XII. Что такое практическая теософия?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XII. Что такое практическая теософия?

Долг

Спрашивающий. Почему же существует необходимость новых рождений, если ни одно из них не в состоянии обеспечить нам постоянного покоя?

Теософ. Потому что конечная цель может быть достигнута только через жизненный опыт и никак иначе, и потому что опыт этот состоит большей частью в страдании и боли. Лишь через это можем мы учиться. Радости и наслаждения ничему нас не учат; они мимолётны и в конце концов могут лишь привести к пресыщению. Более того, наша постоянная неудача при попытках найти в жизни сколь-нибудь постоянное удовлетворение, которое бы отвечало потребностям нашей высшей природы, прямо указывает на то, что они могут быть удовлетворены лишь на их собственном плане, а именно – на плане духовном.

Спрашивающий. Не является ли естественным результатом этого желание тем или иным образом уйти из жизни?

Теософ. Если под этим желанием вы подразумеваете самоубийство, то я отвечу, что безусловно, нет. Такой результат никогда не может быть «естественным»; он всегда вызван либо умственным расстройством, либо твёрдыми и упорными материалистическими убеждениями. Самоубийство – худшее из преступлений, и последствия его ужасны. Но если вы имеете в виду лишь стремление достичь духовного существования, а не желание покинуть землю, то его я назвала бы совершенно естественным. В противном случае добровольная смерть была бы оставлением нашего нынешнего поста и возложенных на нас обязанностей, а также попыткой избежать кармической ответственности, которая влечёт за собой создание новой кармы.

Спрашивающий. Но если действия на материальном плане не приносят удовлетворения, то почему нужно исполнять свой долг и совершать их?

Теософ. Прежде всего потому что, как учит наша философия, исполнение наших обязанностей – в первую очередь по отношению ко всем людям и уж затем в отношении самих себя – имеет целью достижение не своего личного счастья, а счастья других людей, и что справедливость должна осуществляться ради самой правды, а не ради того, что она может дать лично нам. Счастье или, скорее, удовлетворение, действительно может наступить вследствие исполнения долга, но оно – не мотив для его исполнения, и не должно быть таковым.

Спрашивающий. Что именно вы понимаете под словом «долг» в теософии? Это, вероятно, не христианский долг, который проповедовал Иисус и его апостолы, ведь вы их не признаёте?

Теософ. Вы опять ошибаетесь. То, что вы называете «долгом христианина», прививалось каждым великим религиозным и нравственным реформатором за века до христианской эры. В древности обо всём великом, возвышенном, героическом не только говорилось и проповедовалось с кафедр, как в наше время, – это претворялось в жизнь, и иногда даже целыми народами. История буддийской реформы полна благороднейших и героически самоотверженных поступков. Заповедь: «Быть едиными в сострадании друг к другу; любить как братья, быть милосердными, быть учтивыми, не воздавая злом за зло и не отвечая бранью на брань, но напротив – благословляя» – практически выполнялась последователями Будды за несколько веков до апостола Петра. Этика христианства, вне всяких сомнений, возвышенна; но также несомненно и то, что она не нова и берёт своё начало от «долга языческого».

Спрашивающий. И как бы вы в общем определили эти «обязанности», или «долг»? Как вы их понимаете?

Теософ. Долг, или обязанность, – это то, что мы должны человечеству – нашим товарищам, соседям, семье, и, в особенности, всем тем, кто беднее и беспомощнее нас. Оставаясь неоплаченным в течение жизни, он делает нас духовными должниками и нравственными банкротами в нашем следующем воплощении. Теософия – это квинтэссенция долга.

Спрашивающий. Таково и христианство, когда оно правильно понято и проводится на практике.

Теософ. Вне всякого сомнения; но не практикуйся оно лишь на словах, теософии почти нечего было бы делать среди христиан. К несчастью, это этика лишь на словах. Тех, кто исполняет свой долг по отношению ко всем людям, и исполняет его исключительно ради самого долга, – единицы; еще меньше тех, кто исполняет свой долг, довольствуясь радостью своего собственного тайного сознания.

Публичный глас похвал,

Что добродетель чтит и награждает, –

вот что ставят превыше всего «всемирно известные» филантропы. Современная этика прекрасна, когда читаешь и слышишь разговоры о ней, но что такое слова, если они не становятся делами? Итак, если вы спрашиваете меня о том, как мы понимаем долг теософа – практически и с учётом кармы, – я отвечу вам: наш долг состоит в том, чтобы безропотно, до последней капли пить чашу жизни, что бы она ни хранила в себе; срывать розы жизни лишь для того, чтобы их благоуханием могли насладиться другие, самим же довольствоваться лишь шипами, если им нельзя насладиться, не лишив этого аромата кого-либо другого.

Спрашивающий. Всё это весьма туманно. Что же вы делаете сверх того, что делают христиане?

Теософ. Дело не в том, что делаем мы, члены Теософического Общества – хотя некоторые из нас стараются сделать всё возможное – а в том, насколько дальше теософия ведет к добру, чем современное христианство. Я говорю: действие, энергичное действие, вместо простых намерений и разговоров. Человек может быть таким, каким ему угодно, самым что ни на есть земным, эгоистичным и жестокосердным, даже отъявленным мошенником, и это не помешает ему называть себя христианином и другим считать его таковым. Но ни один теософ не имеет права называться теософом, если он в полной мере не усвоит правоту трюизма Карлайла[82]: «Целью человека является действие, но не мысль, какой бы благородной она ни была», – и если он не приведет свою ежедневную жизнь в соответствие с этой истиной. Исповедание истины ещё не означает жизнь по ней; и чем прекраснее и великолепнее эта истина звучит, чем громче говорится о добродетели и долге вместо практики их в жизни, – тем сильнее она будет напоминать плод Мёртвого моря. Лицемерие – один из самых отвратительных пороков, и он является самой характерной чертой величайшей протестантской страны нашего столетия – Англии.

Спрашивающий. Что вы считаете долгом по отношению ко всему человечеству?

Теософ. Полное признание равных прав и привилегий для всех, без различия расы, цвета кожи, социального положения или происхождения.

Спрашивающий. Когда, по вашему мнению, этот долг не исполняется?

Теософ. Когда совершается малейшее посягательство на права другого – будь то человек или народ; когда мы хоть в какой-то степени неспособны проявить к нему ту же справедливость, доброту, внимание и милосердие, каких желаем для себя. Вся нынешняя политическая система построена на забвении этих прав и на самом яростном утверждении национального эгоизма. Французы говорят: «Каков хозяин, таков и слуга»; им следовало бы добавить: «Какова национальная политика, таковы и граждане».

Спрашивающий. Принимаете ли вы какое-нибудь участие в политике?

Теософ. Как общество, мы тщательно избегаем этого, и вот по каким причинам. Стремиться к успешному осуществлению политических реформ, прежде чем совершена реформа человеческой природы, – это то же самое, что вливать новое вино в старые мехи. Заставьте людей признать и почувствовать всем сердцем, в чём состоит их настоящий, истинный долг по отношению ко всем людям, – и все злоупотребления властью, все несправедливые законы национальной политики, основанные на человеческом, общественном или политическом эгоизме, исчезнут сами по себе. Глуп тот садовник, который пытается избавить свою цветочную клумбу от ядовитых растений, срезая их с поверхности земли вместо того, чтобы вырвать с корнем. Нельзя осуществить ни одной долговечной политической реформы, пока дела вершат, как и прежде, всё те же эгоистичные люди.