Глава 7 Дыхательная гимнастика: история одного гуру

Глава 7

Дыхательная гимнастика: история одного гуру

Я уже говорила о том, что некоторые посвящения связаны с тренировкой дыхания с целью установить над ним контроль. Этот род гимнастики, неизвестной Западу, с незапамятных времен практиковался в Индии. Они были широко распространены при жизни Будды, то есть две с половиной тысячи лет назад, и брамины того времени учили множеству упражнений для достижения почти абсолютного контроля над вдохом и выдохом.

Что является целью этих упражнений? Было бы легче сказать, что ею не является. В трактатах по йоге приводятся сотни описаний таких упражнений, преследующих самые разнообразные цели, как материальные, так и духовные. Одни из них предназначены для развития интеллекта, психического просветления; другие – для того, чтобы придать чувствам необычайную восприимчивость или для развития новых способностей человека; третьи – для того, чтобы предотвратить несварение желудка, придать голосу необычайную мелодичность, привлечь любовь всех женщин или наделить человека способностью вызывать у себя произвольную каталепсию, чтоб позволить похоронить себя заживо, а через несколько недель вернуться к жизни. В описании этих чудес и других не менее любопытных эффектов проявлялась самая сумасбродная фантазия.

Пристрастие индийцев к этим упражнениям по прошествии веков нисколько не уменьшилось. Мало кто из них не позволяет себе в том или ином виде ежедневно практиковать эти упражнения; индийцы в ограниченной форме задерживают дыхание в ежедневном повторении утренних молитв. Много есть таких, кто тайно просит наставлений по этой практике.

В гуру нет недостатка. Индус с готовностью становится учеником, вскоре он с такой же легкостью и сам присваивает себе титул наставника. Часто забавна та искусность, которую он показывает в этих ролях. Я видела множество примеров этого и упомяну здесь о двух из них.

Однажды вечером в Калькутте, где мы с друзьями находились в местном квартале, я увидела в окно двух мужчин, сидящих со скрещенными ногами друг напротив друга, в тени перед моим жилищем. На одном из них не было никакой одежды, если не считать очки; другой, совсем еще юноша, был одет предельно просто.

Мужчина в очках был гуру; он давал своему внимательному ученику уроки дыхательных упражнений. Я видела, как он зажимал ноздри, выдыхал энергично или медленно, задерживал дыхание, с видом своего превосходства показывая на набухающие вены шеи или висков.

После различных акробатических трюков учитель и ученик, все так же со скрещенными ногами, начали прыгать, как лягушки, ударяя при этом пятками по ягодицам. Учитель снял очки. Он держал их в руке, как дирижер палочку, и, отбивая такт, подбадривал ученика голосом и жестами. Эта сцена была освещена закрепленной на земле свечой, и урок продолжался до тех пор, пока она не сгорела.

Через несколько дней утром я увидела одетого в строгий европейский костюм местного жителя, выходящего из дома напротив. Я сразу обратила внимание на его лицо, потому что он носил очки, и узнала в нем обнаженного гуру; я поинтересовалась, какого рода деятельностью он занимается в повседневной жизни. После расспросов я узнала, что он работает продавцом в магазине тканей.

В другом случае, когда я жила в Бенаресе, ко мне подошел человек, одетый как саньясин, и обратился ко мне на прекрасном английском: «Мадам, будьте так любезны, дайте мне восемь анн (полрупии)». Его поза не была как у нищего, он говорил вежливо, но не униженно. Он сам установил размер милостыни и теперь, спокойно глядя на меня, ждал ответа.

«Вы не похожи на нищего, свамиджи[87], – сказала я, – вы выглядите как настоящий джентльмен. Я хорошо знаю, что саньясин должен просить себе на пропитание, но этот древний обычай теперь редко соблюдается членами вашего ордена».

«Я окончил английский университет, – ответил он. – Когда вернулся на родину, разразилась эпидемия чумы; мои отец, мать и жена умерли. Меня охватило отчаяние; я попросил посвящения в саньясу и, получив его, немедленно начал свои странствия. Прошлой ночью я прибыл сюда…»

Трагическая история, рассказанная мне этим человеком, была вполне правдива. Действительно, недавно бушевавшая чума даже в Бенаресе унесла много жизней.

«Что же вы сможете сделать с восемью аннами? – спросила я. – Я с удовольствием дам вам несколько рупий на самые насущные потребности».

«Благодарю вас, – ответил мой собеседник. – Восьми анн вполне достаточно на сегодня. Завтра мне больше не нужна будет помощь».

Я настаивала, но безрезультатно. Спустившись в сад, я вручила ему монету, которую он просил. Вежливо поклонившись, он удалился.

Через три дня после этого случая я пошла навестить могилу знаменитого аскета Башкарананды, чьей ученицей я была в юности. Приблизившись к этому месту, я столкнулась с группой людей во главе с уже знакомым мне джентльменом-саньясином. На лицах его последователей я видела выражение неистового рвения, столь свойственного индийским ученикам, сопровождающим своего учителя.

Он подошел со спокойной уверенностью. Бамбуковая трость с тремя узлами, украшенная оранжево-розовым муслиновым бантом, символом отречения от трех миров[88], которую он высоко держал в тонкой коричневой руке, была похожа на пастушеский посох. Он узнал меня, слегка улыбнулся и почти неуловимым жестом указал посохом на небольшую группу своих почитателей.

«Видите, – означал его жест, – теперь я гуру, и мои верные ученики, число которых еще больше увеличится, обеспечат меня всем необходимым. Ваших восьми анн было вполне достаточно».

Был ли этот человек обманщиком? Несомненно, не более чем другие «учителя». Он был образованным и, я уверена в этом, мог преподавать другим многие философские теории. Возможно, при обучении других его сильно притягивали великие индийские учения, манящая аскетическая жизнь на берегах Ганга, и он уже стал таким же энтузиастом, как и любой из его учеников. Индия – страна самых удивительных чудес.

Поскольку импровизированные гуру ограничиваются обсуждением философских идей, при этом подвергается опасности только ум ученика. Но когда они начинают преподавать физические упражнения, опасность угрожает уже физическому здоровью.

Особенно это относится к дыхательным упражнениям. Всякого рода неприятности могут обрушиться на того, кто необдуманно подойдет к таким занятиям: кровоизлияния, разрыв барабанных перепонок и многие другие проблемы.

В то время как умение регулировать естественные функции организма полезно, насилие над ними бессмысленно. Ни один подлинный учитель-мистик никогда не порекомендует ученику такие упражнения, которые могут причинить ему вред.

В самом деле, дыхательные упражнения, выполняемые в таких местах, где воздух совершенно чист, могут быть полезными в гигиеническом отношении, но в действительности являются не чем иным, как одним из способов достижения ментального спокойствия.

Будда, который отвергал физические практики брахманов, хотя сам в совершенстве владел ими, не придавал какого-то особого значения дыхательным упражнениям в своем духовном методе; возможно даже, что он полностью отказался от них. Использование некоторых из таких практик буддистами, вероятно, происходило благодаря тем его ученикам, которые вернулись к ним после смерти Учителя. Поскольку сам Будда ничего не писал, а традиция была записана спустя много времени, ничего определенного по этому вопросу мы не знаем.

Как бы то ни было, в канонических писаниях первоначального буддизма просто упоминается «внимание, обращенное на вдох и выдох» в качестве одного из способов развития внимательности, и, естественно, такие упражнения входят в набор упражнений по психотренингу.

В качестве примера мы можем привести так называемое «созерцание тела», одно из «четырех фундаментальных упражнений внимательности». Эта практика описывается следующим образом:

«Ученик удаляется в лес, к подножию дерева или в какое-нибудь другое уединенное место. Там он садится, скрестив ноги, выпрямив спину; ум должен быть внимательным и сосредоточенным. Сначала ученик вдыхает, затем выдыхает. Делая глубокий вдох, он осознает его и думает: «Я делаю глубокий вдох». Подобным же образом, делая неглубокие вдохи, ученик осознает их. Он думает: «Я собираюсь вдохнуть» или «Я собираюсь выдохнуть» и поступает соответственно, тренируя себя в успокоении и контролировании этой физической функции».

К чему приводит такая практика? В комментарии одного буддийского монаха (преподобного Ньянатилоки), весьма сведущего в ортодоксальной традиции школы тхеравада, она объясняется следующим образом:

«После этого ученик посредством наблюдения за своими вдохами и выдохами достигает четырех видов транса. Первый транс свободен от страсти, гнева, лености, беспокойного мышления, но при этом сохраняется способность к логическому мышлению, рефлексии, восторг, блаженство и ментальная концентрация. Подавив мышление и рефлексию, но сохраняя восторг и блаженство, ученик достигает внутреннего покоя и единства сознания, порождаемых концентрацией, – это второй транс. Подавив в себе восторг, ученик пребывает в невозмутимом состоянии спокойствия, сохраняя живыми чувства, ясное сознание, и ощущает в сердце то чувство, о котором мудрецы говорят: «Счастлив человек, у кого ум невозмутим и глубок». Это третий транс. И далее, когда ученик отвергает как удовольствие, так и страдание и устраняет все прежние радости или горести, он достигает нейтрального состояния ясности, которое и является четвертым трансом».

Ученик полностью осознает умом основу своего дыхания и понимает, что вдох и выдох предполагают существование тела. Однако «тело» – всего лишь название совокупности четырех основных элементов и связанных с ними свойств: глаза, уши, нос, язык, тело, форма, звук, запах, вкус и т. д. Обусловленное контактом органов чувств и соответствующих им объектов, возникает сознание, а благодаря этому возникают и Аспекты Существования: ментальный аспект, состоящий из восприятия, чувства, субъективных формаций и сознания; и материальный аспект, то есть форма.

Четыре основы внимательности, то есть созерцание тела, чувств, мыслей и субъективных явлений, совершенствуют «семь элементов просветления»: внимательность, исследование истины, энергичность, заинтересованность, психическая концентрация и невозмутимость. В свою очередь, эти семь элементов порождают мудрость и Освобождение[89].

Ученые ламы знакомы с этими теориями, но практика дыхательных упражнений не представляет для них ни малейшего интереса. За исключением немногих видов медитации, таких, как вышеописанная медитация на «Ом мани падме хум!», где вдох и выдох служат основой мистического созерцания, дыхательные упражнения ламаистов нацелены в основном на достижение определенных физических результатов.

Первое, что требуется от человека, который стремится тем или иным способом достичь физических результатов, – чтобы он полностью овладел дыханием. Для этого рекомендуются следующие упражнения[90]:

Медленно вдохнуть через правую ноздрю и медленно выдохнуть через левую.

Медленно вдохнуть через левую ноздрю и медленно выдохнуть через правую.

Медленно вдохнуть через правую ноздрю и энергично выдохнуть через левую.

То же упражнение повторить в обратном порядке.

Быстро вдохнуть через одну ноздрю и быстро выдохнуть через другую.

Повторить упражнение в обратном порядке.

Вдохнуть и выдохнуть вначале быстро, затем медленно через одну и ту же ноздрю.

Вдохнуть сразу через две ноздри, затем таким же образом выдохнуть.

Задержать дыхание. При достаточной практике такая задержка может длиться весьма продолжительное время.

Начинающие часто считают длительность задержки по тому времени, которое необходимо для того, чтобы последовательно коснуться кончиками пальцев лба, каждого колена и после этого щелкнуть пальцами. Каждый раз щелчок пальцами отмеряет счет: раз, два, три и т. д. Или же начинающий мысленно повторяет мантру, а с помощью четок отсчитывает, сколько раз он повторил ее во время задержки дыхания.

Точно так же, как ученик задерживает дыхание на вдохе, он должен научиться задерживать дыхание на выдохе или, как это чисто технически называется, «оставаться пустым».

Ученик должен также уметь прерывать вдох на середине и выдохнуть тот воздух, который он уже успел вдохнуть. И наоборот, нужно уметь прервать выдох на середине и тут же вдохнуть.

Ученик должен научиться вдыхать чрезвычайно медленно, а затем с такой же скоростью выдыхать либо через ноздри, либо ртом, сжимая губы так, чтобы между ними оставалось отверстие не больше булавочной головки. И наоборот, он должен уметь энергично вдохнуть, сразу введя в легкие значительный объем воздуха, которые затем надо опустошить, энергично выдыхая воздух через ноздри. Это упражнение вызывает звук, напоминающий работу кузнечных мехов.

Кроме этого, нужно научиться и многому другому: дышать поверхностно, как говорят тибетцы, «на глубину горла»; затем до нервного центра, который они помещают в центре груди, вблизи верхней части желудка; затем до пупка. Некоторые из них практикуют дыхание через анальное отверстие, заставляя воздух подниматься вверх по кишечнику; кроме того, они допускают другие необычные упражнения, в которых дыхательная тренировка сочетается с необычными позами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.