Часть первая. «Цветок мира».

Часть первая. «Цветок мира».

В один из февральских дней 1998 года наша машина летела по залитому солнцем немецкому автобану. Дети спали на заднем сиденье. Муж сказал мрачно:

– Ладно, я там с детьми погуляю, а ты заседай.

– Мог бы и не ездить, – огрызнулась я, – Кто тебя заставлял?

– Ты что, всерьез думаешь, что я отпущу тебя одну с грудным ребенком к черту на кулички?

Помолчав, он добавил.

– Ты хоть расскажи мне, что это за «Роза мира»... о чем хоть там говорится. Я же не читал...

К тому времени мы жили в Германии уже четыре года, сбежав от мрачного постсоветского настоящего и будущего, от нищеты и безысходности, как многие, «ради ребенка»... Уже смогли как-то определиться, муж нашел хорошую работу. Старший сын болел, и я постоянно находилась с ним дома (а первые годы – и по больницам). Родилась дочь, которой было в тот момент 9 месяцев.

Мы уже совершили переход от атеизма к неопределенной вере «во что-то высшее». Муж, впрочем, давно увлекался «энергетикой», еще в школе и в армии самостоятельно научился снимать руками головную боль. Мои поиски верного пути к Богу стали в последнее время весьма интенсивными. Пожалуй, больше всего тогда меня привлекало учение Блаватской-Рерихов. Но к тому моменту мы находились на той стадии, когда, по выражению одного известного православного писателя, люди ставят на полку кучу книг по разным религиям и учениям, и время от времени берут почитать то одну книгу, то другую... Не только книги, конечно. К тому времени, мы встречались уже с разными людьми – с баптистами, иеговистами, мормонами, оккультистами разных направлений, даже ездили к самому Лазареву! В какой-то момент меня потянуло в церковь – католическую, поскольку это было ближе всего. Я окрестилась, и это время было в моей жизни самым счастливым, спокойным... С тех пор я иногда посещала мессу, причащалась. Но церковь была для меня просто – приятным местом, такой воскресной игрой, ритуалом. Христианское учение казалось слишком примитивным. И продолжая ходить в церковь, я продолжала и читать книги Рерихов и Блаватской. А что? Главное – это расширять свое сознание... вместить все. Чем больше, тем лучше. Так говорили мои учителя.

При чем здесь, собственно, «Роза мира»? Минутку терпения. Вот при чем.

Наше тогдашнее состояние можно охарактеризовать одним словом – «поиск». Ведь путь, который мы прошли, довольно известен. Сначала человек понимает, что «там что-то такое есть». Ему нужно уяснить для себя, что же «это» такое. И что в связи с «этим» нужно делать. То есть сначала идет поиск Истины. Потом, когда Истина принята, начинается поиск того, каким образом себя этой Истине посвятить и как жить ради нее.

Истину, как нам казалось, мы нашли. В учении Блаватской-Рерихов. А вот как жить ради этой истины? Заниматься магией, «расширением сознания»... к счастью, в тот момент нам еще не встретились любители астральных путешествий и медитаций. А в первоисточнике – у самой Блаватской и у Елены Рерих – строго-настрого запрещено этим заниматься. Я была, так сказать, «ортодоксальной рериховкой» – то есть даже безобидные медитации строго осуждала. Тем не менее, что-то же хочется делать! Ну хоть что-нибудь – ради просветления мира!

Можно над этим смеяться, конечно. Я и сама воспринимаю это сейчас с иронией. Надо же – счесть саму себя уже настолько просветленной, чтобы желать «спасать погрязшее во тьме человечество». Но ведь многие люди и сейчас горят этим желанием, и не воспримут эту иронию. Мне хочется написать так, чтобы поняли они... Так вот тогда я мечтала о просветлении мира примерно в таком плане. Я верила в существование Иерархии Света, Высших Учителей или, по терминологии Д. Андреева, Светлых Братьев... которые, естественно, занимаются спасением, помощью, поддержкой светлых ростков в человечестве, постоянной борьбой с темными силами. И моей самой сокровенной мечтой было – помочь хоть одному из этих самых Братьев, ну хоть как-нибудь... ну хотя бы движением своего сердца (и Агни-Йога уверяла меня, что это вполне возможно).

Так возьми мое сердце!

Возьми и позволь

Разделить хоть на миг

Твою ношу и боль.

Надо сказать, что мой муж относился к жизни гораздо более трезво... что не мешало ему разрабатывать собственную теорию Вселенской Гармонии и с увлечением обсуждать со мной Блаватскую.

В таком состоянии человеку очень свойственно искать единомышленников. В особенности тех, с кем можно было бы делать настоящее Дело. На благо Света. Пока мы не очень в этом преуспели. Подружились с одной молодой парой, такими же искателями, как мы – и все.

И вот однажды в русскоязычной газете я увидела большую статью за подписью... ну, предположим, Александра В.

(имена участников этой истории, за некоторыми исключениями, изменены).

Статья была несколько сумбурная, но, как говорится, «пронизанная светлой энергией». Речь там шла о «Розе мира» (автор тезисно излагал содержание книги) и о том, что в Германии организуется официальное общество «Розы мира». Желающие – пишите автору статьи. Эта самая энергетика – восторженный пафос, искренность автора – заразила меня. Я тут же села и накатала длинное письмо Александру В., который по тексту статьи представлялся мне ровесником, молодым человеком лет 25. Мы обменялись с ним несколькими письмами. С удивлением я узнала, что В. уже за 50, что он профессиональный (бывший) композитор, жил и творил в Питере, что у него взрослые дети... Вскоре он прислал мне официальное приглашение на открытие общества «Роза мира». Я тут же позвонила ему домой, трубку взяла жена В. – я спросила: «Можно ли приехать с грудным ребенком»? Мне разрешили, и тогда я поговорила с мужем. «Ну уж нет, поедем вместе. Я тебя в такую даль по автобану не отпущу».

Сам он был настроен скептически. В Германии это вообще оправдано – здесь так принято разными способами выманивать у людей деньги, что доверие обесценивается. Мой муж подозревал во всей этой затее что-то нечистое. Тем более, видя мой энтузиазм...

– Ну как я могу пересказать тебе «Розу мира»? Это читать надо. Книга сложная...

Но подумав, я начала рассказывать. Это оказалось не таким уж невыполнимым делом. «Розу мира» я прочитала давно, она мне нравилась. Но я прочитала ее уже после Рерихов, и видимо поэтому восприняла как естественное продолжение и расширение рериховского учения. До сих пор не понимаю, почему «розамиристы» так упорно противопоставляют свой «талмуд» теософии и агни-йоге. Основные положения очень и очень похожи... не сходятся только частности – скажем, отношение к Советской власти, кем является в посмертии Жанна Д Арк, и прочие мелочи. И то, и другое – ньюэйджевские учения. Впрочем, анализом «Розы мира» я не хочу заниматься. Сейчас мне нужно только отметить, что для меня было не так уж важно – теософия там декларируется, или «Роза мира»... Это все равно примерно одно и то же, по крайней мере – все это от Светлых Сил. Из одного источника.

Короче говоря, «Розу мира» я мужу пересказала. Мы приехали во Франкенек – деревушку, расположенную в живописном горном курортном районе. Хозяин встретил нас у порога.

Сухонький, невысокого роста, седой интеллигент с острой бородкой и горящими глазами. Он подал нам руку (или даже обнял? – не могу сейчас сказать точно). Красавица жена (назовем ее И.) – высокая, стройная, очень заботливая и хозяйственная – проводила нас вниз, в просторную гостиную, откуда сквозь стеклянную стену открывался ошеломляющий по красоте вид на горную долину. Здесь уже рассаживались будущие члены «Розы мира» – их собралось, навскидку, около двух десятков. Мы принялись знакомиться, вначале робко, потом все смелее.

Мой муж, кажется, совершенно забыл о своем намерении пойти погулять с детьми. Позже он признался, что его ошеломило, во-первых, количество собравшихся – он ожидал увидеть трех-четырех человек. Во-вторых, серьезность подхода Александра к делу.

Тут же началось торжественное собрание, посвященное рождению общества «Роза мира». Был приглашен представитель властей (единственный немец среди нас), общество официально зарегистрировано, внесено в какой-то там список, официально назначены положенные по штату должности (председатель, заместитель, секретарь, казначей, еще кто-то там). Голосовали за все по советской привычке единогласно, дружно поднимая руки (а как еще, когда никого и ничего не знаешь).

После официальной части расселись за стол, пообедали и принялись знакомиться. По предложению Александра знакомство шло по кругу. Каждый кратко рассказывал о себе.

Сейчас я прерву повествование. Мне кажется, наступил подходящий момент, чтобы подробно рассказать о членах общества. Но не так, как они сами говорили о себе тогда (я уж и не помню этого), а просто коротко рассказать их предыдущую «духовную биографию». В дальнейшем обо всех этих людях еще будет идти речь, поэтому немаловажно заранее знать, что они из себя представляют.

Я начну с самого Александра В., создателя и председателя общества «Роза мира».

На собрании он представил свою книжечку, в которой суммировал собственный предыдущий духовный опыт, приведший его к созданию общества. Эту книжечку он уже перевел на немецкий, отпечатал в Питере на обоих языках и теперь просил нас о помощи в распространении. За что мы, конечно, тут же с радостью взялись.

Я просто перескажу вкратце содержание книжечки.

Жил-был советский композитор Александр В. (русский, беспартийный, нет, не был, не привлекался, не имеет). Писал он неплохую, наверное, музыку, в основном, для театра. Был, как все советские люди, атеистом. И вдруг однажды в 1995 или 96 году услышал по радио передачу, в которой читали отрывок из «Розы мира». Книга его заинтересовала, он ее нашел и прочитал. И тут же понял, что вся его жизнь отныне должна измениться! Он обрел Истину. (Дальше в книжечке идет пересказ и комментарий нескольких положений «РМ»).

Тут по сложившимся обстоятельствам пришлось Александру с семьей уехать в Германию (И., его жена – русская немка). В Германии он между делом узнал, что в Мюнхене живет такой старец Тимофей. Этот старец построил своими руками после войны Церковь примирения Запада и Востока, ему уже больше ста лет, и вообще человек это уникальный. Александр с женой тут же поехал к Тимофею. Церковь Тимофея не принадлежит ни одной из конфессий, а построена по требованию Божьей Матери, явившейся Тимофею во время войны. Александр побывал у Тимофея, заснял его рассказ на пленку, восхитился дедушкой и духом, царящим в церкви и записал в книге посетителей: «Это первая церковь Розы Мира» (Правда, Тимофей сам потом возмущался: «Какая еще Роза Мира? Не знаю никакой Розы Мира! Мне как Матушка Царица Небесная сказала, так я и построил»).

Потом Александр узнал, что в Индии есть такой аватар, то есть живой Бог на Земле, зовут его Сатья Саи Баба. И тут же понял, что живого Бога надо увидеть своими глазами. Разве можно упустить такой шанс! Представьте себя во времена Иисуса – Он ходил по земле, а вы упустили шанс Его увидеть! (к тому времени Александр успел стать еще и православным, но об этом он почему-то в книжке не пишет). В общем, будущий председатель «Розы мира» взял билет в Индию и полетел. Увидел своими глазами живого бога на Земле. Восхитился и самим богом, и его идеями, очень близкими и созвучными «Розе мира». Повстречался со многими очень интересными людьми. Скажем, Евгением Авербухом (имя подлинное), уникальным целителем, живущим тоже в Германии. И Борисом Гребенщиковым, который как раз находился тогда у аватара.

Вот и все содержание брошюры В.. В ней откровенно отражен духовный путь и стаж нашего председателя.

Как раз вернувшись от аватара, В. и взялся всерьез за организацию общества, призванного просветлять мир.

О семье В. упомяну вкратце. И. – сама музыкантша и преподаватель музыки, блестящая женщина, всю жизнь посвятившая талантливому мужу. В настоящий момент работала и работает в вальдорфской школе аккомпаниатором и дает частные уроки. Дочь В., Л., скрипачка и мать очаровательной семимесячной девочки. Ее муж, тоже музыкант (виброфонист). Сын В., У., через год уехавший учиться в Петербург.

Ну и остальные члены общества.

Семья Е. и Ю. (плюс двое маленьких детей). Увлекаются восточными учениями, в частности, йогой. Довольно поверхностно. Много читают по эзотерике. (такие же «искатели», как мы). К «духовности» пришли года 2-3 тому назад.

Э., врач, в Германии пока профессионально не устроен. Семья, двое детей. Занимался психотерапией, методиками изменения сознания, увлекался развитием сверхъестественных способностей. Стаж «духовности» – несколько лет.

Ин., ветеринар, разведена, сын. Увлекается всем «духовным» подряд. Много читает по эзотерике.

А., разведена, дочь-подросток. Увлекалась Агни-Йогой, вообще эзотерикой. Довольно давно (лет десять, возможно?) Узнала о существовании Сатья Саи, совершила к нему поездку. Стала убежденной и восторженной последовательницей Бабы. К В. приехала потому, что тот тоже ездил к Саи Бабе.

Семья Ал. и О. (дети взрослые, живут отдельно). Увлекались эзотерикой в широком смысле. Общались с ясновидящими, ходили на разные курсы (еще в России). Серьезных результатов не достигли, но увлечение осталось. Стаж увлечения – лет 5.

Н., бард, довольно талантливый сочинитель песен. интересовался духовностью. В частности, читал Гурджиева, ту же «Розу мира».

Ш., (муж, трое детей) «ивановка» (последовательница Порфирия Иванова). В свое время излечилась от серьезного заболевания по методу Иванова, и с тех пор неукоснительно ему следует. Интересуется также «вообще духовностью».

Ц., разведена, дети взрослые. Художница «духовного» направления. Стаж увлечения духовностью – примерно 5 лет. Основной интерес – «Агни Йога». Посетила Аркаим, и с тех пор обладает слабыми способностями к ясновидению (получает «информацию» свыше, иногда видит прошлые жизни людей). Пишет духовные картины, содержание которых тоже приходит ей «свыше».

Д., самый старший член общества, уфолог (причем с большим стажем – чуть ли не десятки лет). К сожалению, страдал алкоголизмом. Писал Александру восторженные письма такого содержания: «Скоро в нашем обществе будут миллионы людей». Через два года умер от рака. Александр с сожалением вспоминал Д. как «Первого строителя Розы Мира».

Здесь я перечислила только тех членов общества, кто позже играл в нем активную роль. Были и другие, разумеется. Кто-то пришел, кто-то ушел... Это не так уж существенно для моей истории.

Пока нужно отметить следующее – у подавляющего большинства стаж «духовности» составлял от 2х до 6 лет, духовность была размытой и достаточно «всеядной». Не присутствовало ни одного человека, хотя бы регулярно посещающего какую-нибудь церковь, причисляющего себя к какой-нибудь конфессии (два исключения – В. считал себя православным, я – католичкой... но полной воцерковленности не было ни у меня, ни у него). Разброс по возрасту очень большой – от 20 до 70 лет. Разброс по профессиям тоже – от слесаря до композитора.

Я обязательно должна упомянуть еще о двух членах общества, которым предстоит сыграть в нем одну из главных ролей. Это наши друзья, молодая пара (самые молодые члены общества). Их дети на год моложе наших. Эти ребята приехали только на второе заседание общества, наслушавшись наших восторженных рассказов, и сразу пришлись ко двору. Назовем их, скажем, Лена и Костя.

Их путь к «духовности» был примерно таким же, как у нас. Правда, Костя был гораздо более активным, чем мой муж. Он постоянно знакомился с какими-то людьми, ездил на разные собрания, много читал самой разной литературы... Словом – находился в Поиске. Чего-то Большого. Главного Дела Своей Жизни. Лена поддерживала мужа во всем. Добрая, умная девушка, из-за переезда в Германию не сумевшая закончить университет, она горела желанием помогать людям (как и я – просветлять мир). И надо сказать, она умела это делать (в отличие от меня). К ним постоянно ходили знакомые, плакались Лене в жилетку на свою несчастную жизнь. Лена умела слушать, жадно интересовалась подробностями жизни других людей. Поплакаться ей в жилетку было приятно. Она любила людей. Люди отвечали ей тем же. Иногда ей удавалось и реально кому-то помочь...

Итак, мы познакомились. После этого началось, собственно, заседание общества.

Во время официальной части уже был принят Устав (который В. самостоятельно разработал и разослал всем заранее). У меня нет под рукой экземпляра этого Устава, да к тому же я не выношу официальных бумаг. Поэтому я скажу лишь несколько слов.

Устав поражал своим размахом, совершенно не вязавшимся с количеством собравшихся людей и их реальными возможностями (эмигрантов, по большей части безработных). Стратегические цели приятно удивили меня сходством с таковыми у Теософского общества: – установление на Земле братства всех людей, независимо от цвета кожи и религиозной принадлежности, синтез религий, изучение скрытых способностей человека (я могу что-то путать, помнится уже плохо). Для достижения этих целей наше общество должно было: всячески пропагандировать идеи «Розы мира» и Сатья Саи Бабы (он тоже был внесен в устав), издавать и распространять литературу по этим вопросам, создавать произведения искусства «розамиристской» тематики, создавать школы и больницы и даже строить церкви (!) Я сразу задала себе вопрос, что реально из перечисленного доступно для кучки аусзидлеров, половина из которых не имеет работы, большая часть слабо знает немецкий язык, и естественно, никто не имеет никаких связей в Германии.

Наш председатель взял слово. Говорил он долго. Рассказывал о Тимофее и его церкви. И о том, что он понял – мы должны строить новую церковь на месте Тимофеевской.

(к слову – Тимофей поставил свою церковь на Мюнхенской свалке. Но потом эту свалку расчистили и построили там Олимпийский стадион. Церковь старого чудака при этом пощадили. Теперь она является достопримечательностью Мюнхена и стоит в самом центре Олимпийского Парка. Земля там бешено дорогая и вообще не продается).

Идея безумная, Александр и сам это сразу признал. «Нам остается надеяться только на чудо», – смиренно сказал он. Нам никогда не получить землю в Олимпия-Парке, никогда не получить ни разрешения, ни нужных средств... «Одним из вариантов является привлечение в наше общество миллионеров», – сказал Александр. Я подумала, что это шутка, но позже выяснилось, что Александр был абсолютно серьезен.

Постороннему человеку невозможно понять, почему мы в тот вечер с энтузиазмом поддержали идею Александра. Да! Наше общество будет строить Церковь Розы Мира! Это безумие, но... это благородное безумие!

Даже спустя годы, даже после разочарования в обществе, я входила в эту гостиную – и сразу включалось чувство необыкновенной близости чего-то Высшего... Какой-то запах навсегда остался в этом помещении. Мы видели горящие глаза друг друга, мы слушали замечательные песни нашего барда, мы делились самым сокровенным, самым дорогим... Мы были так счастливы, что наконец-то нашли друг друга!

И еще – у нас было чувство, ясное, четкое ощущение, что мы не одни. «Значит, мы не одни, значит, кто-то невидимый с нами». Мы считали это Божественным Присутствием.Кто-то из Светлых Братьев почтил своим присутствием наше общество. Другие, возможно, считали, что это сам Сатья Саи наблюдает за нами. Или среди нас присутствует дух Даниила Андреева.

Мы были обречены на это общество. Мы были больны им. И в этот день наша жизнь изменилась бесповоротно.

Я помню, как вернулись домой на следующий день, и как я встала с уверенностью, что теперь все будет иначе. Ведь у меня есть Настоящее Дело! Я вела ребенка в садик и размышляла, чем же я могу быть полезной такому замечательному обществу... надо написать статью в ту газету, и еще в эту... надо еще с тем-то связаться. Кто еще может этим заинтересоваться?

Правда, потом я передумала писать. Пока не о чем. Ведь никаких дел еще нет, только планы. У дедушки Тимофея я сама еще не была... А что писать о том, что будет – или не будет...

Все равно приподнятое, восторженное настроение держалось несколько дней. Потом оно как-то прошло. Ведь мы жили тогда за 400 км от Франкенека. Александр уже жил своим Делом, жил делами общества. А мы... мы постепенно снова погрузились в будничную рутину.

В бытовые заботы, ссоры (отношения в семье давно не ладились), в детские болячки и прочие проблемы. Когда подошел срок второго собрания общества «Роза мира», нам уже как-то и ехать не хотелось. Мы сами уже не понимали, зачем эта церковь, что за ерунда. Атмосфера забылась, и непонятно, что же там такого привлекательного... Но мы все же поехали.

И снова Александр разворачивал перед нами сияющие перспективы. Мы будем строить церковь! Он искал подходы к бургомистру Мюнхена. Сейчас самое главное – получить разрешение, а там уж видно будет. Тогда же Александр дописывал свою музыкальную мистерию «Роза мира» и собирался ехать с ней в Россию. Попутно были задушевные разговоры, песни под гитару, импровизированный концерт, обмен «духовным» опытом.

Потом снова – домой, снова быт и обыденная, серая жизнь, в которой нет места сияющей розамиристской феерии. Снова ссоры, непонимание, обиды... муж изменял мне, это длилось уже год, я обо всем знала. Первый порыв развестись кончился быстро, тянулась какая-то страшная мука, казалось, ей конца не будет. Я все больше уходила в свои фэнтези-романы, в фантазии, представляла на месте мужа Настоящего Мужчину с каким-нибудь лазерным мечом. Муж спокойно гулял. Наши ссоры сотрясали нервную систему детей. При этом оба мы считали себя просветленными и способными нести свет другим (а супруга – соответственно, недостаточно просветленным).

Так продолжалось довольно долго. Собрания были отдушиной, проблеском ослепительного света в нашей жизни – материально обеспеченной, но духовно непереносимой. Мы ощущали присутствие Божественного. Мы наперебой мечтали о будущей Церкви, проектировали ее все вместе. В практику вошли медитации – все садились вокруг горящей свечи и каких-то странных символов, закрывали глаза и – кто во что горазд. Медитировать-то толком никто не умел. Ходили гулять. Ивановки наши на виду у всех бегали босиком по снегу и обливались водой из ведра. Много разговаривали. В общем, все было замечательно! Самая большая роскошь – роскошь человеческого общения. Все наслаждались этой роскошью, как могли. Александр задавал тон и создавал у нас впечатление, что мы делаем Настоящее Дело. По крайней мере, вот-вот, уже сейчас начнем его делать! Вот сейчас... вот напишем еще письмо бургомистру... вот еще подождем...

Но делом занимался один Александр. Он съездил в Россию, и поставил в Иркутске свою «Розу мира» (позже наши ребята помогли ему выпустить ее на СД). Познакомился заодно с вдовой Д. Андреева Аллой Александровной. Пригласил ее к нам в гости. Ну, и еще в его жизни произошло много важных событий.

Кое-что случилось и в нашем обществе. Н., наш бард, принес «Анастасию», мы все прочитали ее и восхитились... Приезжал на встречу с нами тот самый целитель– саибабист, Евгений Авербух... ну и другие события.

Какой-то общей теоретической концепции у нас не было. Устав никто толком даже не помнил, к нему относились как к чистой формальности. «Роза мира» не являлась нашей Главной Книгой, как и ни одна другая книга или учение не были для нас главными. Мы были Сами По Себе.

Единственное, пожалуй, что у нас декларировалось вслух – это Любовь. В. всегда с удовольствием рассуждал о Любви. Бог есть Любовь. Любовь есть объединяющая, цементирующая сила мироздания. Не любить легко, а любить трудно – давайте любить друг друга. Мы любим друг друга, и это главное. В «меморандуме», подготовленном им для интернета, значилось «создание школ, в которых ученики будут учиться любить друг друга на практике» (к счастью, мы вовремя заметили это весьма двусмысленное выражение). И еще – из поучений В., которые он мне выдал, когда узнал, что я посещаю интернетовский форум и принимаю участие в дискуссиях (с его точки зрения, это исключительно вредное занятие, и он всячески меня убеждал оставить его): Надо ЛЮБИТЬ, а не дискутировать!

Поэтому и в обществе у нас главным считалась Любовь. Друг к другу. Нет, не в пошлом смысле, разумеется. В самом высоком. Любовь – это значило никогда не говорить ничего дурного («не распространять негатив» – типичное выражение), ничего и никого не отрицать, никогда не спорить (спор, дискуссия – это нарушение принципа Любви). У нас проводились «литературно-музыкальные» вечера, и на них часто, наряду с действительно интересными выступлениями Н., семьи В., выступали доморощенные поэты с неграмотными стихами, безголосые певцы, у которых нельзя было ни слова понять – но все очень терпеливо слушали. Ведь показать даже, что слушать это скучно – это нарушение принципа Любви. В информационных письмах разрешалось писать только положительную информацию (негатив не нужен!) Любимый критерий оценки: в твоем романе я не почувствовала Любви. В этом письме не было Любви.

Правда, как мы увидим позже, кое-кого все же приходилось, так сказать, осаживать. Но при этом принцип Любви вполне можно было не нарушать.

(Кстати, love bombing – один из характерных признаков тоталитарной секты).

У меня стало созревать ощущение, что в обществе что-то не так. Именно то, что мы, такие горящие жаждой деятельности, вынуждены жить серой личной жизнью от собрания до собрания. Конечно, все мы живем в разных концах Германии, но неужели нельзя как-то нас организовать, чтобы мы все могли принимать участие в Великом Деле? Чтобы мы не cуществовали, как обыватели, а жили яркой, наполненной, интересной духовной жизнью.

Сама я, со своей стороны, начала рассылать информационные письма о наших собраниях всем членам общества. Я сочиняла, муж распечатывал, и мы рассылали. Александр поначалу принял эту идею в штыки... зачем это, мол, нужно? Но позже как-то смирился. И даже ему понравилось. Только его не устраивало то, что сочиняла я – сочинять должен был он сам. Я, видимо, как-то не так излагала его мысли (а свои мысли я излагать не могла – кому они интересны?) В общем, к тому времени, как Александр смирился с моими письмами, они уже представляли для меня обузу. Я не могла подойти к ним творчески, не имела права. Александр не терпел чужого творчества рядом с собой. А просто так сухо излагать: мол, встречаемся там-то, тогда-то – это уже нудная обязанность.

Но я забегаю вперед. Как раз в этот момент начался конфликт, о котором я хочу рассказать подробнее.

Надо заметить, что мы уже чувствовали себя очень тесно связанными с обществом. Мы уже не мыслили жизни вне его. Судите сами.

Мы искали жизни, которой мы могли бы служить Богу (как мы Его понимали). Мы готовы были отдать все, посвятить каждый день своей жизни Служению Свету.

И вот нам дан был такой шанс. В том, что это – именно шанс служить Свету, у нас не было ни малейшего сомнения. Об этом говорило и сердце (чудесная атмосфера наших встреч, чувство присутствия Высшего), и разум (В. обещал великие свершения в будущем, уже сейчас мы познакомились с самой Аллой Андреевой, ну и кроме того – все члены нашего общества так талантливы, так необыкновенны, мы просто не могли встретиться случайно!) Если упустить этот шанс – второго не представится. А что мы без общества? Что мы без Служения? Просто обывателями нам уже не хотелось быть. Члены общества были для нас родными. Мы не мыслили себе жизни без этих встреч, без этой атмосферы... В. мы уважали и почитали даже не как человека (бесспорно, образованного и заслуженного), а как Проводника Высшей Воли.

И вот осенью к нам приехала Алла Андреева. Слепая, больная женщина 83х лет, однако очень прямая, стройная, женственная. При этом православная и очень умная. Александр предупредил нас заранее: «Только никаких вопросов о Рерихах. Никакого Сатья Саи и вообще – только Роза Мира и церковь. АА – женщина очень умная, но к сожалению, ограниченная церковностью. Не надо портить ей нервы, спорить с ней. Вообще нужно любить, а не спорить!» И мы не спорили. АА окружили заботой и вниманием, оттесняли от нее назойливых гостей-эзотериков, которые все пытались поспорить. Вежливо молчали, когда она пыталась прочитать нам лекцию о вреде рерихианства и тому подобных вещей.

На меня, помню, большое впечатление произвели некоторые слова АА. Одна гостья задала ей вопрос (типичнейший для эзотериков): «Зачем ограничивать себя рамками одной религии? Ведь путей к Богу много, почему бы не использовать хорошее из всех конфессий?» АА ответила: «Вы знаете, я просто очень несовершенный человек. Мне бы в жизни стать – не говорю, хорошей, какое там! – хотя бы средненькой христианкой... Куда уж мне лезть в другие конфессии, когда я в своей еще даже до середины не разобралась».

А ведь она права! – подумала я. Разве кто-нибудь из нас выполняет ну хотя бы христианские заповеди? До конца? Так зачем же нам что-то еще? Но эта мысль быстро угасла.

АА еще возмутил «синтез религий» в нашем уставе. «Как вы это себе представляете? – спросила она, – Это каша или винегрет?» Я подумала – ну что такое синтез? Это сбор единого целого из составных частей. Значит, вот я прихожу на мессу, и там, где каждое слово и каждый жест продуман тщательно, начнется какая-нибудь несуразица, какой-то синтез с Православной литургией или я не знаю с чем. Действительно – ерунда же! Я сразу сказала на собрании: "Все правильно. Давайте заменим слово «синтез» ну хотя бы на «взаимное уважение».

... увы. Слово «синтез» и ныне там стоит.

Как раз в тот момент Александр загорелся новой идеей.

Он решил заняться целительством.

Это было связано с тяжелыми событиями в его собственной семье – болезнью мамы, которую Евгений Авербух вылечил. Александр был потрясен и решил, что целительство – это его призвание. Что он обязан спасать человечество от проявлений Темных Сил (по-андреевски – Гагтунгра) в виде болезней, в особенности, рака.

Он, к сожалению, не обладал не только медицинским образованием (это для целителя не беда), но и способностей к целительству у него не было. К тому же Александр все равно уже решил заниматься «религиозно-общественной деятельностью» (как он это называл). Поэтому он захотел стать не собственно целителем (это тоже возможно, но как побочное занятие), а организатором и предпринимателем – создать условия для целителей. Александр решил построить клинику – центр натуральной медицины.

Для этого нужны деньги, деньги и еще раз деньги!

Больной вопрос... миллионеров мы так и не завербовали в общество. А на клинику нужны именно миллионы.

Ничего! – решил Александр. Можно начать с малого. Снять большой дом. Платить за аренду. Возить из России богатых людей на лечение к тому же Авербуху. Ну там, массаж, ванны, процедуры, экскурсии по местности... местность у нас курортная. На этом мы заработаем деньги, а... там видно будет! Со временем, развивал Александр перед нами свои планы, мы заработаем достаточно, чтобы построить свое здание. Все члены общества постепенно переберутся во Франкенек, будут работать в клинике. Вот Э. – врач, так что один врач у нас есть. Остальные – ну там, медсестры, программисты, электрики, уборщицы... В общем, каждому дело найдется. Построим дом для всех, будем жить все вместе, ежедневно собираться для медитаций, разговоров, изучения разных религий. Наша клиника будет разрастаться. Мы создадим еще и школу по Даниилу Андрееву... Театр, филармонию, музей. Церковь Розы Мира, естественно. В общем, это будет целый образовательно-лечебно-культурно-духовный комплекс.

(... А потом Франкенек превратится в Новые Васюки и станет Центром Вселенной...)

К тому времени идея новой церкви на месте Тимофеевской как-то благополучно почила в бозе. Ясно стало, что проект этот неосуществим. Правда, мы подружились с самим Тимофеем, стали туда регулярно ездить и помогать ему по хозяйству. Но теперь, с этим Центром, Александр снова прикреплял отвалившиеся было крылья нашему обществу. Он развернул перед нами новые сияющие перспективы.

Надо ли говорить, что эта инициатива Александра была поддержана единогласно?

Потом мы с мужем вернулись домой. Посмотрели друг на друга и сказали: «Да ведь это же чушь!»

Мы все же немного поумнели, видимо. Нелепость затеи уже была видна... правда, похоже, что только нам двоим. Или остальные просто решили не влезать – а пусть Александр там чего-то делает... а мы его издали поддержим.

О каком Центре может идти речь? Во-первых, кто этим будет заниматься? Один Александр с женой? Это нереально. Не могут два человека (к тому же им ведь надо еще и работать, обеспечивать себя) все организовать, привезти пациентов, за ними ухаживать, их возить к целителю, обеспечивать экскурсии, кормить, убирать комнаты... А нанимать – где брать зарплату? Разве что цена за лечение будет астрономической... Так кто тогда поедет? Да и аренда здания – можно представить, сколько это стоит. Мы попробовали подсчитать окупаемость – выходило ну совершенно нереально, как бы ни задирать цены.

Кроме Александра, пока никто не имеет возможности переехать во Франкенек. Значит, участие других членов общества отпадает.

Плюс еще то, что кроме Центра, Александр ничем больше заниматься не сможет. То есть работы в обществе не будет никакой. Даже встречи организовывать будет некому. А значит, общество распадется еще до того, как возникнет возможность строить во Франкенеке дома для персонала Центра.

Ну и наконец, моральный аспект... Это явно намечался не благотворительный проект, каким нам его пытался представить Александр. Даже если каким-то чудом все это удастся, лечиться будут ездить только «новые русские», которым некуда девать деньги... А мы-то мечтали – помочь нищим! Не стать еще одной «фирмой по предоставлению услуг особо богатеньким», а осчастливить тех, кому в жизни не собрать денег на лечение. Но превращение нашего общества просто в коммерческую организацию, в этакую компанию аусзидлеров, помогающих друг другу устроиться... за счет денег богатеньких бывших соотечественников ... лучше уж работать на обычной немецкой фирме.

Это все мы тщательно обсудили с мужем. И я села писать письмо В.

Заметьте – нам и в голову не пришло просто плюнуть на все это и жить своей жизнью. Общество для нас было дороже жизни. Мы не могли представить себя вне общества.

Поэтому я стала писать это письмо.

Я постаралась сделать его возможно более конструктивным. Указала на основную проблему – то, что от встречи до встречи мы ничем не можем быть полезными обществу. Что всем хочется более активно участвовать в делах. Предложила несколько вариантов организации этих совместных дел (через телефонную связь, через письма... ) Подробно расписала, почему невозможно, на наш взгляд, сейчас создание лечебного центра (он будет, обязательно будет! Но позже). Вообще нас не так уж много, и нам следует заняться более скромной деятельностью. Скажем, мы реально можем организовать постоянную гуманитарную помощь какому-нибудь детдому в России, шефство взять. Мы можем и для себя что-нибудь делать – повышать свой культурный и духовный уровень, учиться, к примеру, медитировать... вариантов много. Может быть, это не такие великие дела. Но зато каждый человек будет задействован.

Можно заняться, конечно, и коммерческой деятельностью. Все равно же деньги нужны! Но к примеру, это может быть продажа русских книг. Почему бы, писала я, не организовать фирму по продаже духовной литературы?

В общем, мы это письмо отправили.

Ответ был очень резким и обиженным.

Александр даже на «вы» со мной перешел. Я была потрясена. Что, что я написала такого, способного вызвать такую сильную обиду? Ведь я была исполнена лучших чувств и так старалась не задеть Александра!

Мы тут же позвонили Александру и разговаривали (по сдвоенной линии) два часа.

Содержание письма и речей Александра по телефону были примерно следующими.

То, что вы предлагаете – это превращение нашего общества в какую-то бесполезную секту. Мы должны приносить пользу человечеству! Вы не видите перспектив. Я же смотрю в будущее. Сейчас нас 30 человек. А через 5 лет нас будут миллионы! И у нас будут миллионы марок! Десятки миллионов! О нас будет знать весь мир. Я думаю не только о сегодняшнем дне, но и о завтрашнем. Я убежден, что так будет! Я уверен, что у нас получится все, что я задумал! А вы хотите поставить мне палки в колеса!

Но Александр! – увещевали мы – Вы же даже не посоветовались с обществом! Вы все сами решили и поставили нас перед фактом.

Но вы же голосовали «за»! – возмущался он.

Да, мы голосовали. А теперь подумали и поняли, что были неправы.

Хорошо! – пылко отвечал Александр, – Если даже никто меня не поддержит, я буду заниматься этим один! Я поклялся, что буду заниматься целительством. Я тогда уйду с поста председателя и буду сам исцелять людей!

Короче говоря, итог этого разговора был таким. Я легла на диван с чувством, что больше не хочу жить. Размолвка с Александром казалась мне концом света. Все. Я неправа. Я опозорилась. Я не оправдала Миссии, возложенной на меня Богом – быть членом такого замечательного общества.

Мы впали в тяжелую депрессию.

Все члены общества приняли новую тактику неоднозначно.

Некоторые возмущались, как и мы, но втихомолку. Большинству все было просто до лампочки: мол, все это хорошо, все прекрасно, работайте, а мы порукоплещем издалека. Мечта побеждает в жизни, так пусть ваша мечта победит. А мы к вам в гости приедем.

Но были люди, принявшие идеи Александра более, чем всерьез. Я веду речь как раз о наших молодых друзьях, Косте и Лене.

Лена как раз недавно родила второго ребенка. Жили они в двухкомнатной квартирке, которую все равно пора было менять. Костя потерял работу... И вот в этот момент, в их жизни явно переломный, Костя принял решение: он будет с Александром.

Он поверил в Александра! Поверил в его дерзкую и прекрасную мечту!

Он не хочет больше работать на какой-то там фирме, чинить какие-то там факсы... Он хочет изменить мир к лучшему!

Костя и мой муж подолгу просиживали за компьютером, рассчитывая рентабельность будущего предприятия. Ничего не выходило... предприятие было совершенно нереально. Но это не убеждало Костю.

И вот он с семьей переезжает во Франкенек.

Эпохальное событие в истории нашего общества!

(к тому времени, кстати, мы сменили название – из «Розы мира» превратились в «Цветок мира». Алла Александровна попросила...)

И еще в то время в нашем обществе появляется новый член. Назовем его Георгием Петровичем. Я лично, да и некоторые другие называли его по имени-отчеству, хотя вообще у нас это было не принято (от нас прямо-таки требовали называть на «ты» людей, которые в два раза нас старше... поначалу это было очень неприятно).

Георгий Петрович был старше Александра и значительно опытнее в «духовных» делах. Он был преподавателем музыки, в России – директором экспериментальной школы, знал огромное количество российских эзотериков, проходил множество разных курсов, сам их вел. Он умел и знал очень многое, по сравнению со всеми нами. Кроме того, Георгий Петрович был высоким, сильным мужчиной с зычным раскатистым баритоном (который он, впрочем, умерял во время бесед). Он был полной противоположностью маленькому, тщедушному В..

Естественно, авторитет В., который для нас был нерушимым, для Г. П. не существовал вообще. Г.П. сам мгновенно внушал окружающим уважение одним своим видом. Он не мог не пользоваться авторитетом.

И вот, как только Г.П. появился в нашем обществе, он сразу стал вносить свои предложения по работе и организации. Я думаю, это естественно – не мог же он не использовать свой обширный опыт и познания для пользы других. При этом он никогда (клянусь!) ни разу не возразил против планов Александра, никогда не сказал о нем и его планах дурного слова, почтительно молчал во время выступлений Александра... Но все его предложения были как раз того плана, о котором ранее говорила я.

Только Г.П. мог осуществить все это практически. Он тут же, не сходя с места, сколотил ансамбль гитаристов – даже те, кто играть не умел совсем, участвовали в нем, и получалось здорово! Он предложил методики медитации, психологические игры. Под его руководством несколько человек начали выращивать дома зелень себе в пищу. Тогда как раз зашла впервые речь о переводе «Анастасии» на нем. язык, и Г.П. предложил, наряду с профессиональным переводом, попытаться сделать еще свой собственный – пусть каждый поработает дома, а потом сверим и посмотрим, что получилось! В конце концов, нам всем нужно совершенствовать язык.

Короче говоря, у меня появился союзник. Кроме того, с Г. П. просто было интересно! С Александром В. у нас ни разу даже серьезного, интересного разговора не состоялось. Может быть, Александр просто считал ниже своего достоинства со мной разговаривать о серьезных вещах.

А с Г.П было очень интересно говорить! С ним можно было многое обсудить. И наконец, его интересно было просто слушать! Он обладал огромным опытом, он нестандартно мыслил.

Я не идеализирую Г.П – в особенности сейчас. Мы с ним давно не общаемся, и мне не хочется возобновлять это общение. Г.П. -эзотерик. Его опыт и мысли – опыт и мысли эзотерика. Я лишь подчеркиваю, что тогда – ТОГДА– мне было с ним интересно. И я уважала Г.П. как старшего и более опытного товарища.

И я не понимала, почему Александр тихо ненавидит Г. П.

Он ужасно нервничал! Вот неразбериха перед собранием, все шумят, разбрелись по залу. Г. П. в сторонке с пятью человеками тихонько репетирует на гитарах. Вдруг Александр нервно кричит: «Георгий Петрович! Ну что вы в самом деле! Давно пора собрание начинать, вы когда закончите?» Г. П. тут же заканчивает репетицию. Я в недоумении. Почему Г. П.? Ведь о собрании еще не объявлял никто, все разбрелись – в чем Г. П. виноват?

Было и еще много таких же мелких сцен. Понятно, что во Франкенеке (то есть в семьях В. и Лены с Костей) личность Г. П. всячески обсуждалась и обсасывалась. И малейшие проявления его личности подвергались суровому осуждению.

Надо сказать, Г.П. действительно человек довольно прямой и страстный. Например, выступала у нас одна женщина, занимающаяся психологической помощью наркоманам и алкоголикам. Ее толком не слушали, потом наш бард Н. Начал над ней подтрунивать. Г. П. встал и своим мощным баритоном сказал: «Вот вы смеетесь над ней, а сами на себя посмотрите! Вот вы, Н., курите! Так может, она бы вам помогла избавиться от вредной привычки, а вы держитесь за свое и хихикаете!» Это было почему-то расценено как оскорбление Н.

Или другой случай. Наши «ивановки» обливались утром холодной водой. Н. Отпустил остроту в их адрес. Г. П. снова сделал замечание, причем примерно в таком стиле: «Бедные женщины должны от всех прятаться, как мокрые курицы, над ними все смеются, а нам учиться у них надо!» Самое удивительное, что на эту фразу больше всего обиделись сами ивановки! Их обозвали «мокрыми курицами»...

Для меня становилось очевидным, что на Г.П. будут обижаться в любом случае. Он все делает неправильно. Он неправильно ходит, говорит, дышит. Любая его фраза – прямое оскорбление всему обществу. Любое его действие – против Александра. То, что он не обрывал меня и не вынуждал (как это делал Александр) называть его, пожилого человека, на «ты» и по имени – было расценено как «любовь к почестям» – мол, он ТРЕБУЕТ, чтобы к нему по имени-отчеству (хотя добрая половина общества прекрасно называла его на «ты», и он тоже не возражал!)

Когда Г.П. решил пройти курс «светового питания» (зверская методика – человек 7 дней ничего не ест и не пьет, потом еще две недели – только пьет соки... некоторые копыта отбрасывают), прошел успешно и рассказал о своем опыте – Н. тут же прокомментировал это так: «Конечно, ему хотелось выделиться. Показать – вот какой я герой!»

Г.П. и сам это прекрасно ощутил. И как-то мне сказал: ну все, я теперь в опале. Александр боится за свою власть.

Не передать горечи, которую я испытывала тогда. Я так любила общество, все его члены казались мне такими возвышенными и прекрасными. Я не мыслила жизни вне общества (почему– смотри выше). Но ведь и Г.П. – очень хороший человек, и мог бы принести нашему обществу такую пользу! И вот -какие-то дурацкие интриги, предубежденность...

Какой сильной была ненависть к Г.П., можно судить хотя бы по такому факту. Через два года после его ухода я заговорила о нем с Леной и попыталась сказать: «Не он один виноват. Мы тоже виноваты в его уходе». Лена, обычно такая спокойная, избегающая даже тени конфликтов, вдруг взвилась и начала на меня чуть ли не кричать: «В чем мы виноваты? Я ему звонила! А он! Он то... Он се... Вот что он мне сказал (к слову – ничего особенно страшного, но это если смотреть объективно)». Я даже испугалась такого напора и сказала: ну конечно, конечно, ты права.

Или на последней нашей встрече с Александром (после ухода Г.П. прошло два с половиной года, все о нем давно забыли, произошло множество более ярких событий), без всякого напоминания, сам Александр вдруг посмотрел на меня и начал говорить о Г. П. «Вот ты, Яна, хотела, чтобы у нас Г.П. был руководителем (это бред! Об этом никогда никто и речи не вел, и мысли не возникало). А ты не знаешь, каким он был авторитарным человеком! Вот вы бы у него поплясали!» При этом в голосе его звучала обида и ненависть.

При всем этом в обществе не нарушался принцип Любви!

Если даже сейчас кто-то из общества прочтет эти строки о Г.П., он скажет недоумевающим тоном: как это? Кто это его ненавидел? Кто это его изгонял? Все ему звонили! Все с ним общались! И я общался (лась). Это он сам ушел.