Ашрам

Ашрам

Вскоре после знаменательного дня сиддхи Шри Ауробиндо прекратил всякое общение с учениками и посетителями и ушел в уединение. Мать, которая до сих пор оставалась в тени, приняла на себя заботы об Ашраме и руководство учениками. По существу Ашрам был целиком и полностью детищем Матери. Именно ее организаторскому таланту, ее духовному видению обязан Ашрам своим существованием и развитием. Она создавала его с неторопливым спокойствием духовной силы, продуманно и заботливо формируя многочисленные службы и подразделения Ашрама, предоставляя при этом ученикам неограниченную свободу для роста и развития. Можно с уверенностью сказать, что Шри Ауробиндо не утруждал себя заботами, связанными с развитием Ашрама. «Если бы мне пришлось заниматься тем, что взяла на себя Мать, – сказал он однажды, – у меня бы вряд ли осталось время на свою собственную работу; кроме того, это потребовало бы огромного труда».[334] Труда? Несомненно. Ибо, с одной стороны, он стремился уйти от общей атмосферы сознания, что он и сделал, а с другой – это означало бы, что он должен был вернуться на уровень сознания садхаков, дабы помочь им подняться к высшим планам бытия. К подобному самопожертвованию была готова только Мать, которая пошла на это самозабвенно, с открытым сердцем, не боясь трудностей и не отступая перед опасностями и разочарованиями, которые неизбежны в подобной работе, связанной непосредственно с проявлениями низшей природы садхаков. Она не только заложила прочный фундамент Ашрама, но и вникала в малейшие детали его жизни и деятельности, проявляя личный интерес к каждому его обитателю. Духовная помощь, которую она оказала ученикам, неоценима. Шри Ауробиндо признавал, что именно Мать воплотила в жизнь его идеалы и что без нее была бы невозможной никакая организация. «Все мои реализации – Нирваны и прочего – остались бы лишь в теории, никогда не получив своего воплощения во внешнем мире».[335]

До 1926 года только несколько женщин могли посещать Мать – обычно они вместе медитировали, в то время как Шри Ауробиндо больше участвовал в беседах и дискуссиях. Однако уже в начале 1926 года, словно в преддверии своего ухода в уединение, он стал ежедневно присылать для медитации больше учеников к Матери. Большинство садхаков, которые были в то время рядом со Шри Ауробиндо, обычно устраивались у его ног, постигая теорию и практику Интегральной Йоги. Они видели в Шри Ауробиндо друга и соратника, и их отношения были скорее дружескими и меньше всего напоминали отношения гуру с учениками. Да и сам Шри Ауробиндо никогда не стремился к иному обращению с обитателями Ашрама. Его девизом была полная свобода для каждого. Один из учеников вспоминал: «Каждый раз, когда я представал перед ним, я ощущал его безграничное величие и активную деятельность сознания, намного превосходящего наш обычный уровень. И в то же время насколько приятно было чувствовать его доступность для нас – в любой момент, когда возникала в этом потребность! В те дни он просил, чтобы мы садились на стулья наравне с ним. Я никогда не видел, чтобы он кому-то что-то приказывал: ни во времена его политической деятельности, ни в то время, когда он занимался йогой. Если нужно было послать телеграмму, он обычно записывал суть дела и, держа в руках лист бумаги, говорил: «Полагаю, нужно отправить это». И десятки рук устремлялись к нему, спеша исполнить то, что нельзя было назвать ни приказом, ни просьбой».[336]

Поэтому, когда после дня сиддхи Шри Ауробиндо решил уйти в уединение, многие садхаки восприняли это решение почти как катастрофу. Они не просто были глубоко обеспокоены, но почувствовали себя как будто покинутыми. Одному из них, написавшему письмо Шри Ауробиндо по этому поводу, тот ответил, уверив его и других, что ограничения, которые он наложил на себя, были продиктованы требованиями его садханы и что прогресс, которого он намерен был достичь в этом направлении, также был в интересах его учеников. В любом случае, в будущем он не намерен был отказываться от общения. И со значением добавил: «Вы считаете, что Мать не может заменить меня… Если вы не можете извлечь пользу из общения с ней, то от общения со мной вам будет еще меньше толку. В любом случае, я не намерен отменять свое указание, которое дал для всех учеников без исключения: им следует воспринять свет и силу, исходящие от нее, а не только от меня, и следовать ее руководству в своих духовных поисках».[337] Это указание не просто отвечало временным задачам, но это был единственный возможный и эффективный путь для учеников, если они, конечно, были внутренне открыты к восприятию (принимая во внимание возможности Матери и ее силу). Отвечая на вопросы о духовных возможностях Матери, он написал замечательную работу, которая позже была опубликована под названием «Мать». Эта чудесная небольшая книга, которая выдержала несколько переизданий и была переведена на большинство языков Индии, а также на французский, остается и по сей день основным руководством по Интегральной Йоге Шри Ауробиндо. Каждая строка его учения, оптимистичного и ясного, обладает силой мантры, исполнена дыхания духовной атмосферы, силы и убежденности. В этой книге Шри Ауробиндо говорит о той устремленности, которая необходима каждому в садхане, и реализации Интегральной Йоги, о роли Матери – Адья Шакти – с ее четырьмя Силами и Ипостасями, во плоти явившейся на земле среди нас, и о том, что каждый из учеников должен всего себя, все свои поступки и помыслы отдать в ее руки. В книге затрагивается также проблема власти денег. При этом деньги рассматриваются как Божественная Сила, узурпированная враждебными сущностями, у которых эту силу надо отвоевать, чтобы вернуть ее Божественной Матери.

И Шри Ауробиндо, и Мать знали, что для эффективной трансформации земной природы недостаточно было бы нисхождения Супраментальной силы только на них двоих. Они были убеждены, что для восприятия на земле Супраментального Света и Силы необходимо было хотя бы несколько человек, образующих небольшую группу и способных воспринять Супраментальное Сознание, когда оно снизойдет на землю. Исходя из этого Мать начала принимать все больше и больше учеников, стремясь к тому, чтобы в ее духовную работу вовлекалось как можно большее число желающих. Это соответствовало и ее собственным устремлениям, возникшим еще в раннем возрасте, о чем она рассказывала следующее: «На земле должно быть место, которое ни одна нация не сможет объявить своей исключительной собственностью, место, где все люди доброй воли, искренние в своих устремлениях, могли бы жить свободно как граждане мира, подчиняясь одной-единственной власти – Власти Высшей Истины; это будет прибежище покоя, согласия и гармонии, в котором все агрессивные инстинкты человека будут использованы исключительно для победы над страданием и несчастьями, для преодоления слабости и невежества, ограниченности и несостоятельности; там будет отдано предпочтение потребностям духа и устремленности к прогрессу, а не удовлетворению желаний, страстей или поискам материальных удовольствий и наслаждений. Там будут расти и всесторонне развиваться дети, не утрачивая контакта со своей душой. Образование они получат не для того, чтобы успешно сдать экзамены, обзавестись аттестатом и занять высокие посты, но для совершенствования своих природных способностей и приобретения новых. Взамен титулов и должностей придет реальная возможность служить и созидать. Всем и каждому в равной степени будет обеспечено удовлетворение насущных потребностей. Интеллектуальное, моральное и духовное превосходство отдельных личностей найдет свое выражение не в увеличении удовольствий или жизненных благ, а в росте обязанностей и ответственности тех, кому от природы дано больше, чем другим. Искусство во всех его формах: живопись, скульптура, музыка и литература – будет доступно всем в равной степени; возможность разделить радость переживания прекрасного будет ограничиваться лишь способностями каждого, а не социальным или финансовым положением в обществе. Ибо в этом избранном прибежище деньги не будут больше играть роль высшего божества. Истинная ценность человека будет определяться его индивидуальными качествами, а не материальным или социальным положением. Работа превратится из средства заработка на жизнь в средство и способ самовыражения и реализации своих способностей и возможностей, поставленных на службу всему сообществу, которое, со своей стороны, обеспечит каждому средства к существованию и область для применения его сил. Другими словами, это будет место, где обычные отношения между людьми, основанные исключительно на соперничестве, исчезнут и вместо них придут другие отношения – отношения истинного братства, суть которых – в стремлении к сотрудничеству и к совершенству».

Каждый из садхаков, для кого Ашрам был домом, и каждый из учеников Шри Ауробиндо, независимо от того, где он находился и каково было его призвание, прилагал все силы к тому, чтобы мечты Матери осуществились.

Ашрам был также и тем идеалом, к которому стремился Шри Ауробиндо.[338] В 1926 году он сказал: «Поскольку мы все свое время отдаем служению одной истине, то мы достигли своего рода единения, когда сообща, объединив наши усилия, можем способствовать прогрессу или замедлять его».[339]

После ухода в уединение в 1926 году Шри Ауробиндо (до 1930 года) мало переписывался и, за редким исключением, не встречался с людьми. Среди тех немногих, с кем он встречался в этот период, были поэт Рабиндранат Тагор (в 1928 году) и известный французский художник Сильвейн Леви (в 1929-м). После встречи со Шри Ауробиндо Тагор писал: «С первого взгляда я понял, что он искал свою душу и обрел ее, в результате длительного процесса реализации аккумулировав в себе безмолвную силу вдохновения. Лицо его излучало внутренний свет, и весь его безмятежный облик со всей очевидностью свидетельствовал о том, что душа его вовсе не изуродована и не стеснена никакими деспотическими доктринами, которые испытывают удовольствие от того, что навязывают жизни свои условия… Я слышал, как слова древнеиндийских риши слетали с его уст, вещая о той беспристрастности, которая дает душе человеческой свободу приобщения ко Всеобщему. Я сказал ему: «Вы владеете Словом, и мы хотим принять его от вас. Вашими устами Индия обратится ко всему миру и скажет: “Внимайте мне”…». Многие годы назад я видел Ауробиндо в дни его героической юности и приветствовал его словами: «Ауробиндо, примите поклон от Рабиндраната».

Сегодня он предстал передо мной в другом обличье, в сдержанном великолепии мудрости, и вновь я про себя восславил его: «Ауробиндо, примите поклон от Рабиндраната».[340]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.