Четвертый этап обучения

Четвертый этап обучения

Развитие второго внимания. Тональ и нагваль. Достижение целостности самого себя. Полная свобода

Четвертый этап обучения магии целиком посвящается настройке второго внимания. Для этого используются те же техники, о которых шла речь выше, и, в первую очередь, используются сталкинг и сновидение.

Осознание каждого воина имеет особенности, и поэтому четвертый этап для разных людей может различаться более существенно. Единственно общим для всех является то, что настройка второго внимания подразумевает пребывание в определенных состояниях сознания и последовательность прохождения этих состояний общая для всех, поскольку связана с энергетическим устройством человека. По мере изменения своего осознания воин со временем проходит через эти состояния, и благодаря этому начинает в полной мере осознавать свою собственную природу и природу мира. Таким образом, воин на глубоком уровне постигает истины об осознании и намерении и обретает полную власть над своей волей, над своими способностями сновидеть и видеть, над тоналем и нагвалем. И это приводит его к целостности самого себя.

Область второго внимания поистине беспредельна, и за одну человеческую жизнь невозможно достигнуть абсолютного совершенства во владении своей волей. Однако современные маги считают, что задача человека состоит не в этом. Они утверждают, что существует еще третье внимание, и именно к постижению этого должны стремиться человеческие существа. Второе же внимание, по мнению магов современности, не более, чем полигон, на котором происходит развитие внимания воина, чтобы развиться в той степени, которая необходима для осознания факта существования третьего внимания, и затем — до такой степени, чтобы проход в сферу третьего внимания сделался возможным. Именно проникновение в сферу третьего внимания маги и считают своей истинной целью, поскольку знают без тени сомнения (благодаря своему четкому связующему звену с духом), что состояние третьего внимания есть состояние полной свободы осознания.

Хаотичность восприятия. Настройка второго внимания

Изменение осознания у каждого человека проявляется по-своему. Для некоторых естественно гармоничное изменение восприятия, у других же сдвиги осознания поначалу происходят сумбурно, вызывая хаотичность и бессвязность воспринимаемых видений. Но следует понимать, что порядок в картинах, воспринимаемых в состояниях измененного осознания, должен преобладать, чтобы эти состояния могли иметь для воина какую-либо практическую ценность. Сумбур в восприятии бесполезен: если он доминирует, практические действия в таком состоянии теряют смысл, становятся невозможными.

Помочь в настройке восприятия может только практика. Тренировка со временем приводит к тому, что внимание человека само по себе настраивается нужным образом, и в картинах, воспринимаемых человеком, начинает превалировать определенный порядок. При этом средством, способствующим гармонизации сдвигов осознания, является сталкинг, ибо он является искусством гармоничного, контролируемого смещения осознания. И, разумеется, следует намереваться обрести гармонию восприятия, чтобы достичь этого, рано или поздно.

Обусловленность характера видений. Сновидение и видение. Видение эманаций. Накатывающаяся сила

Первое время после того, как воин научится изменять свое состояние сознания, характер его видений будет, скорее всего, связан с человеческой деятельностью и с картинами известного людям мира. Это связано с тем, что на осознание воина будет по-прежнему оказывать влияние человеческое описание мира, а также приобретенное им магическое описание мира, которое не так уж сильно отличается от человеческого.

Задача воина на пути овладения магическим искусством — избавиться от обусловленности восприятия, сделать осознание свободным. Поэтому следует стремиться к изменению характера картин на более абстрактный, нужно стремиться к восприятию мира как полей энергии, эманаций. Это достигается путем практики намеренного изменения осознания и намеревания восприятия энергетической сущности Вселенной.

Чтобы видеть энергию, маги используют тело сновидения. Именно тело сновидения наделено способностью восприятия энергии. Так что не следует пытаться видеть энергию, не развив в должной мере свое тело сновидения. Ну, а для того, чтобы развить тело сновидения, нужно практиковать сновидение. Впрочем, техники сталкинга также способствуют развитию энергетического тела.

Разумеется, использование своего тела сновидения для видения энергии означает способность контролировать себя в состоянии сна. И более того, это подразумевает достижение такой степени контроля и намерения, которая позволяет перемещаться из обычного состояния сознания во внимание сновидения, сохраняя при этом полный контроль. При некотором опыте видящие способны находиться в состоянии сна, и в то же время вести себя так, будто с ними ничего не происходит. Вообще, видение чего бы то ни было, есть пребывание в состоянии сна, и, таким образом, основа магии — это умение контролировать свои сны, а фундамент магического искусства как такового — это контроль.

Когда воин достигает необходимой степени контроля состояния сна, ему удается обрести внимание сновидения, необходимое для видения энергии.

Вначале контролируемого достижения внимания сновидения из обычного состояния сознания, при попытках видения движущихся объектов, у видящего могут возникнуть проблемы, связанные с необходимостью быстро реагировать на происходящее. Поскольку движение в первое время будет невозможно, видящий будет ощущать себя подобно человеку, смотрящему на улицу сквозь окно, и люди будут проходить мимо окна его видения очень быстро. Тем не менее, если видящий захочет, он сможет глазами замедлить все, на чем будет фокусироваться его взгляд. Ну, а со временем, когда он научится перемещаться во время видения, он просто за счет перемещения сможет видеть все, что пожелает.

Воин, научившийся видеть, может увидеть не только энергетическое строение окружающих его предметов и живых существ, но и эманации, в буквальном смысле дающие существование этим предметам и живым существам.

Например, видения этих эманаций можно достичь в результате видения людей. Чтобы увидеть энергетическую оболочку, «кокон» человека, нужно видеть его сзади, поскольку передняя сторона яйцевидного кокона человека имеет защитный экран, защищающий от натиска силы, порожденной самими эманациями; если же видящий будет смотреть на этот экран во время видения, его состояние осознания начнет изменяться и достигнет такой точки, где становятся воспринимаемыми эманации, излучаемые из своего источника.

Видение эманаций — зрелище, не сравнимое ни с чем, что доступно восприятию человека. Эманации подобны ярчайшей сети живых волокон света, которые неодолимо приковывают к себе внимание. Они множатся, в их вспышках рождаются мириады новых сияющих нитей, они захватывают все пространство, и все пространство подчиняется их силе.

Видение эманаций — довольно рискованное занятие, поэтому при созерцании желательно использовать групповое видение, чтобы находящиеся рядом видящие могли бы прервать видение эманаций мага, их воспринимающего.

Когда маг видит эманации, через некоторое время он начинает видеть и накатывающуюся силу, «опрокидыватель» — проявление эманаций, воспринимаемое подобно огненным кольцам или шарам, которые начинают накатываться на видящего, ударяя его в живот (в тот самый просвет, через который выходит воля). Опрокидыватель — это именно та сила, от которой и предохраняют людей защитные экраны, и когда огненные шары начинают накатываться на видящего, он должен немедленно прекращать видение, если, конечно, не хочет умереть. Ибо толчки накатывающейся силы, которые для обычных людей рано или поздно становятся ударами смерти, для магов, открывающихся видению накатывающейся силы, при определенных условиях, открывают дверь к третьему вниманию — дверь к свободе.

Человеческая форма. Потеря человеческой формы. Избавление от обусловленности восприятия

В результате занятий с каждым воином рано или поздно происходит то, что маги называют потерей человеческой формы. Потеря человеческой формы — это потеря того защитного экрана, который предохраняет людей от накатывающейся силы эманаций. Не стоит опасаться этого: защитный экран не является в действительности настоящей защитой. Он не избавляет от ударов опрокидывателя, но лишь не дает человеку увидеть их, предохраняя тем самым от поражения страхом, возникающим при виде непрестанно ударяющих человека огненных шаров. Таким образом, наши экраны успокаивают нас, и в то же время обманывают, сообщая нам ложное чувство защищенности.

Защитный экран, или человеческая форма, — это нечто, вроде клея, это связующая сила, которая делает нас людьми, каковыми мы являемся. Она владеет людьми в течение всей их жизни и оставляет их только со смертью.

Для того чтобы измениться, воин должен сбросить свою человеческую форму. В противном случае не будет никаких реальных изменений, а только разговоры об изменении. Человек в действительности не может в полной мере избавиться от своих привычек, пока держится за свою человеческую форму.

Воин знает, что измениться он не может, но он все же пытается изменить себя. Это является тем преимуществом неделания, которое воин имеет перед обычным человеком: воин не испытывает разочарования, когда терпит неудачу. Воины должны быть безупречными в своих усилиях измениться, чтобы вспугнуть свою человеческую форму и стряхнуть ее. Единственный способ спугнуть свою человеческую форму — не прекращать попыток измениться и быть безупречным. После многих лет безупречности наступит момент, когда форма не сможет больше выдерживать и уйдет. Конечно, при этом она повреждает тело, может даже убить человека, но безупречный воин всегда выживет.

Потеря человеческой формы — это потеря щитов. Это вхождение в состояние отстраненности ото всех человеческих дел. Люди постоянно заботятся о своем положении, о том, чем владеют, о том, как они выглядят в глазах других, и это является их щитами, не дающими их вниманию настроиться таким образом, чтобы видеть, чтобы увидеть удары накатывающейся силы. Это обусловливает фиксацию восприятия, неизменность взгляда на мир. Человеческая форма — это сила, удерживающая восприятие мира неизменным в рамках человеческого описания мира. Быть человеческой личностью — значит, действовать, подчиняясь этой силе. Благодаря практике воина, состоящей в систематических изменениях состояния сознания, рано или поздно наступает момент, когда сила описания мира ослабевает, в результате чего воин приобретает чувство отрешенности. Таким образом, результат потери человеческой формы — это ослабление силы, которая удерживает взгляд на мир неизменным. Ослабление этой силы дает свободу восприятия, а, получая эту свободу от жестких рамок описания, воин, фактически, перестает быть человеческой личностью.

Естественная реакция человека, обусловленная его привычками, — сопротивляться. Но, поступая таким образом, воин будет препятствовать тому, что неизбежно должно произойти, и поэтому следует, оставив страх, терять человеческую форму.

Для женщин акт потери человеческой формы начинается с болей в матке и ощущения необычайного давления, медленно смещающегося вниз и вверх.

Для мужчин все начинается с невыносимой тяжести в голове (сильного давления в ушах, тяжести в висках и на горле). Затем давление смещается на грудь, на живот и далее на ноги.

Все это может занять несколько часов. В течение этого времени воин испытывает ощущение, будто что-то сворачивается внутри него, становясь, все тяжелее и тяжелее, и при этом нарастает жар в той части тела, где находится тяжесть. Затем, когда «форма» уходит, воин долго может испытывать физическую слабость и недомогание.

Последствия потери формы ощущаются немедленно. Воин вдруг оказывается в новом, совершенно незнакомом состоянии. Он чувствует себя отрешенным, совершенно не ощущающим воздействий извне. Это чувство отстраненности, способности погрузиться в текущий момент, не имея никаких мыслей ни о чем другом. Действия людей больше не оказывают влияния на воина, поскольку он уже не чувствует в них никакой заинтересованности. Особый покой становится руководящей силой его жизни. Таким образом, воин в полной мере воплощает в своей жизни концепцию отрешенности.

Потеряв свою человеческую форму, необходимо научиться использовать это новое состояние. С одной стороны, став отрешенным, воин получает в свое распоряжение мгновенную паузу для переоценки ситуаций. С другой стороны, бесформенный воин мгновенно перемещается от одного чувства к другому, а при таком положении дел трудно быть уравновешенным. Бесформенность является силой, разрушающей здравый смысл: быть отрешенным, значит с головой погружаться во все, что делаешь, и чтобы уметь этим пользоваться, необходимо иметь контроль, дисциплину, внутреннюю силу, — иначе окажешься во власти постоянных и резких перепадов настроения, в состоянии полного несоответствия задач и поступков.

Потеря человеческой формы, помимо всего прочего, освобождает восприятие человека, позволяет ему видеть с большой легкостью. Выполнение различных техник магии у бесформенного воина проходит гораздо успешнее, чем у воина, неизбавившегося еще от своей человеческой формы.

Шаблоны живых существ. Человеческий шаблон. Приближение к барьеру восприятия

Вершиной деятельности воина во втором внимании, итоговым упражнением по манипулированию собственным осознанием на пути к третьему, является акт путешествия в другой мир в своем физическом теле. Чтобы выполнить задачу перемещения в другой мир, нужно заставить свое осознание пройти ряд последовательных состояний, которые лежат на пути от обычного восприятия мира органической жизни к восприятию одного из неорганических миров.

Каждый воин, осуществляющий путешествие в другой мир, проходит следующий путь. Он начинает с состояния первого внимания. За этой исходной позицией следует повышение интенсивности осознания, когда становится возможным видение энергии. Если после этого смещение осознания не прекращается, воин достигает барьера восприятия, за которым лежит другой мир. Важное состояние сознания, предшествующее барьеру восприятия, о котором следует упомянуть особо — состояние видения шаблонов живых существ.

Все живые существа на земле имеют шаблоны. Шаблон является общим для всех представителей одного вида живых существ.

Поскольку каждому биологическому виду соответствует свой шаблон, каждый индивид, принадлежащий к этому виду, обладает свойствами, характерными для этого вида.

Восприятие шаблона человека, равно как и других шаблонов, возможно лишь посредством видения, когда восприятие достигает состояния, близкого к барьеру восприятия, в котором видение шаблонов становится возможным.

Наблюдая шаблоны животных, можно определить, какой вид животных дружествен тебе. Дружественный человеку вид маги называют нагвалем человека. Видение животных-нагвалей позволяет магу узнавать о тех людях, нагвалями которых они являются.

Человеческий шаблон — это начало человека, энергетическая структура, которая группирует необходимые энергии, необходимую сумму восприятий, которые, собираясь вместе, образуют человека. Человеческий шаблон подобен гигантскому штампу, который без конца формирует человеческие существа, как будто некий гигантский конвейер доставляет к нему энергетические заготовки и уносит готовые экземпляры.

Видение человеческого шаблона всегда связано с водой: его всегда видишь в местах, где есть вода — без воды шаблон не может существовать.

Увидеть человеческий шаблон можно по-разному, в зависимости от степени изменения восприятия, от степени подверженности восприятия влиянию известного описания мира. Человек, в значительной степени находящийся под властью человеческого описания мира, видит шаблон как обнаженного человека, сияющего ослепительным янтарным светом, человека с глубокими, дружескими, доброжелательными глазами. Можно, впрочем, увидеть шаблон и как устрашающего человека, с глазами, подобными отсвечивающим зеркалам, глазами свирепого животного, но такое видение шаблона нетипично. Обычное восприятие шаблона — как лучистого, светящегося существа. При этом видящий испытывает ощущение счастья и прилива сил. Все остальное теряет значение: видящий хочет одного — видеть шаблон. Человек может видеть шаблон как мужчину, если видящий мужчина, или женщину, если видящий женщина, но по мере избавления от обусловленности восприятия, видящий начинает воспринимать шаблон просто как светящегося человека или как свет. В любом случае он испытывает самые прекрасные, возвышенные чувства, ощущая благословение, любовь, понимание, искренность и истину, исходящие от видимого, не понимая, однако, что именно делает столь прекрасным то, что он видит.

Иногда, когда у обычных людей оказывается достаточно личной силы, они могут ухватить проблеск шаблона. Они имеют мимолетное видение этого сияющего существа, и потом говорят, что видели Бога. Как древним магам, так и мистикам западного мира, доводилось видеть человеческий шаблон, но они не поняли, что это такое. Веками мистики потчевали нас своими отчетами о духовном опыте, но эти отчеты, при всей их красоте, содержали грубейшую ошибку — их составители верили во всемогущество человеческого шаблона. Они думали, что это и есть всесведущий творец. Примерно так же интерпретировали шаблон и маги древности. Они считали, что это — добрый дух, защитник человека. Но у шаблона нет возможности ни творить, ни защищать.

Современные маги поняли, что человеческий шаблон не творец, а просто структура, в которой существуют мыслимые и немыслимые атрибуты и характеристики человека — все, какие только могут в принципе существовать. Шаблон — наш Бог постольку, поскольку все, что мы собой представляем, отштамповано им, но вовсе не потому, что он творит нас из ничего «по своему образу и подобию». И, когда мы преклоняем колени перед человеческим шаблоном, мы совершаем поступок, от которого весьма заметно несет высокомерием и антропоцентризмом.

С каждым новым видением реакция мага на увиденное становится все менее и менее бурной, хотя чувства, которые он испытывает, когда видит шаблон, не меняются. Просто появляется менее эмоциональный, более взвешенный взгляд на вещи, и становится ясно, что шаблон — это только шаблон. Кроме того, воин не может не принимать во внимание тот факт, что шаблоны имеются у всех видов живых существ. И, наконец, маг способен увидеть шаблон по собственной воле. Учитывая все это, говорить о человеческом шаблоне, как о боге, просто несерьезно.

Идея Бога — одна из самых стойких идей, составляющих человеческое описание мира. Эта идея подобна прочнейшему клею, не позволяющему восприятию человека выйти за свои привычные рамки описания, хотя человек может этого и не осознавать, и утверждать, что свободен от этого. Для того чтобы избавиться от привычного описания мира, важно избавиться от идеи Бога, а самый лучший способ сделать это — увидеть человеческую форму и практиковать это видение систематически.

На границе других миров. Барьер восприятия. Затишье восприятия

Когда состояние сознания человека изменяется настолько, что он оказывается близок к восприятию иного мира, наступает определенный барьер, который на мгновение лишает человека возможности настраивать восприятие. Это ощущается как мгновение пустоты восприятия.

К преодолению барьера восприятия можно подходить тремя способами. Во-первых, можно рассматривать его как некий абстрактный барьер, и именно это является задачей воина, стремящегося к избавлению от привычных черт мира, обусловленных человеческим описанием. Можно преодолевать барьер восприятия, как бы прорывая всем телом некоторый экран из плотной бумаги. И наконец, можно увидеть этот барьер как стену тумана.

Для воина предпочтительнее первый способ. Конечно, гораздо легче и удобнее воспринимать барьер восприятия как стену тумана, однако, при этом существует опасность превращения вещей непостижимых в нечто мрачное и зловещее. Такой «очеловеченный» подход к восприятию непостижимых вещей в конечном итоге привел древних магов к совершенно неправильным интерпретациям того, что они видели.

Не избавившись от описаний, маг, скорее всего, будет видеть барьер как стену тумана, поэтому остановимся на этой возможности восприятия более подробно.

Маг воспринимает стену тумана как бесплотную желтоватую стену, располагающуюся метрах в пяти-семи справа от него, разделяющую весь мир надвое, скрывающую от него все, что находится справа. Эта стена простирается от земли до неба, уходя в бесконечность. Когда маг поворачивает голову, эта стена поворачивается вместе с ним.

Разделить мир надвое — это большое достижение. Но еще большее достижение — остановка вращения стены тумана, чтобы пройти сквозь нее. Лишь в сновидении стена тумана не движется, и человек может свободно проходить через нее.

Ключом к остановке стены тумана является намерение воина, особый аспект его намерения. У воина возникает интенсивное желание, фокусирующееся в центре его тела, по телу пробегает дрожь, превращаясь в силу, которая сама по себе не останавливает стену, но заставляет какую-то часть тела воина непроизвольно повернуться на 90 градусов вправо. В результате на мгновение у него появляется два поля зрения: он видит мир, разделенный надвое стеной тумана, и в то же время смотрит прямо на толщу тумана перед собой. Затем что-то толкает воина в туман и сквозь него, причем в момент прохождения через стену воин ощущает нечто, как если бы его тело скручивали.

Намереваясь остановить стену тумана, воин рано или поздно делает это. А после ее остановки воин проходит на ту сторону и оказывается в преддверии иного мира.

На другой стороне находится пустыня с небольшими круглыми песчаными дюнами. Над головой нависают низкие желтые облака, но ни неба, ни горизонта не видно. Клочья бледно-желтого тумана ограничивают видимость.

Ходить с той стороны очень трудно. Поначалу кажется, что давление намного превосходит то, к которому привыкло тело. И чем дальше маг отходит от стены, тем труднее ему двигаться. Со временем, однако, тело привыкает к новым особенностям восприятия, и прогулки с той стороны уже не вызывают проблем. Лишь момент возвращения может быть неприятным, поскольку возвращение в мир повседневной жизни требует быстрого смещения осознания, а в первое время это вызывает тревогу и неуверенность.

Первые путешествия на ту сторону могут вызывать ужасный страх. В этом случае требуется расслабиться, отрешиться ото всего, сделать свое сознание свободным, и вместе со страхом уйдет давящая на той стороне тяжесть.

У женщин с расслаблением дело обстоит проще, чем у мужчин, однако, им нужно справиться с другой проблемой: их осознание легче мужского, и поэтому им очень трудно пройти сквозь стену тумана самостоятельно с первого раза. В этом смысле исключение составляют женщины-нагвали, без труда делающие это.

Со временем воину удается достичь видения барьера восприятия как абстрактного препятствия, как состояния временного затишья восприятия. В этом состоянии воин чувствует вокруг себя густую черноту и ощущает, будто он пробирается сквозь эту черноту. Затем чернота становится светлее, после чего происходит постепенная настройка восприятия на новый мир. Такое состояние затишья в восприятии разделяет не только на органический и неорганический миры, но находится также и между обычным состоянием сознания и обостренным состоянием повышенной интенсивности восприятия, однако, это состояние «тоньше», и обычно при изменении осознания оно просто «перескакивается».

Если маг воспринимает барьер восприятия как стену тумана, то после ее прохождения он не сразу попадает в действительно иной мир. Желтая пустыня с сернистыми испарениями — это своего рода «чистилище», врата другого мира. До тех пор, пока стена тумана видна, воин все еще на границе миров. Однако по мере удаления от этой стены, или говоря более точно, по мере дальнейшей настройки своего восприятия, воин попадает в мир, который действительно является совершенно другой областью бытия, и при этом, если путешествие осуществляется в физическом теле, а не в теле сновидения, физическое тело воина полностью исчезает из мира органической жизни.

Если воин уже в такой степени избавился от воздействия на свое сознание описаний, что способен переместиться от обычного восприятия мира к состоянию затишья восприятия, то пройдя это состояние затишья, он сразу оказывается в действительно ином мире. Причем, если воин задействует во время этого путешествия свое тело сновидения для видения энергии, то он по ходу изменения восприятия будет видеть энергетическую структуру миров: сначала нашего, а затем — первого из миров неорганической жизни.

Миры неорганических существ. Опасность путешествия в другой мир

Существуют семь миров, куда могут путешествовать маги. В два из них попасть просто, но вот в остальные пять — значительно сложнее. Только восприятие реалий этих миров представляет собой полноценное путешествие осознания за пределы этого мира; все остальные возможные видения — не более, чем порождения человеческого описания.

Путешествие в иные миры подразумевает последовательное их прохождение, одного за другим. А первый из этой череды миров, который наиболее близок нашему, располагается сразу за барьером восприятия. Маги называют его черным миром.

Черный мир действительно черен, однако нельзя сказать, что он темен, как ночь: в нем все воспринимается черным, как смоль. Небо в этом мире черное, и буквально сплошь усеяно линиями и неправильными кольцами черноты разной плотности. Оно похоже на черную древесину с рельефно выделенной фактурой. Земля в черном мире тоже черная, да к тому же еще и пушистая. Она подобна хлопьям агар-агара, но только черного.

Черный мир ужасен, потому что тело в нем стареет: одним из странных свойств черного мира является то, что время там идет быстрее, чем в нашем. Попав в черный мир, видящий может решить, что прошла вечность, но в нашем мире за это время проходит лишь мгновение.

В следующем мире, который тоже относительно легко воспринять, время, наоборот, идет медленнее, чем в нашем: можно находиться там несколько лет, и затем вернувшись, обнаружить, что в нашем мире промелькнуло лишь мгновение. В остальном он также непохож на черный. Единственное, что объединяет все эти миры — так это то, что в них во всех обитают неорганические существа.

Именно неорганические существа и составляют главную опасность для мага в иных мирах. Конечно, только такие, в энергетических телах которых имеются те же виды энергий, что есть и у людей. Для этих неорганических существ маги представляют лакомый кусочек, энергией которого они не прочь будут поживиться. И хотя неорганические существа не могут воздействовать на человека непосредственно, они могут хитростью заставить его остаться в своем мире. Это, впрочем, справедливо, главным образом, путешествия воина в другой мир вместе со своим физическим телом.

Первым признаком того, что неорганические существа пытаются воздействовать на мага, является его мгновенный переход из одного состояния сознания в другое. Обычно процесс перехода в другой мир в физическом теле — это последовательность медленных превращений, когда маг несколько раз должен высказать свое намерение воспользоваться осознанием как средством передвижения. Если же эти промежуточные шаги отсутствуют — есть все основания для подозрений. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации — это не предпринимать никаких шагов, кроме одного — использовать свое намерение для немедленного возвращения.

Опасность телесного перемещения в другой мир состоит в том, что осознание, зафиксировавшись в новом положении, теряет подвижность, и восприятие иного мира становится таким прочным, что в сознании человека возникает нечто вроде тумана, из-за которого быстро теряется память о мире, откуда человек пришел. Обычным следствием такой неподвижности является невозможность возврата к прежнему состоянию сознания, в результате чего человек остается в мире неорганических существ навсегда. Именно это и произошло со многими магами прошлого.

Задумаемся над этим. Ни это ли происходит со всеми нами в этом нашем обыденном мире? Мы пребываем здесь, и фиксация нашего обычного состояния сознания так прочна, что мы забыли, откуда и зачем мы пришли сюда…

Женский и мужской пути к совершенству. Прыжок в пропасть. Путешествие между тоналем и нагвалем

Путь к совершенству в управлении своим восприятием и осознанием для женщин и мужчин неодинаков.

Путь женщин лежит через созерцание, которое особенно эффективно во время менструальных периодов. В это время женщины становятся другими. Перед их глазами появляется своего рода трещина, которая открывает проход в другой мир. Созерцание настраивает внимание на восприятие этой трещины, и после того, как трещина открылась, пройти через нее уже не составляет большого труда.

С мужчинами дело обстоит иначе. Обычно для достижения существенных результатов в развитии способностей осознания мужчину нужно подгонять страхом. Для путешествия в иные миры существует специальный метод, разработанный магами, заставляющий мужчину-воина использовать страх как трамплин для быстрого перемещения в другой мир. Суть этого метода состоит в том, что мужчина-маг, научившийся изменять свое осознание, прыгает в пропасть, используя силу возникающего при этом страха для быстрого смещения своего осознания; изменив состояние сознания, чтобы можно было воспринять иной мир, воин телесно перемещается туда, и таким образом его тело не достигает дна пропасти. Удивительный факт, лежащий в основе этого метода, состоит в том что исчезнув из этого мира, человек вовсе не обязан возвращаться именно в то место, откуда он исчез. Таким образом для воина, уже овладевшего своим осознанием в нужной мере и имеющего некоторый опыт в перемещении за пределы нашего мира, этот метод действительно безопасен и является проверкой достижений воина в овладении им магическим искусством, проверкой его способности быстро изменять свое восприятие.

Быстрое изменение состояния сознания может с непривычки вызвать хаотичность воспринимаемых видений. Расстройство восприятия, отсутствие внутреннего порядка в воспринимаемом маги называют состоянием нагваля, в противоположность состоянию тоналя — такому состоянию, в котором в воспринимаемом превалирует некоторый внутренний порядок. Прыжок воина в пропасть может вызвать целую серию перемещений между тоналем и нагвалем.

Не все воины остаются в живых после путешествия в нагваль. И не потому, что путешествовать в нагвале трудно, но, в первую очередь, потому, что нагваль привлекателен сверх всякой меры, и воины, которые отправляются в него, находят, что возвращение к тоналю, к миру порядка, шума и боли — неприятнейшее дело.

Решение остаться или вернуться принимается чем-то внутри нас, что не является ни нашим разумом, ни нашим желанием, ни даже нашей волей. Исход невозможно заранее узнать.

Его может узнать лишь сторонний наблюдатель, и лишь после прыжка. Чтобы узнать, вернется ли воин, совершивший прыжок в неизвестное, нужно быстро взглянуть через край пропасти и уловить знак, который дает земля при прыжке. Если там будет что-нибудь вроде облачка или слабого порыва ветра, это означает, что время воина на Земле еще не истекло. В противном случае он не вернется.

Да, воин может никогда больше не вернуться на эту прекрасную землю. Но настроение воина, который уходит в неизвестность — это не печаль. Напротив, он весел, потому что он чувствует смирение перед своей удачей, уверенность в том, что его дух неуязвим. Радость воина исходит из признания своей судьбы и правдивой оценки того, что ждет его впереди.

Если воин, который ушел в нагваль, выбирает не возвращаться, он исчезает, как если бы земля поглотила его. Но если он выберет вернуться на эту землю, в наш мир, он должен будет продолжать совершенствовать свое искусство и терпеливо ждать, ждать до тех пор, пока проход к полной свободе не будет для него открыт. И если он будет действовать безупречно, то у него будет шанс достичь третьего внимания.

Тональ, нагваль и сущность целостности самого себя

Каждый человек имеет две стороны, два отдельных существа, две противоположности, которые становятся действующими в момент рождения. Одна называется тональ, другая — нагваль.

Тональ является по праву защитником, хранителем, который большей частью превращается в охранника. Тональ — это организатор мира, он приводит хаос мира в порядок. Не будет чрезмерным заявить, что все, что мы знаем и делаем как люди, является работой тоналя.

В данный момент, например, все, что участвует в попытке найти смысл в этом объяснении, является тоналем. Без него были бы только бессмысленные значки на бумаге.

Тональ является стражником, который охраняет нас самих. Поэтому врожденные качества тоналя — консерватизм и ревностное отношение к своим действиям. А поскольку его деяния являются самой, что ни на есть, важной частью нашей жизни, то не удивительно, что он постепенно меняется в каждом из нас и превращается из хранителя в охранника.

Хранитель мыслит широко, все понимает. Охранник — бдительный, узко мыслящий деспот. Тональ во всех нас был превращен в мелочного и деспотичного охранника, тогда как он должен быть широкомыслящим хранителем.

Тональ — это все, что мы знаем (не только мы как личности, но и все в нашем мире). Можно сказать, что тональ — это все, что встречает наш глаз. Все, для чего у нас есть слово — это тональ. Фактически, тональ — это все, что мы есть, поскольку деяния тоналя — это все, что мы знаем.

Мы начинаем «пасти» свой тональ с момента рождения. В тот миг, когда мы делаем первый вдох, мы вдыхаем также силу для тоналя. Это очень важный момент. Тональ начинается с рождения и заканчивается смертью.

Тональ — это то, что создает мир. Но тональ создает мир только образно говоря. Он не может ничего создать или изменить, потому что его функция состоит лишь в том, чтобы оценивать и свидетельствовать: он создает законы, по которым сам же и воспринимает мир. Все, что может создавать тональ — это всевозможные описания мира, заставляющие нас воспринимать мир совершенно определенным, строго упорядоченным образом.

Тональ, образно говоря, является островом. Островом в бесконечном океане неизвестного. Лучший способ описать его, это сказать, что тональ подобен поверхности стола, стоящего в ресторане в окружении других подобных столов; чтобы сделать пример еще более наглядным, представим себе, что эти столы стоят не в ресторане, а в чистом поле, в дикой местности.

На этом острове-тонале, то есть на столе из нашего примера, мы имеем все. Этот остров, фактически — весь наш мир.

У каждого из нас есть личный тональ, и есть коллективный тональ для всех нас в любое данное время, который мы можем назвать тоналем времени. Тональ времени определяется модальностью времени и представляет собой коллективный взгляд на мир, его описание, усредненное по всем человеческим индивидуумам на данный момент.

Для пояснения сказанного выше, вернемся к нашему примеру со столами. Все столы близки по своей форме, и на каждом имеются одни и те же предметы (столы то из одного и того же ресторана!); тем не менее, столы имеют индивидуальные отличия: на одном больше приборов, чем на другом, на столах разная пища и разная посуда, за ними царит различная атмосфера; и однако, мы должны признать, что все столы очень похожи. То же самое справедливо и в отношении тоналей: тональ времени — это то, что делает нас похожими, точно так же, как все столы в одном ресторане похожи; но столы в ресторане XX века совсем не такие, как в таверне XVII века — все столы имеют общие черты, но каждый из них, тем не менее, индивидуален и существует сам по себе, точно так же, как личный тональ каждого из нас.

Итак, все, что мы знаем о нас самих и о нашем мире, относится к сфере тоналя, и таким образом, расположено на острове тоналя, «на поверхности стола».

Напротив, нагваль — это та часть нас, с которой мы, фактически, вообще не имеем никакого дела. Нагваль — это та часть нас, для которой нет никакого описания: ни слов, ни чувств, ни знаний.

Таким образом, нагваль не находится на нашем столе, на нашем острове тоналя.

Нагваль — это не ум (ум — это предмет на столе, это часть тоналя; скажем, ум — это кетчуп), не душа (душа тоже на столе; скажем, душа — это пепельница), не мысли (мысли — это столовое серебро), не состояние блаженства, просветления, не «небеса», не нирвана (чем бы эти состояния ни были, они — часть тоналя, так как мы можем о них говорить и связываем с этими понятиями определенные известные нам ощущения; скажем, эти состояния — бумажные салфетки), не психика, не чистый интеллект, не энергия, не жизненная сила, не бессмертие, и не чтобы то ни было еще, для чего у нас есть термины и соответствующие знакомые нам представления или ощущения. Наконец, нагваль — это и не всемогущий Господь Бог (бог тоже на столе; предположим, что Бог — это скатерть); следует заметить, что в этом утверждении не говорится, что Бога нет, но утверждается лишь, что нагваль — не Бог, потому что Бог является предметом нашего мира, нашего личного тоналя и тоналя времени. Тональ, как уже говорилось, является всем, из чего, как мы думаем, состоит мир, включая и Бога, конечно. Бог является частью нашего тоналя и тоналя времени, поскольку Бог — это только все то, о чем мы можем думать. Поэтому, правильно говоря, Бог — всего лишь один из предметов на острове, не важнее, чем остальные.

Бога нельзя увидеть по собственному желанию, о нем можно только говорить. Нагваль, с другой стороны, может использоваться воином: воин может управлять нагвалем, намерением, и по сути, искусство магии есть искусство управления намерением; и однако же, несмотря на то что нагвалем можно управлять и его эффекты можно свидетельствовать, о нагвале невозможно сказать словами, поскольку нагваль, намерение является тем, что нельзя описать, и тем более — представить.

Нагваль — это область за границами стола. За границами всех этих столов из нашего примера. Нагваль — это чистое поле в дикой местности, где стоят столы, бесконечное и неизведанное. Нагваль — там, повсюду за пределами поверхности стола, повсюду вокруг острова.

С самого момента рождения мы чувствуем, что есть две части нас самих. С момента рождения некоторое время мы являемся целиком нагвалем, и не имеем никакого описания мира. Затем мы понимаем, что для того, чтобы жить, нам необходима противоположная часть того, что мы имеем. Тональ отсутствует, и это дает нам с самого начала ощущение неполноты. Затем тональ начинает развиваться и становится совершенно необходимым для нашего существования, замутняя сияние нагваля. И, таким образом, мы приобретаем устойчивое описание мира. С того момента, как мы становимся целиком тоналем, мы уже ничего больше не делаем, как только взращиваем наше ощущение неполноты, которое сопровождало нас с момента рождения, и которое постоянно напоминает нам, что есть еще и другая часть, которая дала бы нам целостность.

Разумеется, когда говорится, что человек в момент рождения является полностью нагвалем, а со временем становится целиком тоналем, то имеется в виду, что в этих крайних состояниях человек осознает себя как одну, и только одну из этих двух своих сущностей.

С того момента, как мы становимся целиком тоналем, мы начинаем составлять пары. Мы ощущаем две наши стороны, но вторую — нагваль — так смутно, что всегда представляем эти две наши стороны предметами тоналя. Мы чувствуем, что есть другая сторона, но когда мы пытаемся определить другую сторону, тональ захватывает рычаги управления, а как охранник, он крайне мелочен и ревнив. Он ослепляет нас своими хитростями, и, подсовывая нам старое проверенное описание мира, согласно которому ничего, кроме проявлений тоналя в этом мире и быть не может, заставляет нас забыть малейшие намеки на другую часть нашей пары — нагваль. И мы, вместо того, чтобы осознать существование нагваля, просто занимаемся спариванием. Мы говорим, что две наши части — это душа и тело, ум и материя, добро и зло, бог и дьявол. Мы никогда не осознаем, однако, что при этом просто объединяем в пары вещи на одном и том же острове, на одном и том же столе, как кофе и чай, хлеб и лепешки, кетчуп и горчицу. Мы — странные животные. Нас унесло в сторону, но в своем безумии мы уверены, что все понимаем правильно.

«Человек движется между добром и злом! Его истинное движение состоит между отрицательным и положительным!» — восклицает один философ. «Вы не правы! Никакого движенья тут нет, — отвечает ему другой, — человек — это только разум!» Что ж, теперь мы легко можем заменить добро и зло ножом и вилкой, а ум — кетчупом и договориться до того, что «человек — это только кетчуп!», это не сделает нас более душевно больными, чем мы уже есть.

Итак, нагваль — это вторая часть нас, о которой мы, став целиком тоналем, ничего не знаем.

Нет никакого способа сказать, что представляет собой нагваль, что можно найти в этой безбрежной области вокруг острова. Сказав, например, «ничего», мы просто сделаем это частью тоналя, а это явно не то, что мы хотим. Таким образом, у нас нет никаких понятий, не принадлежащих тоналю, которыми можно было бы описать нагваль. Все, что можно сделать, так это сказать, что за границами острова находится нагваль. Поступая таким образом, мы не помещаем его на остров, поскольку нагваля на острове нет: как уже говорилось, на острове лишь то, что мы знаем и можем описать, а нагваль — это неизвестное. Термин «нагваль» мы будем использовать лишь для того, чтобы иметь возможность осознать его существование, называя тональ и нагваль как истинную пару, только для этого. Нет смысла пытаться описать или понять нагваль, так как это в принципе невозможно. Нагваль можно только свидетельствовать.

Нагваль — это не опыт, не интуиция и не сознание. Нагваль — это только эффект. Тональ начинается с рождения и заканчивается смертью, но нагваль не кончается никогда. Нагваль беспределен. В терминах силы можно сказать, что нагваль — это место, где обитает сила.

Нагваль, как часть нас, имеет осознание; он осознает все также, как и тональ. Для нас, однако, имеет смысл лишь осознание, доступное нашему тоналю, «одобренное» им, такое, которое мы можем осмыслить, придав ему необходимый внутренний порядок. В итоге, чтобы достичь осознания того, что мы имеем нагваль, мы вынуждены сначала использовать тональ, поговорив о нагвале с помощью тоналя. Но там нет понятий, которые могли бы описать нагваль. Поэтому, говоря о нагвале, приходится ходить вокруг да около. Так что лучше ничего не объяснять, но упомянуть об эффектах нагваля.

Можно сказать, что нагваль отвечает за творчество. Нагваль — единственное, что способно творить. Тональ является всего лишь свидетелем и оценщиком. Конечно, мы создаем великолепные здания и конструируем сложнейшие машины, но это не творчество — это только спаивание. Мы можем спаять все что угодно своими руками, или же объединяясь с другими тоналями. Группа тоналей может спаять любые суперсооружения. Но это лишь спайка. Творчество — это то, что делает нагваль. Все те необычные (для тоналя), поразительные вещи, которые воспринимает маг, изменяя свое осознание, все они — проявления нагваля. Когда маг заставляет человека увидеть его в ином облике или творит из ничего удивительные предметы — это и есть истинное творчество. И это — проявления нагваля. Причем, как ни невероятно это звучит, никто не знает, как маги делают это. Никто не знает как это возможно. Нет способа узнать, как работает нагваль, так же, впрочем, как нет способа узнать, как работает тональ.

Очень трудно ответить на вопрос, где находятся тональ и нагваль — внутри нас или вне нас. Тональ современных людей призывает утверждать, что все, имеющее отношение к мыслям и чувствам человека, находится внутри него. Тональ магов говорит противоположное: все снаружи. Кто прав? Никто. Внутри ли, снаружи ли — это, в действительности, не имеет значения, поскольку в любом случае это ничего не меняет. Однако из-за того, что невозможно дать однозначный ответ на вопрос, внутри или снаружи нас находятся тональ и нагваль, говорить о них довольно сложно. В итоге может показаться, что есть какая-то третья часть нас.

Например, маги говорят: «тональ заставляет людей совершать поступки». Спрашивается: кого заставляет, о чем идет речь? Как ни странно, о самом же тонале.

Другой пример. Маги говорят, что вне зависимости от того, какой бы умной ни была защита тоналя, нагваль все равно всегда способен вырваться на поверхность, хотя его проявления всегда непреднамеренны; величайшим же искусством тоналя является подавлять любое проявление нагваля таким образом, что даже если его присутствие будет самой очевидной вещью на свете, оно останется незамеченным. Спрашивается: незамеченным для кого? Конечно же для тоналя. Ведь у нас всего две стороны.

Еще один пример, иллюстрирующий трудность разговора о тонале и нагвале и понимания их проявлений. Когда я пишу эту книгу, мой тональ используется для того, чтобы понять ту информацию, извлеченную из книг магов, которую я хочу сделать ясной для тоналя читателя. Кем он используется? Ответ прост: тональ использует самого себя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.