабильности и глубины и наделить нас свободой при встречах с сегодняшними проблемами перенаселения, терроризма, расизма, войн мафий, наркотиков, СПИДа и насилия.

Новые или старые формы?

Старые или новые формы должны включать даосский принцип у-вэй, или “недеяния”, дабы удовлетворить нашу потребность в расслаблении и приятном времяпрепровождении. Но они также должны включать дзэнское пробуждение, то есть электрическое, энергетическое единение с собой и другими, живущими рядом. Новая форма должна обучать нас быть собой в процессе медитации и учитывать наше стремление к концентрации и внимательности. И все же она не должна делать нас безучастными невротиками и снимать нашу ответственность за работу с происходящими в мире событиями, как-то утечками нефти в море, коматозными пациентами, наркотиками, проблемами улицы, агрессивными экономическими и расистскими конфликтами.

Расширение нашей идеи терапии важно, но участвовать в этом и называть ее “терапией” — все равно что вливать новое вино в старые мехи; это уже не работает. И все же терапия должна оставаться важнейшей частью такой работы, поскольку она требуется множеству людей. Всем нам нужна помощь, по крайней мере, на какое-то время. Терапия уже вышла из моды, потому что немногие терапевты заботятся о том, чтобы быть полезными! Вот почему многие из них просто перегорают, оставляя профессию, надеясь на внутренние перемены.

Наверное, термин “духовность” лучше, чем терапия, поскольку он включает наши самые высшие устремления. При этом “духовность” вызывает отчуждение у тех, кто сжигает себя в религиозных битвах, равно как и возбуждает стремящихся к звездам и наделяет самодовольством стреляющих лишний билетик в нирвану.

Исследуя дхарму

Может быть, это наука. В конце концов, исследования, эксперименты, строгое изучение и обучение важны при работе с другими. Фактически процессуальная работа порождается чем-то вроде научного метода, смесью работы, проверки того, что работает на самом деле и вопрошания: “Что происходит на этой земле?” Давайте рассмотрим свидетельства, зафиксированные на видеокассете, разработаем новые методы, расширим наши теории, исключим из новых подходов то, что отвергается отрицательной обратной связью от наших клиентов и учеников, и, наконец, изменив все, в один прекрасный момент сформируем нечто работающее.

Сможет ли новый метод с уважением относиться к теории информации, с одной стороны, и все же работать с полтергейстом и другими призраками, с другой стороны? Будет ли он включать любознательность ума новичка и рисковать, впутываясь в новые приключения, подобно воину? Сможем ли мы использовать современную медицину и новейшую психофармацевтику и быть при этом отчасти шаманами? И предоставит ли наша работа возможность развлечения? Наслаждаться, любить, дурачиться и пребывать в экстазе не менее важно для нас, в нашей работе, чем быть серьезными. Нам требуется “работа”, которая дала бы нам полный доступ ко всем нашим частям и сущностям. Ни больше ни меньше!

Мы называем эту комбинацию подходов процессуальной работой из-за недостатка лучшего имени, потому что “процесс” предполагает, что теория и практика пребывают в стадии перехода и никогда не могут быть завершены.

Обучение

Процессуальная идея очень близка буддизму. Чтобы научиться истинному самообладанию, мы должны тренировать в себе состояние бодрствования и концентрации даже в гуще измененных состояний, подобных тем, что имеют место в состоянии экстаза или во время битвы. Некоторым из нас придется снова обучаться тому, как радоваться жизни. Мы все хотим смеяться, однако для восторженного смеха требуется не только отрешенность, но также и осознавание того, как непредсказуемое может прятаться за видимостью. Увы, не существует методов научить тому, как замечать явные или первичные события и ловить вторичные — проделки трикстера!

Улавливание этих процессов и работа с ними требуют внимательности, самообладания, восторга и сострадания. Сострадание предполагает смягченное сердце. В ходе процессуальной работы это сердце становится теплее от переживания множества драматических событий и измененных состояний, а также в результате осознания того огромного, всеобъемлющего потенциала, который находится в нашем распоряжении. Сострадание являет себя, открываясь невозможному, абсурдному, ужасному и мощному, даже когда остальные наши чувства впадают в шок. Открытое сердце говорит больше, чем что-либо другое. “Давай, влезай на лошадь задом наперед. Пусть разворачивается невозможное. Дай ему демократический шанс наравне с другими событиями развернуться и стать самим собой”.

Так же, как трансперсональные традиции часто придают минимальное значение эго, так и в процессуальной работе отсутствует теория личности, а также высшие или низшие состояния. Здесь нет типов, нет частей, к которым мы привязываемся, — кроме тенденции развивать осознавание; здесь нет неизменных идентичностей — кроме, конечно, беспристрастного наблюдателя и метакоммуникатора.

Вместо того чтобы смещать акцент на наши теперешние и будущие идентичности, образы сновидений, на персонажи сказок и проблемы, почему бы не уделить больше внимания нашей постоянно меняющейся вечной природе, которая обладает врожденной основой в осознавании? Зачем разрабатывать, а потом придерживаться теорий личности, которые описывают части или персонажи сновидений, если они реальны лишь в тот момент, когда мы их переживаем? В конце концов, все эти персонажи и части обладают лишь временной ценностью; это только имена энергетических состояний до того, как они трансформировались через процессуальное раскрытие.

Духи времени и “верное понимание”

Возможно, мы найдем новые имена для старых форм, таких, как “детство”, “мать” и “комплекс”, поскольку проникновение в их послание и развертывание их посредством заботливого вхождения в их энергии изменяет их. Давайте изобретем более гибкие имена для этих частей: возможно, мы могли бы называть их “духами времен” или даже “духами времени”.

Давайте разработаем свой путь работы с изменениями. Придерживайтесь самоописаний и образов до тех пор, пока они имеют силу, помня, что по сути они лишь некая форма духа времени. Нас особенно привлекает учение Тич Нат Хана, который говорит, что “верное понимание” приходит, когда пребываешь в потоке, в то время как прошлое “знание” служит “препятствием” для него. Мы все должны вступить на этот буддийский путь, который подчеркивает преодоление нашего прошлого знания, даже знание самих себя.

Кросс-культурные парадигмы

Мы любим размышлять над этими вопросами, сомневаться и восхищаться тем, что мы делаем. И мы любим необычную обратную связь! Мы были удивлены, услышав от участников нашего семинара из Африки и Индии, что наша процессуальная работа уходит корнями в их культуры. Даже знахарь племени массаи, которого мы встретили во время сафари в Кении, подарил мне свой посох, поскольку он был уверен, что мы делаем ту же самую работу. Мы думаем, что эти индийцы и африканцы пытаются научить нас тому, что внимательность, спокойствие, сострадание и терпимость представляют собой насущную необходимость кросс-культурного характера. Это фундаментальные составляющие работы, которая пытается иметь дело со всеми ситуациями, со всем, что приходит на ум наблюдателю и что встречается ему по дороге.

Вскачь, задом наперед

Идея вскочить на коня задом наперед преобразует и древние, и кросс-культурные убеждения, парадигмы, мастерство и метамастерство таким образом, что мы, к нашему восхищению, находим решения там, где их никогда не принято было искать. К примеру, возьмите наши экологические бедствия. Если мы поскачем на коне задом наперед, то догадаемся, что мы покупаем больше машин, используем больше газа, выкачиваем больше нефти и рожаем детей больше, чем нам требуется, потому что мы желаем удушить самих себя в планетном угаре. И мы также догадаемся, что это верное направление, хотя средства могут быть никудышные.

Давайте проскачем еще немного дальше, еще радикальнее разворачивая нашу точку зрения, и рассмотрим следующее. Зачем нам ждать смерти до самой смерти? Почему прямо сейчас не плюнуть на себя и свой образ жизни: ОСТАНОВИТЕ МИР! Каждый может сам решить, что лично ему останавливать. Но, конечно, подавляющему большинству из нас придется “остановить” свою привязанность к тому, чтобы быть тем, кем он, как ему представляется, есть: приятным или злобным, честолюбивым или религиозным, космополитом или реалистом! Нам нужно стать настоящими в том смысле, чтобы мы на время идентифицировали себя с тем, что мы делаем и чувствуем в данный момент. А затем мы должны выйти наружу, понаблюдать за жизнью и позволить ей развернуться, отринув свою идентификацию со своими поступками. Если мы разрушаем мир, то мы должны и собирать его по кусочкам и находить в этом мудрость. Возможно, это попытка совершить метафорическое самоубийство.

Работа с непреднамеренным и неожиданным — это не просто парадоксальное вмешательство в дела всадника; это философия и стиль жизни, которые работают, когда другие решения пасуют, когда перестают работать обращенные к себе и другим увещевания отказаться от пагубных пристрастий. С такой парадигмой выигрывает каждый, независимо от того, живет он или умирает.

Обучение процессуальной работе

Кто способен заниматься процессуальной работой? Должны ли вы обучаться медитации, работе с телом, психиатрии, работе со сновидениями, групповой работе, работе с взаимоотношениями и движением, шаманизму, целительству, работе с умирающими и духовному развитию? Думаем, что нет.

Конечно, отчасти процессуальная работа представляет собой набор техник, которым можно обучить, однако она в основном поддерживает установки на концентрацию и осознавание. Если вы обладаете этим, то автоматически производите инструментарий, требуемый в данной ситуации, и можете превратить кризис в праздник. Однако использование этих подходов всегда будет обусловлено вашим индивидуальным развитием; их нельзя просто заучить.

Мы довольно смутно представляем себе, как научить этому развитию. Как вы вырастаете до той точки, где сохраняете равновесие даже в гуще сражений или где вы даже сами ищете вызова? Как мы развиваем отрешенность и сострадание? Кажется, все, даже смерть, указывает нам на необходимость этих установок, но кто может держать их в течение хотя бы нескольких мгновений? Некоторые учителя направляют нас в этих чувствах и умениях через их моделирование. Многие терапевты обучают самообладанию, внимательности, состраданию и восторженности в ходе работы над самыми тяжелыми проблемами клиента. Лучшие наставники понимают, что они могут лишь указать путь; остальное делает обучающийся.

Большинство учеников могут, а может, и должны читать литературу о древних и современных мистических школах, изучать дзэн, буддизм, даосизм, шаманизм и боевые искусства. Но, честно говоря, мы считаем, что лучшими учителями являются те немыслимые вызовы, которые бросает нам жизнь.

Чтобы научиться отрешенности, вы должны делать то, что обычно делаете! Как можно чаще сражайтесь с жизнью. Пытайтесь контролировать ее, толкать реку вперед, быть насколько возможно “плохим”, эгоистичным, тщеславным и крутым. Сражайся с судьбой! УПОРСТВУЙ ВО ВСЕМ! По крайней мере, пока вещь сама не вырвется от тебя. Это и есть процессуально ориентированное обучение; принимать и проходить через каждую фазу, которая появляется на горизонте, достигать своей цели, даже не поняв, как ты оказался в нужном месте.

Может быть, вы не можете обучиться “новой” работе, кроме как через осознавание — но это только на мгновение. Однако замечайте, как вы снова все забываете, как вы пытаетесь это понять и не можете, как вы хотите стать мудрым и толковать, как вы хотите измениться и освоить мир. И наконец, а лучше сказать, еще раз, когда все остальное не сработает, поймите, что сама жизнь обучает процессуально-ориентированному мышлению, отбрасывая все другие изношенные методы выживания. В конце концов, кто готов измениться, пока он не придет в полное изнеможение? Только когда мы подходим к концу прямой, некоторые из нас, на некоторое время, готовы будут открыться и оседлать коня задом наперед.

И в этот исключительный, пусть даже и временный момент нечто вроде благоговейного покоя восстает из круговерти жизни, даже если вокруг бушует шторм. И мы помним, что это место покоя, затерянное в гуще индивидуальных и социальных перемен, было там всегда и ждало, чтобы мы в него вошли.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.