14. Звездный медиум

14. Звездный медиум

Салли Морган ошарашивает людей. Правда. Вернее, не она сама, а ее телепередача «Салли Морган: звездный медиум». Когда я год назад сказал подруге, что собираюсь писать книгу о медиумах, она неожиданно позеленела и проговорила:

— Это значит, что тебе придется встретиться с Салли Морган!

— Э… с кем? — переспросил я, не понимая, о ком она.

Передачу Салли в то время показывали на канале Ай-ти-ви-2 — это потом она переехала на более престижный канал Ай-ти-ви-1, — и я ее ни разу не смотрел.

— Боже! — воскликнула моя подруга, глядя на меня такими глазами, будто я только что сознался, что понятия не имею, кто такой Иисус Христос. — Она истинный медиум. Я не представляю, как ей удается то, что она делает, но на своей передаче она творит потрясающие вещи! Я такого никогда раньше не видела. Это все очень, очень странно.

Так что я посмотрел передачу и был поражен не меньше своей подруги. Происходящее на экране зачаровывает, и не только потому, что Салли обращается к умершим родственникам посетителей по именам («Вашу покойную тетю зовут Энн», — говорит она гостю программы), но и потому, что эта телезвезда совершенно не похожа на медиумов, к которым мы привыкли. Салли — крупная, разговорчивая женщина, и ее поражают собственные достижения в сфере предсказаний, что делает ее скорее милой, чем всемогущей и самоуверенной.

Салли Морган интересна не только тем, что умудрилась убедить множество людей в существовании медиумов, но и тем, что она, если верить Ричарду Докинзу, несет угрозу Просвещению. А это большая ответственность для бывшей медсестры стоматологического кабинета из Южного Лондона.

Однако сама по себе ее передача весьма спорна. По общепринятым стандартам программы с участием медиумов должны оставлять место и для скептика, который давал бы рациональные объяснения происходящему. Вот почему, когда в передачу «С добрым утром» приходит медиум, рядом с ним сажают доктора Криса Френча, который излагает свой «земной» взгляд на вещи. Поэтому же в «Территории призраков» можно увидеть доктора Кирана О’Киффа, который даст разумное непаранормальное объяснение всем странным вещам, происходящим на экране. Совсем другой подход предлагает программа «Салли Морган: звездный медиум». Сама идея передачи в том, что в течение месяца Салли подвергают серии сложнейших испытаний.

Для примера возьмем телефонное задание: Салли должна была позвонить на номер общественной телефонной будки и устроить сеанс незнакомцу с улицы.

— Во-первых, вы не должны быть здесь, вы должны быть в Австралии, — говорит Салли молодому человеку.

Его лицо выражает полнейший шок.

— Боже мой, — медленно произносит он. У него такой вид, словно у телефонной будки приземлилась тарелка с инопланетянами.

— И был ли смысл возвращаться в Англию? — спрашивает Салли.

— Боже мой, — повторяет юноша. — Так странно, что вы сразу же об этом заговорили. Я жил в Австралии всего-то чуть больше года, но да, мне очень не хотелось возвращаться, — признается он.

— Я вас понимаю, — отвечает Салли.

Затем она звонит еще в одну телефонную будку и сообщает девушке, что та беспокоится из-за нехватки работы. Девушка потрясена и признается: да, действительно, в последнее время у нее проблемы с карьерой.

А что, если незнакомцам, забредшим в телефонную будку, приходится подстраивать утверждения Салли под свою жизнь? Ведь работа и финансовые трудности волнуют большинство людей. Что ж, в иные моменты передачи зрителям становится не по себе. Например, испытание на чтение мыслей. Салли выступает против скептика и фокусника Мэтью Райта. Голос за кадром сообщает, что Мэтью один из тех недоверчивых типчиков, которые не верят в таланты Салли. Он говорит: «Если хотите побеседовать с медиумом, поговорите лучше с тетей Бетти, и она даст вам более правильный совет, чем все медиумы, вместе взятые».

Задание для Салли и Мэтью состоит в том, чтобы выяснить как можно больше фактов о молодой полячке по имени Анна, с которой никто из них ранее не общался. Мэтью садится в лужу. Он пытается выудить из Анны информацию, но узнает только два факта. Один — что Анна из Восточной Европы. Это угадал бы даже кот моего соседа, если умел бы говорить. Салли же выступает куда убедительнее. Она не пытается вытащить из девушки информацию, а с ходу высказывает серию предположений. Анна соглашается со всеми.

— Вы не англичанка, — говорит Салли.

— Верно, — отвечает Анна.

— Вы полячка.

— Верно.

— Вы связаны с модой.

— Верно.

— Вы начинающая актриса.

— Верно.

— Мне кажется, я вижу в вашей жизни Францию, — говорит Салли, и здесь Анна, срываясь, выкрикивает:

— Вы удивительная!

Сеанс продолжается.

— Три дня назад вы вели переговоры насчет нового агента.

У Анны буквально глаза лезут на лоб. Это и конкретно, и верно.

— Она умудрилась залезть мне в голову, — признается Анна после программы. — Она все обо мне знает.

— То, что я делаю, — не магия. Это из иного источника. И срабатывает само по себе. Само по себе! — с жаром восклицает Салли, порядком озадаченная собственными способностями.

А вот Мэтью теперь верит, что у Салли талант от Бога. По крайней мере, именно так я воспринимаю его слова, сказанные по окончании передачи. Мне кажется, что впервые в жизни медиум сумела убедить скептика и заставила его передумать. Может, способности Салли убедят и Ричарда Докинза в том, что медиумы существуют? Неужели это и есть доказательства, которые я так долго ищу? Я добываю номер телефона Мэтью и звоню ему, окрыленный тем, что мне удалось обнаружить единственного в мире настоящего медиума и сейчас я получу тому подтверждение. Я спрашиваю Мэтью, действительно ли он повесил на гвоздь шляпу фокусника и принадлежности скептика.

— Вовсе нет, — отвечает он.

— Но вас же разгромили! И под занавес вы сказали, что силы Салли даны ей Богом, — напоминаю я. Ведь там, на экране телевизора, Салли победила его.

— Монтаж у этой передачи отвратный, — говорит Мэтью.

— Что?

Да разве возможно смонтировать выступление Салли так, чтобы оно казалось лучше выступления Мэтью?

— Нам дали четырех человек, — объясняет Мэтью. — С одним я справился лучше, чем Салли, двоих мы раскрыли примерно наравне, а потом Салли гораздо лучше справилась с четвертой. Именно это они и показали. Наши результаты на самом деле были такими: тридцать семь баллов у Салли и тридцать четыре — у меня, а не девять у Салли и два у меня, как они это показали. Я вовсе не считаю, что она удивительная или потрясающая. Просто все так смонтировали.

Мэтью рассказывает, что его речь тоже была смонтирована и кусок про данные Богом способности оказался вырванным из контекста. Если верить Мэтью, это не отдельная цитата, а часть того, что он говорил до начала соревнования. На самом деле, объясняет он, это кусок того же самого предложения, шутки о тете Бетти.

Если это правда, я потрясен. Но я пытаюсь сформировать непредвзятое мнение, и посему мне нужны дополнительные доказательства. Придется пообщаться с самой Салли. Мэтью тут же подчеркивает, что его комментарии относятся только к фрагменту передачи с его участием. Об остальной программе он ничего не знает и не хочет, чтобы я утверждал, будто он считает ее фарсом.

С самого начала передачи меня обеспокоил голос за кадром, сообщивший, что эта программа дает возможность зрителям самим решать, существуют ли медиумы. Но со слов Мэтью получается, что никакого выбора у них нет, ведь все провалы Салли тщательно вырезают.

После удивительных заявлений Мэтью я не могу не позвонить Салли. Меня разрывает на части. Для истинного поклонника Салли Морган комментарии Мэтью не стали бы причиной разочарования. Вот и я не стану разочаровываться. Конечно, передачу монтировали, но Салли все равно удивительная, разве нет? Возможно, у нее все-таки есть способности.

Беседуя с Салли по телефону, я приятно поражаюсь тому, что ее телевизионное обличье соответствует реальному. Она, милая и дружелюбная, как на экране, приглашает меня заехать к ней в гости, выпить чашечку чаю и побеседовать. Я появляюсь у нее на пороге за несколько недель до ее живого выступления в зале Фэрфилд в лондонском районе Кройдон. Я уже купил билеты и собираюсь пойти с той самой подругой, которая впервые упомянула Салли. Шоу будет научной проверкой способностей медиума. Я хочу понять, насколько впечатляют ее таланты в жизни. Еще я хочу услышать мнение моей подруги. Но для начала мне интересно, знает ли Салли, откуда берутся ее пара-психические способности. Ни один медиум пока не смог дать удовлетворительного объяснения. Я надеюсь, что Салли с ее уникальными талантами подкинет мне дельную мысль.

Я сажусь на поезд до Мертона, что в Южном Лондоне, прохожу по утопающим в зелени улицам мимо тренировочной базы футбольного клуба «Фулхэм» до одиноко стоящего дома Салли. Ее муж Джон, столь же дружелюбный, как и сама медиум, моет во дворе «мерседес» и большой внедорожник. Что ж, дела у них, как видно, идут неплохо. Я прохожу в раскрытую дверь и встречаю Салли в коридоре.

Она подвижна, как и на телеэкране, и все так же кажется вечно удивленной тому, что ей удается узнать о людях. Салли вспоминает недавний сеанс, когда она увидела покойного отца посетительницы, одну за другой раскладывающего на столе ложки.

— Та женщина рассказала, что он болел четыре года и ему приходилось принимать различные лекарства. Он настаивал, чтобы каждое из них наливалось в новую ложку. Кто-нибудь сказал бы, что я телепат, но это было бы так, если бы я имела дело с живыми людьми. А я общаюсь с мертвыми. Меня это поразило не меньше, чем посетительницу, — с придыханием признается Салли.

Сегодня Салли в предвкушении своего нового живого представления. Она говорит, что после двух серий телепередач с ее участием зрители стали просить ее организовать гастроли.

— Через семь часов после окончания завершающей передачи мы получили двести сорок пять тысяч электронных писем! А за последний год их пришло сотни тысяч, — говорит она.

Сеансы один на один не смогли удовлетворить всех желающих.

— Очевидно, людям мало, что я принимаю по пять человек каждый рабочий дней, — говорит она, выходя из кухни с чайником и наливая мне свежего чая.

Салли рассказывает, что ей удавалось избегать турне почти двадцать лет, хотя ее продюсеры на этом очень настаивали. Ей казалось, что она не сможет передать сообщение для каждого из собравшихся в зале.

— Понятно же, что за выступление удастся поговорить лишь с несколькими людьми, — говорит она.

Но потом Салли пришло в голову, как этого можно избежать. В конце прошлого года на нее снизошло озарение, и она поняла, как можно взаимодействовать с аудиторией, чтобы не выбирать людей из толпы случайным образом.

— Когда медиум выходит к многочисленной аудитории, его часто тянет в определенный сектор, потому что там скопилось больше энергии, и другим людям почти не достается внимания, — объясняет она.

Салли решила, что на сцене будет стоять лотерейный барабан и она станет зачитывать случайно выпавшие сообщения, которые люди заполнят по пути в зал. Таким образом, у каждого будет шанс поговорить с Салли.

Она рассказывает, что ученый Гари Шварц из Аризонского университета протестировал ее способности и полагает, будто может доказать, что она действительно разговаривает с мертвыми. Он назвал ее имя в числе пяти лучших медиумов мира. Есть лишь одна проблема с экспериментами Шварца — они как раз из тех, что, как выяснили Ричард Вайзмен и Киран О’Кифф, проводятся с значительными погрешностями.

Салли всегда открыта для научных экспериментов.

— Я ничего не имею против проверки моих способностей, если ученые ведут себя честно. К сожалению, для истинных скептиков не имеет значения, что я могу сделать и что они обнаружат, потому что у них уже есть устоявшееся мнение, — говорит медиум. — Я каждый день доказываю, что жизнь после смерти существует. И пусть скептики докажут мне, что ее нет.

Логично. Скептик вроде Ричарда Докинза ничего не имел бы против Салли, если бы та прошла тест. Я спрашиваю, знала ли она о манипуляциях, производимых на ее передаче.

Она категорически это отрицает:

— Могу поклясться жизнью своих внуков, что не было никакой подгонки. Конечно, монтаж был. Мы снимали четыре месяца и получили сотни часов материала. Я встречалась с редакторами монтажа, и они говорили, что проблема не в поиске хороших кусков, а в том, какие куски вырезать. В результате выбрали самое лучшее, — добавляет Салли, рассказывая мне о том, что «телевизионный формат — штука честная».

Хоть Мэтью и утверждал, что все дело в монтаже, выступление Салли все же запало мне в душу. Она начинает объяснять, откуда берутся ее силы.

Салли полагает, что духи — энергетические сгустки, которые тянет к близким людям.

— Если бы я умерла, моя душа все равно осталась бы здесь, с мужем и детьми, — объясняет она. — Это магнетизм. Создается такое ощущение, что я просто расшифровываю энергетические пульсации. Я знаю по меньшей мере пятерых физиков-ядерщиков, которые считают, что могут объяснить, как я это делаю. Возможно, однажды ученые найдут ответ. Думаю, квантовая физика сможет объяснить мои способности, — говорит Салли, глядя мне прямо в глаза, а затем подливает мне еще чая.

Отсылки к науке удивляют меня. Я не очень понимаю квантовую физику, но частенько использую ее в качестве аргумента в пабе. Например, говоря о путешествиях во времени. Или о том, почему «Манчестер Юнайтед» всегда проходит предварительный отбор на матчи кубка Европы.

Пока я пытаюсь переварить неожиданный переход к науке, Салли вновь подключает все свое обаяние. Медиум хочет убедить меня, что она такая же, как и все, разве что с мертвецами разговаривает.

— Когда я смотрю по телевизору выступления других медиумов, мне хочется убедиться в том, что я еще нормальная, — добавляет она. — Если я когда-нибудь стану, как они, я буду в ужасе, — признается Салли, намекая на то, что в голову некоторым известным экстрасенсам ударила слава. — Я хочу оставаться приземленной и обычной.

Салли, должно быть, самый земной медиум из всех существующих, думаю я, допивая чай. Джон присоединяется к нам, рассказывая, с каким нетерпением они все ждут приближающегося выступления. Они вложили в него немало денег и хотят, чтобы люди получили удовольствие. Джон предлагает мне подойти к ним с Салли и поздороваться, когда я приеду в зал Фэрфилд. Потом он провожает меня до дверей и машет на прощание. Я вновь шагаю по улочкам Южного Лондона, на сей раз поспешно, и у меня совсем нет времени подумать над словами Салли. Я только что вспомнил, что запланировал звонок в Австралию — до того, как я увижу Салли в деле, мне нужно поговорить еще с одним медиумом. Я порядочно опаздываю. А опаздывать к медиуму не годится — кто ж знает, что у него на вас есть.

Мне хочется поговорить с Джорджиной Уокер, пожалуй, самым известным медиумом по ту сторону экватора, потому что она двойник Салли Морган практически во всем, кроме цвета волос. Интригует, да? Джорджина Уокер — австралийский звездный медиум. Она такая же полная и разговорчивая, и юмор у нее на редкость заразительный. Она могла бы стать самым приятным в мире медиумом. Она прославилась, занимаясь всяческими парапсихическими штучками с султаном и напугав Джона Траволту, сообщив ему, что кто-то из дорогих актеру людей болен, но только Джон поможет найти для него лекарство. Очевидно, Траволта прекрасно знал, о чем она говорила.

Но мне интересно не звездное настоящее Джорджины, а ее прошлое. Она применила свои парапсихические таланты и интуицию, раскрыв коррупционную сеть в больнице, где работала управляющей. Уокер обнаружила тридцать три случая неправильного распределения денег. Последствия вышли катастрофическими. Ее уволили, она долго судилась и в итоге осталась с одним-единственным австралийским долларом в кармане. Она поняла, что у нее ничего не осталось, как раз в тот день, когда султан обратился к ней за советом касательно своей своенравной дочери. И в тот же день она стала Джорджиной Уокер — звездным медиумом.

Примечательно и то, как Джорджина взаимодействует с миром духов. Это как минимум необычно.

— Я сама была виновата, — рассказывает она по телефону, вспоминая радиопередачу, которую она записывала в тюрьме Мейтленд, самой страшной тюрьме Нового Южного Уэльса, где раньше содержали опаснейших преступников Австралии.

Пребывая в состоянии радостного возбуждения, Джорджина, как и Анджела Донован в парикмахерской «Дж и К» в Найтсбридже, забыла подготовиться и защититься от нехороших духов.

— Я поднялась по лестнице с двумя радиоведущими, и стоило мне только зайти в тюремную камеру, сгусток энергии призрака или некая иная сущность выстрелила мне в задний проход, — буднично говорит она.

— Э… я, кажется, не расслышал. Вы сказали — выстрелил вам… куда?

— В задний проход. Я чуть сознание не потеряла.

Еще бы, думаю я. Звучит отвратительно. И это было еще не все. Те радиоведущие, что расхаживали по тюрьме с важным видом, вдруг сошли с ума.

— Они стали кричать, — рассказывает Джорджина. — Они не понимали, что со мной происходит. Я же взрослая женщина, мне не положено вести себя так, будто я увидела призрака.

И что потом?

— Я выбежала наружу, и меня вырвало, — продолжает Джорджина.

Но к счастью, у нее в сумочке завалялось немного полыни, которая, как известно, для призрака то же, что соль для улитки.

— Когда я ее достала, один из радиоведущих завопил: «Боже мой, да у нее самый большой косяк, который я когда-либо видел!» — смеясь, рассказывает медиум. — А я понятия не имела, что такое косяк!

Разобравшись с призраком, Джорджина спросила у тюремного работника, отвечающего за связи с общественностью, что же случилось в той камере. Если у вас хрупкая психика, советую вам прямо сейчас перелистнуть страницу.

— Последним в этой камере сидел Чарльз Хайнс. Его осудили за изнасилование падчерицы. А если вы попадаете в тюрьму за изнасилование ребенка, другие заключенные в отместку будут засовывать вам колючую проволоку в задний проход. Войдя, я почувствовала боль либо девочки, либо Хайнса, — откровенничает Джорджина.

Так, кажется, пора менять тему. Ото всех этих разговоров про задний проход и колючую проволоку меня начинает подташнивать.

Мы переходим на мою любимейшую тему — Ричарда Докинза, — и Джорджина неожиданно вежлива и глубокомысленна. Для медиумов это странно, очень странно. В основном они лишь огрызаются в ответ.

— Мы можем сердиться, да. Но я считаю, что скептики создают баланс, — говорит она. — Пока мы живем в раю, ни у кого не появится желания самосовершенствоваться или задаваться вопросами. Мы не будем спрашивать себя, для чего мы стали медиумами. Скептики вынуждают нас пройти по пути совершенствования.

Ее настрой на удивление мудр. Она приняла критику Докинза и обратила ее себе на пользу. Для Джорджины Докинз — капитан болельщиков, с кромки поля вдохновляющий медиумов на великие свершения. Не думаю, что он был бы в восторге. Думаю, ему бы это совсем не понравилось.

Но раз уж мы заговорили о науке, истинная причина моего звонка Джорджине заключается в том, чтобы узнать, согласится ли она с Салли Морган относительно квантовой физики. Джорджина сравнивает свое общение с мертвыми с разговором по мобильному телефону.

— У нас нет ни кабеля, ни провода. Мы просто нажимаем цифру, и кто-то нам отвечает. Саму связь нам не видно. Просто спутник испускает свои волны. Мы же не можем увидеть атомы и молекулы, — говорит она.

Атомы? Мне это напоминает о квантовой физике, хоть Джорджина и полагает, что парапсихические способности связаны с возможностями правого и левого полушарий мозга.

— Правое полушарие отвечает за чувства и интуицию, которая спасала людей от саблезубых тигров. Оно особенно развито у детей, но общество подавляет его, и по мере того, как мы взрослеем, мы все больше и больше используем левое полушарие, — объясняет она, полагая, что медиумы продолжают развивать правое полушарие в течение всей жизни.

Напоследок Джорджина рассказывает мне о свободе воли и видениях будущего. Это затрагивает очень необычного духа — Уинстона Черчилля и султана.

— В далеком тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году, когда я еще была женой фермера, Уинстон пришел ко мне и сказал: «Однажды ты пойдешь тропой королей и королев». Я упоминаю это потому, что некоторые вещи предопределены и мы не можем изменить план, составленный для человеческой души. Мы можем заблудиться по пути, повернуть не туда, но, если в нашем существовании есть цель, если мы должны чего-то достичь или что-то узнать, мы это достигнем или узнаем, — говорит она.

Что ж, и мое путешествие можно так описать. Мне только интересно, сколько еще раз я заблужусь и что мне суждено узнать в конце.

Я прощаюсь с Джорджиной. Она так разговорчива, что попрощаться с ней очень сложно — все равно что сказать «пока!» старому другу. Она однозначно составляет Салли Морган конкуренцию в борьбе за звание самого приветливого медиума. Но поскольку Джорджина намекнула на возможное научное обоснование действий медиумов, мне есть о чем подумать, пока я жду визита в зал Фэрфилд на выступление Салли Морган.

Зал Фэрфилд бурлит в радостном предвкушении, когда мы с Шэрон, моей подругой и научным ассистентом, входим внутрь. Джон занят у лотерейного барабана — он забивает его бумажками с вопросами от аудитории, на которые Салли будет отвечать во время представления. Мы приезжаем поздно, и нас тут же отправляют в зал. Все — и я имею в виду всех, включая себя самого, — сидят на краешках кресел. Мой живот сводит от предвкушения, и я понятия не имею, с чего бы это.

Представление сочетает в себе выдержки из телевизионной программы и живые беседы Салли со зрителями. Временами мне кажется, что я вновь оказался на салоне Сильвии Браун. Не потому, что Салли хоть чем-то похожа на Сильвию, а потому, что аудиторию переполняют эмоции. Этот район Лондона сегодня очень напоминает Америку. Женщина рядом с нами покачивается взад-вперед, то и дело задыхаясь.

И все же большинство людей не узнают имена, которые Салли извлекает из потустороннего мира. Джон и Салли предупреждали меня на этот счет. Они сказали, что люди в зале не станут просто так кричать, когда узнают имя. Что-то подобное я уже слышал от другого медиума. А потом азиат в первых рядах поднимает руку и признает мертвого мальчика, с которым связалась Салли. Даже не знаю, в чем именно дело — в драматичности ситуации или в тоне человека, разговаривающего сейчас с медиумом, но мы все неожиданно чувствуем страх. Салли говорит, что зрителю недавно делали операцию на сердце. Мужчина соглашается. У собравшихся учащается пульс. Салли сообщает, что покойный сын мужчины был с ним во время операции и что умер он совсем недавно, тоже на операционном столе. Затем звездный медиум оборачивается к жене зрителя и говорит, что у той недавно был инсульт. Женщина рядом с нами почти падает в обморок, когда жена зрителя подтверждает слова медиума. Салли надо двигаться дальше, но мы замечаем, как мужчина разражается рыданиями при мысли, что его покойный сын был рядом с ним во время операции.

Представление продолжается — ничего особенного не происходит, но все продолжают чего-то ждать. А потом все повторяется. Как раз тогда, когда мы снова становимся скептиками, а женщина рядом с нами успокаивается, Салли вновь совершает поступок, который заставляет всех задуматься.

Она произносит имя, и никто не отвечает. Потом с галерки доносится тоненький голосок. Салли слышит его, и происходит странный диалог. Медиум называет женщину так, как ее зовут только близкие люди, — Бет, хотя полное имя зрительницы Элизабет. Затем Салли говорит, что видит девушку, выпадающую из окна. Женщина ее знает. Это ее племянница. Потом Салли видит лошадей, и женщина отвечает, что у нее была дорогая статуэтка лошади, но ее украли. Салли спрашивает: «А кто такой Дейв?» Женщина кричит: «Это тот самый педераст, который ее украл!» Все смеются. Мы с Шэрон всерьез подумываем вызвать «скорую» нашей задыхающейся соседке.

Все в восторге, но у Салли не получается достичь взаимопонимания с двумя последующими зрителями. В такие моменты она переключается на показ фрагментов своих передач, чтобы удержать людей от разочарования в ее пара-психических способностях. Это действует. Представление медленно движется к завершению, и мы наконец выходим на свежий ночной воздух.

После этого у меня случается первый опыт научного спора, потому что мы с Шэрон не сходимся во мнениях о том, что произошло в зале. Шэрон согласна, что представление не так впечатляет, как телевизионная передача, но все же считает, что Салли отлично выступила с двумя вышеупомянутыми случаями.

Конечно, женщина с задних рядов вроде бы узнала имена, но ей пришлось многое добавить. Однако в основном люди не узнавали имен, которые называла Салли. Ей могло просто повезти, когда она угадала, что у азиата был сердечный приступ. В конце концов, это он поднял руку и привлек внимание Салли. Не знаю почему, но для меня это последняя капля. Я понимаю, что искал совершенно не там. Вместо того чтобы исследовать самих медиумов, мне надо понять, чем же, по их мнению, они занимаются. Салли намекнула, что ее таланты можно подкрепить сложной наукой. Если мне удастся это подтвердить, тогда я поверю, что она медиум.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.