13
13
Пока мы ехали, Кевин сказал:
– Я устал. На самом деле устал. Проклятое движение! Кто эти люди, едущие по Пятьдесят пятому шоссе? Откуда они едут? И куда?
Я подумал: а куда едем мы?
Мы видели Спасителя, и я – после восьми лет безумия – излечился.
Да, ничего так, кое-что успели за уик-энд… Это не считая того, что сумели унести ноги от троих самых безумных людей на планете.
Поразительно: когда кто-то грузит вас бредом, в который вы сами верите, вы готовы распознать это как бред. Слушая в «фольксвагене-рэббите» болтовню Линды и Эрика насчет того, что они трехглазые люди с другой планеты, я знал, что они безумны. Что автоматически делало безумным меня. Осознание этого испугало меня.
Я полетел туда безумным, а вернулся здоровым, и в то же время верил, что встретил Спасителя… в образе маленькой девочки с черными волосами и горящими черными глазами. Девочки, которая открыла нам большую мудрость, чем любой взрослый. И что когда нам пытались помешать уехать, она – или ВАЛИС – помогла.
– У нас есть указание, – начал Дэвид. – Надо двигаться вперед и…
– И что? – спросил Кевин.
– Она скажет нам.
– А раки засвистят на горках, – хмыкнул Кевин.
– Да послушай! – воскликнул Дэвид. – Фил теперь здоров, впервые…
Он замялся.
– …с тех пор, как вы меня знаете, – закончил я.
Дэвид продолжал:
– Она исцелила его. Целительные силы – верный признак материального присутствия Мессии. Ты же знаешь, Кевин!
– Тогда лучшая церковь в городе – больница святого Иосифа, – парировал Кевин.
Я повернулся к нему.
– Тебе удалось спросить Софию о своей дохлой кошке?
Я вкладывал в свой вопрос сарказм, но, к моему удивлению, Кевин повернул голову и совершенно серьезно произнес:
– Да.
– И что она сказала?
Кевин глубоко вздохнул, покрепче сжал руль и проговорил:
– Она сказала, что моя дохлая кошка… – Он помедлил, а потом закричал: – …МОЯ ДОХЛАЯ КОШКА БЫЛА ТУПИЦЕЙ!
Я расхохотался, Дэвид присоединился ко мне. Никто раньше не додумался дать Кевину такой ответ. Кошка увидела машину и побежала прямиком к ней, не в другую сторону. Рванула точнехонько под правое переднее колесо – ни дать ни взять, шар для боулинга.
– Она сказала, – продолжал Кевин, – что во вселенной действуют очень строгие правила, и что такого вида кошек, которые бросаются под колеса машин, больше во вселенной нет.
– Что ж, – заметил я, – с практической точки зрения она права.
Забавно было сравнить объяснение Софии с ханжеским объяснением покойной Шерри: мол, Бог так любил его кошку, что решил забрать ее к себе. Объяснение не для двадцатидевятилетнего мужчины. Такую лапшу вешают на уши детям. Маленьким детишкам. И даже маленькие детишки в большинстве своем понимают, какая это лажа.
– А потом, – продолжал Кевин, – я спросил ее: «Почему Бог не сделал мою кошку умной?»
– Вы на самом деле вели такую беседу? – поинтересовался я.
– Моя кошка была ТУПИЦЕЙ, – продолжал Кевин, – потому что БОГ СОЗДАЛ ЕЕ ТУПИЦЕЙ. Значит, виноват БОГ, а вовсе не моя кошка.
– И ты ей это сказал…
– Сказал, – ответил Кевин.
Тут я разозлился.
– Ах ты, циничный говнюк! Ты встретил Спасителя, и все, на что оказался способен, это разглагольствовать о своей долбаной кошке! Я очень рад, что твоя кошка сдохла, все рады, что твоя кошка сдохла. Так что заткнись!
Меня аж затрясло от ярости.
– Тише, тише, – пробормотал Дэвид. – Нам через столько пришлось пройти…
Кевин повернулся ко мне:
– Она не Спаситель. Мы свихнулись, как и ты, Фил. Они психи там, мы – психи здесь.
Дэвид покачал головой.
– Но как могла двухлетняя девочка говорить такие…
– Да они ей провод в башку воткнули! – взвыл Кевин. – А на другом конце провода – микрофон! А в голове динамик! С нами говорил кто-то другой!
– Мне нужно выпить, – сказал я. – Давайте заедем в «Сомбреро-стрит».
– Ты куда больше мне нравился, когда был Жирным Лошадником! – продолжал орать Кевин. – Я его любил. А ты такой же тупой, как моя кошка. Если тупость убивает, почему же ты еще жив?
– Хочешь исправить положение? – поинтересовался я.
– Очевидно, тупость – характерная черта выживающих, – проговорил Кевин, но голос его упал едва ли не до границы слышимости. – Не знаю, – пробормотал он. – «Спаситель». Как такое может быть? Я сам виноват, потащил вас смотреть «ВАЛИС». Заставил связаться с Матушкой Гусыней. Как может быть, чтобы Матушка Гусыня дал жизнь Спасителю? Где смысл?
– Остановись у «Сомбреро-стрит», – сказал Дэвид.
– Собрания «Рипидонова общества» проходят в барах. – Кевин пытался иронизировать. – Таково наше предназначение: сидеть в баре и пить. Это уж точно спасет мир. Да и вообще, на кой его спасать?
Дальше мы ехали в молчании, однако все-таки посетили «Сомбреро-стрит», так как большинство «Рипидонова общества» проголосовало «за».
В общем-то паршиво, когда люди, которые соглашаются с вами, полные психи. Сама София (и это важно) заявила, что Эрик и Линда Лэмптоны больны. А вдобавок София или ВАЛИС подсказали мне слова, которые позволили нам вывернуться из цепкой хватки Лэмптонов. Подсказали слова, а потом лихо разобрались со временем.
Я четко разграничивал Софию и уродов Лэмптонов. Не связывал их между собой. Двухлетняя девочка говорила вещи, которые казались мудрыми. Сидя в баре с бутылкой мексиканского пива, я спрашивал себя: в чем критерий рациональности, по которому можно судить, с мудростью ли ты имеешь дело? Мудрость по самой природе своей должна быть рациональной, она – финальная стадия реальности. Существует интимная связь между мудростью и тем, что существует, хотя связь эта и очень тонка.
О чем говорила нам маленькая девочка? О том, что человеческие существа должны прекратить поклоняться любым богам, кроме самого человечества. Такое не назовешь иррациональным. Говорит ли такое ребенок или энциклопедия «Британника», это звучит разумно.
Некоторое время я придерживался мнения, что Зебра распределила мои «я» вдоль линейной временной оси. Зебра – или ВАЛИС – есть супертемпоральное выражение данного человеческого существа, а не бога… если только супертемпоральное выражение данного человеческого существа не есть то, что мы имеем в виду, когда говорим о боге. То, чему мы молимся, сами того не осознавая, когда молимся «богу».
«К черту, – подумал я, – сдаюсь!»
Кевин отвез меня домой, и я сразу рухнул в постель, измученный и удрученный. Удрученный потому, что ситуация сложилась мутная. Мы получили миссию, но какую? И еще: что собирается делать София, когда повзрослеет? Останется с Лэмптонами? Сбежит, сменит имя и отправится в Японию, чтобы начать новую жизнь? Где она будет? Как мы найдем ее? Придется ли нам ждать, пока она вырастет?
Лет эдак восемнадцать… За восемнадцать лет Феррис Ф. Фримонт – если пользоваться именем из фильма – вновь захватит мир. Нам нужна помощь прямо сейчас.
А потом я подумал: «Спаситель всегда нужен сейчас. „Потом“ всегда слишком поздно».
Я заснул, и мне приснился сон. Во сне я ехал на Кевиновой «хонде», однако вместо Кевина за рулем сидела Линда Ронштадт. Машина была открытая, как те старинные автомобили, как колесница. Улыбаясь мне, Линда Ронштадт запела – так чудесно, как я никогда раньше не слышал.
Она пела:
Хочешь двигаться к рассвету,
Шлепанцы надев при этом…
Во сне мне это понравилось. Мне казалось, что в песне содержится ужасно важное послание. Проснувшись наутро, я все еще видел ее симпатичное лицо, темные, сияющие глаза, наполненные светом, странным черным светом, подобным свету звезд. Она смотрела на меня с такой любовью… Не сексуальной любовью, нет. Такое в Библии называется любящей добротой. Куда она везла меня?
На следующий день я пытался расшифровать слова песни. Шлепанцы, рассвет… Что у меня ассоциируется с рассветом?
Изучая справочник (раньше я бы сказал: «Жирный Лошадник, изучая справочник»), я наткнулся на упоминание о том, что aurora – латинское слово, обозначающее рассвет. Невольно вспоминается Aurora Borealis, Северное сияние – оно напоминает огни святого Эльма, а именно так проявляет себя Зебра или ВАЛИС.
В «Британнике» говорится:
Aurora Borealis, Cеверное сияние, присутствует в эскимосской, ирландской, английской, скандинавской и многих других мифологиях. Обычно оно считается проявлением сверхъестественного… Северогерманские племена видели в нем сверкание щитов валькирий (женщин-воительниц).
Выходит, ВАЛИС сообщает, что маленькая София придет в мир как «женщина-воительница»? Возможно.
А что насчет шлепанцев? Мне пришла на ум лишь одна ассоциация, однако довольно любопытная. Эмпедокл, ученик Пифагора, который публично заявлял, что помнит свои прошлые жизни, а друзьям говорил, что он – Аполлон, не умер в привычном смысле этого слова. Его золотые шлепанцы были найдены недалеко от вершины вулкана Этна. Либо Эмпедокла, как Элию, забрали на небо, либо он прыгнул в вулкан.
Вулкан Этна расположен в восточной части Сицилии. В римские времена слово aurora буквально обозначало «восток». Намекал ли ВАЛИС одновременно на себя и на возрождение, на вечную жизнь?
Зазвонил телефон.
Подняв трубку, я сказал:
– Алло.
И услышал голос Эрика Лэмптона – какой-то искореженный, словно старый корень, умирающий корень дерева.
– Мы должны вам кое-что сообщить. Линда скажет. Не вешайте трубку.
Я стоял у молчащего телефона, и меня охватывал глубокий страх. Затем в трубке послышался голос Линды Лэмптон, плоский и безжизненный. Сон имел отношение к ней, догадался я. Линда Ронштадт. Линда Лэмптон.
– Что такое? – переспросил я, не в состоянии понять, о чем говорит Линда Лэмптон.
– Девочка мертва, – повторила Линда Лэмптон. – София.
– Как…
– Мини убил ее. Случайно. Здесь полиция. Лазером. Он пытался…
Я повесил трубку.
Телефон почти сразу же зазвонил снова. Я снял трубку и сказал «алло».
Линда Лэмптон говорила:
– Мини пытался получить как можно больше информации…
– Спасибо, что сообщили, – произнес я.
Странно, я ощутил не горечь, меня охватила дикая злость.
– Он пытался устроить передачу информации при помощи лазера, – продолжала Линда. – Мы всех обзваниваем. Мы не понимаем… Если София была Спасителем, как она могла умереть?
Умереть в два года, осознал я. Невозможно.
Я повесил трубку и сел. Через некоторое время я понял, что женщина в моем сне, которая сидела за рулем и пела, была София, только выросшая, такая, какой она когда-нибудь бы стала.
Черные глаза, наполненные светом, жизнью и огнем.
Сон был ее способом сказать «до свидания».