Вращение колеса высшей радости, или Природа Вдохновения!

Вращение колеса высшей радости, или Природа Вдохновения!

В современной психологии феномен вдохновенного состояния Ума называется эвроактивным приступом, или эвропатологией; упоминаемый чуть ранее Марк Чиксентмихали называет его состоянием Потока; в Игре мне нравится называть этот феномен Вращением колеса высшей радости!

Итак, при подробном анатомировании тела вдохновения великие Мастера обычно вычленяют три основных качества[263].

1) Когда Ум обнаруживает себя пустым, то есть тот факт, что он никогда не был рожден, никогда не умрет и ему невозможно причинить какой-либо вред, возникает бесстрашие. Это качество проявляется на тайном уровне как основная характеристика обнаружения зрителя в нас.

2) Из бесстрашия естественным образом пробуждается радость, то есть способность к спонтанной игре. Это внутреннее переживание мощной творческой потенции, то есть узнавание актера в нас.

3) А радость, возникшую в результате открытых возможностей, уже невозможно отделить от других – она естественным образом разливается повсюду в тех или иных формах игры – это любовь. Именно она проявляет реальность роли в нас.

Эти три абсолютных качества в единстве: бесстрашие, радость и любовь – составляют, по мнению Мастеров, состояние высочайшего человеческого функционирования, смысл и истинную природу творчества – неуничтожимое вращение колеса высшей радости! Повелитель Игр представляет собой непосредственный процесс работы этого атомного реактора. И это означает, что реальность как таковая самовдохновенна! Антонио Менегетти называет этот феномен «Ин-се» – универсальной реальностью.[264] Буддийским аналогом этого можно считать единство «Трех Тел Будды»: Дхармакайи, Самбхогакайи и Нирманакайи[265], то есть пустоты, творческой потенции и любви. В Алхимии Игры манифестацией этого единства является греческая буква ?, украшающая пространство над головой Повелителя Игр.

И еще раз, в грубом стиле: бесстрашие + радость + любовь = вдохновение! Оно вмещает в себя всех и вся и не принадлежит никому. Оно – неличностно! Фактически состояние вращения колеса высшей радости – это цель всех методов в Игре. Но фундаментом для сознательного запрыгивания на этот высокий уровень функционирования является предварительное кропотливое накопление позитивных впечатлений в Уме. Поэтому и говорится, что «право творить по вдохновению»[266] – это долгосрочный проект. Говоря словами великого Тальма, «актер должен быть одарен от природы организацией особого рода. Ибо понятно, что человек, предназначенный изображать страсти в высочайшем их напряжении, во всем их неистовстве, должен обладать исключительной энергией»[267].

Психосоматика. М.: ННБФ «Онтопсихология», 2003). Антонио Менегетти – итальянский психолог, доктор философии, теологии и социологии.

Теоретически саму технологию можно объяснить как процесс отождествления с формой Повелителя Игр (как одиночной, так и в союзе со своим женским аспектом) и в более сложной версии – с использованием так называемого виртуального дыхания, что, в свою очередь, приводит к самому драгоценному феномену в профессии – к виртуальной позиции ума, или к позиции ?, в которой все три уровня Театра Реальности сливаются воедино, для того чтобы создать наимощнейшее по своей эффективности переживание «Дышащего образа».

Практически механизм вращения Колеса Высшей Радости работает следующим образом: сначала мы, успокоив Ум, растворяемся в пустотной природе зрителя (женский принцип). Затем уверенным жестом ставим в центр этого пространства «точку-ось», то есть вносим элемент «заземления», идеи, или цели (мужской принцип). Как только мы это сделали, пространство зрителя круговыми движениями начнет как бы стягиваться к центральной точке, циркулировать вокруг нее, придавая идее-цели все большую плотность. Это называется opus circulatorum. Знаменитый алхимик Михаель Майер говорит об этом так: «Герой приводит в движение эти круговращения, оставляя в сияющей субстанции ртути, как в зеркале, формы, откуда человеческое усердие может добывать золото»[268]. И далее: так «сияющая глина, замешенная рукой самого Величайшего и Всемогущего Гончара с земной субстанцией, собирает и задерживает лучи солнца».

Так на «территории вдохновения» рождается «многосенсорный человек», то есть существо с эволюционно продвинутым сознанием, с более развитой интуицией и более тонко воспринимающее окружающий мир…[269]

Идея вращения не нова, она отражает фундаментальный принцип мироздания и имеет место фактически во всех практических системах познания и самопознания. Известно также, что «молекулы, атомы и элементарные частицы являются сферическими вихрями, которые, в свою очередь, представляют собой проекции вихрей пространств более высоких топологических измерений, чем трехмерное (гипервихрей)»[270]. Этот процесс спиралевидного стягивания пространства к центру в некоторых восточных традициях называется танцем «телоглазого» дракона вокруг жертвы, и неминуемым следствием этого танца-охоты является вдохновенное рождение Вселенной новой мыслеформы.

Далее нам остается только удерживать в Уме состояние осведомленности о трех составляющих этого процесса: 1) о пустом, и поэтому тотально бесстрашном пространстве зрителя; 2) о вибрирующей интенсивной радостью творческой потенции актера; и 3) о жесте теплоты, сочувствия и любви, проявляющемся через активность роли.

И еще несколько маленьких иллюстраций к тому, что есть вдохновение: «В ночь с 22 на 23 сентября 1912 года художник, за пять часов написавший Приговор, оставил в своем дневнике запись: „Только так можно писать, только в таком состоянии, при таком полнейшем раскрытии тела и души“. Он знал, что создал шедевр. Но лишь пять месяцев спустя, 11 февраля 1913 года, работая над корректурой Приговора, осознал смысл написанного. Здесь нет позы. Кто хоть однажды испытал такое, знает, о чем здесь речь. При всей глубочайшей продуманности Улисса и Поминок они несут на себе следы этой вечно бурлящей бездны, выбрасывающей огненные протуберанцы из своих недр. Черные дыры, пожирающие память. Безвозвратность и незабываемость, переходящие друг в друга. В этих нижних пластах сознания дремлют боги и демоны забытых религий, пережитки кровавых и извращенных варварских цивилизаций, олицетворения подавленных инстинктов человечества»[271].

В истории современной медицины одним из самых ранних изложений универсальной формулы «этапа борьбы», предвосхищающего непосредственное «озарение», является формулировка Роберта М. Йеркса и Джона Д. Додсона – двух видных ученых начала XX века. Их исследования доказали, что повышение стресса влечет за собой улучшение физической формы и повышение эффективности труда. Другими словами, чтобы достичь максимальной продуктивности, нам необходимы напряженный период накопления и аналитическая оценка своих действий на любом подготовительном этапе любого проекта. И когда интенсивность воображения становится нестерпимой, тогда «Корнелий Агриппа в пятнадцатом веке гласит о двадцатом, евангелисты пишут Евангелие, Рыбак Духовный пишет „О сообщении души и тела“, а великие мистики в темноте своей вещают истину о грядущем»[272]. Однако, и это также важно знать, связь между стрессовым напряжением и результативностью озарения существует лишь до определенного уровня. Эти же ученые установили, что когда стресс становится чрезмерно сильным, физический мозг перестает быть управляемым, его продуктивность быстро идет на спад. Таким образом, «люди, стремящиеся „включить“ в себе механизм озарения, должны освоить этот принцип точно так же, как и любую другую новую концепцию»[273].

Говоря о процессе создания своего «Вертера», фон Гёте также утверждает, что написал это «сочиненьице» подобно лунатику и сам изумлялся ему, когда обрабатывал; Байрон сознается, что, сочиняя «Чайлд Гарольда», «был наполовину помешан, витал средь метафизики, гор, озер, ненасытной любви, невыразимых мыслей и находился под кошмаром своих собственных проступков»; Глюк полагает, что мелодии «прилетают к нему неведомо откуда»; Гайдн уверяет, что все сделанное им – «промысел Божественной воли»; Шюц пишет о Паганини: «В момент, когда он берет в руки инструмент, его существа как будто касается сам Господь, проходящий по всему его существу каким-то небесным огнем. Всякое чувство слабости оставляет его тогда, он становится совсем новым существом, весь преображается…» Шопенгауэр же, подводя черту под бесконечным списком подобных заявлений, указывает на то, что «творчество гения всегда – действие сверхчеловеческого существа, отличного от самого индивидуума и лишь на время поселяющегося в последнем»; всезнающий Беттинелли вторит им всем, ведь он уже знает, что «самый благоприятный для поэта момент может быть назван сном, приснившимся в присутствии разума, который, по-видимому, следит за его течением с открытыми глазами»[274].

И в заключение еще об одном важном нюансе: «Вращается лишь то колесо, которое наполнено энергией»[275]. И это означает, что на практике проникновение в динамику процесса вращения Колеса высшей радости достигается с помощью постановки дыхания, или подчинения его эффекту сознательности.