Глава II Жизни между смертью и рождением

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава II

Жизни между смертью и рождением

Вполне возможно прийти к заключению, как мы это и сделали, что момент смерти и момент рождения – это один и тот же момент. Сам по себе разрыв всех составляющих старого тела производит то электрическое напряжение, которое заставляет определяющие гены следующего тела слиться воедино в новой комбинации. Как будто нота или аккорд, установленный существом человека в момент его смерти, заставляет тонкие составляющие оплодотворенной яйцеклетки расположиться в соответствующей модели, как нота скрипки производит соответствующий отпечаток на песке[3].

И происходит это потому, что энергия смерти и энергия зачатия имеют одну и ту же напряженность и тонкость. Это энергия такой проникающей силы, что ее воздействие может пройти сквозь время так же легко, как энергия радиоволн проходит через пространство. Причина, по которой смерть и зачатие объединены таким образом, в том, что в этих двух точках и только в них в существование обычного человека входит божественная энергия, проникающая сквозь время. Все остальные энергии, которые автоматически работают в человеке между зачатием и смертью, даже самые напряженные, имеют такую природу, что их воздействие ограничивается одной точкой во времени, так же как воздействие механической энергии (например, рычаг) ограничивается одной точкой в пространстве. Но высшая энергия смерти и зачатия мгновенно распыляется на многие протяженности времени, так же как электромагнитная энергия (свет или радиоволны) мгновенно распыляется на многие области пространства. При этом автограф или память жизни, освобожденные в момент смерти, хотя и свободны от времени, не находят другого места в человеческом существовании, достаточно чувствительного для того, чтобы воспринять его отпечаток, кроме зачатия. Именно в этом смысле смерть и зачатие можно рассматривать как одно, как одновременное.

Момент смерти и зачатия неизбежно связан с идеей суда. Мы знакомы с открытием гробов, последней трубой, взвешиванием душ, разделением на проклятых и блаженных средневековых изображений. Но эта идея входит во все истинные учения, и очень часто в гораздо более тонкой и подробной форме. В книге «Ночная сторона природы»[4] сказано: «В момент, когда душа выгоняется из тела, она видит весь свой земной путь в одном-единственном знаке; она знает, что она добра или зла, и сама выносит себе приговор». Здесь идея самосуда выражена очень ясно. В механическом понимании это означает, что суд или предопределение будущего состояния – это точная математическая равнодействующая всех причин, созданных в прошлой жизни. Это еще более графически выражено в некоторых описаниях санкхья[5].

В странном мифе Платона об Эре из Памфилии[6], который был принят за мертвого на поле боя, но 12 дней спустя, уже лежа на погребальном костре, ожил снова, описано, как души людей после смерти отправляются в долгое путешествие и, наконец, располагаются на лугу между двумя вратами, ведущими в рай и ад. Здесь, наблюдая в течение некоторого времени восхождение и падение душ согласно их заслугам, они затем получают видение трех богинь судеб – прошлого, настоящего и будущего[7]. С колен Лахесис, судьбы прошлого, им сбрасываются бесчисленные примеры жизней, которые души избирают согласно их природе и желанию – но большей частью согласно привычкам их прежней жизни.

Здесь вводится идея, что нечто можно изменить на суде. Если бы человек мог прибыть туда с полным знанием того, чем он был и чем он хочет быть, то для него был бы возможен выбор. Но большинство людей не могут представить себе другой жизни, они обречены избирать то, что им уже знакомо, так что для них на самом деле нет никакого выбора.

В христианском видении святого Макария Александрийского (III век) было показано, как душе в течение трех дней помогал освободиться от тела ее ангел-хранитель. Затем она поднялась к Богу для поклонения, была послана на 6 дней испытать все наслаждения рая, поднялась во второй раз к Богу, затем была осуждена блуждать 30 дней в аду и только на 40-й день пришла к окончательному суду.

Так же и в «Тибетской книге мертвых» говорится, что бестелесная сущность проводит 3,5 дня в обмороке, чтобы затем подняться к крайнему блаженству или состоянию Будды (пробужденности) на час, после чего она постепенно опускается через невидимые миры, пока – в какой-то момент через 18 дней – не приходит к суду и к самому входу в утробу, из которой она родится в следующий раз. На этом суде присутствует вся иерархия богов, а решающим свидетелем на нем является зеркало кармы или собственного прошлого души.

«Тибетская книга мертвых» открыто и явно говорит о том, на что все другие версии лишь намекают, а именно – что суд состоит в назначении бестелесной сущности нового тела в соответствии с ее прошлым. До этого суда душа всегда может надеяться улучшить свою будущую участь неким последним актом поклонения или понимания. Но однажды произнесенный приговор уже не может быть изменен, и душа, наделенная новым сосудом, должна теперь пройти через весь цикл жизни этого тела, прежде чем сможет снова прийти к тому же суду и той же возможности.

Что это может означать, если не зачатие? Ничто не способно ни повернуть вспять развитие тела, однажды зачатого, ни изменить природу и способности, в него заложенные. Такие способности могут быть использованы хорошо или плохо, они могут быть развиты или атрофироваться, но их нельзя обменять на другие, и от них невозможно отказаться.

Смерть и зачатие – одно. Смерть и суд – одно. Суд и зачатие – одно. Смерть, суд и зачатие – одно. Так замыкается круг жизни.

Однако существует идея, которую мы полностью упустили в нашем чтении этих странных текстов. Согласно святому Макарию, душа между смертью и судом проводит 40 дней на небесах, в аду и в раю. Душа Эра из Памфилия помнила, что, прежде чем прийти к видению судеб и распределению жизней, она в течение 7 дней пребывала на небесном лугу, а затем путешествовала еще 4 дня. В «Тибетской книге мертвых» между судом и новым вхождением в утробу проходит от 18 до 40 дней, каждый со своими видениями и переживаниями.

Все эти описания согласны в том, что существует определенный интервал, точно измеряемый днями и неделями, между смертью и судом. В это время душа бестелесна, и в этом состоянии она способна воспринимать как реальные различные части космоса, недоступные ее восприятию в состоянии привязанности к телу. Но как может смерть, суд и зачатие быть одновременными и тем не менее отделенными неким неизмеримо важным интервалом? Это величайшая тайна.

Но теперь нам вспоминается интересный момент из нашей схемы. Поскольку мы нашли, что лучше всего модели жизни соответствует логарифмическая шкала, и поскольку три равных деления физического существования отмечены как 1, 10, 100 и 1000 месяцев, то начало круга зачатия происходит не в 0, но в 1. Где-то, не включенный в круг, существует недостающий месяц. Но этот круг, по нашему определению, представляет жизнь тела. То есть этот недостающий месяц выходит за пределы круга тела. И более того, на нашей логарифмической шкале этот месяц длится столько же, сколько и все остальное существование. Это невидимый и бесконечный интервал между двумя идентичными точками. Смерть и зачатие – одно, но между ними находится целое существование. Это возможно только в другом измерении.

Как это можно представить наглядно? Есть один способ. Это изображение бесконечности – два соединенных круга, один принадлежит этому миру и один – следующему, один видимый и один невидимый. Воспринятый из физического мира, видимый круг видится завершенным, законченным в самом себе. Он совершенен и не имеет ни входа, ни выхода. Это порочный круг человеческой жизни. В то же время его единственный смысл – в контакте с невидимым кругом, в который душа проходит в момент смерти и в котором она проживает полное завершенное существование – перед тем как она будет зачата в новое тело, в тот же самый момент.

В этом также и тайна мифа Платона в «Политике», в котором объясняется, как в течение определенного времени Бог заводит космос в круговое движение, а затем, когда проходит назначенное для этого время, он отпускает его, и тот начинает двигаться по кругу в противоположном направлении, но на этот раз сам по себе, как независимое живое существо[8]. Невозможно лучше описать отношение между невидимым и видимым кругами.

Мы можем строить предположения о способе существования в этом невидимом круге. Мы уже поняли, что по мере движения от зачатия к смерти жизнь становится все медленнее и медленнее. Поэтому человеческое существование представляет не одно время, но постепенное замедление времени от скорости клеточной жизни, которая управляет зачатием, до скорости ментальной жизни, которая преобладает в момент смерти. Оглядываясь на зачатие, мы видим, как вещи случаются все быстрее и быстрее, все больше и больше опыта наполняет каждую единицу времени. В конце детства опыт сжат в 10 раз больше, чем в старости, при рождении – в 100 раз, а при зачатии – в 1000 раз.

При зачатии скорость существования достигает крайнего предела клеточной жизни – то есть самой быстрой скорости, возможной в пределах физического тела. Если это движение назад по шкале продолжать дальше, то скорость будет слишком быстрой, чтобы удерживаться в клеточной форме. Она становится сродни скорости молекулярной энергии. Такова природа переживаний в невидимом круге.

Мы можем путем дедукции продолжить нашу шкалу назад в этот второй круг, пусть даже мы не сумеем увидеть его или измерить. Если по аналогии мы разделим этот круг снова на три периода, эти периоды будут отмечены 1 месяцем, 1/10 месяца (2–8 дней), 1/100 месяца (7 часов), 1/1000 месяца (40 минут). И снова эти периоды будут равны по своему содержанию опыта.

Но у нас снова недостает 40 минут. И так же, как, рассматривая круг жизни физического тела, мы не могли найти места для недостающего месяца, кроме как за пределами физического мира, так и здесь мы должны предположить еще один мир в другом измерении. Весь круг этого измерения будет длиться всего 40 минут – период «приема пищи» сразу вслед за кончиной, во время которого, согласно «Тибетской книге мертвых», «первичный ясный свет» совершенного состояния Будды светит на освобождающуюся душу. Этот круг – мир высшего ментального центра, так же как предыдущий был миром высшего эмоционального центра. Это электронный мир света, так же как тот был молекулярным миром сущности. Этот круг находится в третьем измерении времени, где реализуются все возможности.

Но даже и внутри этого круга мы можем представить продолжение той же самой необычайной шкалы. То есть три деления этого третьего круга будут отмечены как 40 минут, 4 минуты, 24 секунды и 2,5 секунды. Все эти периоды снова будут равны друг другу, а также всем тем, что им предшествовали. И в последней точке этого круга, или в одном-единственном дыхании, в крайнем пределе сжатия опыта, когда все в миллиард раз быстрее и тоньше, чем в мире физического тела, именно там умирающий человек может увидеть всю свою жизнь как «один знак».

Из этого мы можем понять один из аспектов высших миров – это миры, в которых то же самое количество опыта переживается в более короткое время. Характеристика обычного логического ума, скоростью которого измеряется жизнь физического тела, в том, что он может узнать или пережить только одну вещь вслед за другой. Когда логический ум переходит к следующему переживанию или опыту, он не способен сохранить предыдущие опыт или знание, он должен оставить их позади. Все доказательства для логического ума могут делаться последовательно, то есть во времени. К тому моменту, когда логический ум достигает конца своей цепи доказательств, он уже забывает о начале, потому что вещи могут проходить через него только в последовательности. Из этого возникают все явления забывчивости. Полагаясь на один лишь логический ум, человек должен забывать.

Дело не в том, что жизнь человека не содержит достаточно опыта или знания, чтобы стать мудрым или просветленным. Но, полагаясь на восприятие логического ума, он переживает только одну вещь одновременно и забывает о ней, как только переходит к следующей. Если все, что он знает в одно или другое время, могло бы быть сжато в более короткое время, так чтобы забывалось меньше, то перед ним открылись бы бесчисленные связи причин и следствий, а также моделей космического влияния, которые сделали бы его мудрым превыше всякого воображения.

Именно это, как кажется, происходит в высших и невидимых мирах, в которые душа проникает в момент смерти. Во втором круге опыт всей жизни проходит за один месяц, в третьем круге то же самое сжимается в 40 минут, а в крайней точке этого круга вся жизнь проживается за 2,5 секунды.

Давайте попытаемся вообразить, что могло бы означать такое сжатие опыта. В «Тибетской книге мертвых», которая, как предполагается, обращена к душе умершего человека, чтобы руководить им в его блужданиях по невидимому миру, вновь и вновь подчеркивается, что все, что он может встретить: экстазы, восторги, ужасы, ослепительный свет, непроглядную тьму, богов и демонов, – все идет из его собственного ума. Он встречается с самим собой, со всем, что он есть. Если он способен понять это, он может стать свободным.

Далее также подчеркивается, что для людей каждой расы невидимые миры покажутся населенными и будут населены согласно принципам их земных верований, и даже для людей без всяких верований эти миры будут неким образом чрезвычайно усиленным видением того, что занимало их умы при жизни. Индивидуальная карма также сильно сжимается и тогда видится через призму верований, так что все, что есть внутри человека доброго или злого, представляется одному человеку как собрание ангелов или дьяволов, другому – как ставшие видимыми математические законы, третьему – как благоприятные или пугающие силы природы, четвертому – как живые символы, пятому – как кошмары безымянных страхов и призраков и так далее.

Эта идея, которая может быть найдена во многих толкованиях рая и ада, предполагает, как кажется, что восхитительные или отвратительные ощущения в невидимых мирах можно объяснить просто сильным сжатием жизненного опыта самой души.

Некоторое понятие о смысле такого сжатия можно получить даже из изучения субъективного воздействия на человека обычных эмоций. Ибо если логический ум воспринимает идеи и переживания только в последовательности, то эмоции позволяют восприятие идей и переживаний одновременно. Мы вдруг видим близкого друга или ребенка плачущим; мгновенно и одновременно через наше эмоциональное восприятие проходят сотни воспоминаний о причиненных жестокостях, непоправимых утратах, горьких обидах, все в соединении с чувством собственной или чьей-то вины, а также с образами сострадания и нежности, взятыми из книг, произведений искусства, жизнеописаний святых или даже от родителей или других людей своего круга. Если эмоциональная реакция достаточно сильна, все эти воспоминания могут мгновенно соединиться, чтобы произвести почти всепоглощающее чувство жалости, негодования, мучения и страха.

Если несколько десятков или сотен образов, воспринятых вместе обычными эмоциями, дают такой эффект, каков будет эффект всей жизни миллиардов образов, сжатой в один час, в минуту или в секунду? Мы можем только сказать, что если жизнь была наполнена приятными эмоциями, приятными встречами, приятными впечатлениями людей и природы, пониманиями истины, открытиями природных законов, творческой работой, любовью к ближним, храбростью, честностью и так далее, результат такого сжатия будет восхитительным и экстатичным выше всякого воображения. Если же жизнь была наполнена причинением страданий другим, наслаждением чужими страданиями или бесконечными страхами, тревогами, ложью, одержимостью навязчивыми идеями, подлостью и предательством, то результат сжатия этих образов будет ужаснее всякого ада, который только можно описать.

Прожить свою жизнь за 40 минут означало бы, что все восприятия и чувства будут сжаты или усилены в миллион раз. «Мучение боли, которое мы чувствуем теперь в течение одного часа, кажется таким же великим, как и все страдания всего мира за последние 100 лет», – говорится в предсмертном плаче «Orologium Sapienta»[9]. Многолетняя ненависть была бы сжата в ненависть минутную, но в миллион раз более сильную, радости вдохновения, открытия, любви, усиленные в миллион раз, стали бы божественными восторгами.

Более того, путем сжатия времени такая ненависть и жестокость были бы не только усилены выше всякой способности их вытерпеть, но переживались бы вместе со всем страхом, обидой и страданием, которые они вызвали в мире, и связь с которыми обычно скрыта милостивым забвением растянутого времени. С другой стороны, вдохновение и набожность соединятся с восприятием высших законов и высших миров, к которым они вели. Это и в самом деле было бы восхождением в рай или падением в ад.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.