Никто не становится просветленным

Никто не становится просветленным

Раньше я верил, что некоторые люди обретают просветление, и это событие в чем-то подобно выигрышу главного приза в национальную лотерею. Счастливчику, сорвавшему джек-пот в этой игре, гарантировано вечное блаженство, полная непогрешимость и все мыслимые добродетели.

В своем невежестве я полагал, что такие люди получают в свое полное владение нечто такое, что делает их особенными, совсем непохожими на меня. Эта иллюзия утвердила меня в убеждении, будто просветление доступно только очень и очень немногим — необыкновенным, избранным индивидуумам.

Такие ошибочные представления основывались на некоем образе совершенства, сложившемся у меня в сознании. Я еще не понимал, что просветление совсем не связано с идеей совершенства. И мои ложные убеждения значительно укреплялись, когда я рассматривал свои воображаемые недостатки на фоне образа какого-нибудь «духовного героя».

Я чувствовал, что большинство людей понимает просветление подобным образом.

Конечно, всегда были и есть люди, которые поощряют в окружающих такие представления и заявляют, что сами-то они являются просветленными. Сейчас я понимаю: говорить об этом так же нелепо, как торжественно объявлять всему миру о том, что ты умеешь дышать.

С реализацией просветления обязательно приходит внезапное понимание: никто не становится просветлённым. Просветление просто существует. Им нельзя владеть, его нельзя достичь или завоевать, словно какой-то трофей. Всё вокруг пребывает в состоянии единства, а мы настолько увлечены поиском, что не замечаем его. Люди, заявляющие о своем просветлении и принимающие соответствующую позу, просто не поняли парадоксальной природы этого явления. Они воображают, будто достигли некоего высокого состояния и теперь владеют им. Возможно, они действительно прошли через какое-то глубокое личное переживание, но оно никоим образом не связано с просветлением. Эти люди по-прежнему остаются заперты в своих индивидуалистических концепциях, основанных на личных ограниченных системах верований.

Нередко такие люди берут на себя роль «духовных учителей» или «просветленных мастеров» и притягивают к себе тех, кто испытывает потребность стать учениками или послушниками. Подобные учения, по-прежнему не выходящие за пределы замкнутого круга и закона противоположностей, неизбежно приводят к возникновению дистанции между «учителем» и его последователями. Ведь когда человек принимает на себя такую роль, то, прежде всего, возникает строгий запрет даже на само подозрение о наличии у него «человеческих слабостей».

С увеличением числа последователей возрастают и требования к исключительности мастера, а учение становится все более темным и запутанным.

Чем сложнее учение, тем больше дистанция между мастером и последователями, и многие ученики «преуспевают» в своей растерянности и послушании. В конце концов, участники этой ситуации либо проявляют безоговорочную покорность, либо разочаровываются в «мастере», либо пробуждаются и идут своим путем.

Примером печальных последствий таких «учений» может служить зародившееся в коллективном бессознательном мнение, будто бы обычный человек не способен по-настоящему осознать и реализовать даже такую естественную, простую и доступную вещь, как дыхание.

Тому, кто полностью постиг и принял просветление, нечего продавать. У тех, кто делится своим пониманием, не возникает потребности приукрашивать себя или свой опыт. Нет у них и желания становиться «матерями», «отцами» или «учителями».

Идея об исключительности порождает кастовость; свободой же можно поделиться только с друзьями.