ЦЕНА ТРАНСФОРМАЦИИ

ЦЕНА ТРАНСФОРМАЦИИ

А теперь следует вспомнить о том, что все имеет свою цену, и ценой личностной трансформации будет пересмотр ваших приоритетов и фундаментальные перемены в вашей жизни. Например, если вы выбираете материальный успех, но при этом пренебрегаете эмоциональными и духовными связями с другими людьми, вам придется заплатить за это страданиями. И даже если в дальнейшем вы решите вести более духовную жизнь, вам придется прежде расплатиться по итогам вашей прежней жизни. Тем не менее выбор есть всегда. Есть он и при выборе вашей судьбы.

Вы можете получить большой дом, дорогой автомобиль и престижную работу в транснациональной корпорации, но за это вам придется заплатить свою цену. Или вы можете выбрать жизнь в любви и служении людям, но при этом не иметь роскошных вещей и условий существования, что, впрочем, вам не будет нужно, поскольку для вас будет важнее всего согласие с собственной душой. Шаманы называют это типау —деяние, исходящее из самого сердца, потому что все действия, совершаемые от души, в меньшей степени связывают вас с кармой и вам не придется за них расплачиваться впоследствии.

Это не значит, что вы не можете достичь материального успеха. Мы не смогли бы продать ни одной книги, если бы утверждали, что счастливая и осмысленная жизнь исключает погоню за материальным преуспеванием. Нет, мы просто хотим скромно заметить, что мирские достижения не могут быть единственной мерой вашего успеха, подобно тому как богатство не может быть единственной мерой вашего духовного развития. Следующая история иллюстрирует это утверждение:

Один монах жилу реки. Каждый день он ловил в реке рыбу, которую отдавал бедным. Себе он оставлял лишь одну рыбью голову, из которой вечером варил жидкий суп. Однажды один из его учеников сказал ему, что собирается отправиться к священной горе. Монах очень обрадовался и попросил ученика навестить старого мастера, живущего в тех краях, и попросить его о помощи. «Спроси его, почему моя духовная практика не развивается», — сказал он.

Ученик пустился в путь. Прибыв к подножию священной горы, он спросил у хозяина постоялого двора: «Где живет старый мастер?» Тот ответил: «Он живет на вершине горы. Сады, которые ты видишь, принадлежат ему. Ему же принадлежат стада, пасущиеся на лугах. И поля, засеянные пшеницей и ячменем, также принадлежат ему». Ученик был поражен тем, что мастер, достигший совершенства в духовных практиках, имеет такое огромное богатство. На пути к вершине он остановился и заговорил с садовником, который подтвердил, что сад действительно принадлежит старому мастеру.

Достигнув вершины священной горы, ученик увидел великолепный замок. Он постучал в дверь. Ему открыла жена мастера. Она предложила ему такую богатую трапезу, которой он прежде никогда не видел, и сообщила, что ее муж прибудет позже.

На закате дня к замку подъехал старый мастер на колеснице, запряженной четверкой лошадей. На запятках колесницы стоял ливрейный лакей. Мастер поздоровался с учеником и поинтересовался судьбой своего знакомого монаха, когда — то учившегося у него. Ученик сказал: «Мой учитель просил меня обратиться к вам за помощью. Он хочет знать, почему приостановился процесс его духовного роста».

Мастер на мгновение закрыл глаза, потом вновь отрыл их и изрек: «Э-э, любезный, дело в том, что он погряз в материальных заботах». Ученик был уверен, что старый мастер ошибается. Но тот сказал: «Пожалуйста, передай ему то, что я сказал». И мастер выпроводил ученика за дверь, пожелав ему счастливого пути.

По возвращении ученик нашел монаха-рыболова и сказал ему: «Я принес ответ твоего наставника, но мне кажется, что он ошибается. Он говорит, что твой духовный рост приостановился потому, что ты погряз в материальных заботах».

И на монаха мгновенно снизошло просветление. Он понял, что старый мастер прав. «Конечно! — вскричал он. — Как я сам не догадался?!»

Ученик был заинтригован. «Как же такое может быть? — спросил он. — Ведь ты отдаешь бедным все, что у тебя есть».

«В этом-то все дело, — сказал монах. — Вечером, когда я готовлю свой жалкий суп из одной рыбьей головы, я не могу думать ни о чем, кроме как о рыбе, которую я отдал бедным».

В отличие от монаха старый мастер не позволял своему богатству взять над ним верх и не считал, что собственность определяет ценность человека в жизни.