1.2. От Анаксимандра до Ньютона
1.2. От Анаксимандра до Ньютона
Существует широко распространенное убеждение, что на заре человечества первоначально было освоено понятие пространства и только потом, по подобию пространства, люди постепенно приспособили для практических целей понятие времени.
Может быть, и так. Хотя сомнительно. Я представляю, как неандертальцы пробираются сквозь заросли первобытного леса или бредут по холмам… В зависимости от труднопроходимости места одно и то же расстояние можно одолеть и за день, и за неделю. И я, словно наяву, вижу, как уставшие люди, еще не хомо сапиенс, но уже разумные, то и дело посматривают на солнце — так они оценивают пройденный путь… А потом, вернувшись в родную пещеру, рассказывают собратьям, как добирались. И опять вместо упоминания расстояния показывают на пальцах, сколько раз солнце появлялось на небе и исчезало. Так что неизвестно еще, какие понятия раньше освоили люди — время или пространство. Но в любом случае, и это очень знаменательно, приспосабливая время для практических целей, люди отталкивались от движения (Солнца, Луны, созвездий и т. д.).
Другое дело, что пространство можно видеть, в пространстве можно перемещаться. И пространство как понятие, как научная категория было осознано гораздо раньше, чем время. Уже в Древнем Египте люди знали, что такое линия, плоскость, объем, измеряли длину и площадь. Евклид в III в. до н. э. изложил основы геометрии — науки о пространственных отношениях.
А время?
История осознания времени оказалась более сложной и запутанной, можно даже сказать, загадочной. Наиболее ранние из дошедших до нас представлений о времени сохранились в мифах и легендах древнейших цивилизаций Земли. Среди них особое место занимает ведическая литература. Древнеиндийская философия считала, что время также, как и семь пространственных уровней многомерного мира, имеет энергетическую природу. «Время — это энергия всемогущего Бога Хари, который управляет всеми перемещениями физических тел…» {3} Но кроме времени, которое правит в материальном мире (Карья-Кала), ведическая культура признает существование вечного времени (Ананда-Кала) как инструмента верховного Бога Кришны. Современные комментаторы старинных текстов доносят до нас представления древних индусов. «Атомом называют мельчайшую частицу материального космоса…Атом… существует всегда, даже после уничтожения всех форм… Время можно рассчитать, связав его с движением физических тел, состоящих из атомов. Промежуток времени, за который Солнце проходит пространство, занятое одним атомом, называют атомным временем. Время, охватывающее всю непроявленную совокупность атомов, называют великим временем» {3}. Существуют ведические единицы измерения времени относительно атома. Например, «если одну секунду разделить на 1687,5 частей… (то это будет) время, необходимое для соединения восемнадцати атомов» {3}. (Поскольку комментаторам принято верить, нам ничего иного не остается, как только спрашивать друг у друга: к чему бы это, т. е. зачем понадобилась древним индусам такая точность в измерении времени?)
В представлении первобытных и древних народов время часто выступает в антропоморфном образе, как нечто первоначальное, могучее, роковое и непознаваемое. Сам великий Зевс был сыном бога времени Хроноса.
Значительная часть аспектов и физического, и философского понятия времени, которыми занимались мыслители глубокой древности, окончательно не прояснена и сегодня. Именно поэтому взгляды философов древнего мира представляют не только исторический интерес. (Дальнейший экскурс в историю вопроса в основном заимствован из работ профессора Ю.Б. Молчанова{4}.)
По мнению уважаемого автора, также, как в древности время считали одним из фундаментальных атрибутов бытия, так и сегодня «понятие времени, наряду с категориями пространства и движения, определяет «концептуальную» рамку современного естествознания и общественных наук».
Представление о времени включает в себя целый букет более или менее сложных понятий: сущность и объективность времени, его измерение, направленность, одновременность, однородность и т. д.
Большинство философов древности, многие ученые-физики занимались временем, но все взгляды и все учения, появившиеся за 2500 лет, свободно укладываются в четыре основные концепции: субстанциальную, статическую, динамическую и реляционную.
Субстанциальная концепция рассматривает время как особую самодовлеющую и ни от чего не зависящую субстанцию, первичную в такой же мере, как материя или пространство.
Статическая концепция трактует все события настоящего, прошлого и будущего как реально существующие одновременно (с различными оговорками и допущениями), а представление о времени конкретных событий — это иллюзия, возникающая в момент осознания того или иного изменения.
Динамическая концепция предполагает, что существуют события только настоящего времени («прошлого уже нет, будущего еще нет»).
Реляционная концепция считает время отношением или системой отношений между физическими событиями (явлениями) {4}.
Не будем останавливаться на достижениях Древнего мира в измерении времени, в изобретении часов, основанных на различных конструктивных принципах (солнечные, водяные, песочные…). Гораздо интереснее физико-философские аспекты изучения проблемы времени.
Около 2600 лет назад древнегреческий мудрец Анаксимандр (ок. 610–546 до н. э.) учил, что первоосновой всякого бытия есть «бесконечность», пытался осмыслить Вселенную в целом. Он был одним из первых в античной науке, кто представил Вселенную, разделенную на две части, принципиально отличные друг от друга с точки зрения времени: составляющую более высокого ранга — вечную и неизменную — и конкретно-предметную часть Мира, постоянно меняющуюся во времени. Такая концепция времени берет начало из древнеиндийских (ведических) представлений и, очевидно, проникла в Грецию через Египет. Анаксимандр считал, что основой всего является беспредельное вечное вневременное и неизменное начало, из которого рождаются и в которое вновь возвращаются все многочисленные миры. Этому началу он противопоставлял бренный мир вещей, над которым властвует время {5}.
Тут, как пишет Молчанов, сделана заявка на субстанциальную концепцию времени, ибо время здесь — особая самодовлеющая сущность. Таким видел мир Анаксимандр.
Поражает другое: прошло 2500 лет, а некоторые наши современники все еще эксплуатируют идею о «безвременьи» (нигде, никогда, никем и ничем не подтвержденную). Я не имею в виду официальную (большую) науку, но рядом…
Древний мир бурлил, как молодое вино, «бродил» идеями о времени, окостеневшей идеологической догмы не было, а было лишь страстное желание понять Вселенную.
Через столетие после Анаксимандра практически одновременно проповедовались две концепции. Ксенофан (VI–VBB. до н. э.) учил о неизменности Мира: Вселенная — абсолютно однородная сущность в неизменном состоянии. И Ксенофана можно считать одним из праотцов статической концепции времени.
Его поддерживал Парменид (род. ок. 540 до н. э.), который считал, что наблюдаемые изменения — это иллюзия наших органов чувств. Сточки зрения сторонников статической концепции, есть бытие истинное, однородное, оно не движется, не возникает и не умирает, оно безвременно. В чувственном неистинном бытии Парменид допускал, кроме настоящего, также прошлое и будущее.
Очень интересными представляются взгляды Гераклита Эфесского (VI–V вв. до н. э.). К сожалению, основной его труд «О природе» сохранился лишь в виде отдельных отрывков, а трактовка его взглядов у последующих авторов часто противоречива.
Как подражание Гераклиту оценивается следующий фрагмент из Стобея: «Из всех (вещей) время есть самое последнее и самое первое; оно все имеет в себе самом и оно одно существует и не существует. Всегда из сущего оно уходит и приходит само по противоположной себе дороге. Ибо завтра для нас наделе (будет) вчера, вчера же было завтра» {5}.
«В учении Гераклита мы, видимо, впервые сталкиваемся с четко выраженной динамической концепцией времени, утверждающей его непрерывность и универсальность» {4}.
Вероятно, Гераклит вообще является одним из первых и величайших диалектиков древности. Не случайно именно ему принадлежит знаменитое: «Все течет, все изменяется». Неумолимо движение неба и всех сущих тел, движутся чувства человека и его сознание. «…Все меняется во всеобщем круговороте в творческой игре Вечности». Как-то я даже подумал, а не допускал ли этот величайший мудрец, что и время различно в разных точках мирового пространства. Кто знает? Ведь он воспринимал Вселенную как вечное движение материи. Но нет, время он понимал не только как нечто непрерывное и универсальное, но и как атрибут мироздания, носящий непреодолимый и всеобщий характер. И его увлекла идея первородной субстанции. Все течет в неизменном потоке времени.
А что же думали о времени наши «братья» по материализму, так называемые стихийные материалисты-атомисты? Левкипп (500–440 до н. э.) и Демокрит (460–370 до н. э.) считали, что мир состоит из пустоты и атомов, а пустота и атомы неизменны. Атомы находятся в непрестанном движении и существуют вечно в потоке времени. Время не возникает и не исчезает. У Демокрита времени присущи две функции: время обусловливает движение и вечность, но, кроме того, вечность времени обусловливает и неизменность субстанции.
В концепции атомистов гармонично уживаются и условие всеобщей изменяемости, и условие всеобщей сохраняемости. Демокрит допускал цикличность существования миров, но в связи с органичной изменчивостью каждый новый мир похож, но не тождественен предшествующему ему… Ряд историков науки считает, что именно Демокриту принадлежит гипотеза о дискретности времени.
Молчанов делает вывод о том, что атомисты одними из первых представили миру идею единственного и универсального времени. Как следствие, их взгляды тяготеют к субстанциальной концепции {4}.
Платон (427–347 до н. э.) может считаться одним из родоначальников реляционных концепций времени, так как он вполне определенно заявил, что время не является особой субстанцией, оно — один из определителей материального мира. Платон утверждал, что время обусловлено движением небесных тел, более того — это просто одно и то же («если небес будет много, будет много и времени»), «Из-за того, что движение небесных светил циклично, время представляется также цикличным, бегущим по кругу». (Платон называл даже продолжительность цикла — 36 тысяч лет.) Платон, как и многие другие, выделял бытие истинное (и тут у Платона время соответствует статической концепции) и неистинное, где властвует динамическая модель {4}.
Конечно, идея Платона о том, что время есть функция определенных процессов материального мира, оригинальна и плодотворна, но абсолютизация ее — сведение времени к движению хотя бы и самих небес — вызвало возражения еще при его жизни. И возражал его любимый ученик — великий Аристотель —322 до н. э.).
Аристотель постулирует единое для всей Вселенной универсальное время. В отличие от движения, оно всегда равномерно: «…изменение может быть скорее и медленнее, время же не может… оно, таким образом, не есть движение». Правда, Аристотелю же принадлежит и великолепная мысль о том, что время не есть движение, но оно и не существует без «изменения» {4, 6}.
Объективность времени Аристотель доказывал возможностью восприятия изменений в окружающем мире или в душе. «Аристотелю удалось нащупать весьма важное различие между понятиями «теперь» и «одновременность» {4}.
Кроме утверждения о едином и универсальном времени, Аристотель учит о вневременном бытии, в котором нет ни покоя, ни движения, ни возникновения, ни уничтожения и которое характерно для «вечных существ» {6}.
Оценивая взгляды Аристотеля, Молчанов не забывает предупредить нас и о некоторой непоследовательности великого грека, и о возможной неточности источников. Согласно утверждению Молчанова, Аристотелю принадлежит первое (дошедшее до нас) систематическое рассмотрение понятия времени в его основных аспектах: признание объективности времени и его универсальности, элементы реляционной концепции времени, признание связи понятий времени и движения (не отождествляя движение небес и время, как это делал его учитель). Основными элементами материи Аристотель считал землю, воздух, воду и огонь, а также самый совершенный элемент — эфир. Аристотель учил, что Земля шарообразна и неподвижно покоится в центре Вселенной. Вокруг Земли располагаются подвижные хрустальные сферы, к которым прикреплены Солнце и Луна. Аристотель верил в то, что наряду с реальным миром, который мы видим и ощущаем, есть еще мир высших духовных сущностей. Впоследствии церковь канонизировала взгляды Аристотеля.
Поскольку этот раздел, по существу, является ознакомительным, он не может быть полным. У меня нет возможности даже кратко охарактеризовать представление о времени многих выдающихся философов Греции, Древнего Рима или Средневековья, но невозможно не упомянуть о наиболее оригинальных толкованиях этого понятия.
Великий древнеримский поэт и философ Лукреций (ок. 99–55 до н. э.) был последовательным сторонником реляционной концепции времени (не создателем, а пропагандистом). Он четко сформулировал, что «время — это есть определение изменяющихся материальных объектов». Вот, может быть, наиболее характерная для его взглядов цитата:
Также и времени нет самого по себе, но предметы
Сами ведут к ощущению того, что в веках совершалось
Что происходит теперь и что воспоследствует позже
И неизбежно признать, что никем ощущаться не может
Время само по себе, вне движения тел и покоя {7}.
Да, Лукреций отстаивает реляционную концепцию времени. Согласно Лукрецию время есть отражение реальных физических явлений. Правда, как и его далекий предшественник Платон, реальные процессы он сводит к движению небесных тел.
Взгляды неоплатоника Плотина (205–270), а вернее, его блестящая критика слабых мест и непоследовательности у своих предшественников интересны не только сами по себе, но и тем, что они как бы подготавливают приход схоластического Средневековья. Так, Аристотеля он критикует за непоследовательность в трактовке зависимости времени от движения, за идею невещественности времени, а взамен предлагает время как особую самодовлеющую сущность.
Согласно учению Плотина «время есть жизнь души, пребывающей в переходном движении от одного жизненного проявления к другому». Время есть энергия мировой души, и, наконец, не время порождается движением, а движение есть мера времени, время лишь проявляется с помощью движения.
В раннем Средневековье одним из создателей собственно христианского учения о времени был епископ гиппонийский Августин Блаженный (Аврелий) (354–430). Он признавал, с одной стороны, текучесть времени, а с другой — полную неподвижность вечности. Причем вечность для Августина не является самодовлеющей сущностью, а есть один из атрибутов Бога, т. е. вечность находится вне времени. В частности, он утверждал, что настоящее не имеет продолжительности, а будущее и прошлое существуют в душе, а не в реальности. Августин много и плодотворно занимался динамической концепцией времени. Часто цитируют его слова из одиннадцатой книги «Исповеди».
«…Что такое время? Пока никто меня об этом не спрашивает, я понимаю и нисколько не затрудняюсь; но как скоро хочу дать ответ об этом, становлюсь совершенно в тупик».
А вот другое представление о времени, относящееся практически к той же эпохе: «Время не подобно прямой линии, безгранично продолжающейся в обоих направлениях. Оно ограничено и описывает окружность. Движение времени соединяет конец с началом, и это происходит бесчисленное число раз. Благодаря этому время бесконечно». Так учил Прокл (410–485) и тем как бы подвел итог, обобщил и завершил взгляды тех древнегреческих и эллинских философов, которые трактовали время как бег по кругу.
Философы арабского Востока следовали за неоплатониками и Аристотелем.
Ибн Сина (Авиценна) (990—1037), как и многие до него, считал, что время само по себе, вне движения тел, не существует. Поразительно другое: возможно, он был первым, кто высказал мысль о том, что пространство и время (он называл также и движение) неразделимы. В следующий раз об этом в Европе заговорили только лет через 500–600.
В Средневековье как среди идеалистов, так и среди материалистов господствовали субъективистские (и не реляционные) оценки сущности времени.
Такой подход был характерным и для великого французского философа Рене Декарта (1596–1650). Как отмечает Молчанов: «Он, видимо, одним из первых стал проводить различие между временем и длительностью… Длительность, с его точки зрения, есть объективное определение любых процессов движения, особый атрибут, которым обладают как материальные объекты, так и психические явления. Время, напротив, представляет собой только модус мышления, т. е. предмет, который наше сознание конструирует при определении длительности» {8}.
Вот как это выразил сам Декарт: «Но одни качества или атрибуты даны в самих вещах, другие же только в нашем мышлении…» {8}.
Тенденция к субъективной оценке времени была развита и продолжена в учениях выдающихся материалистов XVII в. — Б.Спинозы, Т.Гоббсаи Дж. Лота.
Наряду с реляционной и субстанциальной концепциями с древних времен и до наших дней благополучно дожила и еще одна концепция. Это утверждение о том, что никакого времени вообще нет, т. е. что время — это только абстракция, придуманная людьми для того, чтобы удобно было измерять длительность событий. Таким виделось понятие сущности времени многим мудрецам древности, но так же полагают и ряд современных ученых. Сам факт столь продолжительного существования этой концепции говорит о том, что такое воззрение имеет под собой некоторые основания. И это действительно так, но только при одном условии — если в Природе нет единого и фундаментального явления, которое бы, в конечном счете, и определяло периодичность всех процессов, а следовательно, и ход всех часов. Во второй главе мы вернемся к этой интересной проблеме.