НИКАКИХ КОНТАКТОВ С КОСМОСОМ!

НИКАКИХ КОНТАКТОВ С КОСМОСОМ!

Доклад института Брукингса. – НАСА волнуют последствия встречи с ВЦ. – Когда извещать, а когда умолчать о контактах? – «Озма» ищет разумную жизнь во Вселенной. – Сигналы с Эридана? – Симпозиум в Грин-Бэнк. – Миллионы обитаемых планет! – Споры вокруг формулы Дрейка. – Отто Струве меняет мнение. – Доктор Копал: «Вести себя как можно неприметней!» – Нашествие пришельцев объединит народы.

Что принесет человечеству встреча с ВЦ, внеземной цивилизацией? Обобщенный ответ, сделанный на основе опроса более двухсот ученых – астрономов, физиков, биохимиков, историков, психологов, философов, антропологов, – в какой-то мере явился неожиданностью:

«Антропологам известно множество примеров, когда стабильные сообщества распадались, войдя в контакт с другими, прежде незнакомыми сообществами, носителями иного образа жизни, мышления. Те же, кому удавалось выжить, были вынуждены заплатить высокую цену, поступившись своим миропониманием и поведением.

В результате проводимых радиотелескопических исследований в любой момент может быть обнаружена разумная жизнь, и поскольку последствия такого открытия непредсказуемы ввиду наших скудных знаний о поведении человека даже в менее драматичных ситуациях, рекомендуется:

1. Продолжить изучение… возможных последствий обнаружения внеземной разумной жизни;

2. Провести исторические и опытные исследования поведения народов, их вождей, оказавшихся перед лицом драматичных и неожиданных обстоятельств или социального давления…»

После долгих упоительных мечтаний о встрече с братьями по разуму люди вспомнили печальную участь исчезнувших народов – этрусков, обров, пруссов, инков, ацтеков и многих, многих других, покоренных, рассеянных иногда горсткой пришельцев. Доклад института Брукингса, выдержка из которого приведена выше, вызвал тревожное недоумение и по другой причине.

Созданное в 1958 году НАСА, не отправив в космос ни единого спутника, начинает с того, что поручает институту Брукингса изучить возможные последствия контактов с ВЦ! Это можно объяснить американской прагматичностью, но допустимо и другое толкование: кому-то не терпелось узнать авторитетное мнение ведущих ученых о последствиях контакта с инопланетянами. Не с теми, которых пытались обнаружить в глубинах космоса с помощью радиотелескопов (ищи иголку в стоге сена!), а с теми, которые уже здесь и которые могли оказаться на Луне, когда придет пора высадиться там астронавтам. Но таким опросником немудрено было всполошить ученое сообщество. Когда же учредили НАСА с его долгосрочными космическими программами, появился вполне благовидный предлог.

В докладе института Брукингса говорилось о необходимости выработать четкие критерии, в каких случаях оповещать общественность о состоявшемся контакте с ВЦ, а когда благоразумней о нем умолчать. Такие критерии, надо полагать, были выработаны, и не они ли позволили властям так долго скрывать правду о летающих дисках?

Доклад был подготовлен и представлен, а месяц-другой спустя проект «Озма» предпринял первую попытку с помощью радиотелескопа обнаружить признаки разумной жизни на окраине Млечного Пути.

На рассвете 8 апреля 1960 года, в еще недостроенной обсерватории Грин-Бэнк, Западная Виргиния, молодой астроном Фрэнк Дрейк направил антенну радиотелескопа на всплывшую поверх горизонта звезду Тау Кита. Надежды на то, что сразу же будут приняты сигналы от цивилизации, находящейся от Земли за двенадцать световых лет, практически равнялись нулю. Это понимали и Дрейк, и Отто Струве, его учитель и директор обсерватории. Но именно такие, медленно вращающиеся звезды, как Тау Кита или Эпсилон Эридана, по мнению доктора Струве, могли иметь планеты.

Тау Кита не подавала сигналов, и антенну перевели на Эпсилон Эридана. Велико же было удивление, а пожалуй, и смятение присутствовавших в аппаратной, когда игла самописца вдруг заметалась по рулону бумаги, вычерчивая безупречно симметричную графику поступавших сигналов под аккомпанемент ритмичной пульсации в динамике!

Но действительно ли сигнал поступал из точки космоса, куда была направлена антенна? Это можно было проверить ее плавным смещением: если сигнал станет затухать, значит, импульс приходит с Эридана. Если сигнал останется тот же, будет ясно, что виноваты земные помехи. Антенну не успели сместить, – сигналы сами собой прекратились, что подтверждало их искусственное происхождение.

Успех показался слишком легким, а потому подозрительным. Было решено никаких сообщений не делать. А две недели спустя с Эридана вновь поступили сигналы. Когда стали смещать антенну, величина сигнала осталась прежней. Значит, земные. То, что сигналы были, сомнений не вызывало, одновременно их приняла Военно-морская лаборатория.

Вскоре было дано объяснение: сигналы подавал некий сверхсекретный военный объект, о котором говорить вслух не полагалось. Известие просочилось в прессу. Военный объект сочли обычной дымовой завесой. Тем не менее короткая, но яркая жизнь проекта «Озма» на том завершилась. Прослушивание космоса продолжалось с помощью гигантского радиотелескопа в Пуэрто-Рико, находившегося под опекой Пентагона. Никаких сообщений оттуда не поступало. Однако история не раз повторялась: различные обсерватории принимали сигналы неизвестного происхождения, для которых потом находилось объяснение, никак не связанное с деятельностью ВЦ, что, очевидно, так и было.

В ноябре 1961 года в Грин-Бэнк на закрытый симпозиум съехались ученые. Помимо хозяев, Струве и Дрейка, присутствовали нобелевский лауреат Мелвин Калвин, Джузеппе Коккони, Филип Моррисон, Джон Лилли, Карл Саган. Посторонних там не было, все десять человек так или иначе были причастны к поиску внеземного разума. Главный и единственный вопрос встречи – определить хотя бы приблизительно число технологически развитых цивилизаций во Вселенной. Предложенная Дрейком формула обсуждалась долго и основательно. С учетом многих факторов ученые пришли к выводу, что только в нашей Галактике может существовать от 40 до 50 миллионов обитаемых планет, где цивилизация достигла того уровня, когда способна посылать или принимать радиосигналы!

Этот вывод, известный как формула Грин-Бэнк, или формула Дрейка, поразил умы как простых людей, так и ученых. Почти тотчас посыпались возражения: несмотря на свою научную атрибутику, формула построена на произвольных допущениях и умозрительных рассуждениях. Все в ней сводится к тому, что при таком обилии звезд некоторые могут иметь планеты, а какая-то часть из них должна быть обитаема. Но это же не что иное, как космические гадания, – говорили противники формулы.

Участников проекта «Озма» и симпозиума в Грин-Бэнк обвиняли в стремлении к саморекламе и дешевой сенсации. Больше всех досталось доктору Струве, – ведь это он благословил Дрейка на поиски разумных сигналов из космоса, а через два месяца объявил затею совершенно бесплодной. Минуло еще три месяца, и Отто Струве, своим авторитетом экс-президента Международного астрономического союза и председательствующего на симпозиуме скрепив формулу Грин-Бэнк, как бы вновь объявлял, что затея не так уж и бесплодна, раз существуют миллионы обитаемых планет.

Сам доктор Струве признавал, что проект «Озма» «вызвал больше язвительной критики и восторженных похвал, чем какое-либо другое астрономическое начинание, разделив тем самым астрономов на два лагеря: тех, кто безоговорочно поддерживал проект, и тех, кто почитал его величайшим злом нашего времени». Возможно, язвительная критика подействовала на Струве острее, чем похвала, и он переменил свою позицию.

Но были и другие мнения. Руководитель НИКАП Дональд Кихо полагал, что келейная встреча ученых в Грин-Бэнк была как-то связана с поспешным закрытием проекта «Озма». Кихо даже не исключал возможности, что ученые не только приняли, но и расшифровали сигналы из космоса, после чего «…Почти наверняка доктора Струве убедили в интересах общественного спокойствия скрыть факты, хотя это для него явилось унизительным испытанием. Возможно, причиной был страх, которому подвержены некоторые ученые, занимающиеся космосом. Кое-кто предупреждает – даже слушать сигналы оттуда опасно.»

Самым категоричным, кажется, был лауреат Нобелевской премии, астрофизик Мартин Райл. Он считал, что иные формы жизни «могут оказаться крайне враждебными нам и с помощью своей технологии истощить природные ресурсы Земли». В 1976 году, после того как с гигантского радиотелескопа «Аресибо» в Пуэрто-Рико в космос отправилось кодированное послание, в котором нашим братьям по разуму сообщалось о местонахождении Земли, Райл потребовал объявить запрет на любые попытки общения с инопланетными цивилизациями.

Предостережение было вполне своевременным. Готовились не только новые радиопослания, разрабатывались планы отправить к далеким мирам кибернетические зонды, выдвигались идеи создания астроинженерных сооружений – все для того, чтобы привлечь к себе внимание инопланетян.

Джордж Уолд, биохимик из Гарварда, нобелевский лауреат, писал, что не представляет себе «более ужасающей перспективы, чем установление связи с так называемым сверхтехнологическим сообществом из космоса». Артур Кларк предупреждал, что какая-нибудь коварная цивилизация способна подбросить заведомо ложную идею, информацию, которая всех нас и погубит. В том же духе высказались астрономы Бернард Лоуэлл, Томас Гоулд, Харлоу Шепли.

Но многие ученые не разделяли столь мрачных прогнозов, хотя ничего, кроме смутных догадок и предположений, они не смогли противопоставить мнению коллег. Так, Филип Моррисон считал, что высокоразвитые цивилизации не станут уничтожать другие планетарные сообщества, не представляющие для них непосредственной угрозы. Центристскую позицию занял Фримен Дайсон: «Было бы ошибкой наделять далекий разум мудростью и благородством точно так же, как приписывать ему иррациональность и разрушительные позывы. Мы должны быть готовы к любой из этих возможностей и делать свое дело – продолжать исследования.»

Астроном Зденек Копал, как бы подытоживая мнения тех, кто пытался развеять укоренившуюся веру в добрых инопланетян, писал: «Риск, сопряженный со встречей иноцивилизации, не только не оправдан вполне понятным любопытством, не говоря уж о выгоде, но может обернуться для нас погибелью. А посему, если вдруг зазвонит „космический телефон“ в образе не допускающего иного толкования свидетельства, ради Бога, не будем отвечать, и давайте вести себя как можно неприметней, не привлекая к себе внимания!»

Если опасность контактов с инопланетянами сознавали ученые, воспринимая ее скорее интуитивно, умозрительно – как некую отдаленную, но грозную перспективу, как было этого не понять высокопоставленным политикам и военным, располагавшим к тому же оперативной информацией!

Доклад института Брукингса завершался предсказанием: контакт с инопланетной цивилизацией, если он произойдет, станет решающим фактором в международных отношениях, народы мира сплотятся «на основе уникальности человечества (oneness of man) или врожденного чувства опасности при появлении любого чужака».

Именно об этом немногим раньше говорил генерал Макартур, а годы спустя будет настойчиво повторять президент Рейган. Об этом нам должны были сказать и другие высокопоставленные лица, располагающие проверенной информацией.

Так, может, они уже заговорили?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.