День четвертый. Святая смерть и ее радости. Мы наконец-то узнаем, зачем нам нужны кости

День четвертый. Святая смерть и ее радости. Мы наконец-то узнаем, зачем нам нужны кости

Утром четвертого дня я проснулся от звонка. Девушка представилась ассистенткой Кастанеды. Она сказала, что на сегодняшнее занятие я должен принести кость, которую получил три дня назад, в первый день семинара.

Кость лежала у меня на подоконнике. Как и советовал Кастанеда, я сварил ее, отчистил от мяса – его вместе с бульоном я отдал собаке, правда, не бездомной, а хозяйской. Затем я вымыл кость в автомобильном шампуне и положил сушиться на подоконник.

Кроме этого, ассистентка сообщила, что если я желаю получить индивидуальную консультацию у доктора Кастанеды, то могу подойти в аудиторию к 7:30. Я положил трубку. На часах была половина седьмого.

* * *

Я пришел в 7:25, но не был первым: у двери уже стоял Рудольф.

– Там Касси? – догадался я.

Шостер кивнул утвердительно. Он выглядел более озабоченным, чем обычно. Видимо, Сила и его достала.

Кастанеда принял меня последним. Я рассказал ему о своем опыте.

– То, что ты Сила опять позвала тебя по имени, означает, что она приняла твое условие. Тебе удалось договориться с ней очень быстро и безболезненно. Из чего я делаю вывод, что ты давно уже сотрудничаешь с ней. Только теперь сотрудничество это, так сказать, оформлено официально. Мне интересно другое: каждый раз, когда Сила являлась тебе, рядом оказывался твой приятель Бирсави. Что ты об этом думаешь? – и он посмотрел на меня тяжелым пронзительным взглядом.

– Ничего не думаю, – хмыкнул я. – Мы живем в одной квартире, вот и все. Он всегда рядом. Его присутствие ничего особенного не значит.

– Может быть, – согласился Кастанеда.

* * *

Из-за индивидуальных консультаций занятие началось позже. Я вышел из аудитории в 8:10, за дверью уже толпился народ. Ассистентка Кастанеды велела нам ждать, пока не позовут. Касси, Рудольф и я рассказывали остальным про вчерашний ритуал Танца Солнца.

– Этот ритуал давно известен, – сказал Ник (его специализацией были верования североамериканских индейцев). – Он был запрещен полтора столетия назад. Шаманы давали неофитам наркотики и заставляли их истязать себя до полусмерти. Из-за того, что их чувства были притуплены, они порой наносили себе раны, несовместимые с жизнью. Так что вам повезло, что все происходило только в воображении.

Во время этой беседы меня больше всего поразила Касси. Она выглядела все так же откровенно и соблазнительно, но за ней словно стояла какая-то жесткая сила. «Подружка наркобарона» – пришло мне на ум. Действительно, она выглядела как любимая женщина крупного мафиози. Вызывающий внешний вид, но вместе с тем полная недоступность: попробуй, подкати к такой – и твой труп найдут где-нибудь на границе Оклахомы.

* * *

Мы прождали за дверью минут тридцать. Когда мы вошли в аудиторию, то словно попали на карнавал. Все вокруг было украшено разноцветными гирляндами и надувными шарами. На полу стояли расписные квадратные кадки с торчащими оттуда цветными погремушками. Пол был усыпан конфетти. Но что-то в этом празднике настораживало. Несколько секунд спустя мы поняли, что. На гирляндах и кадках были нарисованы пляшущие человеческие скелеты. Красочные погремушки были выполнены в виде черепов. А сами кадки, из которых они торчали, как мы заметили, присмотревшись, имели вид пестрых гробиков.

– У нас Хеллоуин? – весело спросила Тайра.

Нет, это был не Хеллоуин. В канун дня Всех Святых ряженые стараются выглядеть как можно страшнее. Здесь же чувствовалась неподдельная радость, никакого страха. Яркие цвета, улыбающиеся черепа, танцующие скелеты – все сияло радостью, восхвалением… Смерти.

– Доброе утро. – Кастанеда вышел на середину аудитории. На нем была свободная яркая рубашка с изображением, опять-таки, черепов. – Нравится?

Мы не знали, что сказать, настолько это было дико.

– Все вещи в этой комнате – подлинные. Я привез их из Мексики. Такие вещи есть в каждом доме, ими украшают дом, когда празднуют день Святой Смерти.

– Я слышал об этом культе, – с умным видом объявил Ник.

– Разумеется, – кивнул Кастанеда. – Для этого даже не надо быть антропологом. Каждый, кто приезжает в Мексику в начале ноября, может увидеть это вживую. Хотя одно время праздник Святой Смерти был запрещен, но и в самые жестокие времена люди устраивали закрытые домашние торжества, посвященные Санта Муэрте Бланка – Святой Белой Смерти.

Мы не будем вдаваться в подробности этого культа. Я хочу вас спросить: что вы чувствуете, когда смотрите на эти атрибуты праздника смерти?

Вместе с остальными членами группы я стал вглядываться в гирлянды, кадки и погремушки. Изображения черепов и скелетов не вызывали у меня ни ужаса, свойственного взрослому человеку, боящемуся смерти, ни смеха, характерного для детей, не ведающих, что такое настоящая смерть, а потому весело рассказывающих страшилки про гробики на колесах. Я присмотрелся внимательнее, и мне в глаза бросилось сочетание цветов – смелое, броское (но вместе с тем очень гармоничное). Эти цвета выражали, я бы сказал – жизнерадостность, но так как речь шла о смерти, надо было найти какое-то другое слово.

– Смерте… радостность? – вслух подумал я.

– Именно так, браво, Ловенталь! – громко сказал Кастанеда. – Смертерадостность, радость по поводу существования смерти. Интересно, что культ Святой Смерти в том виде, в котором он существует сейчас, родился в среде христиан-католиков. Хотя почитание смерти в индейской среде насчитывает несколько тысяч лет. Как и все остальное человечество, индейцы и боялись смерти, и понимали, что смерть – вторая из двух главенствующих во вселенной Сил. Первая Сила, разумеется, Жизнь. Но почитание смерти было развито у индейских племен гораздо глубже, чем почитание жизни. Белые завоеватели беспощадно уничтожали индейские племена – и было за что; но парадокс состоит в том, что только с приходом христианства поклонение Смерти достигло своего апогея. Пасхальная радость христиан влила новую в древние верования индейцев. Смерть как первый шаг на пути к грядущему Воскресению – вот корень культа Святой Смерти.

Магическая традиция трактует поклонение смерти немного в другом ключе. Собственно, поклонения или культа как такового в ней нет. Но радость осознания того, что смерть неминуема для любого живого существа, присуща любому настоящему магу.

Маги называют смерть другом и советчиком, потому что смерть обладает двумя важнейшими свойствами, которые помогают магу продвигаться по пути Знания.

Первое свойство смерти – ее неотвратимость и внезапность. Никто не знает, когда он умрет. Смерть всегда ходит рядом. Маги говорят, что смерть находится у человека за левым плечом. И в определенном состоянии можно ее увидеть.

Осознание близости смерти – неиссякаемый источник энергии для мага. Даже обычный человек перед лицом смерти способен на поразительные вещи. Когда вы встречаетесь лицом к лицу со своей смертью, вы выпадаете из времени. Там, где нет времени, нет и ограничений, с ним связанных. Отсюда такие взлеты духа, отсюда такие потрясающие подвиги, совершенные героями на грани жизни и смерти. Но если с обычным человеком это происходит лишь изредка, маг в любой момент способен совершить чудо – именно потому что он осознает близость своей смерти. Просто люди видят лишь эти чудеса, и не понимают, что за ними стоит. Один из участников нашего семинара не далее как вчера испытал на себе, что такое – близость смерти. Тед, – попросил меня Кастанеда. – Расскажи нам о твоем договоре с Силой, о том, как все происходило вчера в конце семинара и после него, у тебя дома.

Я рассказал.

– Сила Теда находится где-то очень близко, – сказал Карлос. – И это, конечно, повлияло на то, что Теду удалось с первого раза договориться с ней. Но я хочу сосредоточить ваше внимание на то, что Тед, сознательно или подсознательно, обратился за помощью к другой Силе, древность и мощность которой превышает все существующие в мире Силы. А именно – к Смерти. Тед не просто представил себе смерть, он пережил ее, он почувствовал ее дыхание так близко, как это чувствуют лишь настоящие умирающие. И Смерть защитила его от Силы. Сила не пыталась поработить тебя, как ты подумал, – улыбнулся Карлос, – она просто с тобой играла. Практикой осознания ты дал ей понять, что игра тебе не нравится. Но только снова обратившись к опыту умирания, ты заставил Силу покинуть твое тело.

– Что дает нам опыт Теда? – спросил Кастанеда у группы.

Все молчали.

Осознание близости смерти может помочь вам не только в схватке с вашей персональной Силой, но и в борьбе с любой силой во вселенной.

– Второе свойство смерти, – продолжал Кастанеда, – известно только магам. И оно полностью противоположно тому, что мы знаем о смерти. Смерть ассоциируется у нас с тленом и разложением; маги же считают, что смерть – единственная Сила, которая объединяет человека с его настоящей сущностью.

Чтобы понять это, нам надо вспомнить вчерашнее занятие, когда мы говорили, что человеком владеют два сознания. Первое – подлинное сознание, его дух, второе – мирское, внешнее, насильно встроенное миром в психическую оболочку индивидуума. Даже святой, даже маг самого высокого посвящения не может при жизни избавиться от мирского сознания. Если оно и не владеет в полной мере его существом, то во многом диктует его поведение и образ жизни.

Как это происходит? В сферу влияния мирского сознания входит все, что касается внешних проявлений человека. Человек – многосоставное существо. Это существо объединяет в себе три главных «яруса»: дух, душу и тело. Каждый из «ярусов» включает в себя множество других составляющих, которых мы касаться не будем. Только в сознании духа остальные два яруса – душа и тело – могут существовать гармонично и полноценно. Но мирское сознание владеет телом и душой, и через них оно заставляет мага заниматься не только вопросами духа, но и жить по законам мира сего. Причем законы эти главенствуют над духом. Простой пример: если у мага заболит живот, это нестроение повлияет на все остальное. Из-за этого он может отменить важный ритуал. Кстати, битва колдунов в большинстве своем именно в таких вещах и заключается. Кинематограф и фантастика создали образ войны магов в виде сверкания огненных мечей, метания молний и прочего цирка, который так нравится публике. В реальности же дело обстоит гораздо прозаичней. Маг не будет тратить свою энергию понапрасну. Ему проще скормить конкуренту какую-нибудь дрянь или подпилить мостки, через которые тот ежедневно ходит. Вот, кстати, еще одно оправдание того, почему опытные маги перед серьезным ритуалом держат строгий пост и стараются никуда не выходить.

Смерть соединяет все три «яруса». Для нас мертвый человек – это разлагающийся труп. Для мага трупа не существует. Есть объединение существа в смерти, превращение в единую энергию, обладающую только сознанием духа. Именно в смерти человек знания до конца становится Магом. Вот откуда эта смертерадостность в магической традиции. Я хотел бы, чтобы вы унесли с собой частичку этой смертерадостности.

* * *

Кастанеда попросил нас достать кости, которые мы принесли с собой.

– Теперь, наконец-то, вы узнаете, что стоит за этим предметом силы, и символом чего она является, – сказал он, взяв кость у Уилла и подняв ее высоко над головой. – Есть какие-нибудь соображения?

– Судя по атрибутам праздника Смерти, кость и является ее символом, – предположил Рудольф. – Только вы говорили, что символ связывает нас с Силой, но наша Сила не является смертью… словом, я не знаю, – Видно было, что он запутался окончательно.

– Верно. Кость – символ смерти, – подтвердил Кастанеда. – И в то же время она – символ вашей силы. Но не той, которой вы будете служить (а некоторые уже служат). А символ вашей личной силы. Присущей любому человеку. Как ни странно, но эта сила противоположна смерти. Эта сила – Жизнь.

– Удивительный парадокс, не правда ли? – с воодушевлением произнес Карлос. – Мертвая кость является одновременно символом и смерти, и жизни. Двух противоборствующих Сил. Однако противоречие это снимается на более глубоком уровне понимания.

Кость – первичный корень жизни, своего рода матрица, из которой постоянно обновляется плоть. Кость – уникальная органическая материя, не подверженная тлену. Это то единственное, что остается от человека на земле. В некоторых христианских течениях считается, что всеобщее Воскресение технически возможно именно благодаря тому, что кости человека нетленны. И в этом есть доля истины. Католичество и восточноортодоксальное христианство – две конфессии, не потерявшие связь с Духом – уделяют огромное значение костям праведников. В Греции существует традиция эксгумировать могилы святых, обмывать их кости вином и складывать в специальных хранилищах. В этих хранилищах постоянно совершаются моления; присутствующие на них получают духовный опыт потрясающей глубины.

Для мага кость – великий символ, ключ, открывающий источник огромной энергии. В отличие от христиан, для магов таким источником могут быть кости любого человека, а не только праведника. Это могут быть и кости животного.

Одно только созерцание кости может восстановить силы мага. Более глубокая медитация помогает остановить время и оказаться во вневременном пространстве.

Этой практикой мы и займемся. Прямо сейчас.

* * *

Кастанеда хлопнул в ладоши. В аудиторию вошли его помощницы и за несколько секунд убрали гирлянды и кадки с погремушками.

Мы уселись на пол в круг. Кастанеда сказал, что надо просто сидеть и созерцать свою кость, стараясь погрузиться в нее сознанием. Сам он стал считать от ста до одного.

Я взял кость, поднял ее на уровень глаз и стал таращиться. Скоро у меня заболели глаза, и мне пришлось прикрыть их. Спустя несколько секунд я открыл их и снова попытался смотреть на кость, но глаза почему-то болели еще больше. Превозмогая боль, я все-таки продолжал пялиться на высушенную коровью лопатку, но глаза скоро заслезились, и я закрыл их. Итак, смотреть на кость я не мог (не знаю, в чем было дело – может, аллергия на не выветрившийся запах автошампуня?). Но как же мне тогда было созерцать свой символ? И я стал просто думать о нем, вспоминать, как она выглядит, старался представить себе ее строение, цвет, текстуру.

Когда Кастанеда произнес «один», я с разочарованием понял, что медитация мне не удалась. Я честно пытался погрузиться сознанием в кость, но никаких откровений не получил. Для меня это все еще была мертвая говяжья лопатка.

– Вашим домашним заданием будет та же самая медитация, – сказал Кастанеда. – Только созерцать вы будете не эту кость, а собственный скелет.

* * *

Занятие четвертого дня началось позже, а закончилось раньше обычного. Я был этому рад: мои деньги подходили к концу и я рассчитывал, что Яков угостит меня обедом. Однако, вернувшись, я не застал его дома. Я было расстроился, но увидел на столе двадцатку и записку под ней:

Ушел выполнять задание Кастанеды. Пообедай без меня.

– Вот это да! – восхитился я.

Бесплатные обеды не входили в условия моего договора с Силой, но я не сомневался, что это не что иное, как проявление ее заботы о своем слуге. Яков и раньше угощал меня обедами, однако никогда не предлагал это сам, и уж тем более, не оставлял для меня денег. Я не был слишком удивлен: Кастанеда же обещал, что Сила будет давать нам все необходимое.

– Интересно, какого служения ты потребуешь от меня? – обратился я к Силе, и сам испугался своей смелости. А если она ответит?

– Не отвечай, я тебя боюсь, – тихо сказал я.

Прекрасно пообедав в ресторанчике на противоположной стороне улицы, я вернулся домой в замечательном расположении духа. Сила рядом, она заботится обо мне; но как я должен ей служить, пока неизвестно. Значит, можно отдыхать.

И тут передо мной встал фрагмент вчерашнего занятия, когда Кастанеда отчитывал меня:

«А как ты сможешь честно служить, если ты даже не считаешь нужным честно учиться?».

Я услышал его голос так явно, словно он стоял рядом. И понял, что Сила таким образом упрекает меня.

Действительно, я не учусь у Кастанеды честно. Одно задание я своевольно изменил, другое вообще не сделал. Я только сейчас сообразил, что на вопрос о маге Гарсиа я так и не ответил. Если бы Кастанеда спросил об этом сегодня, я не знал бы, что сказать.

И я решил выполнить задание и вчерашнего, и сегодняшнего дня.

Почему Гарсиа выдвинул Силе такое неудобное условие, почему не попросил излечения от своей болезни?

Честно говоря, я не знал ответа на этот вопрос. Я предполагал, почему Сила отвергала это условие. Род занятий испанца делал крайне неудобным его техническое исполнение. Я подумал: если бы я получил такое задание, что бы мне пришлось сделать? Съемка должна продолжаться несколько часов без перерыва, и все это время Гарсиа должен быть на площадке. Но ему нужно отлучаться каждые пять минут. Даже если предположить, что в любом телецентре страны туалет расположен прямо напротив студии, Гарсиа физически не сможет покидать площадку так часто. По собственной воле. Другое дело, если будут возникать обстоятельства, при которых он должен будет уйти с площадки. Таким обстоятельством может быть, например, сообщение о том, что здание заминировано. Но это сорвет съемку. А вот маленькая техническая неполадка может остановить съемку на несколько минут. Но технические неполадки каждые пять минут в течение нескольких часов, и так на каждой съемке – это что-то ненормальное. Это может вывести из себя кого угодно, включая самого Гарсиа. То есть его условие было крайне некомфортно для него самого. И потребовало огромных затрат энергии от Силы. Но почему он настаивал именно на этом? Ответ мог быть только один: его недуг был ему нужен. Гарсиа не хотел излечиваться от недержания. Мне было непонятно, зачем человеку нужен такой позорный и обременяющий недуг. Тем более при том образе жизни, который вел Гарсиа. Значит, болезнь давала ему что-то, но что? Кастанеда дал подсказку: Сила не принимала условие, так как ждала, что Гарсиа попросит у нее исцеления. Да, условие испанца требовало от нее постоянных затрат энергии, но, в конце концов, обеспечить мелкую поломку съемочной техники каждые пять минут – не Бог весть какая задача. Если вдуматься, излечить Гарсиа было сложнее. Значит, Сила была против его болезни.

Как только я подумал об этом, внутри меня что-то затрепыхалось. Я почувствовал, что подошел очень близко к цели, почти нашел ответ.

– Значит, ей не нужен был слуга, страдающий недержанием? – засмеялся я.

И трепетанье внутри меня оборвалось. Меня как будто уронили с большой высоты. Я понял, что это предположение было ошибочным. Я был готов получить ответ, но мой неуместный смех отбросил меня слишком далеко от разгадки.

Я разочарованно вздохнул. Что ж, по крайней мере, я попробовал. И я приступил к заданию сегодняшнего дня. Оно заключалось в том, чтобы провести медитацию на собственный скелет.

Никто из нас не знал, как это делается, а Кастанеда ничего не стал нам объяснять. Когда мы созерцали кость, это было хоть как-то понятно: кость была перед глазами, ее можно было просто рассматривать. А как рассмотреть собственный скелет? Он скрыт внутри, а рентгеновской установки дома ни у кого нет. И тут мне в голову пришла оригинальная идея. Я буду медитировать на те части скелета, которые выходят наружу. Зубы!

Я взял стул, пошел в ванную, уселся напротив зеркала и оскалился сам на себя. Я рассматривал свои зубы примерно минуту и не знал, что делать дальше. Я знал, что медитация – это сосредоточение на каком-либо предмете, погружение в него. Но как погрузиться в собственные зубы, я понятия не имел. И я продолжал просто смотреть. Мои губы устали от напряжения, во рту пересохло. Периферийным зрением я видел свою ссутуленную фигуру, устремленную к зеркалу, странное выражение лица. И вдруг все изменилось. Вместо тела в зеркале отражался скелет, вместо головы – оскалившийся череп. Видение было коротким, как вспышка. Я отпрянул назад, вскочил, опрокинув стул и пулей вылетел из ванны. Все вместе – и видение, и мой побег – заняло меньше секунды. Меня трясло. Это не было плодом моего воображения, я реально увидел свой скелет!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.