Любовные чары, и зачем они нам нужны

Любовные чары, и зачем они нам нужны

Кто не мечтал о волшебстве, которое свяжет нас вечными узами с любимым? Как страдает наша гордость, как бесит собственная беспомощность! Как невыносимо ждать звонка, письма, поцелуя, признания, а его — черт побери!— все нет.

И ведьмовство-то люди изобрели от этой беспомощности, от мучительного бессилия, от невозможности вмешаться в собственную судьбу. Ах, вот бы куколка в любви помогла, вот бы свечка любимого вернула, вот бы ворожба опутала его накрепко, сковала сердца неразрывной цепью! Ах, как нужно заклинание, чтоб отвадить его от разлучницы, чтоб исчах и иссох от любви ко мне и только ко мне; чтоб стоял дни и ночи на коленях, чтоб жизнь ему без меня была не мила! А уж я тогда вволю натешусь, измучаю, неверностью ему сердце изведу.

Так вот и рождается, укрепляется, увековечивается вера в любовные чары. Нужда в чуде превращает женщину в ведьму. И заклинания твердит она от собственной беспомощности.

Дорогие читатели! Увы, я не знаю того единственного, самого надежного заклинания — чтоб любимый всегда был рядом. Если б знала, непременно бы с вами поделилась (при условии, что мы любим разных людей).

Советуют всякое: кто — черные свечи; кто — тминное семя и лимонный бальзам; кто — розмарин и руту; некоторые утверждают, что все же самое надежное средство — накрепко связанные меж собой любовные куколки.

Будь наши мечты крепкими путами — навеки привязали бы к себе любимых. Но, увы!.. Одна надежда — на ведьму и ее колдовское ремесло.

ЛЮБОВНАЯ МАГИЯ

...Одну свечу,

чтоб начертать твой лик.

Или твое подобье восковое

с такими же глазами цвета

неба осеннего, незрячего. И с телом

таким же милым,

дивным и желанным,

сокрытым под неяркою одеждой.

Или траву, волшебную траву,

чтобы она в устах

слегка горчила, твои к моим притягивая губы.

Быть может, яд —

чтоб я сама пила,

но и тебе как будто ненароком

дала бокал за трапезой угрюмой.

Или хотя б ногтей

твоих обрезки

и волосы, запеченные в тесто.

Я сделала б напиток приворотный.

Поверь, твоя сумела бы невеста

не хуже ведьмы

зелье приготовить,

чтоб слить на миг две плоти воедино.

Мышей летучих я бы в свой котел

бросала как

младенцев христианских.

Лягушек толстобрюхих — как монахов,

чтобы тебя к себе приворожить.

Войти в тебя хочу я лихорадкой,

проникнуть в плоть твою

как малярия,

лучу подобно, пронизать зрачки,

как Дух Святой, стигматами отметить

прекрасные ладони страстотерпца.

Любовь моя! С конца, а не с начала,

когда бы то

могло тебя приблизить,

я имя бы твое произносила.

Но в простоте твержу тебе: «Любовь»...

Все жду тебя, а ты не снизошел

ко мне,

печальной,

как я ни просила.