Странница града Петрова

Странница града Петрова

Господь птиц небесных питает, обо всем живом заботится, а я не хуже птицы. Пусть воля Его будет.

Ксения Петербургская

Благие дела спешить делать нужно. В земле выспаться успеем.

Ксения Петербургская

Блаженная Ксения Петербургская (Аксинья Григорьевна Петрова)

Не ранее 1719 и не позднее 1730 – около 1800, по другим данным, 1803, Петербург

В начале XVIII века, точной даты не установлено, родилась в городе Санкт-Петербурге, столице государства Российского, Ксения Григорьевна. Ее девичья фамилия осталась неизвестной, но, скорее всего, была Ксения Григорьевна из семьи обеспеченной, поскольку дом, в котором жила она вместе с мужем, был куплен на ее приданое.

Дом, в котором жили молодые супруги, Андрей Федорович и Ксения Григорьевна Петровы, стоял на Петербургской стороне, в те времена на самой окраине столицы. Андрей Федорович был полковником и служил придворным певчим. Ксения вышла за него замуж восемнадцати лет, и с тех пор жили они тихо и счастливо. Все было хорошо: мир, покой и достаток во всем. Но беда всегда приходит нежданно. Ксении только исполнилось двадцать пять лет, когда умер ее супруг. Скончался Андрей Федорович настолько внезапно, что ни исповедаться, ни причаститься не успел. Ксения, как и ее муж, была глубоко верующей, ее тяготило понимание, что любимый ею человек умер без причастия, невольно обрекая бессмертную душу свою на вечные муки.

Ночами молила Ксения о спасении души любимого мужа, просила о вразумлении, об устройстве дальнейшей жизни. И было ей видение – явилась преподобная Мария Египетская и возвестила о благословении свыше на подвиг юродства Христа ради. Получив благую весть и благословение свыше, Ксения приняла на себя подвиг юродства: принесла в жертву Богу собственный разум. На похороны она оделась в мундир мужа и стала называться его именем. Когда ее пытались называть Ксенией, она смиренно просила отныне и впредь называть ее Андреем Федоровичем и добавляла:

– Ксению я похоронил, она там, в могилке, а я – Андрей Федорович, я тут.

Похоронив мужа, Ксения последовательно продолжила подвиг юродства – раздала бедным все нажитое за годы супружества имущество, деньги пожертвовала церкви, дом подарила хорошей знакомой, Параскеве Антоновой, взяв с нее торжественное обещание пускать в дом бездомных нищих и не брать с них плату за ночлег. Параскева поблагодарила ее и спросила:

– Чем же сама жива будешь? Чем прокормишься?

– Господь птиц небесных питает, обо всем живом заботится, а я не хуже птицы. Пусть воля Его будет.

Вскоре про дом, в котором сирым можно было найти бесплатный приют, знали все нищие столицы и называли улицу, на которой этот дом стоял, странным названием – улица «Андрей Петрович», наверное, переделали фамилию Петров в отчество. Теперь эта улица называется Лахтинской.

Сама же Ксения до самой своей кончины откликалась только тогда, когда ее называли Андреем Федоровичем. Повязав голову простым белым платком, с котомкой за плечами, с палкой в руках, бродила она по городу в мужской одежде. От непогоды одежда быстро истрепалась и обветшала. Ксения бережно прятала лоскуты дорогого ее сердцу мундира на груди. Когда одежда окончательно превратилась в лохмотья, она переоделась в красную кофту и зеленую юбку – цвета формы покойного мужа. Ночи она, по свидетельству одно время присматривавшей за ней в виду странного поведения полиции, проводила в поле за городом – в любую непогоду всю ночь молилась коленопреклоненная. Только в самые лютые морозы оставалась, да и то редко, на ночлег у знакомых.

Родственники Ксении были встревожены ее душевным здоровьем, взволнованы тем, что раздала она все свое имущество, ничего себе не оставив, и обратились за помощью в полицию. Ксению пригласили на беседу, после которой пришли к выводу, что она в полном уме и здравии и потому вольна поступать и распоряжаться собой и своим имуществом по собственному разумению.

Есть предположение, что блаженная Ксения некоторое время провела в Алексеевской женской обители под Арзамасом. Обитель эту основал преподобный Феодор Санаксарский (в миру известный как прославленный адмирал Федор Ушаков).

Ксению любили, ей сочувствовали, охотно подкармливали, старались подать милостыню. Но денег она не брала, только «царя на коне», так она называла копейку, на которой изображен всадник —

Георгий Победоносец, побеждающий Змея. Но и эту малость она никогда не оставляла себе – тут же раздавала нищим. Она мужественно и достойно несла тяжкий крест юродства и свою нищету, с гордостью заявляя: «Вся я тут».

Вскоре за ней стали замечать благие дела. Если на базаре она брала у кого-то булку или еще что-то, товар у такого продавца раскупался мгновенно. Вскоре извозчики наперебой просили ее проехать с ними «хоть до уголка», и, если она соглашалась, от богатых заказчиков в этот день отбоя не было. Ксению наперебой зазывали в дома, старались угостить чаем, ее присутствие в доме приносило удачу и благополучие. На улице матери подходили к ней с детьми, если она целовала ребенка, это считалось хорошим знаком.

Особенно часто она бродила в окрестностях Смоленского кладбища. В то время там возводили новую каменную церковь. Чем выше становились стены, тем медленней шло дело – кирпичи для кладки приходилось поднимать по строительным лесам все выше и выше. И тогда стали происходить непонятные вещи: приходили утром мастеровые, а наверху уже лежат готовые для кладки кирпичи. Сговорились рабочие посмотреть, что за невидимка им помогает. Оказалось, это Ксения по ночам носила на леса кирпичи для строителей, делавших богоугодное дело.

Строители спрашивали ее:

– Когда же ты спишь, Андрей Федорович?

– Благие дела спешить делать нужно. В земле выспаться успеем, – отвечала блаженная.

Каждое утро она обходила строящуюся церковь, осматривала фундамент, поглаживала стены, приговаривая:

– Много тебе вынести придется, но ничего, ничего. Устоишь.

И действительно, многое довелось вынести церкви, особенно тяжелым было наводнение 1824 года, когда разбушевавшейся стихией было снесено множество крестов на кладбище и смыто несметное количество могил. Храм все же устоял, как и могилка Ксении, сохраненная часовенкой.

Провидение вело и направляло блаженную Ксению, и оно же дало ей редкий дар предвидения. О ее прозорливости по городу ходили легенды. Из уст в уста передавали рассказы о том, как зайдя в гости к семейству Голубевых, у которых часто и охотно бывала – очень ей нравилась дочь хозяйки, скромная красавица, – сказала Ксения девушке:

– Ты вот сидишь, завтракаешь сладким, а твой муж на Охте жену хоронит.

– Откуда у меня муж? – засмущалась девушка. – У меня даже и жениха еще нет.

– Иди! – строго приказала Ксения. – Он тебя ждет.

Мать, почитавшая Ксению за угодницу Божию, подхватила дочку, и они отправились на Охтинское кладбище. Там как раз шла панихида по молодой женщине, жене молодого доктора, умершей при родах. Когда могилу зарыли, все стали расходиться, а доктору стало дурно. Мать и дочь Голубевы подбежали к нему, помогли, как умели. Так они и познакомились, а через год девушка вышла за него замуж. Жили они долго и счастливо, до конца дней своих с благодарностью вспоминая блаженную Ксению.

А однажды обычно тихая Ксения буквально ворвалась в свой бывший дом и с порога замахала палкой на Параскеву Антонову, свою знакомую, которой дом этот оставила:

– Бросай все и беги скорей на Смоленское кладбище! Бог тебе ребенка дает!

Параскева, женщина одинокая и бездетная, подхватилась и помчалась на кладбище. Путь был неблизок, шла она долго, а когда вышла на улицу, ведущую к кладбищу, извозчик сбил зазевавшуюся беременную женщину. Страдалица от удара родила прямо посреди улицы и скончалась. Параскева подхватила новорожденного, завернула в головной платок и отнесла домой. Позже, как ни искала петербургская полиция, да и она сама, найти отца ребенка не удалось, как не удалось установить, кто же была сбитая лошадью женщина.

Однажды Ксения перекрестилась вслед моложавой купчихе Крапивиной, которая ее постоянно радушно принимала, и произнесла грустно:

– Зелена крапива, да скоро увянет.

Ее слова вспомнили, когда полная здоровья купчиха в скором времени заболела и стремительно угасла.

Но особенную славу прорицательницы принесли Ксении страшные предсказания, которые не только по городу, но и по всей России печальным эхом прокатились. Накануне праздника Рождества Христова, 24 декабря 1761 года, блаженная Ксения была необыкновенно взволнована, особенно много ходила по городу и везде, и всюду, в гостях, посреди улицы, на паперти церкви упрямо твердила одно и то же:

– Пеките блины! Блины пеките! Вся Россия скоро блины печь будет.

Люди пытались разгадать тайный смысл ее слов, но ответ не находили. До масленицы еще далеко, с чего вдруг вся Россия блины печь будет? На следующий день, 25 декабря 1761 года, ответ принесли печальные колокола, известившие о скоропостижной кончине императрицы Елизаветы Петровны.

Смерть ее была неожиданной – дочь Петра Великого умерла полной сил и энергии. Накануне смерти отдавала распоряжения архитектору Растрелли об украшении нового Зимнего дворца, укладке паркета и позолоте лестничных перил, но все оказалось всуе. Ксения предсказала судьбу императрицы, ведь на поминках по обычаю едят кисель и блины.

Другое предсказание так же было связано с царствующей фамилией. Но сделано оно было уже во времена новой императрицы, Екатерины. Ксения несколько дней горько плакала на паперти возле церкви и клала земные поклоны.

– О чем так горько плачешь, Андрей Федорович? – участливо спрашивали ее.

– Кровь, кровь на воде. Каналы и реки кровью потекут, – сквозь слезы повторяла Ксения, указывая на воды близкого канала.

Город замер в ожидании беды. И она грянула через три недели, 5 июля 1764 года. В тайном каземате Шлиссельбургской крепости во время неудачной попытки освобождения поручиком Мировичем, помутившимся сознанием от отчаянной нищеты и безысходности, был убит охраной томившийся в неволе самый секретный узник Российской империи.

То, что сейчас известно любому неленивому школьнику, в те времена было тайной тайн государства Российского. Императрица Анна Иоанновна, стремившаяся любой ценой закрепить престол за потомством своего отца, царя Иоанна Алексеевича (брата Петра I), выдала свою племянницу, мекленбургскую принцессу Анну Леопольдовну, за принца Антона Ульриха Брауншвейгского. Рожденного от этого брака в 1740 году Иоанна Антоновича она поспешно назначила своим наследником. По смерти Анны Иоанновны в октябре 1740 года двухмесячный младенец Иоанн VI Антонович был провозглашен императором всероссийским. Пробыл он им всего год. С 24 на 25 ноября 1741 года в России произошел государственный переворот, один из многих, в столь щедром на них разудалом восемнадцатом веке. Императрицей была провозглашена дочь Петра Великого, Елизавета Петровна. Годовалого императора Иоанна Антоновича заключили в Шлиссельбургскую крепость, а родителей его отправили в ссылку в далекие Холмогоры, где они и скончались. Несчастный Иоанн Антонович протомился под строгим надзором в Шлиссельбургской крепости около 23 лет.

Вот чью страдальческую смерть предсказала и оплакивала Ксения Петербургская. Весть о трагическом происшествии в Шлиссельбургской крепости разнеслась по городу. К предсказаниям блаженной Ксении стали прислушиваться еще внимательнее, ловили каждое ее слово, пытались толковать странные ее речи. Она необыкновенно точно предсказала замужество многим девицам на выданье. Многих предостерегла от невыгодных и корыстных браков.

В ее странных речах и поступках люди стали видеть глубокий, скрытый смысл. Если Ксения дарила что-то, одаренного ею человека ждала нечаянная радость. Если же она что-то просила, что случалось крайне редко, того, к кому она с просьбой обращалась, ожидала беда или утрата, ему стоило поостеречься. Ее наперебой зазывали в гости, старались прикоснуться к одеждам. Считалось, что осенявшая Ксению милость Божия распространялась на каждого, кто соприкасался с ней. Удача и невиданное благополучие неизменно сопутствовали всем, кто оказал ей хотя бы малую помощь или внимание. Благодать надолго поселялась в доме, который посетила Ксения.

Рассказывали, что однажды она подошла на улице к женщине, дала ей копеечку с изображением Георгия Победоносца и сказала:

– Возьми царя на коне. Поспеши – погаснет.

Женщина растерялась, но копеечку взяла и, зажав ее в кулаке, поспешила домой. А когда подходила к дому, из-под самой крыши полыхнул яркий огонь. Мигом сбежался народ, пожар разгорался, женщина пыталась прорваться к дому, ее не пускали. Но словно неведомая сила толкала ее к пожару, и, когда ей удалось подбежать вплотную к зданию, бушевавший пожар тут же затих. Народ удивленно ахнул, а женщина разжала руку с подаренной копейкой, вспомнила вещие слова Ксении, и сердце женщины наполнилось благодарностью.

Особенно часто в городе Петра рассказывали о чудесном воскрешении утонувшего в Неве мальчика. Его вытащили уже бездыханным. Но рядом оказалась Ксения. Она обратилась с дерзкой мольбой к Господу, после чего, по благословению свыше, прикоснулась руками к утонувшему, и он ожил.

И уже почти в самом конце жизни она часто стала повторять странные слова:

– Скоро плакать на Руси будут. Как войдет он во врата, всей жизни ему будет столько, сколько букв над воротами в речении библейском!

Долго ломали головы горожане, строили догадки, о ком речь и что это за врата и где эти буквы. И вскоре кто-то разгадал тайну прорицания – в Петербурге спешно шло строительство Михайловского замка, предназначенного для императора Павла I. Строительство задерживалось, постоянно что-то не ладилось, не хватало материалов. Вот и ворота поставили, а облицовочного мрамора не было. И тогда взяли мрамор со строительства храма Исаакиевского собора. Одна из мраморных плит с выбитым на ней библейским изречением была укреплена над воротами замка. Суеверные петербуржцы бросились читать надпись и пересчитывать в ней буквы, высчитывая, сколько же лет будет жить император. Роковая надпись гласила:

ДОМУ ТВОЕМУ ПОДОБАЕТЪ СВЯТЫНЯ ГОСПОДНЯ ВЪ ДОЛГОТУ ДНЕЙ

Посчитали – и ахнули, насчитав сорок семь букв. Согласно предсказанию, отпущено было императору Павлу Петровичу сорок семь лет, жить ему оставалось всего ничего – до 1801 года. Из уст в уста, от человека к человеку передавалось по Петербургу это мрачное предсказание, гулким эхом докатившись до Москвы и других городов и превратившись в устойчивое поверье. Павел I, наверняка, знал о роковом пророчестве, но, будучи по натуре фаталистом, дерзко шел навстречу собственной судьбе, даже подгонял ее, как торопил он и строительство Михайловского замка. Распространившееся повсеместно предсказание Ксении создавало огромное напряжение вокруг фигуры императора и самого Михайловского замка. Уже то, что на его постройку были взяты материалы со строительства Исаакиевского собора, посчитали дурным предзнаменованием.

В начале 1801 года рабочие пытались закончить строительство, но замок оставался мрачным и снаружи, и внутри. Его не удавалось украсить, интерьеры были темны и печальны, к тому же в замке было очень холодно, и стояла ужасающая сырость. Но Павел I спешил, и как только замок освятили, тут же въехал в него. Город замер в ожидании чего-то страшного и неизбежного. И оно свершилось. Император Павел Петрович прожил в замке сорок дней. Въехал он в замок 1 февраля, а в ночь с 11 на 12 марта был убит заговорщиками, не дожив до своего сорокасемилетия всего несколько месяцев.

Еще в 1901 году в изданных к 200-летию Петербурга очерках В. М. Суходрев пишет о надписи над воротами Михайловского замка, как о существующей. Но в следующие годы упоминания о ней исчезают, как бесследно исчезает и… сама таинственная надпись. К 300-летию Петербурга Михайловский замок отреставрировали, обновлена была и ставшая пророческой, благодаря сбывшемуся предсказанию Ксении, надпись.

Многим помогла Ксения при жизни. А прожила она более семидесяти лет. Хотя письменных сведений о точном времени и обстоятельствах ее смерти нет, предание гласит, что перед кончиной она видела во сне Пресвятую Богородицу, возвестившую о близости завершения ее земного странствия. Похоронили блаженную Ксению на Смоленском кладбище. На том самом, на котором она ночами носила кирпичи на леса для строительства церкви в честь иконы Смоленской Божией Матери.

И после кончины не оставила Ксения страждущих заботами своими. На могилке ее стали совершаться чудеса – исцелялись больные, находились пропавшие вещи, примирялись поссорившиеся. Могила блаженной Ксении стала местом постоянного паломничества. Люди шли и шли. Шли помянуть праведницу, попросить ее о помощи и заступничестве. Многие приходили просто прикоснуться к надгробью, а многие уносили с собой горсть земли с могильного холмика. Вскоре холм сравнялся с землей. И еще дважды насыпали землю на могилу, и дважды уносили ее по горсточке, по щепотке страждущие защиты и помощи. Положили на могилу мраморное надгробье, но паломники откалывали от него по кусочку, и вскоре от мраморной плиты также ничего не осталось. Потом над могилой на пожертвования богомольцев построили часовню. Могилу покрыли мраморной плитой с надписью:

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. На сем месте положено тело рабы Божией Ксении Григорьевны, жены придворного певчего, в ранге полковника, Андрея Феодоровича. Осталась после мужа 26-и лет, странствовала 45 лет, всего жития ее было 71 год, называлась «Андрей Феодорович». Кто меня знал, да помянет душу мою, для спасения своей души. Аминь».

В специально заведенной книге, хранившейся в Смоленской церкви, было записано множество благодарственных слов блаженной Ксении Петербургской. Страницы книги были заполнены рассказами о чудесных исцелениях и помощи в делах житейских.

Будучи еще наследником, будущий император Александр III заболел тифом. Его жена, Мария Федоровна, неустанно молилась о его здравии. Кто-то принес ей горсть земли с могилы блаженной Ксении, посоветовав положить узелок с этой землей под подушку больному, помолившись блаженной. Мария Федоровна все исполнила, а ночью, забывшейся возле постели больного было видение: стоит перед ней старушка в красно-зеленом одеянии и говорит:

– Выздоровеет твой муж, а ребенок, которого ты носишь, будет девочкой. Назовите ее в мое имя Ксенией. Она будет хранить вас от бед.

Так все и случилось – больной выздоровел, родилась девочка, названная Ксенией, сестра последнего русского императора Николая II. Мария Федоровна ежегодно приезжала на могилку блаженной Ксении и заказывала панихиды. До самой революции вдовствующая императрица приходила на эту могилку.

В 1919 году она и ее дочь, великая княжна Ксения, покинули Россию на борту британского крейсера «Мальборо», специально присланного английской королевой Александрой, сестрой Марии Федоровны. Сама великая княжна Ксения прожила долгую жизнь: родившись в 1875 году, она умерла в 1960. Своей смертью умерли и вдовствующая царица Мария Федоровна, и муж великой княжны Ксении, и ее дети. Судьба остальных Романовых была трагична.

Принято считать, что особое покровительство святой Ксении Петербуржской распространено на матерей. Им она чаще всего оказывает помощь и поддержку. Одной женщине она помогла найти сбежавшего мужа и вернуть прихваченные им деньги, другой – устроить на учебу детей из бедной семьи. Сильно пьющему мужу одной паломницы, часто плакавшей и жаловавшейся на судьбу на могиле Ксении, она явилась во сне и строго сказала:

– Немедля прекрати пить! Жена твоя день и ночь плачет, слезами могилу мою затопила!

После этого муж несчастной женщины спиртного в рот не брал.

В 1902 году над могилой Ксении была построена новая часовня с мраморным иконостасом и надгробием посередине. В начале прошлого века на Васильевском острове был устроен «Дом трудолюбия в память рабы Божией Ксении для бедных женщин духовного звания». В наши дни именем Ксении названа церковная больница при духовной семинарии и академии.

В период советской власти, во времена воинствующего атеизма, постановлением горисполкома часовня была закрыта. Во время Великой Отечественной войны в ней находился склад для тары. Говорят, что сохранилась часовня благодаря нечаянному «покровительству» А. Н. Косыгина. На Смоленском кладбище были похоронены его родители, он часто навещал их могилы, что якобы помешало уничтожить часовню. Но это далеко не так. В 1946 году часовню по многочисленным просьбам верующих открыли, но вскоре закрыли опять. Могилу Ксении замуровали, над ней построили постамент, в часовне сделали сапожную мастерскую. Но ничего путного из этого не вышло. Сапожников так трясло, что они ни одного гвоздя забить не могли. Решили в часовне открыть мастерскую по изготовлению парковых скульптур, вроде печально знаменитых дейнековских девушек с веслом. Но и из этого ничего не получилось. Наваяют за день «мастера» скульптур, утром придут – на полу одни черепки.

В 1984 году передали часовню общине храма во имя Смоленской иконы Божией Матери. Поднимали часовню всем миром и в 1987 году вновь освятили. Со всей России приезжают сюда паломники. Это ведь только в радости не нужно искать, к кому прислониться, а в горе не вдруг найдешь помощь. Вот и едут со всей горемычной России к ней, к святой блаженной Ксении Петербургской. Просят ее: «Помоги, заступись, Андрей Федорович!»

Не случайно написано на могильной плите Ксении: «Кто меня знал, да помянет душу мою, для спасения своей души. Аминь».

По многочисленным свидетельствам святая Ксения часто является людям, особенно женщинам. То утешит, то советом поможет, то предскажет важное событие.

Говорят, до сих пор без устали ходит по Санкт-Петербургу высокая старушка, одетая в красно-зеленые цвета военной формы ее мужа, под чьим именем – Андрей Федорович, она творила дела добрые. Ходит в белом платочке, с котомкой за плечами и палочкой в руках, смотрит по сторонам ясными голубыми глазами.

Церковь канонизирует, или причисляет к лику святых за праведную жизнь и чудеса, творимые при жизни и после смерти. В 1988 году на Поместном Соборе Русской православной церкви, посвященном тысячелетию крещения Руси, блаженная Ксения Петербургская была причислена к лику святых.

День ее памяти отмечается 6 февраля.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.