Кто они – Знающие?

Кто они – Знающие?

Спрашивающий. Как в нас, так и во всех остальных?

Теософ. Одинаково. Как мы уже говорили, способность видения ограничена у всех, за исключением тех, кто достиг в нынешнем воплощении вершины развития духовного зрения и ясновидения. Нам надо лишь понять, что если бы с нами должно было обстоять иначе, то так бы оно и было – мы таковы, какими сами себя создали, и имеем лишь то, что заслужили.

Спрашивающий. Боюсь, что такое представление только озлобит нас.

Теософ. А я убеждена как раз в обратном. Именно неверие в справедливый закон воздаяния пробуждает в человеке все бунтарские стремления. Ребёнка, как и взрослого, куда больше возмущает наказание или даже упрёк, если он считает его незаслуженным, чем гораздо более суровая кара, если он чувствует, что действительно её заслужил. Вера в карму – высшее основание для того, чтобы примириться со своим уделом в этой жизни, и сильнейший стимул к усилиям, направленным на лучшее следующее рождение. Но мы лишимся и того, и другого, стоит нам прийти к мысли, что наш удел был следствием чего-либо ещё, помимо строгого закона, и что наша судьба находится в чьих-то чужих, а не в наших собственных руках.

Спрашивающий. Вы утверждаете, что эта теория реинкарнации по закону кармы близка нашему разуму, стремлению к справедливости и нравственному чувству. Но не происходит ли это за счет принесения в жертву более милосердных качеств – сострадания и жалости – и огрубления утончённых стремлений, присущих человеческой природе?

Теософ. Так лишь кажется, но в действительности это не так. Никто не может получить больше или меньше заслуженного без проявления несправедливости или пристрастности в отношении других; и закон, действие которого могло бы быть отвращено силой сострадания, принёс бы гораздо больше горя, чем счастья, больше раздражения и проклятий, чем благодарностей. Не забывайте также, что мы не управляем законом, творя причины для его следствий; он сам себе господин; и что наилучшие условия для проявления справедливого сострадания и милосердия демонстрирует нам состояние дэвачана.[77]

Спрашивающий. Вы говорите об адептах, как об исключениях из правила нашего всеобщего невежества. Они действительно знают больше нас о реинкарнации и посмертных состояниях?

Теософ. Они действительно это знают. Упражняя способности, которыми все мы обладаем, но которые лишь им удалось развить в совершенстве, они в духе достигли всех этих различных планов и состояний, обсуждавшихся нами. Долгие века одно за другим поколения адептов изучали тайны бытия, жизни, смерти и перерождения, и каждый из них в свою очередь сообщал часть узнанных им фактов.

Спрашивающий. Так что же, делать из людей адептов – это и есть цель теософии?

Теософ. Теософия рассматривает человечество как эманацию божественности, находящуюся на пути возвращения к своему истоку. Достаточно продвинувшись на этом пути, адептами становятся те, кто посвятил достижению этого несколько воплощений. Ведь нужно помнить, что ни один человек не стал ещё адептом Тайных Наук за одну жизнь; ибо многие воплощения требуются для этого уже после того, как человек сознательно задался такой целью и начал требуемую подготовку. У нас в Теософическом Обществе может оказаться много людей, которые уже начали трудное восхождение к просветлению много воплощений назад, но из-за личностных иллюзий своей нынешней жизни либо пребывают в неведении относительно этого, либо находятся на пути к тому, чтобы потерять всякую возможности дальнейшего продвижения в этом воплощении. Они испытывают неодолимое стремление к оккультизму и «высшей жизни»; и всё же они чересчур личностны и эгоцентричны, слишком любят они обманчивые обольщения земной жизни и призрачные мирские радости, чтобы от них отказаться; так они теряют эту возможность в своём нынешнем рождении. Но для обычных людей, для исполнения практических обязанностей повседневной жизни столь отдаленный результат не годится ни в качестве цели, ни как побудительный мотив.

Спрашивающий. Чем же они руководствуются и какую цель преследуют, вступая в Теософическое Общество?

Теософ. Многие интересуются нашим учением и интуитивно чувствуют, что оно более истинно, чем любая из догматических религий. Другие же твёрдо решили достичь высшего идеала человеческого долга.