Глава 8. Черепаха

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 8. Черепаха

Чжуан-цзы со своей бамбуковой удочкой ловил рыбу в реке Пу.

Принц государства Чу прислал к нему двоих вице-канцлеров с официальным документом: «Настоящим указом мы назначаем вас премьер-министром».

Чжуан-цзы держал в руках свою бамбуковую удочку. По-прежнему глядя на реку Пу, он сказал:

– Мне рассказали, что есть некая священная черепаха, принесенная в жертву и канонизированная три тысячи лет назад, почитаемая принцем, закутанная в шелк и лежащая в драгоценной усыпальнице на алтаре в храме.

Как вы думаете? Лучше отдать свою жизнь и на три тысячи лет оставить свой священный панцирь в качестве объекта для поклонения в облаке благовоний, или жить как простая черепаха, волочащая свой хвост по грязи?

– Для черепахи, – ответил вице-канцлер, – лучше жить и волочить свой хвост по грязи!

– Идите домой! – сказал Чжуан-цзы. – Оставьте меня здесь волочить мой хвост по грязи.

* * *

Каждый ребенок рождается разумным, однако каждый взрослый становится сумасшедшим. Все человечество невротично. Невроз – это не проблема, существующая лишь у некоторых людей, невротичен человек как таковой. И этот невроз создается посредством настолько трудноуловимого механизма, что вы не можете его даже заметить. Он стал бессознательным, он все время на вас воздействует: им окрашены ваше поведение, ваши взаимоотношения, вся ваша жизнь. Но он настолько глубоко проник в ваши корни, что вы не можете обнаружить, откуда возникли ваши страдания, конфликт, беспокойство и невроз.

Необходимо кое-что понять, и тогда эта история станет ясной и очень полезной. Первое: если вы себя осуждаете, вы создаете разделение, и это разделение станет вашим страданием и вашим адом. Если вы себя осуждаете, это означает, что вы осуждаете природу, а победить природу нельзя; это невозможно. Вы – лишь крошечная часть в безбрежном океане природы, вы не можете с ней бороться.

Но все так называемые религии учат вас с ней бороться. Они осуждают природу и приветствуют культуру. Они осуждают природу и говорят: «Это означает вести себя подобно животным, не уподобляйтесь животным!» Все родители говорят: «Не будь похож на животных». Что не так с животными? Животные прекрасны! Но у вас в уме животные – это нечто такое, что нужно осуждать, нечто плохое, порочное, недостойное вас. Вы выше, вы не животное, вы рождены ангелами. А животные – их просто нужно использовать, эксплуатировать; вы к ним не относитесь.

Именно поэтому, когда Дарвин впервые объявил, что человек появился точно так же, как и животные, что он принадлежит к миру животных, против него выступило все человечество. С каждой церковной кафедры, в каждом храме, в каждой мечети его осуждали как еретика. Говорили, что Дарвин учит абсолютно неправильным вещам, что, если ему поверят, вся культура будет утрачена.

Но Дарвин был прав! Человек настолько же принадлежит природе, насколько другие животные, деревья и птицы. Но деревья, птицы и животные не невротичны, они никогда не сходят с ума; по крайней мере, пока вы не поместите их в зоопарк. В зоопарке это случается: животные становятся невротичными. Даже просто быть в контакте с человеком опасно. Человек заразен. Иногда собаки сходят с ума, но этого никогда не происходит, когда они дикие, а только тогда, когда они приручены.

Домашние животные сходят с ума; жизнь с человеком – это жизнь с кем-то неестественным. В дикой природе ни одно животное не совершает самоубийство, ни одно животное не сходит с ума, ни одно животное не совершает убийства. Но с человеком даже животные становятся неестественными; они начинают делать вещи, которые никогда не делали в дикой природе: становятся гомосексуальными, становятся невротичными, убивают, а иногда даже пытаются совершить самоубийство.

Что происходит, когда вы приводите собаку к себе домой? Вы немедленно начинаете ее учить, как будто ей чего-то недостает. Она совершенна! Каждая собака рождается совершенной. Природа дала ей все, что нужно; у нее уже все есть, нет необходимости ее учить.

Что вы делаете? Вы пытаетесь сделать ее частью человеческого общества. И тогда начинаются неприятности: теперь даже собака будет учиться осуждать себя. Если она делает что-то неправильно, внутри она чувствует себя виноватой; появилось осуждение.

Я слышал…

Как-то раз один бездельник, бродяга, пристал к богатому человеку, выпрашивая у него десять центов, хотя бы на чашечку кофе. Богач ответил: «Вы выглядите вполне здоровым, почему вы тратите свою жизнь впустую? Почему бы вам не пойти работать и таким образом помочь себе?»

С глубочайшим осуждением в голосе бездельник ответил: «Что? Помогать такому лодырю, как я?!»

Вы все время себя не принимаете. С самого начала вас научили, что природы недостаточно, что вы должны быть больше, чем природа. И вы старались, но эти усилия закончились крахом – это невозможно, вы никогда не сможете стать больше, чем природа. А если вы будете стараться слишком усердно, то станете меньше, чем природа. Вы никогда не сможете стать больше, потому что природа совершенна: ничего больше не требуется, не требуется никакой шлифовки, никаких усилий, чтобы ее улучшить, – ее невозможно улучшить. Но если вы будете стараться слишком усердно, вы отойдете от совершенства природы и станете невротичным животным. Человек происходит от животных, но он не высшее животное. Он стал невротичным животным.

И проблема заключается в том, что никто не учит вас принимать себя и свою природу. Почитайте ее, будьте благодарны за нее Божественному, будьте признательны Целому! Все, что вам дано, имеет смысл, имеет значение; ничего нельзя ни отрезать, ни изменить. Если вы попытаетесь, то попадете в беду. И вы уже в беде – каждый человек на этой планете оказался в беде.

Почему люди себя осуждают? Почему они не могут принять природу? Потому что посредством осуждения создается эго. Другого способа создать эго не существует. Чтобы создать эго, вы должны бороться. Чтобы создать эго, вы должны осудить что-то как плохое и одобрить что-то как хорошее. Чтобы создать эго, вы должны сначала создать Бога и Дьявола, а затем вы должны бороться с Дьяволом и стараться приблизиться к Богу. Для эго нужен конфликт. Если нет конфликта, не может быть никакого эго. Просто представьте… если внутри вас нет борьбы, если вы полностью себя принимаете – если вы счастливы такими, какие вы есть, глубоко удовлетворены, всем довольны, нет ни единой жалобы, только благодарность, – как в таком случае может существовать эго? Как вы можете сказать: «Я есть»? Чем больше вы боретесь, тем больше создается «Я».

Именно поэтому, если вы придете к вашим так называемым святым, вы обнаружите там более невротичных людей, чем где бы то ни было. И на это стоит обратить внимание – что везде, где много святых, встречается гораздо больше сумасшедших. Безумие в меньшей степени распространено на Востоке, оно больше распространено на Западе. Но если вы произведете простые арифметические подсчеты, то удивитесь: на Востоке многих сумасшедших почитают как святых, и поэтому они не сидят в сумасшедшем доме. На Западе такие же люди, которые должны сидеть в сумасшедшем доме, лежат на кушетке у психиатра; их не считают безумными, но на самом деле это так, потому что эго всегда безумно.

Посмотрите на ваших святых. У них такое трудноуловимое эго – изысканное, отполированное, очень утонченное, украшенное, – но оно присутствует. Если вы боретесь с кем-то другим, ваше эго не может быть очень утонченным, потому что в этом случае всегда существует возможность потерпеть поражение. Даже если вы победили, другой человек присутствует; всегда существует вероятность, что он соберется с силами, и вы, возможно, будете повержены. Победа не может быть абсолютной, и вы не можете быть уверены; враг по-прежнему здесь. И в мире у вас вовсе не один враг, а миллионы врагов, потому что любой, с кем вы конкурируете, становится вашим врагом. Вы всегда будете дрожать и колебаться, ваше эго не может утвердиться на прочном основании; вы построили свой дом на песке. Но если вы боретесь с самим собой, то вы работаете на прочном основании, вы можете быть уверены; вы можете стать более утонченным эгоистом.

Чтобы иметь «Я», вы должны убить природу, потому что в природе не существует эго. Существуют деревья, но они не знают «Я», существуют животные, но они не знают эго – они живут бессознательно. Они просто живут без какой-либо борьбы или напряжения. Проголодавшись, они ищут пищу; насытившись, засыпают. Они занимаются любовью, едят, спят – они просто существуют; они не говорят: «Мы есть». Они – просто волны в безбрежном океане жизни, они приходят и уходят, не оставляя никакого следа. У них нет истории, нет автобиографии; они приходят и уходят так, как будто их никогда и не было.

Существуют львы, существуют слоны, но у них нет никакой истории, никакой автобиографии. Лев появляется как громадная волна, а затем исчезает; не остается ни следа. Эго оставляет следы, отпечатки ног. Если эго не хочет умереть, пишутся автобиографии, создается история. И тогда возникает вся эта глупость – невроз. Чтобы создать эго, человек создал конфликт, и у этого конфликта есть два аспекта. Один аспект связан с окружающей природой – именно так создается наука. Наука – это борьба с окружающей природой, с природой снаружи. Именно поэтому даже такой человек, как Бертран Рассел, все время говорит языком завоевания природы. Как можно завоевать природу? Как волна может завоевать океан? Это очевидная глупость! Часть не может завоевать целое; а если она попытается это сделать, то сойдет с ума. Целое ничего не потеряет; часть же потеряет все, потому что часть существует только вместе с целым и никогда – в противоборстве с ним. Из-за этой завоевательной позиции наука стала разрушительной.

Существует также и другой аспект конфликта: этот аспект вы называете религией. Один аспект состоит в том, чтобы бороться с природой снаружи; создается наука, и она разрушительна. Ее конечной целью не может быть ничто иное, кроме Хиросимы, и она будет достигнута – вся земля превратится в Хиросиму. Борьба ведет к смерти, конфликт, в конечном счете, ведет к всеобщей смерти; наука ведет к этому.

Далее, существует и другой конфликт – внутренний; бороться с самим собой. Это то, что вы называете религией, – победить самого себя. И снова борьба, и она тоже разрушительна. Наука разрушает природу извне, а так называемая религия разрушает природу изнутри.

Чжуан-цзы выступает против обоих видов конфликта. Так называемая наука и так называемая религия – не враги: они – партнеры, между ними существует глубокое родство.

Чтобы понять Чжуан-цзы и Лао-цзы, чтобы понять Дао, вы должны понять, что они не верят ни в какую борьбу. Они говорят: «Не боритесь, живите! Просто будьте в состоянии отпускания, чтобы природа могла в вас проникнуть, а вы могли проникнуть в природу». Они говорят: «Просто будьте обычными, не пытайтесь быть исключительными. Не пытайтесь быть кем-то – будьте просто никем. Вы получите больше удовольствия, потому что у вас останется больше энергии, вы будете полны энергии».

Существует огромная энергия, но она рассеивается в процессе борьбы; вы разделяете себя и начинаете сражаться с обеих сторон, и энергия рассеивается. Та же самая энергия может стать экстатичной, если позволить ей течь во внутреннюю гармонию, а не в борьбу.

Признание, принятие всего, что есть, – это основа Дао. Дао не создает никаких «надо». Чжуан-цзы говорит: «Не говорите никому: „Вам надо сделать то, вам следует сделать это, вы не должны быть такими“». Чжуан-цзы говорит, что такие вещи опасны, они ядовиты. Есть только одна вещь, которой нужно следовать, и это – ваша природа: доверяйте ей, куда бы она вас ни вела.

Но мы боимся следовать природе – не потому, что природа плохая, а из-за учителей морали, из-за отравителей самого источника жизни. Они научили вас стольким вещам, стольким «надо», что вы не можете прямо посмотреть на то, что есть. Вы всегда смотрите на то, «как надо». Даже если вы смотрите на розу, вы немедленно начинаете думать, какой эта роза должна быть: она могла бы быть немного краснее, немного больше; можно внести удобрения, и она станет больше; можно подкрасить, и она станет краснее… но вы не можете принять ее такой, как она есть. Маленькая или большая, красная или не очень, она здесь. Почему бы не насладиться ею в это самое мгновение?.. Нет, сначала сделайте ее более красной, сделайте ее больше, а потом вы ею насладитесь.

Вы не знаете, что вы откладываете, – и откладывание становится привычкой. Когда роза вырастет еще больше, тот же самый ум скажет: «Можно еще больше». И тот же самый ум будет все продолжать откладывать, пока к вам в дверь не постучится смерть. Тогда вы удивитесь: «Я напрасно потратил всю жизнь на разные „надо“, а „то, что есть“ было здесь». И это «то, что есть» прекрасно. Для Чжуан-цзы «то, что есть» – это единственная религия.

Конфликт между «тем, что есть» и «тем, как надо» – основополагающий. Если вы сможете отбросить ваши «надо», вы, возможно, не будете такими уважаемыми, как сейчас. Люди уважают вас из-за ваших «надо». Они говорят: «Этот человек прекрасен, он никогда не сердится, он всегда улыбается», но они не знают, что эти улыбки фальшивые – потому что человек, который никогда не может быть сердитым, не может улыбаться по-настоящему. Это проблема – если он не подлинен в своем гневе, он не может быть подлинным и в своей улыбке.

Дети подлинные; когда они сердятся, они действительно сердятся. Посмотрите на них – их гнев прекрасен. Они становятся совсем как дикие животные, они прыгают и кричат, их лица совсем красные. Они похожи на львов; в это мгновение они готовы уничтожить весь мир. Их гнев настоящий, а все настоящее прекрасно.

Посмотрите на ребенка, когда он злится. Просто понаблюдайте за ним, и вы увидите прекрасное цветение, цветение силы, мощи, энергии – энергия движется. А мгновение спустя ребенок уже счастлив, улыбается. И улыбка тоже настоящая, теперь его улыбка тоже прекрасна. Все настоящее прекрасно. Но вы говорите ребенку: «Не злись, подавляй свой гнев. Это нехорошо, ты не должен злиться!» Но кто это решает? Есть ли хоть какая-то возможность выйти за пределы природы? Кто вы?

Самое большее, что вы можете сделать, это заставить его. Ребенок беспомощен, если вы его заставите, ему придется вам подчиниться. Он слабый, он от вас зависит, потому что вы можете лишить его своей любви. Он нуждается в вашей любви, ему придется подчиниться. Когда ребенок почувствует гнев, он не будет его выражать. В таком случае гнев перейдет в кровь, а поскольку гнев – это химикат, все его тело будет отравлено. Когда гнев выражается, это прекрасное явление; когда подавляется, он становится болезнью. Теперь, когда ребенок будет улыбаться, его улыбка будет нести в себе этот гнев, этот яд; теперь он у него в крови.

Вы подавили так много всего, что всякий раз, когда вам хочется улыбнуться, что-то вас удерживает; что-то боится любого отпускания, потому что улыбка – это отпускание. Если вы улыбнетесь – просто встаньте перед зеркалом и улыбнитесь – вы увидите, что под вашей улыбкой спрятаны гнев, печаль, похоть; она не чистая. Она не может быть чистой, потому что отравлен самый источник. Ничто не чисто – подделывают не только товары на рынке, вы сами подделаны. Поэтому вы не можете улыбаться, а если вы не можете улыбаться, как вы можете целоваться? Ваш поцелуй будет просто ядом, он будет отравленным. Как вы можете любить? Как вы можете наслаждаться чистейшим бытием? Нет, вы ничего не можете. Теперь вы можете только следовать всяким «надо», «нужно», «не нужно».

Вы боитесь жить. Вы все время откладываете – когда-нибудь в будущем вы начнете жить – и из-за этого откладывания вы создали рай и ад. Рай – это ваше окончательное откладывание всего, ради чего стоит жить. Вы говорите, что в раю существует вечная красота. Вечная красота – здесь и сейчас, а не в раю. Вы говорите, что в раю любовь чистая и вечная! Любовь может быть чистой и вечной здесь и сейчас, нет необходимости ждать рая. Везде, где есть любовь, она вечная и чистая, потому что для любви времени не существует.

Вечное не означает «постоянное»; вечное означает «вневременное», вечное означает, что времени не существует. Если есть хотя бы единственное мгновение любви, оно вечное. В этом мгновении такая глубина, что время исчезает; в это мгновение нет ни прошлого, ни будущего, в это мгновение вас так много, что вы просто простираетесь по всему Существованию – все Существование принадлежит вам, а вы всецело принадлежите Существованию. Это мгновение само для себя вечность. Везде, где есть любовь, присутствует вечность, и тогда возникает возможность молитвы. Если ваша улыбка фальшива, то будет фальшивым и ваш поцелуй, и ваша любовь не может быть подлинной; и все ваши молитвы будут лишь словами и ничем иным.

Как вы можете найти Бога, как вы можете стать богоподобными, если вы не подлинны? Вы ищете истину, но в своей жизни вы всегда неистинны. Как может неистинный человек встретиться с истиной? Это представляется почти невозможным. Истина постучится к вам в дверь, вам не нужно никуда идти; просто будьте истинными. И когда я говорю: «Просто будьте истинными», я имею в виду: «Просто будьте естественными».

Природа – это истина, и нет другой истины, кроме природы. Таково послание Чжуан-цзы, одно из величайших в мире посланий.

Теперь попробуем обратиться к этой прекрасной истории.

Чжуан-цзы со своей бамбуковой удочкой ловил рыбу в реке Пу.

Можете вы представить себе Будду, который ловит рыбу в реке Пу? Можете вы представить Махавиру, который ловит рыбу? Невозможно!

Чжуан-цзы со своей бамбуковой удочкой ловил рыбу в реке Пу.

Что это значит? Это значит, что Чжуан-цзы – обычный человек. Он совершенно ни на что не претендует, он просто наслаждается тем, что он обычный. Он живет не по правилам, он живет согласно инстинктам. Он не навязывает своей природе свое эго, а просто следует ее течению; он – всего лишь обычный человек.

Таково значение его рыбной ловли в реке Пу; на это способен только обычный человек. Исключительные люди – как они могут этим заниматься? У них внутри много всяких «надо»: нужно делать то, не следует делать этого. Они живут согласно морали, они живут по правилам. Что ты делаешь? Человек знания – и вдруг рыбачит? Невозможно представить, что ты убиваешь рыбу!

Чжуан-цзы верит в природу. Он говорит: «Все, что естественно, хорошо». Он – просто животное, и он не станет создавать никакой морали только для того, чтобы ощущать свое превосходство над другими. Эта история говорит: «Просто будьте обычными и наслаждайтесь тем, что вы обычные, только тогда мало-помалу вы сможете вернуться в естественное состояние; в противном случае вы станете неестественными». Эта рыбалка – просто символ. Дело не в том, рыбачил Чжуан-цзы или нет; но он – тот человек, который может рыбачить, который может сидеть со свой бамбуковой удочкой.

Вот почему невозможно сделать статую Чжуан-цзы – это трудное дело. Будда совершенен, вы можете изваять его статую; он как будто рожден для того, чтобы с него делали статуи. Невозможно найти более подходящего человека, более похожего на статую. Именно поэтому существуют миллионы статуй Будды – больше, чем чьих бы то ни было. Он кажется совершенным, совершенной моделью для статуи, когда сидит под деревом бодхи с закрытыми глазами, ничего не делая. Он кажется совершенным идеалом, совершенным «как надо», таким, каким должен быть человек, – абсолютно ненасильственным, абсолютно правдивым, абсолютно медитативным. Он совсем как мрамор, а вовсе не человек.

Невозможно сделать статую Чжуан-цзы. Вы найдете его в таких неправильных местах! Он – просто обычный человек, и в этом вся красота, в этом все послание. Просто будьте обычными, с бамбуковой удочкой, ловите рыбу; и Чжуан-цзы говорит, что это и есть просветление.

Я вам также говорю, что, возможно, и Будда достиг просветления – возможно, для его природы сидеть под деревом было легко – но если вы будете следовать за Буддой, вы просто превратитесь в камни. Чжуан-цзы вам подходит больше.

Просто будьте обычными. Для Будды это, наверное, было обычным… сидеть. И поэтому он достиг. Но насколько я знаю вас и обычных людей, для обычного человечества, для огромного большинства человечества Чжуан-цзы подходит больше. И когда я говорю «больше», я никоим образом не сравниваю, а просто говорю, что он настолько обычный, что вы легко можете быть с ним, не становясь при этом невротиками. Если вы последуете за Буддой, то можете стать невротиками. Если вы последуете за Чжуан-цзы, то будете становиться все более и более естественными.

Чжуан-цзы со своей бамбуковой удочкой ловил рыбу в реке Пу.

Принц государства Чу прислал к нему двоих вице-канцлеров с официальным документом: «Настоящим указом мы назначаем вас премьер-министром».

Политика связана с эго, это уловка эго, игра эго. Но о мудрости Чжуан-цзы было известно широко и повсеместно; не было необходимости объявлять о ней во всеуслышание. Когда мудрость есть, это такое сияние, что его невозможно скрыть; даже Чжуан-цзы не мог его скрыть. Невозможно скрыть обычную любовь. Если юноша или девушка влюбляются, уже по самой их походке можно понять, что пришла любовь. Ее невозможно скрыть, потому что каждое движение меняется, становится сияющим; появляется новое качество. Это невозможно скрыть.

Как можно скрыть влюбленность в целое Существование? Когда есть молитва, как ее можно скрыть? Даже Чжуан-цзы, который советует ее прятать, не может ее скрыть. Это невозможно, люди будут что-то подозревать.

Как можно скрыть свет? Если ваш дом залит светом, соседи об этом узнают, потому что ваши окна будут светиться. Нет, его нельзя скрыть, хотя сама попытка его скрыть правильна.

Почему Чжуан-цзы советует скрывать свет, когда лампа внутри зажжена? Он говорит это просто для того, чтобы увести вас с прямо противоположного полюса, поскольку вам хотелось бы объявить об этом во всеуслышание. Есть люди, у которых пока нет света, у которых пламя пока не зажглось, дом темен и пуст, но им хочется объявить, что они стали мудрыми. Эго стремится к притворству даже в том, что касается мудрости. И поэтому Чжуан-цзы советует: «Ничего не говорите о том, кто вы такой, что вы такое; просто не показывайте себя». Те, у кого есть глаза, сами найдут вас и последуют за вами; они к вам придут. Вам не нужно приходить и стучаться к ним в двери; само это явление привлечет их, искатели пойдут за вами и разыщут вас, где бы вы ни находились. А о тех, кто не ищет, можно не беспокоиться, потому что их приход будет бесполезным. Они будут лишь мешать и создавать препятствия для тех, кто ищет. Скрывайте действительность.

Но люди все-таки узнают. Несомненно, принц узнал, что Чжуан-цзы стал просветленным.

Принц государства Чу прислал к нему двоих вице-канцлеров с официальным документом: «Настоящим указом мы назначаем вас премьер-министром».

В древние времена премьер-министров не выбирали народным голосованием, потому что как можно выбирать голосованием народа? Разве люди могут выбирать своих лидеров? Им хотелось бы, но они на это не способны. Демократия – это лишь мечта, ее нигде никогда не было – ее не может быть. И всякий раз, когда она появляется, она создает проблемы; лекарство оказывается более опасным, чем сама болезнь.

В древние времена премьер-министр не выбирался народом. Премьер-министр назначался королем, и королю нужно было найти мудреца, брамина. Его нужно было найти, разыскать, потому что мудрец не участвовал в выборах, не стучался в двери, собирая голоса, – вместо этого он скрывался. Королям приходилось отправляться на поиски и, обнаружив мудреца, выводить его в свет, чтобы мир мог получить от него пользу.

Принц, должно быть, узнал, что Чжуан-цзы стал просветленным. Он отправил к нему двоих посыльных и назначил его премьер-министром.

Чжуан-цзы держал в руках свою бамбуковую удочку.

Ничего не изменилось. Перед ним стоял вице-канцлер с официальным документом, гласящим: «Вы назначены премьер-министром». Это была высочайшая должность, но Чжуан-цзы остался таким, как был. Чжуан-цзы держал в руках свою бамбуковую удочку, по-прежнему глядя на реку Пу. Он даже не взглянул на этих вице-канцлеров. Он не взглянул на документ, как будто он того не стоил.

По-прежнему глядя на реку Пу, он сказал: «Мне рассказали, что есть некая священная черепаха, принесенная в жертву и канонизированная три тысячи лет назад, почитаемая принцем, закутанная в шелк и лежащая в драгоценной усыпальнице на алтаре в храме».

Та черепаха по-прежнему существует; она покрыта золотом и драгоценными камнями. Она по-прежнему находится в Запретном городе в Пекине, в императорском городе, доступ в который ограничен. Сейчас ей почти шесть тысяч лет – мертвая черепаха, покрытая золотом и очень ценными камнями и помещенная в гробницу. Ее почитал сам принц.

Чжуан-цзы спросил:

«Как вы думаете? Лучше отдать свою жизнь и на три тысячи лет оставить свой священный панцирь в качестве объекта для поклонения в облаке благовоний, или жить, как простая черепаха, волочащая свой хвост по грязи?»

Чжуан-цзы спросил: «Что лучше: быть всего лишь простой черепахой и жить, или быть мертвым, покрытым золотом и быть объектом поклонения?» Эта проблема возникает у всех, встает перед каждым, и это – две альтернативы. Люди могут вас почитать, но только не тогда, когда вы живы, потому что жизнь вне морали – она ни моральна, ни аморальна. Жизнь не знает никакой морали, она вне морали; жизнь не знает никаких «надо», она просто живет из бессознательного.

Если вы просто живете, людям очень трудно вас почитать. Если вы просто живете, наслаждаясь, то не стоит ожидать, что вокруг вас зажгут благовония, построят храм, создадут культ, секту, и что люди будут поклоняться вам на протяжении тысячелетий. Нет!

Христу поклоняются не потому, что он был просветленным; Иисусу поклоняются потому, что он был распят. Просто поразмышляйте над историей Иисуса: если бы распятия не было, не было бы и христианства. Христианство появилось не из-за Иисуса, а из-за креста. Почему из-за креста? Человеческий ум, невротичный ум, почитает смерть, а не жизнь: чем более вы мертвы, тем больше вас можно почитать. Если вы живы, вы не заслуживаете почитания, потому что вы ничем не жертвуете! Можно почитать жертву, потому что жертва означает пожертвование жизни, постепенное распятие. Люди будут вас почитать, если вас распинают другие; если же вы распинаете себя сами, вас будут почитать еще больше. Люди почитают смерть; Иисусу поклоняются потому, что он был распят.

Если просто отбросить эту часть истории, то кто такой Иисус? В этом случае его будет трудно даже вспомнить, потому что Иисус был бродягой, точно таким же, как Чжуан-цзы. Единственное, чем различаются их истории, это тем, что Чжуан-цзы не был распят, а Иисус был – в остальном он был таким же человеком. Его можно было встретить на берегу реки с бамбуковой удочкой, ловящим рыбу, – он дружил с рыбаками. Он, должно быть, рыбачил на берегах Галилейского моря – рыбаки были его последователями. Его можно было увидеть с проституткой, потому что проститутки его любили, боготворили, а он не знал различий. Он разгуливал в обществе игроков, пьяниц, людей, отвергнутых обществом, – и в этом состояло его преступление. Его распяли, потому что его преступлением было именно это: он общался с обычными людьми, живущими обычной жизнью. Почтенные граждане не могли этого допустить – это было невыносимо. Этот человек, который общается с проститутками, игроками, пьяницами, которого можно встретить в дурном обществе – этот человек называет себя сыном Бога! Это ересь! Этот человек слишком много о себе возомнил, его следует наказать, потому что если оставить это безнаказанным, то вся мораль будет разрушена. И этот человек живет вопреки всем правилам, для него не существует никаких правил, за исключением жизни.

Иисус и Чжуан-цзы похожи. Отличие лишь в одном: Иисус был распят. Иудеи очень сильно ориентированы на правила, они живут по правилам; они – конфуцианцы, и им очень трудно допустить, что человек, живущий без правил, может быть хорошим. Иудеи очень моралистичны, и их представление о Боге очень сильно связано с мстительностью.

Иудейский Бог очень мстительный; если вы его ослушаетесь, он бросит вас в адское пламя. Похоже, что послушание – это главнейшее правило. А этот Иисус, сын плотника, обычный человек, разгуливает с подозрительными людьми и объявляет себя пророком, пророком, которого ждал весь иудейский мир. Нет, он должен быть наказан!

Китай был более терпимым. Чжуан-цзы не понес наказания, потому что в Китае не было представления об ужасном Боге; по сути, там вообще не было концепции Бога. Конфуций не верил в Бога, он верил в правила; а для Китая он был основой. Но он учил, что правила создаются людьми, что в них нет ничего божественного, они произвольны, относительны – их можно менять. Им нужно следовать, но в них нет ничего божественного, ничего абсолютного. Именно поэтому Лао-цзы и Чжуан-цзы могли жить, и их не распяли.

Однако следует запомнить одну вещь: если бы Чжуан-цзы тоже распяли, у него появилось бы множество последователей. Их нет. У Чжуан-цзы нет последователей и не может быть, потому люди почитают смерть. А он отказался стать канонизированной черепахой, потому что условие было таким: «Будь мертвым! Не делай того, не делай этого, просто все время одергивай себя и жертвуй собой; просто сиди, и даже дышать не разрешается. Тогда люди будут тебе поклоняться, тогда ты станешь мертвой черепахой».

Чжуан-цзы спросил:

– Как вы думаете? Лучше отдать свою жизнь и на три тысячи лет оставить свой священный панцирь в качестве объекта для поклонения в облаке благовоний, или жить, как простая черепаха, волочащая свой хвост по грязи?

– Для черепахи, – ответил вице-канцлер, – лучше жить и волочить свой хвост по грязи!

Конечно, для черепахи это логично: «Лучше жить и волочить свой хвост по грязи!» Чжуан-цзы ответил: «Идите домой, оставьте меня здесь волочить мой хвост по грязи». Позвольте мне быть всего лишь прос– той черепахой. Пожалуйста, не пытайтесь меня канонизировать, потому что мне известны ваши условия: сначала я должен умереть и оставить вам свой панцирь, мертвый панцирь, и тогда вы сможете меня канонизировать, сможете сделать из меня культ, построить вокруг меня храм, возжечь благовония, облака благовоний, а потом вы сможете поклоняться мне на протяжении трех тысяч лет. Но что от всего этого получу я? Я – черепаха, что от всего этого получу я? Что знает черепаха о золоте и драгоценных камнях? Это все человеческие глупости, для черепахи они не важны. Для черепахи важна грязь, черепаха волочит свой хвост по грязи и наслаждается этим.

Этот символ очень выразителен, потому что для нас грязь – это нечто гадкое. Но грязь – это природа; гадкая она или не гадкая – это ваши интерпретации. Грязь – это природа, и черепаха, волочащая свой хвост по грязи и играющая в эту игру всю свою жизнь – наслаждающаяся грязью – это прекрасный символ. Именно таким должен быть естественный человек: не осуждающим грязь, не утверждающим, что это тело ничего не стоит, – грязь к грязи, прах к праху. Это тело вернется в грязь, это всего лишь грязь.

«…волочащая свой хвост по грязи».

Природа состоит из грязи, она здесь. Из нее вы сделаны, и в ней вы растворитесь. Но если вы хотите, чтобы вам поклонялись на протяжении тысяч лет, то это не проблема. Если вы хотите, чтобы вокруг вас создали культ, если вы хотите стать божеством, помещенным в храмовую усыпальницу, канонизированным, это нетрудно, но тогда вам придется отдать свою жизнь. Стоит ли это того? Стоит ли отдавать свою жизнь, чтобы приобрести уважение? Стоит ли терять хоть одно мгновение жизни ради того, чтобы приобрести уважение всего мира? Нет, даже в таком случае это того не стоит. Даже если вас будет почитать весь мир, это не стоит того, чтобы терять хотя бы одно мгновение жизни. Только жизнь драгоценна; драгоценных камней не бывает. Только жизнь есть золото; другого золота не существует. Только жизнь есть храм; других храмов не существует. Только жизнь есть благовоние, благоухание; другого благоухания не существует. Именно это отвечает Чжуан-цзы: «Позвольте мне остаться живым. Возможно, вы будете меня осуждать, потому что я всего лишь черепаха, волочащая свой хвост по грязи, но для черепахи это самое лучшее. Даже вы со мной согласны. Поэтому идите домой. Я не пойду во дворец, я не буду премьер-министром; это не для меня, потому что вы меня убьете».

Существует множество способов распять человека; распятие – лишь один из них. Можно посадить его на трон; в этом случае он тоже будет распят, но более утонченным образом, – вы убиваете его очень ненасильственно. Всякий раз, когда вы начинаете уважать человека, вы одновременно начинаете его убивать, потому что теперь ему придется за это платить; он должен будет смотреть на вас – что делать, чего не делать.

Однажды я жил в доме семьи джайнов. До этого они никогда со мной не встречались, но читали мои книги и из-за этих книг очень меня уважали. Потом, когда я оказался в их городе, они пригласили меня у них пожить – очень богатая семья. И я согласился.

Вечером ко мне пришли несколько человек. А джайны принимают пищу до заката солнца: они очень привержены традициям. К нам в комнату вошла женщина и сказала:

– Темнеет; вам нужно завершить встречу с этими людьми, иначе вы не успеете поесть.

Я ответил:

– Я поем немного позже, нет никакой спешки. Но эти люди пришли очень издалека, из отдаленной деревни, и они настоящие искатели, поэтому я должен кое-что им сказать; прежде чем они уйдут, я должен им кое-что дать.

Она мне не поверила; а к тому времени, как эти люди ушли, было уже поздно, солнце село, стало темно. Тогда женщина снова пришла ко мне и сказала:

– Теперь вы не сможете поесть, или же вы готовы принимать пищу даже ночью?

Я ответил:

– Для меня нет никакой разницы, потому что голод не знает ни дня, ни ночи. Я голоден, и я поем.

И, с таким видом, как будто все ее представление обо мне разрушилось, она сказала:

– Мы думали, что вы просветленный человека, но теперь вы разрушили весь этот образ. Разве просветленный человек может есть ночью?

Для джайна невозможно даже представить себе такое, потому что они живут по правилам, все время живут по мертвым правилам. Если вы хотите, чтобы они вас уважали, вы должны следовать их правилам. Но если вы следуете их правилам, вы заключены в тюрьму. Поэтому я сказал:

– Лучше не быть просветленным, потому что мне не хотелось бы ложиться спать голодным; для меня это чересчур. Я могу отказаться от просветления.

И в тот день я рассказал им эту историю: «Позвольте мне волочить мой хвост по грязи, это того не стоит». Кто-то думает, что я просветленный; и только для того, чтобы поддержать это представление, я должен себя убивать?

Но именно так все и происходит.

Никогда не требуйте уважения, потому что уважения требует эго. Никогда не ищите уважения других людей, потому что это утонченное рабство, и вскоре вы лишитесь свободы и окажетесь запертыми в нем, как в тюрьме. Просто живите обычной жизнью, просто живите так, как вы чувствуете, естественно, и не беспокойтесь ни о ком другом.

Кроме вас, никто не отвечает за вашу жизнь. Отвечайте лишь за себя и больше ни за кого; в таком случае вам будет трудно создать вокруг себя культ. Но если люди придут, то это будут настоящие искатели. Если вы ищете уважения, вокруг вас соберутся не те люди; если вы не ищете их уважения, если вы не беспокоитесь о них, если вы просто следуете своим естественным путем, тогда к вам придут только подлинные искатели, и они не станут для вас тюрьмой. А помочь можно только тем людям, которые не являются для вас тюрьмой; в противном случае последователи ведут своих лидеров, ученики навязывают правила своим мастерам. Что за абсурд! И те, и другие остаются в темноте.

Всегда помните одну важную вещь: не может быть ничего большего, чем природа. Природа – это Целое. И поэтому вы должны найти способ отступить от воспитанного в вас стереотипа жизни и вернуться в естественный поток.

Вы настолько же замороженные, насколько воспитанные. Как снова растаять и стать рекой? Это трудно, поскольку замороженный лед почитается, и эго скажет: «Что ты делаешь? Теперь никто не будет тебя уважать, теперь ты не будешь уважаемым человеком! Что ты делаешь?» Эго скажет: «Просто следуй правилам, какой от этого вред?» В правила очень много вложено. Если вы будете следовать обычным правилам, все будут вас почитать. Но что вам даст это почитание? Оно не заменит жизнь. Что вам даст уважение? Оно не заменит существование.

Существуйте, позволяйте всему происходить.

Если кто-то вас уважает, то даже тогда это его дело, это не должно вас заботить. Если это вас заботит, вы станете невротичными; именно так все люди стали невротиками. А вокруг вас столько людей, и все они ожидают, что вы будете делать то и это. Столько людей, столько ожиданий, и вы пытаетесь удовлетворить всех! Удовлетворить всех невозможно. Все усилия закончатся вашим глубочайшим разочарованием, и никто не будет доволен. Вы не можете никого удовлетворить; возможно только одно удовлетворение – ваше собственное. И если вы будете удовлетворены, то некоторые люди будут вами довольны – но это не должно вас заботить.

Вы здесь не для того, чтобы осуществлять чьи-то ожидания, их правила, их планы. Вы здесь для того, чтобы реализовать свое собственное существо. В этом – вся религия, целиком и полностью; вы здесь для того, чтобы реализовать свое собственное существо. Таково ваше предназначение. Не отклоняйтесь от него; нет ничего более ценного.

Но вокруг столько приманок, и они кажутся такими невинными; приманки кажутся совсем невинными. Они не такие уж невинные, они очень хитрые. Кто-то говорит: «Что плохого, если ты не будешь есть ночью? Люди будут тебя уважать». Вопрос не в том, есть или не есть. Если вам не хочется есть, все в порядке, не ешьте. Люди говорят, что если вы встаете ранним утром в пять часов, то индусы будут вас уважать. В этом нет ничего плохого; если для вас это хорошо, вставайте, но не думайте об индусах. Если вы встаете из-за них, вы теряете себя, и мало-помалу вы будете все больше и больше запутываться в этой ловушке. Потому что некоторые люди будут страдать целый день, если встанут в брахмамухурт, в пять часов.

Существует определенное время, которое нужно проводить во сне, – два часа каждую ночь. Сейчас ученые обнаружили, что из двадцати четырех часов в каждых сутках есть два часа, в течение которых температура тела понижается; эти два часа соответствуют самому глубокому сну. Если вы их упустите, то целый день будете чувствовать, что вам чего-то не хватает. Если вы сможете поспать в течение этих двух часов, тогда не будет необходимости спать пять или семь часов; этих двух часов будет достаточно. Но эти два часа для каждого свои, а правила для всех одни – вот в чем проблема! Если у кого-то эти два часа, когда температура понижается, длятся с трех до пяти утра, то в пять часов он может встать совершенно свежим – это его брахмамухурт. Но если другой человек, который на самом деле засыпает в пять, у которого температура понижается с пяти до семи утра, будет следовать индусским правилам, то вся его жизнь пропадет напрасно.

Вы должны искать свое собственное, и для каждого человека это что-то отличное. Для каждого человека все различается. Никакие правила не должны устанавливаться с тем, чтобы потом к ним приноравливаться; вы должны найти свои собственные правила.

Просто постарайтесь понять: все, что делает вас счастливыми и блаженными, спокойными и безмолвными, – ищите в этом направлении. Скоро этого будет больше. И именно таков критерий: если вы счастливы, то я скажу, что вы религиозный человек, хотя вы, возможно, и не посещаете храм. Если вы несчастны и постоянно посещаете храм, я не назову вас религиозным человеком. Если вы счастливы, блаженны, если все ваше существо излучает экстаз и покой, говорит о том, что в Существовании вы у себя дома, то вы – религиозный человек, независимо от того, верите вы в Бога или нет. Это всего лишь слова, не беспокойтесь о них.

Найдите свой покой, найдите свою грязь, по которой вы можете волочить свой хвост и быть живым; вот ваш храм. Никакой другой храм вам не подойдет – не может подойти, потому что каждый храм был построен кем-то и для кого-то.

Будда жил по-своему, а потом был возведен храм; потом тысячи людей последовали за ним и начали жить, как Будда. Они не достигли своей цели. Будда никогда ни за кем не следовал, его путь был его собственным, он был счастлив – и все было в порядке. Но, последовав за ним, вы будете несчастными. Не следуйте ни за кем, иначе вы будете несчастными. А вы и так достаточно несчастны, потому что следуете за своими отцом и матерью, учителями, религией. Вы следуете за очень многими, и все эти голоса разнятся, противоречат, не согласуются. Вас тащат во все стороны; разве вы можете быть целыми? Вы – распавшееся на части явление, толпа, в которой одна часть идет на восток, другая на запад; низ тела ушел на юг, верх тела ушел в Гималаи, на север. Вы – распавшееся на части явление, не целое. Будьте целыми!

И я говорю вам, что если вы останетесь целыми, если вы не будете никого слушать, если вы будете слушать только свой собственный голос – даже если иногда будете ошибаться, если временами будете сбиваться с пути – не беспокойтесь. А вы будете сбиваться с пути, потому что вы настолько привыкли следовать за другими, что утратили свой внутренний голос. Вы не знаете, что такое внутренний голос. Есть много голосов, и все они принадлежат другим. Иногда говорит мать: «Делай это!» Иногда говорит отец: «Не делай этого!» Иногда это кто-то еще – Будда, Иисус, Христос, Чжуан-цзы… Отбросьте все эти голоса. Слушайте!

Медитация – это глубокое слушание, слушание внутреннего голоса. По мере того как вы становитесь безмолвными, голоса умолкают. Чжуан-цзы отправляется к себе домой, Будда идет домой, Иисуса больше нет, ваши отец и мать ушли, все уходят, остаетесь лишь вы, одни в своей пустоте. И тогда о себе заявляет ваша природа; и это – цветение. Как семя пробивается и выходит на поверхность, пуская росток, так и ваш внутренний голос появляется, пускает росток. И тогда следуйте ему: куда бы он вас ни вел, следуйте ему. Не слушайте никого; это ваш путь к Богу. И все, что может сделать мастер, это привести вас к вашему внутреннему голосу. Мастер не должен становиться его заменой; иначе вы станете еще большей толпой, чем были до этого.

Не делайте меня вашим голосом, я вам не враг. Не слушайте меня! Достаточно только этого – чтобы вы глубоко погрузились внутрь себя и слушали свой собственный голос. Если я могу помочь вам этого достичь, тогда я для вас мастер, в противном случае я ваш враг. И как только вы начали слушать свой собственный голос, я больше не нужен; вы можете от меня избавиться.

Слушайте. Точно так же, как существует «третий глаз», существует и третье ухо – о нем не говорится в священных писаниях. Существует третье ухо, и так же как «третий глаз» дает вам проблески вашего существа, так и третье ухо дает вам проблески вашего внутреннего голоса. Когда два других уха прекратят функционировать – когда вы никого не будете слушать, станете совершенно глухими, когда ничей голос не будет до вас доходить и вы выбросите все голоса изнутри наружу, когда вы выбросите наружу весь хлам, станете просто пустыми, успокоитесь внутри – вы услышите этот голос. Он всегда присутствует.

С ним рождается каждый ребенок, с ним рождается каждое дерево, с ним живет каждая птица – даже черепаха рождается с ним. И вы не сможете сбить с толку черепаху, вы не сможете убедить ее, сказав: «Пойдем с нами; ты умрешь, и мы поместим тебя в усыпальницу». Черепаха тоже ответит вам: «Идите домой, оставьте меня здесь волочить мой хвост по грязи».

Как только вы почувствовали свой голос, вам больше не нужны никакие правила, вы сами становитесь для себя правилом. И чем отчетливее этот голос, тем чаще вы делаете шаги в правильном направлении. Постепенно это становится все более и более могучей силой; каждый шаг все ближе подводит вас к вашему предназначению, и вы чувствуете себя все более свободно и легко. Вы будете ощущать глубокую удовлетворенность оттого, что все идет правильно, и вы можете благословлять и быть благословляемыми всеми.

Религия – это бунт, бунт против других, бунт против доброжелателей, бунт против доброхотов. Это величайший бунт, потому что вы один, нет больше никого, и вы должны пройти этот путь в одиночку. Это бунт индивидуальности против толпы.

Толпа очень, очень могучая. Она может сокрушить вас, она уже вас сокрушила. Вы искалечены и раздавлены, почти мертвы. Оставлять вас в живых для толпы опасно, потому что тогда вы пойдете своим собственным путем, а у толпы свой путь – она хочет, чтобы вы пошли по нему. Толпа хочет, чтобы вы стали клерком на почте, учителем в начальной школе, медсестрой в больнице, а ваш внутренний голос, возможно, к этому не готов. Возможно, ваш внутренний голос побуждает вас стать поэтом, или танцором, или певцом. Возможно, ваш внутренний голос побуждает вас стать Буддой или Чжуан-цзы. Но общество не нуждается в буддах – ему нужны совершенные служащие. Зачем нужен будда? Он экономически бесполезен, он – ненужное бремя.

Однажды случилось так, что Мулла Насреддин пришел к психиатру в толстовке, в берете и с длинной бородой. Психиатр поинтересовался:

– Вы художник?

Насреддин ответил:

– Вовсе нет!

Психиатр спросил:

– Тогда зачем этот берет, толстовка и борода?

Насреддин сказал:

– Именно для этого я и пришел сюда – чтобы узнать: «Зачем?» Я никогда этого не хотел. Это мой отец, он хотел, чтобы я стал живописцем, знаменитым художником. Вот для чего я здесь: чтобы узнать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.