Рассказ о великом открытии
Рассказ о великом открытии
Ранним утром, когда назойливые звонки будильников, прогоняя сон, напоминают о начале нового трудового дня, в старом одноэтажном доме на одной из улиц Краснодара просыпаются два пожилых человека. Семён Давидович и жена его Валентина Хрисанфовна. Комната, в которой они живут, невелика. В ней едва умещаются две узенькие кровати, малогабаритный буфетик, под стать ему, обеденный стол и три стула.
Утренний туалет и завтрак отнимают у обитателей скромного жилья немного времени. Они торопятся, словно боятся опоздать на работу, хотя нигде не состоят в штате. Семён Давидович пенсионер, а Валентина Хрисанфовна, хотя и достигла пенсионного возраста, пенсию не получает: не хватило у неё трудового стажа.
Куда же они так торопятся?
Время идёт. На щедро озарённых солнцем улицах Краснодара появляется служивый люд. А Семён Давидович и Валентина Хрисанфовна уже на своих рабочих местах, которые находятся здесь же, поблизости.
В крохотную, не более четырёх метров, прихожую с непостижимой изобретательностью втиснуты два стула, рабочий столик, сплошь уставленный какими-то приборами. Присмотримся к ним. Специалисты, вероятно, улыбнутся, увидев собранный из отработавших свой век деталей высокочастотный генератор, самодельный, из гильзы патрона и очковых стёкол, микроскоп, приспособления для фотографии и несколько жестяных банок. Вот, пожалуй, и всё нехитрое оборудование лаборатории. Но с рассвета до позднего вечера работают здесь Семён Давидович и Валентина Хрисанфовна.
И так уже пятнадцать лет — в будни и в праздники.
Не раз я встречался с ними за последние годы, но никогда ещё не видел их такими усталыми. Что случилось? Годы? Болезни? Да, и годы, и здоровье оставляет желать лучшего, но пуще всего гложет самоотверженных экспериментаторов не высказываемая ими, затаённая обида.
Кто же они, эти исследователи? Над чем колдуют в своей четырёхметровой лаборатории? И кто обидел их?
О творческих замыслах, интересных находках Семёна Давидовича и Валентины Хрисанфовны Кирлиан было подробно рассказано в «Литературной газете» в статье «Факелы, озаряющие неведомое» (29 октября 1960 г.). Напомним коротко суть дела.
Старожил Краснодара, техник и мастер на все руки, Семён Давидович Кирлиан, испытывая медицинские электроприборы, наткнулся на любопытное явление, исследование которого привело его к открытию высокочастотной фотографии.
Что это такое?
Честно говоря, я слежу за приготовлением к демонстрации изобретения с невольным чувством разочарования. Уж очень кустарно выглядит всё. Мне показывают высокочастотный «фотоаппарат». К обыкновенной прозрачной пластмассовой ученической ручке в том месте, где в неё вставляется перо, прикреплена небольшая металлическая пластинка. Тут же, на столе, пачка фотобумаги небольшого формата и такого давнего срока изготовления, что от неё отказался бы даже школьный фотолюбитель.
Но вот гаснет свет. Вспыхивает красный фонарь. Я касаюсь концом пальца фотобумаги, по тыльной части которой скользит «фотоаппарат». Внимание! Включается ток высокой частоты. Об этом узнаёшь лишь по лёгкому потрескиванию. Снимок готов. Несколько секунд длится проявление. Включается свет, и передо мной только что сделанная фотография.
Нам знакома глубина рентгеновского снимка, открывающего обозрению скрытые кожей и мышцами внутренние органы, патологические их изменения, чёткий рисунок костей скелета. Высокочастотный аппарат «видит» и фиксирует что-то совсем другое. Фотография крохотного участка пальца выглядит сложнейшей топографической картой, на которой хаотически расположены линии, россыпи точек, ячейки различной формы. Интересно? Очень интересно. Но что это такое? Что увидел и запечатлел высокочастотный аппарат?
— Терпение!.. — говорит изобретатель.
Я касаюсь пальцем фотобумаги, но на этот раз, прильнув к окуляру микроскопа, наблюдаю в натуре, в движении то, что запечатлел «фотоаппарат» при высокочастотном фотографировании. Вот оно, окно в неведомое!
Невозможно, не видя этого, представить, какой сложный динамический мир открывается взору. Электрические искры вспыхивают то яркими факелами, то мерцающими точками или сверкающими коронками: голубыми, оранжевыми, зелёными, фиолетовыми. Яркими и блеклыми. Одни из них горят или мерцают постоянно, другие вспыхивают и гаснут, перемещаются с места на место, как блуждающие звёзды.
Так вот какой фантастический, манящий таинственной игрой своих огней мир открыли изобретатели для науки. Он поражает, волнует не меньше, чем впервые увиденный в поле микроскопа мир бактерий, ютящихся в капле болотной воды. Но что означают эти мерцающие факелы и точки? Что озаряют они? Не случайна ли эта игра электрических импульсов?
И снова вместо ответа изобретатель гасит свет. На этот раз высокочастотный фотоаппарат направлен на свежий зелёный лист. Затем на такой же лист, но полузасохший и, наконец, на совсем увядший. Включается ток высокой частоты. Сквозь окуляр микроскопа наблюдаешь сначала мерцающую игру факелов, отдалённо сходную с той, которую видел на конце пальца. В увядающем листе факелы тускнеют, точки еле-еле мерцают, движение блестящих звёздочек замедляется. А в засохшем листе нет уже факелов. Они погасли.
Нет, они не безгласны, электрические сигналы, которые открыла нам высокочастотная фотография. На опыте с листьями отчётливо открывается прямая их связь с жизнедеятельностью организма. Они интенсивны и динамичны в здоровом листе, ущербны в больном и гаснут, когда лист умирает.
Отметим, что изобретение получило высокую оценку видных учёных, которые высказывали предложение, что высокочастотное фотографирование сулит «ценное дополнение к рентгеновским и микроскопическим исследования», может быть использовано в медицине, технике и т. д. У супругов Кирлиан накопился целый том таких заключений, под которыми стоят подписи видных учёных нашей страны. Правда, все они тут же подчёркивают, что предварительно должна быть проведена большая теоретическая и экспериментальная работа учёных самых различных отраслей знаний.
Сложилась обидная ситуация. Учёные с увлечением заглядывали через приоткрытое оконце в мир неведомых явлений, писали восторженные отзывы, но за долгие годы ничего не предприняли, чтобы реально помочь изобретателям. Выступление в «Литературной газете» привлекло внимание общественности к краснодарским исследователям. С ними завязали переписку столичные научно-исследовательские институты, появились публикации в печати, в частности, и в академическом журнале, был снят киноочерк. Пришла в движение и тяжёлая артиллерия науки. В Краснодар по поручению Комитета по делам изобретений и открытий выехали научные работники Института радиационной и физико-химической биологии Академии наук СССР.
История открытия супругов Кирлиан подошла как будто к переломному рубежу…
И вот на широком совещании в Комитете доктор физико-математических наук, профессор Л.А. Туммерман докладывает о краснодарских изобретателях. Рассказав о поразивших его оригинальностью экспериментах изобретателей, Туммерман приходит к выводу, что методы фотографирования при помощи высокочастотного разряда несомненно представляют большой научный интерес. И, как все предыдущие эксперты, подчёркивает, что изобретателям необходима помощь учёных и лабораторий страны.
— Поразительный пример, — говорит профессор, заканчивая доклад, — высочайшего коэффициента полезного действия при убогом оснащении.
Докладчик предложил возбудить ходатайство о предоставлении изобретателям квартиры, упорядочении пенсионного их обеспечения и, в первую очередь, снабдить их лабораторной аппаратурой, хотя бы из неликвидных фондов столичных институтов.
Совещание горячо поддержало докладчика. Представители нескольких институтов тут же сообщили, что включаются в разработку изобретения супругов Кирлиан. Спустя некоторое время заместитель председателя Комитета по делам изобретений и открытий Попов выступил в печати со статьёй, в которой назвал открытие Кирлиан «крупным алмазом» и сообщил, что принято решение изучить «это интересное, но пока загадочное явление».
Похоже было, что многолетней волоките положили конец, и судьба изобретения и самих изобретателей в надёжных руках.
И вот спустя восемь месяцев после совещания я снова в Краснодаре, всё в той же четырёхметровой лаборатории, знакомлюсь с новыми работами новаторов. Они демонстрируют их с помощью всё того же собранного из утиля высокочастотного генератора.
Неужели ничего не изменилось?
Семён Давидович показывает внушительную картотеку — сотни писем получены со всех концов страны от учёных, студентов. Среди адресатов — десятка два институтов. Огромный интерес к изобретению! Интерес как будто не пустой, любопытства ради, а деятельный. Авторы многих писем просят чертежи аппаратуры, параметры режимов, схемы получения изображений.
Крохотная лаборатория стала центром пропаганды высокочастотной фотографии. Вместе с Семёном Давидовичем ведём подсчёты.
Семидесяти адресатам отправлены оттиски статьи, опубликованной в академическом журнале; не менее чем тридцати адресатам посланы супругами чертежи, схемы, пояснительные записки, а также даны заочные консультации. И это ещё не всё. Пятьдесят два учёных из Ленинграда, Москвы, Саратова, Львова, Кишинёва и других городов, не довольствуясь перепиской, приезжали в Краснодар, чтобы здесь, на месте, ознакомиться с опытами супругов Кирлиан. И все они, так же как и профессор Туммерман, разводили руками от удивления, сравнивая техническое оснащение надомной лаборатории с высоким коэффициентом полезной отдачи.
«Эта переписка отняла у нас не меньше года», — говорит Семён Давидович. Он переживает о самом драгоценном для него — времени. А я думаю о том, как нелегко было двум пожилым людям, живущим на пенсию в 77 рублей, выкраивать из своего бюджета рубли на обширную переписку, изготовление чертежей.
Наука требует жертв. Супругов Кирлиан это не пугает. Нужны ли, однако, жертвы, не оправдываемые необходимостью?
Ведь так просто и легко им помочь. Стоило Комитету по делам изобретений и открытий возбудить в мае ходатайство об улучшении жилищных условий новаторов, и сразу же Краснодарский горисполком сообщил, что до конца года они получат отдельную квартиру. Невольно возникает вопрос: почему комитет направил своё ходатайство лишь в мае, спустя семь месяцев после того, как было решено помочь изобретателям? И неужели Государственному комитету при Совете Министров не хватило власти, чтобы передать несколько валяющихся без дела, в пыли приборов из неликвидного фонда изобретателям, работающим над изобретением, которое в комитете же было оценено очень высоко?
Чепуха! Всё можно сделать. Всё можно сделать, если бы не были так живучи традиции проклятой канцелярской волокиты и медузообразной бюрократической вялости.
Но не бытовые неурядицы расстраивают супругов Кирлиан. Тревожит их судьба изобретения, которому они отдали годы самоотверженного труда.
Попробуем подвести итоги. Со дня признания изобретения супруги Кирлиан оказывали посильную помощь научно-исследовательским институтам, учёным путём переписки и непосредственно у себя в лаборатории. А чем помогли им? Увы, ни на йоту не продвинулось дело всей их жизни.
Есть, как мы видим, основания для обиды у супругов Кирлиан.
В Краснодаре я познакомился с пятьдесят третьим гостем супругов Кирлиан — профессором Военно-медицинской академии имени Кирова Михаилом Кузьмичём Гейкиным.
Профессор только что наглядно ознакомился с опытом супругов Кирлиан и взволнованно говорит:
— Я давно слежу за их работами, веду переписку и вот теперь убедился: необходимо самое углублённое изучение новаторского этого открытия. Ведь давно уже известно, что физиологическое состояние организма, отдельных внутренних его органов, имеет как бы своё представительство на кожной поверхности. Работы Карлиан как раз и обещают нам приоткрыть завесу над механикой этой взаимосвязи, дать в руки новый диагностический метод.
Супруги Карлиан слушают восторженный отзыв профессора, заверения, что его кафедра обязательно займётся дальнейшей разработкой их открытия. Надеждой озаряются их лица. Они, правда, не раз слышали такие обещания. Но ведь так хочется верить!
В продолжение пятнадцати лет эксперты одобрительно отзываются о работах супругов Карлиан. Пятьдесят три учёных самых различных отраслей знаний, ознакомившись с изобретением на месте, дают ему высокую оценку и удивляются мытарствам изобретателей.
А дело не движется. Разве это не повод для энергичного вмешательства нашей научной общественности, Президиума Академии наук СССР, всегда чутко относящегося к новому?!
P.S. ИЗ 2007 ГОДА
В декабре 1971 года после тяжёлой болезни ушла из жизни Валентина Хрисанфовна. Несмотря на невосполнимую утрату и подорванное здоровье, Семён Давидович продолжает дело своей жизни, стараясь завершить начатые исследования. Только в феврале 1974 года С.Д. Кирлиану присваивают звание заслуженного изобретателя республики. В последние годы жизни учёному была предоставлена должность заведующего Специальной лаборатории на краснодарском НПК «Сатурн».
После ухода из жизни Семёна Давидовича 4 апреля 1978 года не осталось преемников его дела. Не нашлось в Краснодарском краеведческом музее места для сохранения уникального наследия супругов Кирлиан. Но всё же многое удалось собрать и сохранить благодаря величайшему энтузиазму, целеустремлённости и истинному альтруизму Елены Григорьевны Коробовой — директора народного историко-краеведческого музея станицы Динской Краснодарского края. В течение 15 лет бережно, вдохновенно, по крупицам собирает она всё, что касается жизни и творчества её выдающихся земляков…
В 1988 году в Краснодаре по улице Ставропольской открыта мемориальная доска учёным С.Д. Кирлиану и В.Х. Кирлиан.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.