Конфликт с самим собой

Конфликт с самим собой

Часто мы стоим перед выбором: быть или не быть. Сомневаемся, колеблемся, взвешиваем. Потом машем рукой и принимаем решение. Чаще всего решение принимается необдуманное, ибо нам некогда. Нет времени. Мы надеемся на свое выдрессированное рациональное мышление. Как правило, побеждает соображение, что так надо, ничего не поделаешь и т. п.

Отсюда и начинается конфликт с самим собой. Вместо того чтобы пуститься бегом, человеку всегда следует остановиться и изменить свое отношение к тому, как он пройдет дистанцию. От дел не отвертишься, и человек худо-бедно все равно справляется со всем, что от него требуется. Но при этом важно, как он это делает, с какими мыслями. Определяющее значение имеет отношение к деятельности.

Конфликт с самим собой является проблемой бытия.

Угрозу для бытия составляет только желание. Желание есть жажда наживы. Хочу — это страх не получить того, что мне хочется. Не хочу — это страх получить то, чего я боюсь. В любом случае желание оборачивается тем, чего боятся – плохим. Если человек желал малого блага, то оно приходит сразу, и сопутствующее ему малое плохое может остаться незамеченным. Большое благо приносит большое зло. Желание очень большого блага обычно исполняется не сразу, и плохое успевает вырасти. Радость от малого блага обычно затмевает грусть из-за малого плохого, а с большим дело обстоит наоборот. Этот урок пытается втолковать человеку, что бытие первично, а обретение вторично. Если происходит наоборот, то бытие гибнет. Без бытия приобретение становится бессмысленным. Ребенок появляется на свет уравновешенным и рассудительным, т. е. его не отягощает бремя этой жизни. Он подобен книге с белыми листами, заполнять которую начинают родители. Увы, в очень многих случаях книга, предназначенная для долгой жизни, оказывается заполненной уже к моменту рождения, и в момент рождения приходится ставить точку. И книга закрывается… Груз родительских желаний стал оседать в сердце ребенка с первых минут жизни эмбриона, и в какой-то момент этот груз подавляет волю к жизни и останавливает биение сердца.

Рассудительность есть житейская мудрость. Она составляет совокупность мудрости, усвоенной в предыдущих жизнях. Житейскую мудрость нельзя доказать как тезис. Она просто есть, являя собой почву, в которую попадает семя мудрости нынешней жизни. Глубина посадки семени в почву определяет рост растения. Кто абсолютизирует школьную мудрость и ни во что не ставит житейскую, тот как бы высаживает семя на самую глубину и засыпает почвой. Но если слой земли слишком толстый, то семя гибнет, поскольку не в силах пробиться наверх. Такая незадача говорит о том, что житейская мудрость является основой всякой мудрости, и это нельзя забывать. Она не должна быть – она есть.

Если ребенок мог бы выучить уроки, перешедшие из его предыдущих жизней, то он мог бы быть в своем бытии. Но ему приходится решать проблемы своих родителей, которые те не способны решить сами при всем их большом уме. Если бы родители знали, что эмбрион более рассудителен, чем они, ибо его рассудительность пока еще не перекрыта страхом ума, то они сообразили бы доверить ребенку свои проблемы, и ребенок принял бы их признание как усвоенную мудрость. Ему не пришлось бы болеть, чтобы болезнью вразумить родителей, и его потребности не обратились бы обязанностью учить своих родителей, ибо родители иначе не понимают. Теперь он обязан делать то, за чем явился на свет как за потребностью. В дальнейшем его потребности все более подавляются родителями, поскольку ребенку положено исполнять волю родителей.

Развитие означает возрастание рассудительности. На каждой ступени развития дети всегда опережают родителей, чтобы передать им необходимую рассудительность. Рассудительность есть идеал, который следует давать потихоньку, иначе получатель не осознает его ценности. Так хорошее может обернуться плохим. Дети это знают, потому никогда не перебарщивают. Попытайтесь осмыслить, отчего младенец никогда не переедает. Если же родители – максималисты, то переедает, но тут же извергает из себя излишки. С возрастом он также становится максималистом, все чаще требуя яств повкуснее, что само по себе и особенно в таких количествах вредно для его здоровья. То же относится к одежде и игрушкам.

Посмотрите, сколь велика у ребенка потребность делать все самому и сколь естественным становится с возрастом его желание, чтобы жизнь была хорошей. Страх, что другие не дадут ему самому наладить свою жизнь, перерастает в убеждение, будто жизнь должна быть хорошей. Причем это представление считается настолько нормальным, что большинство людей никогда не задается вопросом: «Кто должен это делать? Какими средствами это делается?» Испуганный человек думает, но не рассуждает. Ему всё некогда. В итоге надежда сменяется безнадежностью.

Представление, будто как есть, так и будет, является безнадежностью.

Косность суждений исключает всякое прощение. Категорическое непрощение есть злонамеренность.

Детская рассудительность состоит из двух взаимоуравновешенных частей: мужской – способности видеть незримое и женской – способности чувствовать незримое. Ребенок готов научить взрослого видеть и воспринимать таинственную невидимость, однако взрослые не воспринимают всерьез его россказни. Умным взрослым невдомек, что в давние времена взрослые обладали способностью видеть невидимость. Но с тех пор как они возмечтали заполучить себе безграничные богатства Всеединства, перед людьми опустилась черная стена корыстолюбия с тем, чтобы люди шарили впотьмах и в слепоте, постигая разрушительное воздействие своей алчности. Надеяться на счастье – то же, что идти на ощупь во тьме. Кто верит собственным ощущениям, тот движется в верном направлении и достигает своего счастья. Кто опирается лишь на знания, тот уподобляется играющему в прятки, от которого добыча ускользает.

Когда желание иметь сменится потребностью быть, то стена, разделяющая духовный мир и мир физический, устранится вверх, и людям вновь откроется невидимость, чьи неисчислимые удивительные ценности уже не будут вызывать у них жажды наживы, поскольку умный человек научился рассудительности в школе жизни. Его знания способствуют реализации познания. Эмоциональное «слава Богу» заменяется прочувствованной благодарностью Богу как Всеединству.

Сейчас мы еще не умеем быть, а умеем хотеть, получать, требовать.

Если ребенку, занятому своим делом и испытывающему в этом потребность, сказать, что он должен это делать, то у ребенка пропадает желание, ибо он ощущает себя подневольным. Так делать нельзя. Если родитель осознает, что своим приказом он дал маху, и, желая исправиться, начинает сулить вознаграждение за сделанное, то ребенком будет двигать корысть. Допущена вторая ошибка. Кто получает конфету, тот привыкает получать конфеты. Кто зарабатывает похвалу, тот привыкает к похвалам. Кого балуют эмоциональной любовью, тот привыкает к этому.

Но жизнь меняется, преподнося уже иные уроки. В изменившейся ситуации ребенок уже не получает того, чего хочет. Протест тем сильнее, чем больше и чем дольше ребенок привык получать. Поэтому многие дети уходят из дома, выражая тем самым недовольство вынужденной новой ситуацией. Дети не могут, а потому не желают приспособиться к новому. Они – юные старики, жадно цепляющиеся за то, что привыкли получать. Наиболее страшной является ситуация, когда ребенок настолько цепляется за мать, что вынужденная разлука равнозначна смерти. Мать плачет дома, ребенок плачет вдалеке, а в результате развивается болезнь крови.

Чрезмерно хороший дом вызывает чрезмерно плохое отношение к миру, недоверие к другим людям. Коротко говоря, слишком хороший дом – это слишком плохой дом. И в материальном смысле, и особенно в эмоциональном. Подлинное хорошее никогда не бывает чрезмерным. Каждый должен сам ощутить грань. Но если возникают страхи за детей либо родителей, то уже слишком поздно.

Зачастую дом бывает особенно хорошим потому, что ребенок плохой. Хорошим может оказаться кто угодно, стоит лишь ему назвать другого плохим. Иной ребенок послушен до неестественности, а его хороший и умный родитель не перестает жаловаться на него своим знакомым: «Ах, он у нас такой плохой!» Страх оказаться плохим приводит к тому, что ребенок становится плохим. Он пытается мужественно противостоять невзгодам и зарабатывает злокачественную опухоль. Чем больше его пугают тем, что все увидят, какой он плохой, тем быстрее злокачественный процесс распространяется по всему телу, ибо всех чужих ребенок воспринимает как врагов. Страх перед плохими людьми, которые могут причинить много зла, запечатывает детские уста. Ребенок, бегущий от жизни, не станет делиться даже с собственной матерью, так как боится опять услышать от нее, что он плохой, раз плохо думает о других. Наибольшую опасность для здоровья представляет молчаливая враждебность.

Ребенок желает верить своим любимым родителям. Если ребенок относится к чужим со страхом и недоверием, вцепляясь со злым выражением лица в материнский подол, значит, таково отношение к чужим в его семье. Враждебное отношение к чужим людям передалось ему от родителей, и ребенок чувствует, что он обязан защитить свой дом. Возможно, таким способом родители воспитывают в ребенке должную любовь к себе. У взрослого собственный разум и свое критическое отношение. Поэтому раковая болезнь у взрослого дает метастазы медленнее и не столь взрывчато, как у подростков и детей. Метастазы образуются в зависимости от образа мыслей больного. Если человек любого возраста совершает плохой поступок, а ему говорят: «Ты плохой» (не поступок плохой, а человек), то он обижается и ощущает себя несчастным. И с каждым разом все больше. Желание сделать человека хорошим посредством плохого обречено на неудачу.

Никакое хорошее не оборачивалось бы плохим, если желание превращалось бы в потребность.

Огромное число детей и подростков находятся сегодня в кризисе бытия. Они гораздо более разумны и самостоятельны по сравнению с детьми, родившимися пару десятков лет тому назад, т. е. по сравнению с родителями. Это означает, что они уже при рождении являются личностями и потому не выносят принуждения, приказаний, не выносят, когда их ставят на место. В ребенке возникает протест: зачем вообще жить, если все равно тебя ставят на место, как вещь, – как ставят в угол комод либо пешку на шахматную доску. Он не может с этим смириться. И если детский протест и стремление к свободе встречают превратное понимание, воспринимаясь как простое упрямство и злонамеренность, то ребенок уходит в потусторонний мир, где его личности ничто не угрожает.

Жизненный путь усеян преградами и трудностями. Кто через них перешагивает, кто обходит их стороной, кто проползает снизу, кто – сверху. Мало кто останавливается, чтобы осмыслить сущность препятствия и вступить с ним в душевное единение. Чтобы понять, что живой человек и считающееся неживым препятствие составляют одно, ибо оба состоят из энергии любви.

Человек, который говорит себе: «Я должен!», вскоре непременно заявит: «Не хочу!» Не важно, произносится это тихо или громко. Человек, который говорит другому: «Ты должен!», рано или поздно встречает сопротивление: «Не хочу!» За принуждением всегда следует протест. И тогда человек говорит, что протестующий – плохой. Так рождается несправедливость.

Привычное «должен» означает, что человек действует из чувства долга. Это – вынужденное положение, делающее нас узниками чувства долга. Нам же нужна свобода. Ощущение потребности и есть свобода. Человек может знать и сознавать, ибо понимает, знания – вещь прекрасная, но этого недостаточно. Нам нужны ощущения. Ощущение – это узнавание знания в своем сердце.

Уровня ощущений можно достичь мыслительной работой. Кто понимает, что существует нечто, превышающее человеческий разум, тот ищет это нечто. Настает такой момент, когда он сердцем ощущает потребность в том, что раньше воспринимал как долг, и постигает различие этих понятий.

Человек желает быть хорошим, желает делать добро. Например, человек жаждет поделиться тем, что у него есть. Следует ли помешать ему? Ведь ничего плохого в этом как будто нет. А вот и есть. Желание само по себе – плохо. Чем сильнее становится желание отдавать, тем более Вы наталкиваетесь на нежелание людей принимать предлагаемое Вами хорошее. Не забывайте, что чрезмерное рвение есть выслуживание любви. У всего должен быть предел, его нужно ощущать. Ваше желание оборачивается для берущего обязанностью принять то, что Вы даете. Положим, что Вы желаете дать своему ребенку как можно больше благ с тем, чтобы ребенок осознал, какой Вы хороший родитель. Но ребенок явился на свет, чтобы и самому что-то сделать. Он боится, что за него все сделают другие и сам он окажется не у дел. Поскольку детям внушают, что они обязаны слушаться своих родителей, то они вынуждены это делать и делают, но ни той, ни другой стороне радости это не доставляет.

Кто желает творить добро, тот желает автоматически побыстрее спихнуть с себя свою обязанность, и для этого он начинает срочно реализовать свою цель. Спешить его заставляет страх, поскольку человек боится не получить того, чего хотел. Кто испытывает потребность делать хорошее другим, тот не спешит. Для него цель не имеет значения, а имеет значение сам путь и продвижение на этом пути. Он чувствует, что когда-нибудь все равно получит то, что ему нужно. Человеческие потребности никогда не бывают слишком большими. А желания бывают.

Человек, который желает получить миллион, вкладывает весь свой ум и знания в разработку плана действий, чтобы как можно скорее выполнить взятое на себя обязательство. Человек охвачен одной-единственной целью и не видит ничего вокруг. И если план не срабатывает, человек ощущает себя несчастным. А если срабатывает, то человек сразу начинает помышлять о втором миллионе – радоваться своему счастью он не умеет. Любовь как потребность он отодвигает до лучших времен.

Человек, который испытывает потребность в миллионе, точно так же составляет план действий, однако не торопится. Потребность открывает человека для любви, которой он не стесняется поделиться со всеми. Каждый шаг, сделанный им в сторону цели, уже является для него обретенной ценностью. Миллион приходит не сразу, а постепенно, тогда как сам процесс сопряжен с радостью. Человек не ждет миллиона в назначенный день – он уже обрел свой миллион. В итоге же он в любом случае получает больше, чем планировалось. У такого человека всегда есть что отдать.

Как можно сказать о предстоящей неприятной работе, что я испытываю в ней потребность? Как можно сказать о ситуации, которая вот-вот случится и принесет мне много страданий, что я испытываю в ней потребность? Как можно о внушающем ужас событии сказать, что я в нем нуждаюсь? Как можно глядеть на несправедливость и говорить, что я испытываю в ней потребность? Какая тут потребность?! Вынужденность! Все мое естество протестует, хочет убежать куда глаза глядят, дать отпор, а мне твердят, и я твержу себе, что так надо и иначе никак невозможно. Надо! Надо! Надо!

В том-то все и дело, что всегда можно иначе. Ошибочное отношение начинается со страха. Кто боится, тот видит все прямо противоположно своей истинной потребности. Чтобы меньше бояться, человек сдерживает свои страхи, но это не помогает. Вопреки ожиданию, страхи усиливаются, покуда не возникает злоба. Так видимое приятное оборачивается неприятным. Протест против неприятного является естественным.

Возьмем в качестве примера одну очень неприятную ситуацию, к которой все относятся со страхом, если не с ненавистью. Вы просыпаетесь утром от зубной боли и обнаруживаете, что щека распухла. Надо же, какая напасть, причем в самое неподходящее, самое неприятное время! Ну да, зуб-то сломанный, и его лечение откладывалось из-за нехватки времени, но надо же ему было воспалиться именно сейчас! Вы понимаете, что иного выхода нет, как сегодня же удалить зуб. Надо. О чувствах мы говорить не будем.

У Вас лично, а также у Ваших родных и знакомых было достаточно проблем с зубами. Поэтому в Вас запрограммирована уверенность, что раз так, то надо, и точка. Что тут рассуждать? Дело за стоматологом. Иного выхода все равно нет. А о том, что у Вас всего 32 зуба, из которых от некоторых осталось лишь неприятное воспоминание, Вы в порыве отчаяния не думаете.

Если же Вы сейчас, оказавшись в безвыходной ситуации, диктующей лишь одно решение, впервые возьмете тайм-аут и скажете себе: «Если никак нельзя, то как-нибудь да можно», – то как-нибудь и сможется. Прежде чем бежать к зубному врачу, скажите себе: «Я не ДОЛЖЕН идти удалять зуб. Удалить зуб – моя ПОТРЕБНОСТЬ». Возможно, Вы сейчас рассердились на меня и Вам хочется крикнуть мне в ответ: «Господи! К чему эта заумь, если зуб все равно придется удалять!» Успокойтесь. Разница большая. И даже очень.

Своим образом мыслей Вы предопределяете ход процедуры и результат. Ведь это не чей-то там зуб, а Ваш. Удаление зуба не просто – дернул, и все. Это медицинская операция, при которой у Вашего тела удаляется необходимая его часть. Операция может протекать без осложнений либо с осложнениями. Осложнение может быть легким, а может и тяжелым. Своими мыслями Вы воздействуете на поведение своего тела и на руку врача. Потом врач не скажет, что неудача – это его вина. Он скажет: «Если бы я знал, что у Вас такая слабая челюсть, то я сделал бы иначе. У меня возникло подозрение, но я не поверил. На вид Вы человек сильный и крепкий».

Ошибка врача состоит в том, что он позволил Вашим страхам заблокировать свое восприятие. Ваши страхи заставили врача торопиться, чтобы побыстрее избавить Вас от боли. «Ну, это – мелочь», – успокаивали Вы с врачом друг друга. Позже оказалось, что пустяк – понятие относительное. Нет смысла винить врача. Следует уяснить: мой зуб – моя проблема. А что врач позволил себе поддаться Вашим страхам – это его проблема.

Итак, Вы стали убеждать себя в том, что зуб необходимо удалить. Убеждение чередуется с протестом: «Я должен, потому что необходимо». Чем дольше Вы сами с собой говорите, тем больше успокаиваетесь. Затем как-то само собой произносите: «Мне это нужно, нужно. Конечно, нужно». Хоть в этом и слышны нотки грусти из-за необходимости подчиниться, однако восприятие уже изменилось. Вы достигли стадии любопытного сопоставления понятий «должен» и «нужно». С удивлением и со смехом Вы говорите себе: «Представь себе! Я нуждаюсь в удалении зуба. Смешно». В какой-то миг Вам хочется втянуть голову в плечи и исподтишка поглядеть по сторонам – не видел ли кто, однако чувство облегчения сняло и это напряжение. Далее звучит уже более уверенное: «Мне нужно». И через мгновение: «Мне действительно нужно».

Вы отправляетесь в поликлинику, продолжая беседовать с собой. Заходите в кабинет. Врач осматривает Ваши зубы и со знанием дела говорит: «Нет, этот зуб удалять не будем. Зуб крепкий, будем лечить. Это в Ваших же интересах». Вы пытаетесь объяснить, что щека распухла и поди знай, чем это грозит. В прошлый раз вон какая была морока. Врач глядит удивленно и с недоверием переспрашивает: «Опухла? Не вижу никакой опухоли». Зеркало подтверждает слова врача – опухоли нет, прошла за пару часов. Почему? Потому что Вы уже не тот человек, что были раньше, – беспомощный, идущий на поводу у обстоятельств, распираемый печалью.

Вы ощутили возможности свободного выбора и сделали первый шаг на пути их использования. Врач занимается лечением Ваших зубов, а Вы в то же самое время занимаетесь освобождением тех стрессов, которые приходят к Вам в данный момент в голову. Между делом Вы пытаетесь втолковать себе, насколько Вы нуждались в подобном испытании, поскольку иначе Вы никогда бы не научились общаться с собой. Врач поражается тому, что Вам не больно. Вы же не удивлены, ибо знаете почему. Боль – это плененное чувство. Вы же перестали быть стражником чувств.

Выразителями чувств являются эмоции. Если Вы уясняете себе, что Вам требуется данный негативный опыт в качестве урока, который ранее никак не усваивался, и требуется по таким-то причинам, то негативность превращается в позитивность. Всё становится лучше. Вы радуетесь, поскольку всё ведь и ДОЛЖНО быть хорошо. Запомните – всякий раз, когда произносится слово «должен», что-то не так. Не должно быть хорошо, а мы нуждаемся в хорошем. В истинно хорошем. Различие между этими понятиями становится ясным, лишь когда мы пытаемся их прочувствовать и применить на деле. Иному это удается за пару минут, иному – за пару часов. Кто не желает научиться этому, тот нуждается в страданиях и еще не скоро выучится.

Поговорим также об общении с хорошим.

Мы считаем, что мы знаем, что есть хорошее, и потому страдаем от чрезмерного хорошего. Есть много хороших вещей, лучшим из которых считается сон. Однако кто перебарщивает со сном, тот просыпает жизнь впустую. Во сне человек живет для себя. Кто слишком много живет для себя, тот боится единения с кем бы то ни было. Излишний сон являет собой бегство испуганного человека от реальности.

Любое желание – это проблема жажды наживы. Совершенно уравновешенный человек ничего не желает – он испытывает потребность. Поскольку большинство людей в большей или меньшей степени неуравновешены, то мы умеем лишь желать или не желать. Кто желает, тот требует. Жажда наживы и сверхтребовательность подобны чашам весов, которые нуждаются в постоянном уравновешивании и в верхнюю, т. е. более легкую, чашу которых что-нибудь докладывается. Вместо того чтобы убрать лишнее с нижней чаши. Поскольку же спешащий человек не знает меры, он непременно бросает на верхнюю чашу больше, чем нужно, и более легкая чаша превращается в более тяжелую. Затем к верхней снова добавляется довесок, и она опускается вниз. Полегчавшую чашу вновь следует утяжелить, потому что так надо. Это продолжалось бы до бесконечности, если бы чаши не наполнились. Однако они наполняются, но хочется еще больше. Жажда наживы сама по себе не проходит, ею нужно заниматься.

Если Вы, страдая от избыточного веса, садитесь на диету и говорите себе: «Надо, потому что необходимо», то Вы совершаете над собой насилие. Ваше старание не даст желаемого результата. Скорее всего Вы прибавите в весе либо заболеете как-то иначе. Разумнее было бы уяснить для себя, в чем Вы нуждаетесь и в чем не нуждаетесь.

Растолкуйте себе спокойно и не спеша, что:

– сейчас я не нуждаюсь,

– в этом я не нуждаюсь,

– в таком количестве я не нуждаюсь.

И Ваш непомерный аппетит улетучится без следа. Это значит, что Ваше тело готово к выдаче излишков из своих запасов. Всякий раз, когда Вы испытываете раздражение и рука по старой привычке тянется к съестному, спросите себя: «Нуждаюсь ли я в этом? А может, мне захотелось подпитать свои стрессы?» Практически сразу Вы почувствуете, что аппетит пропал. Если поверите собственным ощущениям, то поймете, что подпитать стрессы и тем самым их подавить Вы захотели именно в тот момент, когда они полезли наружу. Вы откладываете кусок в сторону и тем самым даете стрессам возможность идти своим путем, ибо и они тоже нуждаются в свободе.

«Хочу» – это жажда наживы.

«Не хочу» – это протест.

«Нуждаюсь» – это свобода.

Спросите себя: «Нуждаюсь ли я в мясе? В молоке? В рыбе? В яйцах? В картофеле? В свекле? В моркови? В капусте? В яблоках?» И так далее. Задайте тот же вопрос относительно заморских фруктов и овощей. Прочувствуйте ответ тела, и Вы откроетесь себе с совершенно иной стороны. Ваш вкус изменится. Например, Вы перестаете есть мясное, и Вас вдруг потянуло на пряную пищу. Это означает, что злоба, которую Вы усиливали в себе мясной пищей и которую вдобавок прикрывали потреблением постного мяса, желает выйти наружу, опираясь на пряности. Не нужно бояться, что теперь Вы сделались примитивным крикуном. Ведь Ваш разум контролирует Вас. Вы сможете с куда меньшими усилиями освободить свою злобу. Выправится общение с людьми, так как теперь Вы в состоянии высказать без злобы то, что раньше держали, стиснув зубы, при себе, но что требовало выхода.

Вас удивительным образом перестает тянуть на нечто «эдакое», особенное, на поиски чего прежде затрачивалось немало времени и сил, однако и самые изысканные яства не доставляли удовлетворения. Теперь же Вы с удовольствием едите самую будничную пищу, из которой тело с оптимальной полнотой усваивает все необходимые Вам витамины, минералы и прочие жизненно важные компоненты. Вся пища идет теперь впрок. У Вас пропадает охота к экзотическим фруктам и возникает тяга к местным плодам.

Ясно, что необходимо постоянно следить за своими мыслями, словами и поступками, если мы намерены себя изменить. Мы не должны этого делать, это – наша потребность. Советую Вам начать отслеживать слово «должен». Поначалу будет нелегко, но затем это превратится в веселую забаву, которая не помешает другим делам. Улавливая это слово в чужой речи, Вы поймете, как много люди совершают ошибок. Если Вас это беспокоит, то постарайтесь понять, почему Вы нуждаетесь в этой обеспокоенности. Не понимаете? Если не поймете сразу, то так себе и скажите: «Сейчас я не понимаю, почему я нуждаюсь в обеспокоенности из-за чужих стрессов. Вероятно, для того, чтобы извлечь урок. Когда-нибудь да непременно пойму».

Есть люди, у которых отсутствует аппетит и которые принуждают себя принимать пищу. Рост страха вплоть до утраты вкуса к жизни вызывает болезненную потерю аппетита. Если болезненно худой человек перестанет питаться в принудительном порядке, а спокойно растолкует себе, что он не обязан есть, а нуждается в еде, то у него возникнет аппетит к тем продуктам, в которых он нуждается. Неестественное насильственное питание заменяется естественной потребностью в пище.

Здесь будет уместно повести речь и о жевательной резинке. Ее жуют в школе и в церкви. Разве что не жуют во сне. Когда на прием ко мне приходит жующий резинку пациент, я прошу его прекратить это занятие, ибо когда у человека работают челюсти, мозги у него не работают. Жвачка успокаивает нервы тем, кто неудачен в жизни. И злит тех, кто никак не желает дать роздых своим мозгам.

Жевательная резинка рекламируется как средство от кариеса, и это правильно. Но верно и то, что если человек не думает, то он не может враждебно относиться также и к мудрости, не дающей ему того, чего он желает, и у такого человека зубы в порядке. У животных зубы здоровые, потому что они не думают. У примитивных людей зубы здоровые, потому что они желали бы выучиться и поумнеть. Они преклоняются перед людьми образованными. А образованные принуждают своих детей учиться, чем вызывают у них ненависть к учебе и всякого рода умникам, навязывающим свои знания. Больные зубы являются выразителем этой ненависти. Жевательная резинка помогает человеку, переполняемому протестом, оставаться интеллигентным и не срываться на крик, подобно дикарю.

Кто способен убедительно втолковать себе и детям, что человек не должен учиться, не должен умнеть, а что мы все нуждаемся в школьной мудрости, которая позволяет нам идти по жизни более безболезненно и целесообразно, тот не станет тратить деньги на жвачку. Если бы Вы увидели показания аппарата, измеряющего движение биоэнергии человеческого тела, в тот миг, когда человек сует в рот жевательную резинку – а эти показания – бац! – и моментально падают до нуля – то от одного страха у Вас пропала бы на время охота ее жевать. А если запрещать, то охота возрастает.

Многие спрашивают: «Почему мне стало хуже, когда я стал заниматься прощением?» Или: «Прежде я был здоров, а начал заниматься прощением и заболел. Почему?» Потому что Вы сказали себе: «Я должен простить, иначе что-нибудь да произойдет». Ваш ум напомнил Вам про обязанность, и прощение легло добавочным грузом на Ваши требовательные плечи. Обязанность крадет Ваше ценное время, которым Вы распорядились бы с гораздо большей пользой.

Человек не должен прощать. Человек сам нуждается в том, чтобы прощать.

Прежде чем Вы начали заниматься прощением, Ваши стрессы походили на незаметно растущую гору, которая никого не беспокоила своим существованием и ростом. Вы привыкли, ибо так и должно быть. Ведь все так живут. А что всякая гора когда-нибудь да превращается в вулкан, в это Вы ни за что не поверили бы, скажи Вам об этом некий умный человек. Вы-то знаете, что для превращения горы в вулкан требуется непомерный срок и что Вас это не касается. Умный человек без надобности не углубляется в смысл сказанных слов. А если надобность, она же потребность, не сиюминутная, то она и не замечается. Человек же рассудительный сразу схватывает как сиюминутный смысл сказанного, так и его значение для будущего.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.