Общество скептиков изучает ОСП

Общество скептиков изучает ОСП

Давайте представим, что я – убежденный материалист (считаю, что таких нематериальных явлений, как Бог, душа и сознание, не существует). Больше всего на свете я люблю раз в месяц встречаться в местном гриль-баре с девятью друзьями – такими же материалистами, как и я. Все мы в равной мере скептически относимся к религии.

Как-то рано утром Майк звонит мне из больницы после того, как перенес остановку сердца. Я прихожу навестить его, и он признается, что, к его величайшему изумлению, он испытал ОСП. Потом он пытливо смотрит на меня и очень убежденно и взволнованно говорит:

– Все происходило наяву! Я долго размышлял, стараясь придумать все возможные естественные объяснения, но ни одно из них не разъясняет того, что со мной произошло. Стив, все было наяву – таким же реальным, как то, что я сейчас сижу и разговариваю с тобой… и даже БОЛЕЕ реальным. Пока я находился без сознания, я видел, что происходило в операционной; потом врачи подтвердили, что я все видел абсолютно верно… Боюсь, я больше не материалист.

И как же прикажете мне реагировать?

Будучи скептиком, я просею все доказательства и попробую проверить все доказательства, которые привел Майк. Конечно, у меня не возникнет ощущения того, что с ним все происходило «наяву», «реальнее, чем на самом деле». Вполне возможно, что во время следующей встречи с друзьями мы все обсудим и придем к такому выводу: «Наверное, старина Майк не был таким убежденным материалистом, каким мы его считали. Испытай такие ОСП я, то бы проснулся со словами: «Ух ты, ну и сон же я видел! Все происходило как будто наяву!» Но я люблю науку и понимаю: только оттого, что все казалось настоящим, оно еще не было настоящим на самом деле».

Идут годы. И представьте, что ОСП испытали еще двое моих друзей: один после автокатастрофы, а другой – во время операции. И я говорю оставшимся материалистам:

– Подумать только! Теперь и Майк, и Пит, и Джед верят в загробную жизнь! Как по-вашему, если бы каждый из нас испытал ОСП, мы бы тоже поверили?

– Но почему мы должны ждать, когда с нами случится то же самое? – задумчиво спрашивает Остин. – Все они думали так же, как и мы. Они были материалистами. Вряд ли мы умнее или осведомленнее их. Как и мы, они не верили во всю эту чушь о сознании, душе и рае. Как и мы, они не были психологически настроены на ОСП; после смерти они ждали только пустоты. Помоему, мы можем спокойно предположить: если бы и мы испытали то же, что и они, мы бы тоже поверили в загробную жизнь. Так зачем нам ждать собственных ОСП? Раз нам предъявили доказательства, можно предположить: если бы мы испытали ОСП, мы бы, скорее всего, тоже во все поверили, как наши друзья. Так не следует ли нам поверить в это на основе их признаний? Не стоит ли поверить, что они в самом деле побывали в потустороннем мире?

– Но такой подход нарушает все, к чему мы привыкли, – могу возразить я. – Мы не верим во что-то только потому, что в то же самое верят другие. Мы верим во что-то потому, что у нас имеются адекватные доказательства.

– Но ведь мы верим не бездумно, – отвечает Остин. – Мы доверяем свидетельствам наших друзей, которых мы хорошо знаем. Они перенесли опыт, которого у нас, возможно, никогда не будет. Поскольку я, скорее всего, никогда не попаду на Луну, я доверяю свидетельствам тех, кто там побывал. Очевидно, многим умным, достойным доверия скептикам перед окончательной смертью довелось мельком заглянуть в вечность. Возможно, мы сами никогда не испытаем ОСП, но разве нельзя поверить в их истинность на основе доказательств, представленных людьми, которых мы считаем достойными доверия?

Назад в Шангри-Ла

И вот мы проделали полный круг и возвращаемся к началу этой книги, где говорили о существовании Шангри-Ла. Мы пришли к выводу: чтобы убедиться в том, что Шангри-Ла действительно существует, нам нужны надежные свидетельства со стороны людей, которые там побывали, и, возможно, вещественные доказательства, подкрепляющие их слова. Именно это мы обнаружили применительно к жизни после смерти – постоянно растущее число свидетелей и 12 видов подкрепляющих доказательств, которые свидетельствуют о том, что после смерти жизнь продолжается.

Резюме доказательств

В середине ХХ века врачей в основном занимала проблема, как сохранить жизнь умирающим. «Ненаучные» вопросы, связанные с жизнью после смерти, оставляли родственникам, близким и священникам. Пациенты, испытавшие ОСП, редко рассказывали о них своим врачам, боясь, что их поднимут на смех или посоветуют обратиться к психиатру.

Когда в 1975 году Реймонд Моуди опубликовал свои беседы и выводы, публика проявила к ним огромный интерес, а профессионалы-медики отнеслись к его книге со сдержанным недоверием¹⁶³. Как такие важные ощущения могли происходить с их пациентами без их ведома? И если такое происходило на самом деле, скорее всего, произошедшее можно без труда объяснить психологическими или физиологическими процессами.

До сих пор такие объяснения себя не оправдывают.

Попытки объяснить ОСП естественными процессами и явлениями – кислородным голоданием, результатом ожидания, стремлением принять желаемое за действительное и т. д. – проигрывают, если учесть данные, собранные в ходе последующих научных исследований.

Но отсутствие адекватного естественного объяснения не обязательно означает, что ОСП непременно объясняются только сверхъестественным образом. Можно непредвзято взглянуть на результаты исследований, проводившихся в течение 35 лет, и с их помощью попытаться понять, какая гипотеза объясняет ОСП лучше всех остальных.

При подобном подходе обнаруживается поразительное явление, характерные черты которого мы бы ни за что не сумели предсказать с материалистической точки зрения. Эти характерные черты невозможно отбросить; наоборот, они требуют глубокого осмысления. Наверное, их трактовка – вопрос времени, подобно тому как исследователи много лет собирали данные, легшие в основу их выводов.

• Если ОСП порождены ожиданиями рая или являются способом принять желаемое за действительное, тогда почему и верующие, и неверующие одинаково удивлены тем, что пережитое не соответствовало их ожиданиям? Особенно на ранних стадиях, до того, как ОСП получили широкую огласку, никто не ожидал, что покинет свое тело, будет со стороны наблюдать за попытками реанимации, встретится с умершими родственниками, увидит всю свою жизнь и решит, возвращаться ему или нет. Почему ОСП не очень отличаются друг от друга у людей с разной системой ценностей и разными ожиданиями? И почему ОСП бывают у людей, которые вовсе не ждали смерти?

• Если ОСП – порождение исключительно мозга, как объяснить подкрепляющие доказательства, показывающие, что сознание действовало отдельно от мозга? Как объяснить подробные описания операций, встречи с покойными родственниками, о смерти которых пациентам не было известно, и т. д.? Как может мозг генерировать яркие (по словам многих, более ясные, четкие, чем наяву) сознательные ощущения, если, в соответствии с нашими теперешними представлениями, мозг таких людей находился в состоянии, когда рациональное мышление и память невозможны? И как мозговая деятельность умирающего способна повлиять на тех, кто сидит с ним рядом, и «спроецировать» на них ОСП – и даже на людей, которым не было известно о состоянии умирающего и которые находились далеко от него?

• Если ОСП являются плодом фантазии или приукрашиваются, с какой целью их выдумывают или приукрашивают? Все исследования показывают, что люди, испытавшие ОСП, крайне неохотно делятся своими переживаниями, боясь насмешек. Что они приобретают, рассказав такую историю своим врачам? И почему их «выдуманные» рассказы так похожи, хотя многие респонденты заранее не знали об ОСП и нет доказательств массового сговора? Почему продолжительные исследования выявляют, что через много лет после ОСП пережившие их люди прекрасно помнят все подробности? И если они выдумали свои ОСП, почему перенесенный опыт заставляет их в корне изменить свою жизнь?

• Если исследователи подгоняют данные в поисках славы, как им удается опубликовать сотни статей в солидных научных журналах, зная, что их методика и выводы становятся объектом пристального внимания коллегскептиков? Если данные об исследовании опубликованы, другие ученые могут его повторить и доказать, что более раннее исследование было жульничеством. Если бы врачи и представители других областей науки, добившиеся в своей профессии высоких результатов, публиковали вымысел, они поставили бы под угрозу свою профессиональную карьеру. Кроме того, перед публикацией в серьезных журналах все работы рецензируются и проверяются. Как они прошли бы проверку, если бы методы, примененные в исследованиях, были сомнительными?

• Если ОСП – сны или галлюцинации, почему они так последовательны и во многом повторяются у нескольких тысяч опрошенных людей? Сны и галлюцинации очень сильно различаются от человека к человеку. Если бы ОСП были такими, можно было бы ожидать пестрого разнообразия почти бесконечно варьирующихся сообщений. Например, один респондент утверждал бы, что беседовал с рыбкой по имени Ванда, которая называла себя Богом, другой пас коров, которые питались морскими гребешками, и т. д. И почему связный рассказ, а не разрозненные фрагменты? И почему все рассказы завершаются логическим концом («Твое время еще не настало; сейчас ты должен вернуться назад»), как будто сны или видения знали наперед, когда им следует завершиться?

• Если ОСП можно объяснить чисто естественными причинами, почему глухие утверждают, будто слышали, дальтоники говорят, что различали цвета, а незрячие, по их словам, видели? Ведь это идет вразрез со всем, что мы знаем о снах и о физическом состоянии людей, рожденных с подобными нарушениями или расстройствами? Помимо того что каждое «вещественное доказательство» ценно само по себе, взятые вместе, они становятся очень вескими. Двенадцать «вещественных доказательств» выстраивают сильную линию защиты, которая говорит в пользу жизни после смерти и высших сверхъестественных существ. Многолетнее изучение ОСП заставило многих ученых пересмотреть свое мировоззрение и прийти к выводу, что мы – нечто большее, чем наши физические тела, а смерть – не конец, а переход в другое измерение. Мы как будто нашли «черного лебедя», который для многих опровергает материализм.

Как однажды заявил выдающийся голландский психиатр Фредерик Ван Эден, «вся наука эмпирическая, теория подчиняется восприятию; один простой факт способен перевернуть всю систему».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.