Глава 19 Три ступеньки лестницы любви
Глава 19
Три ступеньки лестницы любви
Первый вопрос:
Ошо,
Я много раз размышлял над вопросами, которые казались мне полными смысла. Однако всякий раз, после того как я вынашивал вопрос какое-то время, он либо решался сам собой, либо начинал казаться абсурдным. Парадокс в том, что слова растворяются, а вопросительный знак остается.
Вопросительный знак неизбежно будет оставаться всегда, поскольку этот вопросительный знак не имеет ничего общего с вопросом. Он связан с тайной самой жизни. Жизнь никогда не оказывается познанной, она всегда остается тайной, вопросительным знаком – причем таким вопросительным знаком, который невозможно устранить.
Он в самой природе Существования, это самый центр Существования; нет никакой возможности найти для него какое бы то ни было объяснение или ответ.
Именно поэтому философия терпит поражение, а поэзия добивается успеха. Именно поэтому математика терпит поражение, а музыка добивается успеха. Именно поэтому логика всегда тащится позади, а любовь достигает цели.
Вопросительный знак необычайно важен. Все вопросы абсурдны. И все вопросы рано или поздно решаются, неизбежно решаются, поскольку на все вопросы есть ответы. Если вы можете сформулировать вопрос, то можете найти и ответ на него, однако вопросительный знак формулируете не вы. Он стоит на каждом листке деревьев, в каждом звуке пения птиц; на каждом облаке, на каждой звезде, на каждом атоме стоит знак вопроса.
Жизнь – это не вопрос, а тайна. Вопрос – это то, что можно решить, – то, что, по крайней мере, теоретически разрешимо. А тайна – это то, что можно прожить, но никак невозможно решить.
Вот одна древняя хасидская история.
Старый хасидский мастер спросил у одного из своих учеников: «Что мы подразумеваем, когда используем слово „бог“?»
Ученик ничего не отвечал, не смотрел в глаза мастера. Опустив голову, смущенный, он хранил молчание.
Мастер задал вопрос еще раз и затем еще раз. Он спросил трижды. Но с каждым разом ученик становился все молчаливее. И это молчание было очень напряженным. Ученик должен с уважением относиться к вопросу мастера, – а тут все выглядело так, как будто он даже не слышит; не было никакого отклика. В раздражении мастер спросил: «Почему ты мне не отвечаешь? Что мы подразумеваем, когда произносим слово „бог“?»
Тогда ученик ответил: «Что я могу сказать, если я не знаю? Я не знаю Бога!»
Мастер рассмеялся – так, как может смеяться лишь тот, кто достиг. Он сказал: «А ты думаешь, я знаю?»
Кто знает? Кто-нибудь когда-нибудь его знал? Но, тем не менее, Бог существует, и к Богу следует обращаться.
Кто вам сказал, что Бог – это объект познания? Бог – это не объект познания, Бог – это вообще не объект. Бог – это безмолвие, наполняющее вас, когда слова растворяются. Бог – это вопросительный знак, который остается, когда исчезли, испарились все вопросы. Бог – это тайна – неразрешимая.
Я здесь не для того, чтобы давать ответы. Я здесь для того, чтобы у вас внутри возникал знак вопроса, запредельный вопросительный знак. Помните, что это не вопрос; запредельный вопросительный знак – это не вопрос. Вопроса вообще не существует. Вы просто сталкиваетесь с чем-то невыразимым, неописуемым, бесконечным, вечным, не имеющим ни начала, ни конца, без какой бы то ни было возможности это постичь, без какой бы то ни было возможности это охватить. Напротив, это Бог вас охватывает, это Бог вас постигает. Это для Бога вы не являетесь ни вопросом, ни вопросительным знаком.
Постепенно, постепенно учитесь жить в окружении тайны. Ум постоянно стремится лишить все таинственности; в уме существует глубокая потребность раскрывать тайны. Почему? – Потому что он может управлять чем-то лишь тогда, когда с этого снят покров тайны. Тайна сама начинает управлять умом, и поэтому он постоянно бежит от тайн. Ум жаждет объяснений, ведь когда что-либо объяснено, этим можно манипулировать; когда что-либо перестает быть секретом, ум становится хозяином. В присутствии секрета, тайны ум чувствует себя бессильным. Чем значительнее тайна, тем сильнее проявляется бессилие ума.
Но именно здесь возникает молитва, возникает медитация и все прекрасное. Именно здесь появляется ощущение истины. Ум же – это не дверь к истине, это дверь к власти.
Фрэнсис Бэкон прав, когда говорит: «Знание – это сила». Ум ищет силу, ум всегда гонится за властью, за все большей и большей властью. И поэтому ум постепенно все больше и больше привязывается к науке, ум становится наукой. Наука – это поиск силы, власти. А затем наука автоматически начинает сводиться к технологии. Что такое технология? Описание того, как манипулировать природой. Технология заключается в этих «как», технология заключается в «ноу-хау». Наука разрабатывает проект, наука вырабатывает идеи относительно того, как лишить Существование таинственности, а затем технология претворяет их в жизнь.
Религия происходит не от ума, религия происходит из сердца. Ум задает вопросы, а сердцу знаком лишь запредельный вопросительный знак.
Это прекрасно, это невероятно важно, что тебе удалось осознать это явление, – что вопросы возникают, и что поначалу они кажутся полными смысла, но вскоре решаются. Если подождать, то все вопросы разрешаются; нет необходимости куда-то идти, чтобы их задать. Ум, способный создать некий вопрос, также способен и найти на него ответ – на самом деле, если вы глубоко проанализируете вопрос, то обнаружите спрятанный в нем ответ. Ответ всегда заключен в вопросе. Вопрос – это всего лишь форма ответа, вопрос – это всего лишь начало ответа. Вопрос – это семя, а ответ станет ростком – семя содержит в себе росток.
Если немного подождать, проявить немного терпения, если позволить вопросу начать двигаться внутри вас, вы сможете его решить. Либо он будет решен, либо вы поймете, что он абсурден. Бывают абсурдные вопросы, которые невозможно решить, – и в них также нет тайны, запомните; это просто абсурдные вопросы.
Например, с лингвистической точки зрения вопрос может выглядеть совершенно правильным, с точки зрения грамматики он будет выглядеть совершенно правильным, но с экзистенциальной точки зрения он может оказаться абсурдным. К примеру, вы можете спросить: «Как пахнет красный цвет?» С лингвистической и грамматической точек зрения здесь нет изъяна. «Как пахнет красный цвет?» – такой вопрос может быть задан, но если посмотреть глубже, это не вопрос, а просто абсурд. Цвета не имеют ничего общего с запахами, между ними нет никакой связи. Цвета – это цвета, запахи – это запахи; как запахи не имеют цвета, так и цвета не имеют запаха.
Это все равно что спросить, как увидеть музыку глазами. Вопрос кажется совершенно правильным. Как увидеть музыку? Но музыка – это не объект, который можно увидеть, это не объект для глаз: ее можно только услышать, но не увидеть. Красоту можно увидеть, но зато ее нельзя услышать.
Можно придумать тысячу и один абсурдный вопрос. Люди задавали их веками… И так называемые мудрецы тоже. В средние века весь христианский мир был очень озабочен и вел многочисленные споры и дискуссии по таким нелепым вопросам, как: «Сколько ангелов могут уместиться на кончике иголки?» Знаменитые богословы писали на эту тему огромные трактаты.
На самом деле, эти так называемые ученые люди глубоко внутри всегда оказываются очень глупыми. Их ученость – не что иное, как прикрытие для их внутренней глупости. Они поднимают много суеты по ничтожному поводу, много шума из ничего. У них есть талант, это правда – талант придумывать такие абсурдные вопросы. По крайней мере, они способны придавать этим абсурдным вопросам видимость разумности.
«Сколько существует адов?» Во времена Будды этот вопрос приобрел в Индии огромную важность… Индусы верили в три ада, джайны начали верить в семь адов, а затем появился действительно понимающий человек, Санджайя Вилетипутта, который, должно быть, обладал способностью смеяться над нелепостями. Он заявил: «Кто говорит, что их семь? Я точно сосчитал: их семьсот!»
Несомненно, он был мудрым человеком – он просто смеялся над этим нелепым спором. Сколько адов? Сколько небес? Сколько ангелов? Когда Бог создал мир? Почему Бог создал мир? Все эти вопросы абсурдны: их нельзя решить, поскольку они, прежде всего, не являются вопросами. Не являются они и тайнами, поскольку тайну нельзя сформулировать словами. Это лишь вопросительный знак, вопросительный знак в безмолвном сердце – лишь безмерное удивление, изумление, благоговение. И тогда абсолютно все вызывает благоговейный трепет.
Позволь этому вопросительному знаку обосноваться внутри тебя. Осмысленные вопросы будут решены, бессмысленные будут распознаны как абсурдные; и тогда, в конце концов, останется один лишь вопросительный знак.
Я счастлив. Ты говоришь: «Парадокс в том, что слова растворяются, а вопросительный знак остается».
Радуйся! Празднуй! Это знаменательный момент, это дверь в Божественное.
Второй вопрос:
Ошо,
Действительно ли существует такая вещь, как комплекс неполноценности?
Психоболтовня! Психологи заняли место богословов. Богословы устарели, в моду входят психологи. И психология создала загадочную психоболтовню, загадочные, странные слова. А когда вы произносите загадочные и странные слова, которые в действительности являются ничем иным, как тарабарщиной, джибберишем, вы получаете способность производить на людей сильное впечатление.
Знаете, откуда появилось слово «джиббериш»? Оно происходит от имени одного суфийского мистика, Джаббара. Он разговаривал тарабарщиной, поскольку пришел к пониманию того, что все, что говорится, является бессмыслицей. А тогда зачем притворяться, что в словах есть смысл?
Джаббар начал произносить настоящую бессмыслицу. Он использовал звуки, слова… Никто не мог понять, что он говорит. Каждый был волен толковать это по-своему. У Джаббара было много последователей – потому что, когда мастера невозможно понять, ученикам очень легко за ним следовать: ведь они могут предлагать свое толкование.
Например, если бы вы спросили Джаббара: «Веришь ли ты в Бога?» – он ответил бы: «Ху ху!» И тогда уже ваше дело выяснять, что означает это «Ху ху!» Какой-нибудь очень умный человек решит, что это последняя часть слова Аллаху, что мастер дал ему лишь намек, и так далее, и тому подобное…
Или он может сделать что-то нелепое. Вы спросите: «Что есть Бог?» – а он тут же встанет на голову. И теперь вам разгадывать; а все очень искусны в разгадывании смысла. Кто-то решит, что мастер дал понять, что все перевернуто вверх ногами, и поэтому все, что вы до сих пор думали, нужно перевернуть наоборот. Некоторые из учеников даже начали читать священные писания задом наперед!
Одно было хорошо: Джаббар, несомненно, наслаждался всем этим спектаклем! Должно быть, он получал огромное удовольствие, наблюдая, сколько разных толкований могут придумать люди. Английское слово «джиббериш» происходит от Джаббара.
А теперь самый модный джиббериш – психологический. Фрейд фактически создал новый язык: психоанализ – это не что иное, как новый язык. Для простых вещей, для вещей, которые понятны каждому, он находит такие сложные слова, как «Эдипов комплекс» – для такого простого факта, что каждый мальчик любит свою мать. Теперь, если вы скажете, что каждый мальчик любит свою мать, никто не подумает, что вы очень эрудированны; однако если вы скажете: «Этот мальчик страдает Эдиповым комплексом», это произведет впечатление…
Одна еврейская дама рассказывает соседке: «Психоаналитик, который лечит моего сына, сказал, что тот страдает Эдиповым комплексом».
«Эдиповым-шмедиповым! – отвечает соседка. – Все это ерунда, если он хороший мальчик и любит свою мамочку!»
И это выражение – «комплекс неполноценности»… Нет никакого комплекса неполноценности, единственное, что есть, – это феномен эго. И из-за этого феномена эго становятся возможными две вещи. Если вы эгоистичны, вы неизбежно будете сравнивать себя с другими людьми. Эго не может существовать без сравнения; поэтому, если вы действительно хотите отбросить эго, прекратите сравнивать. Вы удивитесь: куда делось эго? Сравнивайте, и оно возникает; оно существует только в сравнении. Эго – это не реальность; это фикция, созданная в результате сравнения.
Например, вы идете по саду, и вам встречается очень большое дерево. Сравните: дерево такое огромное; неожиданно вы становитесь таким маленьким. Если вы не сравниваете, то наслаждаетесь этим деревом; никаких проблем не возникает. Дерево большое – ну и что! Пусть оно будет большим, вы – не дерево. И вокруг есть другие деревья, которые тоже не настолько большие, однако они не страдают никаким комплексом неполноценности. Мне никогда не попадалось дерево, страдающее комплексом неполноценности или манией величия. Даже самое высокое дерево, ливанский кедр, даже это дерево не страдает манией величия, поскольку отсутствует сравнение.
Человек создает сравнение, потому что эго может существовать только тогда, когда оно непрерывно подпитывается сравнением. Но это приводит к двум результатам: временами вы будете ощущать свое превосходство, а временами будете чувствовать себя неполноценным. И вероятность почувствовать свою неполноценность больше, чем вероятность почувствовать превосходство, потому что в мире живут миллионы людей: кто-то красивее, чем вы, кто-то выше, чем вы, кто-то сильнее, чем вы, кто-то кажется более умным, чем вы, кто-то более эрудирован, кто-то более успешен, кто-то более знаменит, кто-то такой, кто-то этакий. Если вы будете продолжать сравнивать… миллионы людей… вы приобретете огромный комплекс неполноценности. Но его не существует, это ваше творение.
Те, кто еще более безумны, страдают манией величия. Они настолько безумны, что, сравнивая, не видят, что есть миллионы людей, которые во многих отношениях от них отличаются и во многих отношениях их превосходят. Они настолько одержимы эго, что остаются закрытыми ко всему, что их превосходит, они всегда смотрят на то, что хуже. Говорят, что людям нравится встречаться с теми, кто в каком-либо отношении хуже их самих; это дает им огромную поддержку. Людям нравятся те, кто поддерживает их эго.
Более безумный человек страдает манией величия, поскольку всегда выбирает то, что позволяет ему ощущать свое превосходство. Однако он знает, что надувает себя. Разве себя обманешь? Он знает, что выбрал лишь те пункты, которые создают в нем чувство превосходства; и он знает, что именно он не выбрал, – что осталось на полях; это ему отлично известно. И поэтому его мания величия всегда шатается: она построена на песке; этот дом в любой момент может рухнуть. Его мучает беспокойство, поскольку он построил дом на песке.
Иисус говорит: «Не стройте свой дом на песке; найдите скалу».
Более разумный человек обычно страдает комплексом неполноценности, поскольку он смотрит вокруг, он открыт для всего, что происходит вокруг, и начинает собирать идеи о том, что он неполноценен. Но и то, и другое – тени эго, две стороны эго. Человек, ощущающий свое превосходство, глубоко внутри себя несет комплекс неполноценности, а человек, страдающий комплексом неполноценности, глубоко внутри несет манию величия; он хочет ощущать свое превосходство.
Я слышал – не знаю, насколько это соответствует действительности, – что Морарджи Десаи спросил у психоаналитика – конечно же, конфиденциально:
– Почему я страдаю комплексом неполноценности?
Психоаналитик начал процесс глубокого анализа: день за днем Морарджи Десаи лежал на кушетке, выдавая свободные ассоциации. И вот однажды психоаналитик, подпрыгнув от радости, объявил:
– Сэр, я утверждаю, что вы не страдаете комплексом неполноценности, вы можете об этом не беспокоиться.
Морарджи Десаи тоже очень обрадовался.
– Но я всегда считал, что я им страдаю, – сказал он, – а теперь вы говорите, что это не так. Должно быть, вы правы, но не могли бы вы объяснить мне, почему вы утверждаете это с такой уверенностью?
Психоаналитик ответил:
– Сэр, вы не страдаете комплексом неполноценности – вы на самом деле неполноценны!
Я думаю, что, за исключением политиков, никто не является неполноценным. Я делаю исключение только для политиков. На самом деле, если человек не страдает комплексом неполноценности, он вообще не пойдет в политику. Политика – это арена для тех, кто страдает комплексом неполноценности, потому что они хотят доказать себе и всему миру, что не являются неполноценными. Посмотрите, я стал премьер-министром или президентом! Кто теперь скажет, что я неполноценен? Я доказал, что не являюсь неполноценным. Политика привлекает людей, которые очень эгоистичны и страдают комплексом неполноценности.
Художники – это противоположный полюс: они страдают манией величия. Они знают, что они творцы, знают, что они пришли в мир с некой особой способностью что-то в нем создать. Политики страдают комплексом неполноценности, они стремятся достичь все более и более высоких постов во власти, чтобы доказать себе и другим, что это не так. Художники страдают манией величия; именно поэтому они постоянно ссорятся друг с другом. Никакой художник никогда не соглашается с тем, что другой художник внес в мир хоть какой-то вклад. Они постоянно критикуют друг друга; они не могут быть друзьями, каждый их них превосходит всех прочих!
Мистик – это человек, который увидел всю глупость происходящего, всю эту игру эго. Существуют три мира: мир политика – мир политики с позиции силы, мир художника и мир мистика.
Мистик – это тот, кто увидел, что любое сравнение ложно, бессмысленно; он перестал сравнивать. Как только вы перестаете сравнивать, вы просто становитесь самим собой, – нет неполноценности, и нет превосходства. Как вы можете быть неполноценным или превосходящим, если вы просто тот, кто вы есть?
Представьте себе: разразилась третья мировая война, и все люди в мире погибли; остался только Ананд Башир, задавший этот вопрос. Весь мир неожиданно исчез, остался только Башир, сидящий в Корегаон-Парке, в Пуне. Будешь ли ты неполноценным или превосходящим? Ты будешь просто самим собой, поскольку сравнивать будет не с кем.
Мистик – это тот, кто просто знает, что он является самим собой. Он проживает свою жизнь в согласии с собственным светом, он создает собственное пространство, у него есть собственное бытие. Он полностью доволен самим собой, поскольку без сравнения невозможно быть недовольным. И он не эгоист, не может им быть – для эго необходимо сравнение, эго питается сравнением. Мистик просто делает свое дело. Роза – это роза, а лотос – это лотос; какое-то дерево очень высокое, а какое-то другое дерево очень низкое – но все обстоит так, как есть.
Просто попытайтесь на мгновение посмотреть, не сравнивая, и тогда где окажется превосходство и где неполноценность? И где окажется эго, источник всего этого?
Третий вопрос:
Ошо,
У меня есть неистребимая привычка лгать. Почему я это делаю?
Возможно, как раз для того, чтобы почувствовать свое превосходство! Люди начинают лгать, потому что это позволяет им чувствовать себя особенными: они могут притвориться, что знают то, что кроме них не знает никто. Истина принадлежит всем, а ложь – лично вам. Это ваше собственное творение, об этом не знает больше никто; вы становитесь очень особенным, знающим. Если вы будете говорить правду, вы не будете особенным.
Я слышал, что в некой деревне жил мудрец. Однажды случилось так, что из королевского дворца были украдены очень ценные алмазы, и королевские слуги разыскивали украденное сокровище. Король так любил эти камни, что их нужно было вернуть любой ценой; однако никаких следов не было.
Тогда кто-то предложил: «У нас в деревне есть один мудрый старец, может быть, он как-нибудь нам поможет, подскажет что-нибудь. Всякий раз, когда мы попадаем в беду, – ведь мы бедные люди, мы не можем обратиться к ученым знатокам, не можем обратиться к экспертам, – мы всегда идем к нашему мудрому старцу. До сих пор мы никогда в нем не разочаровывались; у него всегда находился для нас прекрасный совет».
И тогда власти пришли к мудрецу. Мудрец закрыл глаза, поразмышлял немного, а затем ответил: «Да, я знаю, кто это сделал. Но прежде, чем я вам это скажу, я хочу, чтобы вы кое-что мне пообещали. Во-первых, никто никогда не должен узнать, что это я сказал вам, кто украл алмазы».
Конечно, обещание было дано. Затем мудрец сказал: «Пойдемте со мной. Мы должны отойти очень далеко от людей, глубоко в лес, чтобы никто не мог ничего услышать и ни о чем не догадался бы. И со мной должен отправиться только ваш начальник». Он повел за собой начальника, а тот очень обрадовался: теперь он отыщет украденное сокровище, и король щедро наградит его. Они все углублялись и углублялись в лес. Снова и снова начальник говорил: «Сейчас мы одни», но всякий раз мудрец отвечал: «Еще немного».
Наконец начальник устал. Он взмолился:
– Почему ты заставляешь меня идти все дальше и дальше? Я устал, совершенно выдохся. Если ты знаешь, кто украл алмазы, пожалуйста, скажи. А если не знаешь, то так и скажи!
Мудрец ответил:
– Да, я знаю. Подойди ко мне поближе. Я прошепчу это тебе на ухо, чтобы никто не услышал.
Начальник сказал:
– Ты, похоже, сошел с ума. Здесь никого нет, люди остались в нескольких милях позади.
Но мудрец ответил:
– Просто на всякий случай, – и он прошептал в ухо начальника: – Нет никаких сомнений, что это сделал какой-то вор.
Ну что же, если вы сообщите такую всеобщую истину, вы не станете каким-то особенным. Люди любят сплетничать, любят рассказывать небылицы, придумывать ложь. Придумывая ложь, они становятся обладателями некого особого знания, которым не обладает больше никто в целом мире; это их собственное изобретение, поэтому о нем не знает никто. Они могут приукрашивать его так и этак, могут его совершенствовать, могут создавать различные стратегии, чтобы его защитить. И людям всегда приносит радость, когда они могут одурачить других; тогда они знают, что они мудрее других.
Это игра эго. Эго – это величайшая в мире ложь, и эго чувствует себя хорошо всякий раз, когда может ощутить себя особенным. И вопрос заключается не в том, лжете вы или нет; весь вопрос в том, верят вам или нет. Если другой человек верит, то, по крайней мере, в данную минуту ложь выглядит как правда. А когда вы создаете множество верящих вам людей, это дает вам власть.
Истина не нуждается в верующих. Позвольте мне напомнить вам: истина не нуждается в верующих. Утром встает солнце – вы же не верите в него, не так ли? Никто ни у кого не спрашивает: «Веруете ли вы в солнце, сэр? Веруете ли вы в луну?» Если кто-нибудь подойдет к вам и спросит: «Ты веришь в солнце, ты веришь в луну, ты веришь в деревья?» – вы подумаете, что он сумасшедший. Зачем он задает такие вопросы? Все эти вещи существуют, поэтому не возникает даже вопроса о том, чтобы в них верить.
Люди верят в разную ложь; но истина не нуждается в верующих. А когда вы придумываете великую ложь, вы становитесь великим лидером. Именно поэтому на земле существуют триста религий. Истина одна – а религий три сотни! Люди проявили поразительную изобретательность. Если ложь такова, что никто не может ее разоблачить и нет способа ее подтвердить или опровергнуть, то вы защищены. Очень многие люди продолжают рассказывать духовные небылицы; так безопаснее.
Если вы действительно хотите получить удовольствие, рассказывая небылицы, рассказывайте духовные небылицы – что Земля внутри полая, что внутри земного шара существует настоящая цивилизация, что НЛО прилетают из глубин Земли. Рассказывайте сверхъестественные, духовные небылицы – что у Бога не три лица, а четыре. Никто не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть ваши слова о том, сколько лиц у Бога; решающее значение будет иметь то, насколько уверенно вы лжете. Ваша уверенность будет захватывать людей, она станет заразительной. Можете посмотреть, это происходило во все века.
Адольф Гитлер в своей биографии «Mein Kampf» написал, что ложь, которую повторяют снова и снова, становится правдой. И он знает, о чем говорит, – на самом деле, никто другой не знает это лучше него; это его собственный опыт. Всю свою жизнь Гитлер жил ложью, и ложью такой вопиющей, что с первого взгляда никто никогда не подумал бы, что кто-то может в нее поверить.
Например: «Весь мир приходит в упадок, весь мир катится в тартарары из-за евреев». При чем тут евреи? Когда Гитлер в первый раз начал говорить о евреях, даже его друзья смеялись, даже его друзья сказали ему: «Это глупо». Он ответил: «Просто подождите. Продолжайте повторять это, и в это поверят не только неевреи, но даже сами евреи. Просто продолжайте повторять это».
Верования создаются постоянным повторением. Он заставил поверить в это весь немецкий народ – один из самых разумных на земле, – немецкий народ стал жертвой этого глупого человека. Однако Гитлер обладал определенными качествами. Например, он обладал способностью повторять одни и те же слова годами, с уверенностью, во всеуслышание, с абсолютной убежденностью, без каких-либо сомнений. Это было заразительно.
Люди верят не тому, что вы говорите, они верят тому, как вы это говорите. И если вам удается научиться искусству рассказа небылиц, это тут же становится неистребимой привычкой, потому что люди начинают вам верить, вы начинаете приобретать влияние. А затем, если вам удастся сделать еще кое-что, ваша власть станет огромной.
Например, если вы сумеете создать себе определенную репутацию, это внушит к вам доверие. Если ваша репутация такова, что людям становится легче вам поверить, это вам поможет. Люди, живущие ложью, всегда создают вокруг себя определенную репутацию; если не репутацию, то хотя бы ее видимость.
Гитлер был махатмой. Он был непьющим, не прикасался к алкоголю. Разве можно не поверить такому человеку? Он питался только вегетарианской пищей, не прикасался к невегетарианской пище. Разве можно не поверить такому человеку? Он не пил даже чай и кофе, не курил. Разве можно не поверить такому человеку? Он был более великим махатмой, чем Морарджи Десаи, поскольку он даже не пил собственную мочу. Разве можно не поверить такому человеку? Вам придется поверить! Он внушает полное доверие.
По многолетней привычке Гитлер вставал рано утром и рано ложился спать. Почти до конца жизни он оставался холостяком – я говорю «почти», потому что всего лишь за три часа до смерти, до своего самоубийства, он женился. Я думаю, что из всего того, что он сделал, этот поступок – единственный, который можно назвать мудрым, – лишь за три часа до смерти! Он, должно быть, подумал: «Теперь брак мне не страшен. Я все равно собираюсь умереть».
Лишь за три часа до смерти! В полночь, когда он принял решение совершить самоубийство, Гитлер послал за священником. Священника разбудили, привели в подземный бункер. Присутствовали лишь трое или четверо друзей, церемония бракосочетания была короткой и быстрой, и единственное, что он сделал после свадебной церемонии, было самоубийство – таким был их медовый месяц. Он оставался холостяком всю свою жизнь.
Такие вещи внушают доверие. Если вы действительно хотите стать лжецом, если вы действительно хотите жить ложью, вам придется создать репутацию, создать доказательства того, что вы человек с характером, что вы не способны на ложь. Люди вам поверят. Именно поэтому ваши святые, которые живут так называемыми духовными небылицами, полагаются на репутацию.
Человеку, который живет истиной, нет необходимости полагаться ни на что другое; истины достаточно. Но истина не создает в людях веру – в действительности, истина оскорбляет людей. Люди любят ложь, а истина всегда их оскорбляет. Такова причина, причем не только твоей неистребимой привычки – миллионы людей имеют неистребимую привычку ко лжи по той простой причине, что ложь никогда никого не оскорбляет. На самом деле, люди хотят слышать все больше и больше лжи. Они интересуются: «Что новенького?»
Истина никогда не бывает новой. Если говорить об истине, то нет ничего нового под солнцем. Спрашивая: «Что новенького? Какие новости?» – вы просите: «Дайте мне еще немного лжи, еще немного сплетен, еще немного слухов». И вы готовы поверить. На самом деле, чем больше ложь, тем больше вероятность того, что в нее поверят, поскольку если это всего лишь маленькая ложь, то люди могут ее обнаружить, на это у них хватит разумности. Однако если ложь очень большая, больше, чем их разумность, они никогда не смогут ее распознать. Именно поэтому великие небылицы живут веками.
К примеру, ад – это ложь; никакого ада нет. И рай – тоже ложь, рая не существует. Однако эти две лжи живут уже много веков, и я не думаю, что они когда-нибудь исчезнут. Они будут жить. Бог как личность – ложь. Существует божественность, но нет никакого Бога. Всякий раз, когда я использую слово «бог», я просто имею в виду «божественность», помните это. Всегда переводите это как «божественность». Существованию присуще качество божественности, но никакого Бога нет. Однако людям нужен Бог, а не божественность; божественность их не интересует.
Вот почему такие люди, как Будда, не смогли оказать существенного влияния. Будда и вся его религия исчезли из нашей страны. Одна из главнейших причин состояла в следующем: он делал акцент не на Боге, а на божественности. Если существует божественность, задача становится трудной. Вы должны дорасти до божественности – это не что-то готовое, чем можно обладать. Это не то, чему можно молиться, не то, что можно о чем-то просить. Это не то, что уже присутствует; божественность необходимо создать в самой глубине своего существа. Божественность подобна любви – она должна расцвести внутри вас, вы должны испускать ее аромат. Вы должны стать божественными, только в таком случае Бог существует. Иначе никакого Бога нет.
Но это уже чересчур. Никто не хочет платить такую высокую цену. Почему бы не поверить в простую ложь, что существует Бог – очень, очень древний старик с белой бородой, восседающий на золотом троне, готовый удовлетворить любые ваши потребности, если вы действительно об этом попросите? И именно в этом весь фокус. Если ваша молитва исполнится, священник может сказать: «Вы просили по-настоящему»; а если не исполнится: «В вашей молитве не было веры».
На самом деле, в вашей молитве никогда не бывает веры, поскольку, когда есть вера, нет необходимости молиться. Все молитвы происходят из сомнения. Но иногда – просто в результате совпадения – случается так, что некоторые молитвы исполняются. Это просто случайность, совпадение; никто их не исполняет. Но когда они исполняются, священник может воспользоваться ситуацией. Он может сказать: «Посмотрите, вы молились глубоко, с верой; ваша молитва исполнена».
Однако это происходит лишь изредка. В девяноста девяти случаях из ста ваша молитва не исполняется. Но вы и сами знаете, что веры не было, что присутствовало сомнение. Даже когда вы молились, присутствовало сомнение: существует ли Бог, услышит ли он, станет ли он вас слушать, сделает ли он вам одолжение – самые разнообразные сомнения. И, несмотря на все эти сомнения, вы говорите: «Почему бы не попробовать? Что ты потеряешь? Попытайся. Вдруг, может быть…» Вы это знаете. И поэтому, когда молитва не исполняется, священник всегда может сказать вам: «Ваша молитва не была тотальной».
Бог, существующий как личность, – это ложь. Бог – это качество, а не личность. Богу невозможно молиться. Вы можете быть в молитве, но когда молитва действительно присутствует, она представляет собой лишь качество любви, и ничто иное. Нет ни слов, чтобы ее выразить, ни того, к кому ее можно обратить; это просто песня, безмолвная песня в сердце, лишь движение в ваших самых сокровенных глубинах.
Люди любят ложь. Истина трудна. А еще люди любят ложь за то, что она поднимает им настроение. Вы должны лгать о ком-нибудь другом: вы встречаетесь с А и лжете ему о Б; и благодаря этому А чувствует себя хорошо. Затем вы встречаетесь с Б и лжете ему об А; и теперь Б чувствует себя хорошо. Всякий раз, когда вы лжете людям о ком-то другом, у них возникает представление, что они лучше, чем этот другой. Вы можете играть в эту игру, и если вы играете в нее умело, хитро, то можете получить для себя очень большую выгоду.
Мулла Насреддин и его друг Рахимтулла стоят на углу улицы, оскорбляя друг друга. Один называет другого глупцом, обманщиком, вором. Другой отвечает: «Ты трус, скряга, лицемер». В конце концов, они переходят к оскорблениям членов семьи противника.
Мулла Насреддин смотрит Рахимтулле прямо в глаза и говорит:
– Твоя сестра – старая вонючая проститутка; за двадцать пять пайсов она позволит влезть на себя одноглазому прокаженному.
Рахимтулла молчит. Наблюдающий за ссорой зевака изумлен. Приблизившись, он спрашивает:
– Ради Бога, парень, как ты можешь вот так стоять и позволять Мулле так оскорблять твою сестру?
Рахимтулла отвечает:
– У меня нет сестры, никогда не было и, поскольку родители мои умерли, никогда не будет.
Зевака поворачивается к Мулле Насреддину и говорит:
– Мулла, бессмысленно оскорблять его таким образом. У него нет сестры.
– Разумеется, – отвечает Мулла. – Конечно, нет. Я это знаю, и он это знает, а теперь даже ты это знаешь. Но позволь спросить, сколько людей из тех, кто открыл окна и слушает каждое наше слово, – сколько из них тоже это знают?
Люди живут в невообразимом невежестве: они не зажгли свечу в своем сердце. Внутри у них полная темнота. Они не знают даже самих себя – как они могут знать что-то еще? И поэтому вы с легкостью можете лгать, и они будут вам верить, а вы можете использовать их веру для своей выгоды. Это делали и делают политики, это делали и делают священники, и это делалось веками. Эксплуатируйте людей. Это одно из самых хитроумных занятий, когда-либо изобретенных человеком.
Под именем религии распространяются только всевозможные виды лжи. И поэтому всякий раз, когда в мир приходит человек истины, возникает сильнейшее замешательство. Иисус вызывает замешательство, потому что начинает излагать истину такой, какая она есть, в то время как люди привыкли ко лжи. Они думали, что их ложь и есть истина, а теперь вдруг появляется этот человек и начинает рассказывать нечто другое, нечто совершенно разнящееся. И теперь они либо должны поверить этому человеку… но тогда им придется отбросить всю свою традицию, в которую так много вложено. Пойти на это могут лишь очень немногие храбрецы. Проще уничтожить этого человека, заставить его замолчать, чтобы люди могли продолжать спать и верить в свою ложь.
Ты спрашиваешь меня: «У меня есть неистребимая привычка лгать. Почему я это делаю?»
Должно быть, тебе известно древнее искусство политиков и священников; возможно, ты случайно открыл его для себя. А теперь эта ложь приносит тебе выгоду.
Я знал одного человека, очень хорошего в некоторых отношениях. Он никогда не работал, никогда ничего не делал, но кое в чем был очень искусен… карточной игре, в шахматах, в сплетнях и тому подобных занятиях он был совершенен. Очень хорошо воспитанный, очень образованный – у него была степень доктора философии; мы с ним вместе учились. Всю свою жизнь он занимался тем, что лгал и обманывал людей.
Когда я работал преподавателем в университете, он изредка приезжал, чтобы провести со мной несколько дней. Однажды я спросил у него:
– Когда ты прекратишь всю эту ложь?
– Никогда! – ответил он.
Я сказал:
– Но ведь рано или поздно тебя поймают.
– Нет, никогда, – ответил мне он. – Потому что в мире живут миллионы и миллионы людей, а я обманываю человека только один раз; потом я о нем забываю, потом я ищу себе другую жертву, – и добавил: – у меня есть лишь эта маленькая жизнь, может быть, семьдесят, самое большее, восемьдесят лет, а мир огромен, и жертв в нем много – я могу продолжать обманывать.
Он очень искусно заводил дружбу, очень искусно вызывал у вас чувство, что ему можно довериться. И как только вы начинали ему доверять, он немедленно вас обманывал. Однако в одном можно было быть уверенным: он никогда не обманывал человека дважды. Впрочем, в этом не было необходимости, ведь людей так много.
Должно быть, небылицы, которые ты рассказываешь людям, каким-то образом тебя питают. Может быть, на тебя обращают больше внимания; может быть, благодаря лжи у тебя возникает чувство, что ты знаешь больше, чем другие. Есть люди, которые все время гадают друг другу по ладони. Никто ничего не знает. Есть люди, гадающие по картам Таро, специалисты по чтению «И-Цзин»… По сути, все это игры. Вы можете придумать свою собственную игру. И если вы начнете играть в эти игры, вы будете становиться все более и более продуктивным. Эти вещи приносят выгоду, – хотя то, что вы при этом получаете, является мирским, ложным, а то, что теряете, – очень существенным. Вы теряете саму свою душу, вы совершаете самоубийство; однако вам кажется, что это окупается.
Прекрати наслаждаться этим, отучись от этого! Конечно, ты столкнешься со многими трудностями, поскольку ты, должно быть, попал в зависимость от искусства вранья. Рискни, пусть это будет трудно. В течение нескольких дней это будет трудно. Остановись немедленно! Послушайся совета Атиши: три трудности.
Первая: осознав, что прямо сейчас ты кому-то лжешь, сразу же, прервав себя на полуслове, попроси прощения. Сразу же скажи: «Это была ложь, я снова вернулся к своей старой привычке обманывать. Пожалуйста, прости меня». Это будет трудно, но другого способа нет. Когда привычка укоренилась очень глубоко, ее приходится разбивать.
Вторая: осознавай, когда ты только готовишься солгать. Когда ложь еще только на губах, на кончике языка… останови ее тут же, отбрось ее тут же.
И третья: осознавай, когда ложь начинает возникать в твоих чувствах, в сердце.
Если ты сможешь осознавать эти три момента, ложь исчезнет. А как только исчезает ложь, появляется истина. А истина – это единственное, что стоит искать и разыскивать, потому что истина освобождает.
Четвертый вопрос:
Ошо,
Ты говоришь о любви и сострадании. Я знаю и чувствую разные формы любви и сострадания. Можешь ли ты рассказать о различных формах любви и о том, что ты подразумеваешь под состраданием?
Любовь – это лестница, лестница с тремя ступеньками. Нижняя ступенька – это секс, средняя – любовь, а верхняя – молитва. Благодаря наличию этих трех ступенек возможны тысяча и одна комбинации.
Подлинное сострадание появляется лишь на третьей ступеньке, когда сексуальная энергия становится молитвой, – это сострадание будды, то сострадание, о котором говорит Атиша. Сострадание возникает тогда, когда страсть претерпела такую полную, такую абсолютную трансформацию, что больше не является страстью. Подлинное сострадание появляется лишь тогда, когда ваша сексуальная энергия стала молитвой.
Однако сострадание может появиться также и на второй ступеньке, может оно появиться и на первой. Именно поэтому существует так много разных состраданий. К примеру, если сострадание появляется на первой ступеньке, когда вы живете на низшем уровне энергии любви, оно будет лишь игрой эго. В этом случае сострадание будет очень эгоистичным: вы будете наслаждаться представлением о том, что вы сострадательный. По сути, чужие страдания будут доставлять вам радость, поскольку именно чужие страдания дают вам возможность быть сострадательным.
Кто-то упал в реку и тонет. Сексуальный человек может прыгнуть в воду и спасти его, но радоваться он будет тому, что он такой хороший, что он совершил нечто прекрасное, нечто великое. Он будет рассказывать об этом с гордостью, будет этим бахвалиться. Сострадание на нижней ступеньке, ступеньке секса, будет проявляться лишь как игра эго.
Именно этим занимаются по всему миру миллионы миссионеров – помогая бедным, помогая больным, помогая невежественным туземцам, дикарям. Однако вся их радость заключается в том, что «я совершаю нечто великое». При этом «Я» укрепляется. Это уродливая форма сострадания. Она называется долгом. «Долг» – это непристойное слово из четырех букв.
Второй вид сострадания появляется, когда приходит любовь. Тогда сострадание становится симпатией, общностью: вы чувствуете другого человека, вы действительно ему сопереживаете. Вы приходите в гармонию с другим; его страдания вас трогают. Это не то, чем можно бахвалиться. На второй ступеньке вы никогда, никогда не будете говорить о своем сострадании; это не то, о чем можно говорить. На самом деле, у вас вообще не возникнет ощущения, что вы сделали нечто особенное, вы просто почувствуете, что сделали то, что следовало сделать. Вы будете понимать, что это было сделано просто по-человечески. В этом нет ничего особенного, ничего экстраординарного; сделав это, вы не приобрели никакой духовной заслуги. В этом нет никакой заслуги: это было естественным, спонтанным. В этом случае сострадание проявляется мягче, становится прекраснее.
На третьей ступеньке, где сексуальная энергия становится молитвой, сострадание проявляется как эмпатия – даже не симпатия, а эмпатия. Симпатия означает, что вы чувствуете страдания другого человека, но между ним и вами по-прежнему есть расстояние; эмпатия означает, что вы становитесь едиными со страданием другого человека – не только чувствуете его, но и страдаете, действительно в него погружаетесь. Если кто-то плачет, то симпатия означает, что вы сопереживаете ему; эмпатия означает, что вы сами начинаете плакать. Вы не просто находитесь в пространстве чувствования, вы становитесь сонастроенными, вы становитесь действительно едиными: происходит единение.
Один человек пришел к Будде и спросил:
– Я очень богат; у меня нет детей, а жена моя умерла. У меня огромное количество денег. Мне бы хотелось сделать какое-нибудь похвальное дело. Я бы хотел что-нибудь сделать для бедных и угнетенных. Скажи, что я должен сделать?
Говорят, что Будда очень опечалился; из глаз его полились слезы.
Человек пришел в сильное недоумение. Он спросил:
– У тебя на глазах слезы? И ты выглядишь таким печальным – почему?
Будда ответил:
– Ты не можешь никому помочь, потому что ты не помог даже самому себе. И ты не можешь ничего сделать из сострадания, поскольку твои энергии пока пребывают на низшем уровне. Твой неблагородный металл еще не превратился в золото. В действительности, – сказал Будда, – мне очень тебя жалко. Ты хочешь как-то помочь людям, но не можешь этого сделать. Ты еще не существуешь, потому что осознание еще не пришло; а как можно существовать без осознания? У тебя нет подлинного центра, из которого может проистекать сострадание.
Сострадание подразделяется на эти три категории; и на эти же три категории подразделяется любовь. Первая – это секс. Секс означает просто: «Дай мне! Давай мне все больше и больше!» Это эксплуатация, это то, что Мартин Бубер называет взаимоотношениями «я-оно»: «Ты – вещь, и я хочу тебя использовать». Мужчина использует женщину, женщина использует мужчину, родители используют детей, дети используют родителей, друзья используют друзей. Они говорят: «Друг – это всего лишь друг; истинные друзья познаются в нужде». Используйте, превращайте другого человека в предмет потребления.
Жить в мире «я-оно» означает упустить все чудо Существования. В этом случае вас окружают вещи – не личности, не люди, не жизнь, а лишь материальные предметы. Человек, живущий во взаимоотношениях «я-оно», – самый бедный человек в мире. Секс – это использование.
Любовь же нечто совершенно иное. Любовь – это не использование. Любовь – это не взаимоотношения «я-оно», это взаимоотношения «я-ты». Другого человека уважают как личность по праву; другой человек – не вещь, которую можно использовать, которой можно обладать, манипулировать. Другой человек – это независимая личность, воплощение свободы. С ним нужно общаться, а не эксплуатировать его. Любовь – это общение энергий.
В сексе же есть только: «Дай мне, дай мне, дай мне побольше!» И потому сексуальные взаимоотношения – это постоянная война, конфликт; ведь другой человек тоже говорит: «Дай мне!» Оба хотят все больше и больше, и никто не готов давать. Отсюда конфликт, постоянное перетягивание каната. И конечно, тот, кто окажется сильнее, будет эксплуатировать другого. Поскольку мужчина физически сильнее женщины, он стал ее эксплуатировать, стал считать ее полным ничтожеством, разрушил душу женщины. Ему удобнее, когда душа женщины полностью разрушена.
На протяжении веков женщинам не позволялось читать; во многих религиях женщинам запрещалось посещать храмы, запрещалось становиться священнослужителями. Женщины не допускались ни к какой общественной, публичной жизни. Они должны были сидеть дома и служили дешевой рабочей силой, работая, работая и работая целыми днями. Они были низведены до положения сексуальных объектов. В прошлом между женами и проститутками не было существенной разницы. Жена превращалась в долговременную проститутку, вот и все. Взаимоотношения, по сути, не были взаимоотношениями, это было собственничество.
Любовь уважает другого человека. Это взаимоотношения, в которых дают и берут. Любовь любит давать и любит брать. Люди делятся, происходит общение. В любви оба партнера равны, в сексуальных же взаимоотношениях равенства нет. В любви присутствует совершенно иная красота.
Мир постепенно, постепенно движется к взаимоотношениям любви; потому вокруг такой невообразимый беспорядок. Все старые установления исчезают – они должны исчезнуть, поскольку они основывались на взаимоотношениях «я-оно». Неизбежно будут открыты новые способы общения, новые способы делиться. У них будет другой аромат – аромат любви, желания делиться. В них не будет обладания, не будет никаких собственников.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.