В поисках бессмертия

В поисках бессмертия

Мы продолжаем верить в собственную отдельность. Мы не отдельны – ни на мгновение. Вопреки вашим верованиям, вы – одно с Целым. Но ваше верование создает для вас кошмарные сны; оно создает их неизбежно. Верить: «Я отделен» – значит создавать страх.

Оставаясь отдельным от целого, ты никогда не сможешь избавиться от страха, потому что целое так безгранично, а ты так мал, так ничтожно мал, так крошечен, и тебе постоянно приходится бороться с целым, чтобы оно тебя не поглотило. Тебе постоянно приходится быть бдительным, оставаться на страже, чтобы океан просто не впитал тебя в себя. Тебе приходится защищаться за многими стенами. И все эти усилия – не более чем страх. Тогда ты постоянно осознаешь, что смерть достигает тебя, и смерть разрушит твою отдельность.

Именно в этом и заключается смерть: смерть – это процесс того, что целое вновь предъявляет права на часть. И ты боишься, что придет смерть, и ты умрешь. Как жить долго? Как достичь своего рода бессмертия? Человек пытается многими способами.

Один из способов – рожать детей; отсюда постоянное стремление иметь детей. Корни этого желания иметь детей не имеют совершенно ничего общего с детьми, они имеют что-то общее со смертью. Ты знаешь, что не сможешь жить вечно; как бы ты ни пытался, ты потерпишь поражение. Ты знаешь это, потому что терпел поражение миллионы раз, и никто никогда не добивался успеха. Ты надеешься вопреки надежде. Тогда ты находишь какие-то другие способы. Один из самых простых способов, древнейших способов – родить детей: тебя здесь не будет, но будет что-то от тебя, частица тебя, клетка тебя будет продолжать жить. Это заменитель того, чтобы стать бессмертным.

Сейчас наука находит более изощренные способы – потому что ваш ребенок может быть на вас немного похожим, но может быть и совершенно не похожим. Он будет только немного на вас похож; нет никакой внутренней необходимости в том, чтобы он выглядел точно, как вы. Поэтому наука находит способы вас редуплицировать. Некоторые из ваших клеток можно сохранить, и когда вы умрете, из этих клеток можно создать дубликат. Дубликат будет в точности похож на вас; даже близнецы так не похожи. Если вы встретите свой дубликат, то удивитесь: он будет точно таким же, как вы, абсолютно таким же, как вы.

Сейчас говорят, что это будет безопаснее, что можно создать дубликат, пока вы еще живы, и держать этот дубликат в замороженном состоянии, чтобы, если случится какой-то несчастный случай – если вы умрете в результате несчастного случая, – вас можно было немедленно заменить. Твоя жена никогда не сможет этого установить; твои дети никогда не узнают, что этот папа – только имитация, потому что он будет в точности похож на тебя.

Люди пытались и другими способами, гораздо более изощренными, чем этот. Писать книги, создавать картины, сочинять великие симфонии: ты уйдешь, но музыка останется. Ты уйдешь, но твоя подпись останется на книге; ты уйдешь, но скульптура, которую ты создал, останется. Она будет напоминать людям о тебе; ты будешь продолжаться в их памяти. Ты не сможешь ходить по земле, но сможешь ходить по памяти людей. Это лучше, чем ничего. Стань знаменитым, оставь какие-то отметки в исторических книгах. Конечно, они будут только сносками и примечаниями, но все же это лучше, чем ничего.

Человек веками пытался так или иначе добиться какого-то рода бессмертия. Страх смерти так велик, он преследует тебя всю жизнь.

В то мгновение, когда ты отбрасываешь идею отделенности, страх смерти исчезает.

Поэтому я говорю, что состояние капитуляции – самое парадоксальное. Если ты умрешь сам по себе, тогда ты вообще не сможешь умереть, потому что целое никогда не умирает; заменяются только его части. Если ты станешь одним с целым, ты будешь жить вечно: ты выйдешь за пределы рождения и смерти. Именно это и есть поиск нирваны, просветления, мокши, царства Божьего – состояния бессмертности. Но условие, которое нужно выполнить, очень пугающе. Это условие – что сначала ты должен умереть как отдельная сущность.

Именно в этом и заключается вся капитуляция: умереть как отдельная сущность, умереть как эго. И фактически, беспокоиться не о чем, потому что ты не отделен; это только верование. Поэтому умирает верование, не ты. Это только понятие, идея.

Это так, словно ты увидел веревку в темноте ночи и оказался под впечатлением, что это змея: ты убегаешь от змеи в огромном страхе, дрожа и покрываясь испариной. Потом кто-то подходит и говорит: «Не беспокойся – я видел ее при свете, и я прекрасно знаю, что это только веревка. Если ты мне не доверяешь, пойдем со мной! Я покажу тебе, что это только веревка».

Именно это делали Будды веками: «Ихи пассико, идем со мной! Иди и смотри!» Они берут веревку в руки, чтобы показать тебе, что это только веревка; змеи, прежде всего, вообще никогда не было. Весь страх исчезает, и ты начинаешь смеяться. Ты начинаешь смеяться над собой, над тем, каким был глупым. Ты бежал от чего-то такого, чего, прежде всего, никогда не существовало! Но, существовало оно или нет, эти капли испарины были реальными. Страх, дрожь, ускоренное сердцебиение, кровяное давление – все эти вещи были реальными.

Нереальные вещи могут спровоцировать реальные, помните это. Если ты думаешь, что они реальны, они действуют для тебя как реальность – только для тебя. Это реальность сновидения, но оно может подействовать на тебя; это может подействовать на всю твою жизнь и на весь твой образ жизни.

Эго нет. В тот момент, когда ты станешь немного бдительным, осознанным и сознательным, ты не найдешь вообще никакого эго. Это будет веревка, которую ты по ошибке принял за змею – ты нигде не найдешь самой змеи.

Смерть не существует, смерть нереальна.

Но ты ее создаешь. Ты создаешь ее, создавая отделенность.

Капитуляция означает отбросить идею отделенности: смерть исчезает автоматически, страха больше нет, и весь аромат твоей жизни меняется. Тогда каждое мгновение полно такой кристальной чистоты… чистоты радости, счастья и блаженства. Тогда каждое мгновение – вечность. И жить таким образом – это поэзия. Жить из мгновения в мгновение, без эго, – это поэзия. Жить без эго – это изящество, музыка; жить без эго – значит жить, действительно жить. Такую жизнь я называю поэзией: жизнь того, кто сдался существованию.

Помните, позвольте мне это повторить: когда ты сдаешься существованию, ты не отдаешь ничего реального. Ты просто отдаешь ошибочное понятие, просто отдаешь иллюзию, просто отдаешь майю. Ты отдаешь что-то, чего у тебя, прежде всего, никогда не было. И отдавая то, чего у тебя не было, ты достигаешь того, что у тебя есть.

Знать: «Я дома, я всегда был дома и всегда буду», – это великий момент расслабления. Когда ты знаешь: «Я не посторонний, я не отчужден, не выкорчеван с корнем», «Я принадлежу существованию, и существование принадлежит мне», – все становится спокойным и мирным, тихим. Эта тишина и есть капитуляция.

Слово капитуляция дает вам очень неправильное представление, словно вы что-то отдаете. Вы ничего не отдаете; вы просто отбрасываете сон. Вы просто отбрасываете что-то произвольное, что-то, созданное обществом.

Эго нужно; у него есть определенная функция, удовлетворяющая общество. Даже когда человек сдался существованию, он продолжает использовать слово «я» – но теперь это только что-то утилитарное, ничего экзистенциального. Он знает, что его нет; он использует это слово, потому что не использовать его значило бы напрасно создавать трудности для других и сделало бы невозможным никакое общение. Оно и так невозможно! Общаться с людьми станет еще труднее! Таким образом, это только произвольное средство. Если ты знаешь, что это средство – произвольное, утилитарное и полезное, но в котором нет ничего экзистенциального, – тогда оно никогда не создает для тебя никаких проблем.

Тело принадлежит земле; ты принадлежишь небу.

Тело принадлежит материи, ты принадлежишь существованию.

Тело грубо, ты – нет.

У тела есть пределы, оно родилось и умрет; ты никогда не родился и никогда не умрешь. Это становится твоим собственным опытом, не верованием.

Верование ориентировано на страх. Тебе хотелось бы верить, что ты бессмертен, но верование – это только верование: что-то ложное, нарисованное снаружи. Опыт совершенно другой: он бьет ключом у тебя внутри, и он твой собственный. И в то мгновение, когда ты знаешь, никто никогда не может поколебать твоего знания, ничто не может разрушить твоего знания. Весь мир может быть против этого, но ты все равно будешь знать, что не отделен. Весь мир может говорить, что души нет, но ты будешь знать, что она есть. Весь мир может говорить, что Бога нет, но ты будешь улыбаться – потому что этот опыт доказывает собственную достоверность, он самоочевиден.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.