1. Фундамент традиции

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1. Фундамент традиции

Там, где традицию ставят рядом с Писанием и Откровением, она не может быть понята как только человеческое творение или человеческий опыт. Более того, говоря о традиции, здесь имеют в виду, что она также определена Духом (Pneuma) Божиим. Хотя традиция подчинена Святым Духом Священному Писанию, последнее как свидетельство веры само вбирает в себя традиции, но не любые, а те, что сознают, что основа их лежит в опыте самооткровения Бога. А поскольку Божественное самовозвещение достигло своей непревосходимой и окончательной вершины в Иисусе Христе, традиция, будучи именно опытом Христа и Его исповеданием, (1) хранит это непреложное достояние веры как переданное по наследству сокровище прошлого, которое всегда живо. Ведь церковная традиция сама по себе – доказательство того, что слово Божие, с которым мы встречаемся в Св. Писании, не «мертвая буква», но живая и всегда обновляющаяся в своей жизненности действительность, захватывающая человека и способная его обновить. На этом основании традиция подчинена Св. Писанию, поскольку последнее есть подлинное слово Божие. Такая подчиненность гарантирует, что традиция – даже там, где она выходит за пределы буквального прочтения Св. Писания, выявляет тот фундамент, на котором она покоится. (Традиция находится во власти истории – своего собственного прошлого, сохраняющего в воспоминании свою живую значимость).

Поэтому следует также принимать в расчет, что (2) традиция как выражение живого чувства веры благодаря действию Духа Божия находится в неразрывной связи с Церковью (как общиной верных) и всегда представляет собой элемент ее (Церкви) настоящего.

Также необходимо напомнить о том, что (3) Традиция Церкви (вместе с ее традициями), которая служит проводником действие Духа Божия, открыта благодаря действию этого Духа грядущему царствию Божию, которое уже «присутствует» (ср. Мк 1, 15) в настоящем Церкви. Поэтому традиция всегда сберегает в себе некий элемент будущего, т. е. полноту Церкви в царствии Божием.

К тому же, нельзя не принять во внимание то обстоятельство, что (4) традиция – не просто произвольное развертывание обычаев и установлений Церкви; традиция существенно опирается на богословие, каковое в свою очередь невозможно понять и определить в его служении задачам Церкви, не обращаясь к действию Духа Божия. {235} И в этом отношении именно Pneuma определяет traditio ecclesiae.

Наконец, необходимо помнить, что (5) традиция обретает форму в собственном смысле на основании Откровения. А именно, поскольку Откровение, как самооткровение Божие, даруется таким образом, что человек может его понять как таковое и принять в свою собственную жизнь, то тем самым сказано заодно, что откровение остается живым в рамках традиции. И это происходит постольку, поскольку в традиции Откровение высказано в слове и существует как передача и распространение Логоса – слова Отца (ср. Ин 1, 1). Как такое слово традиция служит посредником в самовозвещении Бога миру в Духе (Pneuma). «Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам» (Ин 14, 26). Но если Откровение Божие о Себе остается в Духе (Pneuma) живо присутствующим и действенным, в Церкви оно – как наследие, полученное от Христа, – высказывается в слове. «От Моего возьмет и возвестит вам» (Ин 16, 14). Исповедание единства Св. Писания, в котором [тем не менее] различены Ветхий и Новый Заветы, удостоверяется в отношении к событию пришествия Христа. Он – альфа и омега, Он – Слово, которым все было сотворено, нашего ради спасения сошедшее с небес, принявшее плоть, праведное Слово суда, которое в конце времен приведет Церковь и мир (как новое творение) к их завершению. Откровение в Духе (Pneuma), живущее в Церкви, становится там плодом действия Св. Духа, выраженным в слове, т. е. возвещается и фиксируется письменно.

Основание традиции есть, тем самым, откровение о Себе единого и троичного Бога; и отсюда – так называемое «повеление о крещении» (Мф 28, 19) – «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» – может быть понято как «основополагающий акт» Церкви; «поскольку это речение значимо сегодня почти повсеместно не просто как слово Иисуса в историческом смысле, но как краткая формулировка ведомых Духом Иисуса Христа, а потому подкрепленных Его авторитетом, развития и практики ранней Церкви»[671]. Церковь как община тех, кто заново рожден «от воды и Духа» (Ин 3, 5) обретает центр своей традиции в праздновании памяти тайной вечери Господней: «сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22, 19), что может быть дополнено словом Господа, которое передает Павел: «Ибо всякий раз, кода вы пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор 11, 26). Таинства крещения и евхаристии обосновывают и одновременно связывают воедино традицию {236} Церкви. В них единый и троичный Бог обнаруживает Себя как исток, как дающая силы и приводящая к исполнению любовь ко всем тем, кто в общине верных переживает вместе с тем глубочайший опыт общности с Богом благодаря встрече с Иисусом Христом «в Духе Святом» (в слове и таинствах).

Если традиция проистекает из действия Бога «в Духе», то исповеданию истории как истории спасения, поскольку она – «место» действия Божия, соответствует проникновение в историчность веры, «каковая вырывает каждого единичного из его единичного бытия и вплетает в ткань истории, от Христа исходящей»[672]. Событие пришествия Христа как событие историческое не только связывает веру каждого отдельного человека с «миром» и «его» историей, но и с верой общины, которой каждый отдельный ее член подчинен посредством исповедания [веры]. Поэтому обращенность к конкретному спасительному деянию Божию, каковое кристаллизовалось в Иисусе Христе, означает заодно критическое вопрошание традиций, коренящихся в традиции Церкви. Эти традиции как часть христианской жизни интегрированы в ограниченный горизонт человеческих возможностей, а поэтому должны всегда пересматриваться и перепроверяться в силу их неизбежной упрощенности. Там, где традиции востребованы только ради них самих, что обосновывается ссылкой на поддерживающий их авторитет, следует напоминать о непреходящей первичности слова Божия – и в смысле его изначальности и в смысле его достоинства. В этом отношении значимы не только слова и проповеди пророков Ветхого Завета (призывавших покаяться и обратиться к Яхве), но и высказанные с предельной решимостью слова самого Иисуса Христа, Который именно там противопоставляет Свое слово «преданию древних», где это последнее утрачивает свою прозрачность по отношению к воле Божией, каковая только и полагает меру. Только в последние дни окончательно откроется, что новый и вечный Завет, скрепленный кровью Христа, и упраздняет, и удерживает Завет Ветхий, т. е. хранит его в подлинной, соответствующей воле Божией действительности. Не достойная почтения древность лежит в основании обязывающей значимости [Ветхого Завета], но хранимое в Завете Яхве с Израилем свидетельство близости Бога избранному Им народу, с которым был заключен союз. Где традиции делают человека настолько узким, что он может с их помощью скорее обрести свой жизненный мирок, чем обнаружить несущую опору своей жизни, там они не могут исполнить предназначения традиции христианской. Обращенность к Богу позволяет верующему увидеть, что вместе с устанавливающей норму традицией ему даруется то {237} пространство свободы, в котором он может постичь свою форму жизни как исходящую от Бога, в Боге хранимую и распахнутую в непреходящее, вечное будущее.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.