ИДУЩИЕ СЛЕДОМ

ИДУЩИЕ СЛЕДОМ

Они отдали б немало за пару крыльев,

Они отдали б немало за третий глаз,

За руку на которой четырнадцать пальцев.

Им нужен для дыхания другой газ…

Вячеслав Бутусов «Люди»

Нельзя не признать, что деятельность фон Листа, популяризация рунологии, принесла чрезвычайно интересные плоды. Теперь исследование древней германской и скандинавской письменности шло по нескольким направлениям. С одной стороны, ею всерьез заинтересовались академические ученые, стремившиеся классифицировать древние знаки и дешифровать имеющиеся надписи. С другой, руны активно использовали оккультисты и мистики, экспериментируя с их толкованием и применением в магических ритуалах. С третьей — рунические письмена стали активнейше использоваться в символике различных организаций.

Обычно, говоря о таком применении древнегерманской иероглифики, вспоминают СС и Гитлерюгенд, однако традиция эта имеет несколько более длинную историю. Впервые использовать руны в этом качестве стали члены молодежного движения «Вандерфогель». Эти предшественники скаутов делали ставку на патриотическое воспитание и во многом примыкали к фелькише-организациям. Не удивительно, что руны были им хорошо знакомы[45]. Странно, кстати, что немецкие скауты — пфадфиндеры[46], — многое взявшие от «Вандерфогель», не переняли эту традицию. Основатель скаутского движения лорд Баден-Пауэлл[47] был большим любителем порассуждать о тайных письменах и сакральных знаках. Но зато «Юные штурмовики Адольфа Гитлера» — организация, из которой впоследствии выросла Гитлерюгенд — опытом «Перелетных птиц[48]» воспользовались сполна.

Руны постепенно становились частью современной культуры, врастали в нее. После поражения в Первой мировой потребность в национальной идее стала ощущаться с новой силой. Немцам просто необходимо было осознавать, что они — не такие, как все, что за ними сила, если не физическая, то духовная. Это было непременным условием выживания немецкого народа в стране, ограбленной чересчур ретиво взявшимися за взыскание репараций союзниками. В стране, лишившейся колоний и окраинных сырьевых регионов, лишенной армии, флота и военной промышленности, пожираемой безработицей и инфляцией. В таких условиях спасти немцев как общность могла только некая единая идея. В данном случае — идея национального величия.

Кстати, похоже, что, стремясь обеспечить свою безопасность, державы-победительницы целенаправленно нанесли столь болезненный и резкий удар по экономике Германии. Он едва не расколол страну, совсем недавно ставшую единой, на отдельные территории, возглавляемые сепаратистски настроенными лидерами. Только решительные действия военного министра Густава Носке[49], не побоявшегося прослыть «кровавой собакой», позволили Германии избежать подобной участи.

Однако сепаратизм был уделом представителей левой части политического спектра. Среди правых же, убежденных консерваторов, напротив, наблюдался небывалый патриотический подъем. Тут-то и пришлись кстати работы Гвидо фон Листа. Даже те, кто в принципе не интересовались ни историей, ни оккультизмом, обратились к духовному наследию предков. Как следствие рос и спрос на литературу о рунах — и на серьезные исследования, и на эзотерические сочинения, на реконструкцию религиозных ритуалов и философских концепций древних германцев. Новорожденное неоязычество стало объективной реальностью в еще недавно полностью христианской стране.

Солидные люди, почтенные бюргеры, до войны исправно посещавшие церковь, пережив поражение в войне, которую Германия, если верить пропаганде, должна была вот-вот выиграть, оставляли веру в Христа ради веры в Одина. «Мы не можем преклонять колени перед всеобщим богом, который уделяет больше внимания французам, чем нам», — объясняли они такую перемену[50]. Что уж тут говорить о молодежи?! Еще вчера рассчитывавшие на блестящее будущее, на вполне просчитываемую карьеру, тот или иной уровень дохода, молодые немцы внезапно оказались буквально выброшены на улицу. Будущее оказалось отнюдь не таким светлым: в нем не было ничего, кроме безработицы или, в лучшем случае, поденной работы и нищенской оплаты труда в условиях постоянного обесценивания денег. Поэтому среди молодежи национал-патриотические настроения были распространены более чем широко, а неоязычество популярно в большей степени, чем какое-либо иное проявление массовой культуры.

Спрос на прошлое нужно было срочно удовлетворить. Академические ученые всерьез работали над дешифровкой рунических надписей, изучали археологические находки, стремились по возможности восстановить древнюю письменность, не отставали от них и оккультисты. Вот только направление их деятельности было несколько иным. Они ставили перед собой задачу найти рунам практическое применение в своей деятельности, освоить новые горизонты магии с использованием сакрального значения скандинавских идеограмм. При этом одни из них склонялись к ритуальной магии и своего рода преклонению перед рунами, а другие — к чисто утилитарному их применению в качестве инструмента для познания и самосовершенствования. Богоданного, конечно, однако инструмента и не более.

Большинство оккультистов-рунологов, склонявшихся к первому подходу, сгруппировалось вокруг эзотерического общества «Туле», названного в честь легендарного северного острова, на котором зародилась германская нация. Это был один из уже упоминавшихся тайных мистических орденов, наводнивших Германию на рубеже веков. Странным образом в его идеологии смешались магия, оккультизм, расовое учение. Получившаяся на выходе гремучая смесь представляла собой программу строительства нового Великого Германского Рейха, свержения социал-демократического режима, установления строжайшей расовой сегрегации. Членами организации, созданной на манер масонской ложи, были мистически настроенные интеллигенты и дворяне. Что характерно, многие из них стали позже не просто членами, а партийными функционерами НСДАП.

Тут нужно на краткий срок еще раз отвлечься от рун, ибо мимо упоминания аббревиатуры НСДАП рядом с названием «Туле» просто так пройти невозможно. Потому что это как раз та ключевая точка, в которой руны оказываются связаны с национал-социалистической партией.

Основатель общества «Туле» — член оккультного Германского ордена Рудольф фон Зеботтендорф[51] — был не слишком доволен своим творением. Конечно, в общество входили видные теоретики оккультизма, серьезные мистики, убежденные националисты и патриоты. Но все они были из слоев общества, из сословий, не имевших реального значения в борьбе за власть. Для того чтобы строить «новый рейх» не на словах, а на деле, необходимо было обрести влияние на массы, сделать ставку на ту же силу, к которой давно и успешно апеллировали социал-демократы и коммунисты. Тактика для этого была выбрана вполне удачная и также уже неоднократно опробованная левыми — создание просветительских кружков, которые впоследствии перерастут в некую единую силу, в политическую партию. Первый такой кружок получил название Германского рабочего объединения, а вскоре — Германской рабочей партии.

Надо сказать, что такого рода политических партий — мелких и беспомощных, включавших в лучшем случае пару десятков членов — в Германии той поры была масса — никак не меньше, чем оккультных орденов. «Флаг старого рейха», Союз «Оберланд», «Стальной шлем», «Железный кулак» — все они были грозными и решительными на словах, но ничего не могли предпринять на деле. «Новые союзы плодились как грибы и столь же быстро исчезали с лица земли, — пишет в „Моей борьбе“ Адольф Гитлер. — Основатели этих обществ по большей части не имели ни малейшего представления о том, что это, собственно говоря, значит — вырастить новую партию или, тем более, создать новое движение. Большею частью эти мыльные пузыри лопались самым смешным образом, обнаруживая только полное политическое ничтожество их творцов»[52]. Партия, родившаяся из инициированного «Туле» рабочего кружка была того же толка: 20—25 человек низкоквалифицированных рабочих, пустая партийная касса и не ясно сформулированные цели. Так бы ей и кануть в безвестность, если бы на горизонте не появился отставной ефрейтор Адольф Гитлер.

К тому времени стало понятно, что затея фон Зеботтендорфа провалилась. Рабочие не были готовы «проглотить» и усвоить эзотерику, оккультизм, мистику, на которых базировалась идеология «Туле». Им, мягко говоря, не было никакого дела до рун, свастики, великих предков и древнегерманских богов. Единственное, чего они хотели по-настоящему, — найти силу, способную вытащить их из нищеты и упадка, и присоединиться к ней. Именно этим объясняется столь сильная позиция левых: они умели красиво обещать и не боялись демонстрировать физическое превосходство. По чести сказать, социал-демократические рабочие отряды или формирования спартаковцев мало чем отличались по стилю деятельности и средствам политической борьбы от появившихся на сцене чуть позже гитлеровских штурмовиков.

Первое впечатление Гитлера от Германской рабочей партии было отнюдь не радужным. Потенциальное печальное будущее очередного мыльного пузыря он оценил сразу и поначалу вовсе не хотел иметь с ним дела. Однако тезисы, сформулированные главой партии Антоном Дрекслером, были настолько согласны его собственным мыслям, что он все же решил уделить партии время. Все-таки он был к той поре профессиональным политическим агитатором и знал, что необходимо для ее развития. Его стараниями заштатный политический союз начал постепенно набирать силу и вскоре превратился в хотя и небольшую, но довольно заметную партию.

Удивительно ли, что вскоре в нее вошли несколько членов «Туле»? Дитрих Эккарт[53], Рудольф Гесс[54], Альфред Розенберг[55], Макс Аманн[56], возможно, и не были специально засланными эмиссарами, но на становление идеологии НСДАП влияние оказали серьезное, привнеся в нее множество элементов идеологии тайного общества. В частности, этим путем в символику НСДАП пришли свастика и руны. Значили ли тайные древнегерманские знаки что-то особое для Гитлера, или он просто использовал подвернувшуюся под руку красивую символику? Скорее всего, значили. Судя по всему, к моменту создания знамени НСДАП, пару десятилетий спустя ставшего известным всему миру, он находился под значительным влиянием своих друзей и соратников из «Туле». Будучи натурой романтичной и легко увлекающейся, будущий вождь всей Германии не мог оставить без внимания ни легенду о потерянном острове, ни руны, ни мистическое значение «бегущего креста», благо, как уже говорилось выше, этот знак был ему хорошо знаком с детства.

Однако в популярной литературе, да и в серьезной исторической тоже, очень часто можно встретить утверждения, что Гитлер сам был членом общества «Туле». И чем в большей степени бульварное чтиво у вас в руках, тем смелее утверждения подобного рода. Можно встретить даже сентенции о том, что Адольф Гитлер сам был оккультистом и едва ли не практикующим магом. Оставим подобного рода утверждения на совести их авторов. Все они базируются на одном-единственном источнике — изданной в 1933 г. и практически сразу же запрещенной национал-социалистами книге Рудольфа фон Зеботтендорфа «Прежде чем пришел Гитлер». В ней автор приводит полный список членов общества «Туле». В этом списке лидер национал-социалистов помечен как посетитель. То есть теоретически он мог бывать на заседаниях общества. А мог и не бывать. Потому что никаких подтверждений этому тезису барона-оккультиста у нас нет. Впрочем, опровергнуть его тоже не получается. Однако если судить по тому, что мы знаем о Гитлере, он не имел ни малейшего отношения к оккультным и мистическим организациям того времени, как тайным, так и действовавшим открыто. Вождь НСДАП был человеком действия и вряд ли стал бы тратить свое время на собрания разглагольствующих теоретиков.

Не меньшей нелепицей выглядят и утверждения французских публицистов Бержье и Повеля, в книге «Утро магов»[57], описавших Гитлера как некого медиума, находившегося в контакте с некими тайными силами, которые авторы именуют словосочетанием «Высшие Неизвестные». Глава Третьего рейха не был ни колдуном, ни магом, ни медиумом — послушной игрушкой в руках потусторонних сил. Он был обыкновенным средним человеком — не лишенным способностей, однако не сверхъестественно одаренным, достаточно романтичным и интересующимся историей, чтобы его заинтриговали руны и тайные знаки. Но не более того.

Итак, остановимся пока что на этом моменте и подведем итог: НСДАП получила руны в наследство от «Туле», «Туле» — от Германского ордена, тот, в свою очередь — от самого Гвидо фон Листа. Но прямой связи между тайными письменами и идеологией национал-социалистической партии нет. Не было бы рун и свастики, — Гитлер нашел бы другие символы. Например, как уже говорилось выше, пентаграмму и каббалистические знаки.

Вернемся к оккультистам межвоенной поры. Кроме тех, кто почитал руны как наследие предков и язык для общения с великим прошлым, были и те, кто относился к ним как к послушному инструменту. Именно по этому утилитарному пути пошли такие немецкие мистики, как Фридрих Бернгард Марби и Зигфрид Адольф Кюммер. Оба они полагали, что руны — отличная инструкция по медитативной гимнастике, подобной, скажем, хатха-йоге, однако предназначенной специально для представителей нордической расы. Разумеется, как и на Востоке, на Западе за такого рода гимнастикой должна была стоять целая философия. Вот ее-то разработкой немецкие мистики и занялись.

Различались в их школах, пожалуй, лишь частности. Марби считал, что адепт рунической йоги, или, как он называл ее на скандинавский манер, «стадагальд», может постигнуть сферы, недоступные восприятию обычного человека, войти в контакт с высшими силами и «космическими вибрациями высокого порядка» и, мало того, воздействовать усилием воли на космические процессы. Для этого служил комплекс специальных поз, воспроизводящих очертания рун, которые должно было принимать в определенной последовательности, произнося при этом определенного рода мантры. В качестве мантр выступали имена рун, выпеваемые особым образом.

Зигфрид Адольф Кюммер, в принципе, действовал в том же направлении. «Руническая магия позволяет управлять различными энергетическими потоками, идущими из пяти космических сфер, — писал он в своей книге „Божественная сила рун“. — Для этого необходимо создать соответствующие условия для своего физического тела — то есть принять правильную руническую позу — и настроить свое сознание на восприятие энергетических потоков. Это делается при помощи особых рунических звуков, которые германцы называли гальд» («galdr» — «заклинание», «магическая песня»)»[58]. Отличия от методики Марби были незначительны. Скажем лишь, что Кюммер упирал в большей степени на важность рунических жестов, а магические песни выстраивал в стиле традиционного австрийского йодля.

Несмотря на то что такое применение рун нельзя назвать слишком уж традиционным и уж тем более научным, концепция Марби и Кюммера родилась не на пустом месте. В основе ее изучение древнегерманских магических фигурок (альраун) и изображений с Галлехусского рога. Альрауны представляли собой костяные статуэтки, изображающие людей, замерших в имитирующей ту или иную руну позе. Так же и в резьбе, покрывающей найденный в Галлехусе рог, руническая надпись зашифрована в виде своего рода комикса. Его персонажи принимают причудливые позы, воспроизводя тайные письмена. Собственно, именно эта резьба и послужила толчком для размышлений на тему рунической гимнастики. Так что стадагальд базируется на вполне реальных археологических находках. Другое дело, что философская его концепция была целиком взята с Востока и, по чести сказать, притянута к рунам за уши, но это уже частности.

Хотя такое скрещение хатха-йоги с рунической традицией и выглядит несколько комичным, у него нашлось довольно большое число приверженцев. Мало того, у Марби и Кюммера по сей день есть последователи, искренне считающие их методики действующими и даже совершенствующие рунические упражнения[59]. Не будем оспаривать их убеждения и оставим вопросы веры — верящим.

Впрочем, среди представителей фелькиш-движения такое скрещение Запада и Востока не прижилось. Большинству оно показалось чрезмерно эклектичным. Конечно, они признавали свое происхождение от древних ариев и любили порассуждать о «Тайной доктрине» и «четвертом пути», однако в отношении наследия предков оставались приверженцами подхода более традиционного и не желали вдаваться в подробности мистических практик Индии и Ирана. Сразу оговоримся, что и представителям активно рвущейся к власти гитлеровской партии такого рода экзерсисы были тоже не по нраву. Поэтому позже, когда Гитлер встал у руля государства, а гиммлеровская организация получила монополию на изучение и использование всего сверхъестественного, Марби, Кюммер и их сторонники были фактически объявлены вне закона. Но до середины 30-х, когда «прагматики» потерпели столь сокрушительное поражение, было еще далеко.

Пока что соперники, переигравшие их несколько позже, лишь накапливали силы. Однако исход противостояния двух подходов был отчасти предрешен. Хотя бы оттого, что представителей фелькише-ориентированных почитателей рун было больше просто количественно, да и организованы они были не в пример лучше. Помимо уже упоминавшегося «Туле» существовал кружок Карла Марии Вилигута, Общество Эдды, основанное Рудольфом Иоханом Горслебеном и Вернером фон Бюловым, а также многочисленные панарийские лиги, германские религиозные товарищества и прочие объединения мистиков, магов и эзотериков. Отдельно стоит остановиться на методах познания прошлого, бытовавших в этих союзах. Начав с исследования реальных источников — археологических, литературных и т. д., — члены этих обществ быстро убедились в том, что количество информации, которую можно получить таким путем, ограничено. Спиритические сеансы и допрос при их посредстве древних предков считались к этому времени делом вчерашнего дня. Им на смену пришли разнообразные озарения и родовая память. По меньшей мере именно так описывал источник своих знаний о минувших эпохах Карл Мария Вилигут, именовавший себя также Вайстором и ярлом Видаром, человек, известный как личный советник Генриха Гиммлера по мистическим вопросам.