Эклектика как стиль
Эклектика как стиль
На протяжении нескольких веков все масонские ритуалы претерпевали многочисленные редакции, дополнения, исправления – цензурные и бытовые, сокращение и искусственное удлинение, так что для огромного количества современных масонских ученых стал своего рода идеей фикс поиск «первоначальных истинных ритуалов в их первозданной красоте и стройности». Конечно, под стройностью здесь подразумевается элементарная и символическая логика. Однако как бы ни старались исследователи, успехи их на этом поприще незначительны. Причина этого, в основном, одна – «изначальной истинной логики» в масонских ритуалах не было, потому что они представляли собой первоначально довольно хаотическое нагромождение всевозможных ремесленных, религиозных и оккультных символов, выстраивать которые в ряды и логические цепочки начали только создатели первых уставов высших степеней в конце XVIII века. А в то время масонский «канон» уже более или менее сформировался, поэтому все попытки этих реформаторов привести масонский символизм к некоему общему знаменателю воспринимался подавляющим большинством братьев как посягательство на устои, а поэтому большой поддержки так и не нашел.
Таким образом, все попытки создать цельную логическую картину масонского символизма в рамках того или иного градуса того или иного устава заведомо представляются субъективными и отражающими не истину, а точку зрения того или иного исследователя. Взять хотя бы посвятительные испытания Шотландского устава.
Перед их началом кандидату сообщается, что впредь любое действие, предпринимаемое в этих стенах, ему надлежит начинать с молитвы, что и демонстрируется ему наглядно. Кандидата ставят на колени, и вместе со всеми присутствующими он произносит молитву Великому Строителю Вселенной о благословении грядущих трудов, вполне христианско-экуменического характера, из которой только в 1750– е годы окончательно исчезло упоминание «единой святой вселенской апостольской церкви» и слова «во имя Господа нашего Иисуса Христа». Однако говоря о важнейшем этапе инициации – испытании кандидата странствиями и тяготами, нельзя не упомянуть о контаминации языческой и христианской традиций, особенно ярко проступающей именно здесь. Ведь непосредственно после молитвы кандидата поднимают с колен и подвергают серии совершенно эллинистических мистериальных очищений.
Вот как описывает Арнольд ван Геннеп в своей книге «Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов» последовательность обрядов при инициации в Элевсине:
– смотр кандидатов (жрец путем наложения запрета-табу отстраняет тех из них, чьи руки нечисты и речь невнятна);
– неофитов вводят в святилище, и, попадая за ограду, они окропляют себя священной водой из сосуда у двери;
– alade mysthai – неофитов ведут бегом к берегу моря; это «отстранение» или «изгнание»; отделение непосвященного от его прежней жизни;
– купание в море, причем каждый неофит приводил свинью, которую мыл одновременно с тем, как купался сам;
– возвращение в святилище и принесение жертвы. Мисты, обученные малым мистериям, после бега к морю и принесения жертвы не появлялись более на людях, а в уединенном месте ждали отправления в Элевсин, соблюдая пищевые и другие табу. через три дня от Афин до Элевсина с перенесением Иакха и святынь, многократно останавливаясь в пути.
– вход за ограду. У нас нет достаточных сведений о дальнейших церемониях. Известно лишь, что инициация состояла из а) шествия через зал, разделенный на темные отделения, каждое из которых олицетворяло один из участков ада; подъема по лестнице; прибытия в ярко освещенное помещение, вступления в мегарон, где выставляются святыни; разыгрывания похищения Коры; оно включало детали, неизвестные непосвященным и не содержащиеся в легенде, имевшей хождение в народе. Первая часть почти универсальна: новички умирают для мирского. проходят через Гадес, а затем возрождаются, но в сакральном мире; следующие обряды состояли из всякого рода песнопений, танцев, шествий, о которых нет достаточных сведений».
Такая длинная цитата оправдана здесь только тем, что все описанные здесь испытания встречаются в масонстве – буквально все, пусть и в разных степенях и разных уставах. В настоящей статье мы сконцентрировали внимание на посвящении в первую степень символической ложи, поэтому особенным значением в этом перечислении наполнено для нас упоминание отбора кандидатов, их отделение от профанного мира рассмотренными ранее способами, очищение воздухом, омовение и очищение огнем. Забегая вперед, можно сказать, что при рассмотрении всей системы элевсинского посвящения совокупно нельзя не сопоставить ее с завершенным циклом масонского посвящения – от Ученика до Мастера – только на протяжении одного инициационного периода в несколько дней (как это, впрочем, принято и в современном американском масонстве).
В ряду масонских испытаний кандидата во время посвящения отдельно стоят испытания чашей, которые четко подразделяются на два типа.
Для того чтобы приблизиться к Востоку для принесения торжественного обязательства (клятвы) и стать членом Братства, каменщик должен пройти ритуальное очищение в ходе странствий и испытаний. Но для того, чтобы отправиться в странствия, все присутствующие должны удостовериться, что кандидат избавился от всего старого, ветхого, прошлого, «дабы не осталось в нем ничего от профана». Кандидат полуобнажен, лишен металлов, беспомощен, слеп, но этого все еще недостаточно. Для того чтобы следовать далее и приступить к очищению, он должен испить чашу Забвения и тем самым стереть из своей памяти весь прошлый опыт с тем, чтобы с чистого листа начать новую жизнь в духе. Ему предлагается чаша с напитком горечи и сообщается, что только испив ее до дна, он станет достоин нового опыта. Такой символизм первой чаши в некоторых уставах, по логике, нуждается в своего рода контрфорсе, и его роль выполняет чаша сладости, которую кандидат выпивает по окончании испытательной части посвящения – эта чаша также именуется чашей Вечности. Выпив содержащийся в ней сладкий напиток, кандидат, согласно ритуалу, навечно сохраняет в памяти обстоятельства своего посвящения, потому что так устанавливается духовная и физическая его связь с эгрегором Ордена, который отныне становится составной частью его души и подчиняет ее порывы своим законам и нравственным нормам.
Не таков символ чаши в современном Древнем и Принятом Шотландском уставе. Здесь чаша выполняет роль первого (или нулевого, предварительного) испытания и первого нравственного урока, который надлежит кандидату извлечь из своего посвящения. Испивая чашу горечи, кандидат сначала получает приказ поклясться в чистоте своих намерений, а затем – наставление о том, что человек слаб и что все слова его суть правда лишь отчасти, однако Братство своим духовным взором видит человека насквозь и верит ему, несмотря ни на что, потому что способно прозреть его благую природу сквозь свойственные любому человеку напластования страстей и сомнений. Эта чаша не дублируется второй чашей в конце, хотя могла бы. Потому что здесь мы вступаем на весьма скользкую дорогу рассуждений о символизме жертв крови в масонстве.
Жертва крови испокон веку была существенным элементом множества религиозных и совершенно светских церемоний. Достаточно вспомнить старинный языческий обряд побратимства, ритуальные истязания кандидатов в Мистериях античных Греции и Рима, Египта и Самофракии, нанесение ран посвящаемым к народов Австралии и Полинезии, – в общем все то, о чем замечательно написал М. Элиаде в «Обрядах инициации и посвящения». Можно вспомнить здесь и обычай подписывать собственной кровью самые важные документы – чаще всего духовного свойства. Можно вспомнить ритуальный обмен кровью между побратимами и членами одного рода или разных родов в древнем Риме. И как это ни двусмысленно звучит, все это присутствует и в масонском ритуале. Да, нельзя не признать, что в масонстве присутствует жертва крови, в явном или скрытом под напластованиями разных редакций виде.
Несомненно, кровавая жертва не носит характера наследия ремесленной традиции. можно спорить, происходит она от оккультных или религиозных (христианских) корней, но факт остается фактом. По окончании ритуального очищения кандидата землей, воздухом, водой и огнем его словесно подводят к выводу о необходимости прохождения также и очищения кровью. «Испытуемый, – обращается к нему Мастер ложи, – я воздаю должное мужеству, вами проявленному до сей поры. Однако да не покинет оно вас впредь, ибо не завершены еще ваши испытания. Орден, в лоно коиего вы ищете быть принятым, быть может, потребует от вас некогда пролития крови до последней ее капли. ежели вы чувствуете в себе должное мужество, вам надлежит дать нам увериться в нем иным путем, нежели простыми словесными обещаниями. Вашей собственной кровью, пролитой здесь перед нами, должны вы будете скрепить ваши клятвы. Изъявляете ли вы на то согласие?»
В современном ДПШУ отредактированный ритуал в течение одной минуты после произнесения этих слов сводит напряженную ситуацию к новому нравственному уроку, атмосфера разряжается, и никакой жертвы не происходит. Однако еще век назад у кандидата действительно брали немного крови. Возвращаясь к описанию ван Геннепа, отметим, что принесение жертвы посвящаемым необходимо для посвящения, согласно мистериальной традиции, потому что так осуществляется приобщение к покровителям мистериальной традиции – будь то языческие боги или оккультные эгрегоры – и так испрашивается их благословение. В масонском обряде благословение испрашивается традиционной молитвой, о чем см. выше, а жертва приносится кандидатом, согласно печатному ритуалу, бескровно – инициируемый жертвует своим профанным «я» и приносит на алтарь Братства все свое достояние в окружающем профанном мире.
Но кровь продолжает присутствовать в масонской обрядности, даже при том условии, что редакции последнего века практически тотально искоренили в масонской традиции все так или иначе могущее вызвать сомнения или нарекания у типичного современного европейского и североамериканского масона – благообразного пожилого белого состоятельного прихожанина-протестанта. Обряд реального и буквального пролития кандидатом крови сохраняется в ряде современных Египетских уставов, а также в Шведском уставе, хотя, естественно, ни сейчас, ни в прежние времена он не предназначался для причинения кандидату вреда и был обставлен всеми возможными предосторожностями. Кровью кандидат подписывает свое торжественное обязательство. Сначала же кровь его стекает в чашу, в этом случае являющуюся «второй чашей» посвящения. Ведь жертва крови замыкает ряд инициацических испытаний, в то время как чаша предварительной клятвы его открывала.
Описанное ранее философское обязательство кандидата сжигается, и пепел его также помещается в чашу. Вообще, говоря о ритуалах посвящения в различных уставах, приходится сталкиваться с упоминанием нескольких чаш, однако определенные ритуальные действия в ложе непременно наталкивают на мысль о том, что чаша вполне может быть и одна. Так, например, по некоторым данным, в современном Шведском уставе в одной чаше смешивается кровь кандидата, пепел его завещание и вино, после чего этой чаши приобщаются все присутствующие, таким образом совершая мало того что совершенно оккультную церемонию, так еще и пародируя при этом таинство евхаристии. Нельзя, тем не менее, судить об этом однозначно, потому что Шведский устав в некотором роде остается современной тайной за семью печатями, поскольку никому из известных мне авторов так до конца и не удалось выяснить суть причудливых и тесных его связей с церковью – как католической, так и протестантской. В любом случае, широко известен тот факт, что приобщение одной чаши с вином и преломление одного хлеба являются неотъемлемой составной частью каждого ритуала розенкрейцерских масонских степеней, пусть капитулы и отрицают литургический характер происходящего в их стенах. Однако здесь мы говорим не о христианских параллелях, а об оккультных чертах масонских ритуалов, связанных с чашей.
Чего в них совершенно нет, так это буквально просящегося в ритуал сорасположения чаши и меча. Действительно, в ритуале присутствуют мечи, в ритуале присутствуют чаши, однако вместе или параллельно они совершенно не употребляются. Это, на мой взгляд, свидетельствует о том, что составители масонских ритуалов все же были относительно далеки от магических обществ и источников, по крайней мере, в нашем современном их толковании. Уж больно подозрительно то, что сочетание «меч и чаша» не встречается в масонской обрядности, невзирая на то, что в ней встречается целый ряд иных сочетаний с комбинацией «лингам-йони» в основе.
По завершении испытаний в ритуале не остается фактически ничего больше оккультного, сложного, символического или просто интересного. Кандидату сообщают, что он обретает право вступить в преддверие (притвор или внешний двор) масонского Храма Царя Соломона, для чего обучают ритуальным шагам, которые ему надлежит сделать от порога ложи по направлению к Востоку. Солярный цикл его перемещений по залу собраний во время странствий ввел его в преддверие Храма. Теперь он имеет право перемещаться по Храму только по прямым линиям и перпендикулярам. Более конкретно – путь новопосвященного Ученика есть путь от преддверия на Восток, ведь завершается посвятительный цикл, по старинным регламентам, только в степени Бывшего Досточтимого Мастера. Новопосвященному надлежит в степени Ученика заслужить право «следовать далее», перейти, сделав еще несколько шагов, в символический внутренний двор – место пребывания Подмастерий, а затем опрометью броситься вперед, невзирая на ужасные опасности – чтобы силой и мужеством взять себе право восседать на Востоке с Мастерами.
Пока же он преодолевает треть длины ложи ритуальными шагами Ученика и оказывается перед алтарем, где приносит торжественную клятву любить братьев, во всем им помогать, чтить и соблюдать законы Бога, нравственности, общества и Братства, а также не разглашать то, что разглашать ему запретят. После этого с глаз его снимают повязку, и он наконец обретает Свет.
В некоторых ритуалах Свет даруется кандидату постепенно: сперва «Малый Свет» – когда повязку снимают на минуту, а освещение в ложе гасят, чтобы в полутьме сообщить новопосвященному очередной нравственный урок, а только потом «Великий Свет» – когда новый Ученик, ослепленный потоком света, впервые видит ложу, всех братьев, и таким образом вступает в новый мир и новую жизнь. Инициация совершилась. Или не совершилась, смотря по тому, каковы ее последствия. Судя по моему личному опыту, крайне мало в наши дни случаев, когда перенесенный человеком подобный опыт действительно круто меняет его жизнь, крайне мала вероятность каких-то действительно сущностных перемен в его характере, жизни, образе мысли и т. д. Однако каждый второй из новопосвященных говорил – и в дальнейшем подтверждал и словами, и делом, – что этот опыт неповторим для современного человека и не лишен по-настоящему значительного духовного влияния на все его бытие.
По принесении торжественного обязательства новопосвященному немедленно сообщают опознавательные знаки и слова степени, облачают его в новые одежды – а именно, в масонстве, вручают ему белые фартук (запон) и перчатки, после чего подробно наставляют в символизме всех основных элементов убранства Храма.
Также довольно часто ему зачитывают (или рассказывают наизусть) очень длинное наставление о нравственных символах и уроках первой степени (желающим достаточно прочесть первую главу «Морали и Догмы» А. Пайка, чтобы сложилось представление о среднем его объеме), подробно рассказывают о значении всех встретившихся во время посвятительной церемонии символов и процессов, об истории масонского Ордена, его целях и задачах. Еще в конце 1950– х годов европейский и североамериканский вольный каменщик мог в определенный день закрыть свой магазинчик или свою контору в два часа дня, или уйти в это же время с работы, чтобы в три часа дня присутствовать на открытии собрания в своей ложи, откуда придти домой к ужину, часам к восьми вечера, и спокойно лечь спать. В наше время сверхскоростей и повальной загруженности масонского контингента работой и прочими суетами этого мира масонские ложи, к сожалению, вынуждены приспосабливать свои регламенты к современности, и длинные наставления перенесены, в основном, на особо созываемые ученические и подмастерские учебные ложи, а также выдаются ученикам и подмастерьям в печатном виде.
По окончании наставлений новопосвященный обходит основных офицеров ложи – по разным ритуалам, или троих главных, или всех семерых, – и дает им себя опознать как Ученика Вольного Каменщика по знакам, шагам, пожатиям и проходным словам. Только после этого, а также после рапорта офицеров Мастеру о том, что Ученик соответствует всем положенным требованиям, Мастер привлекает внимание всех собравшихся к новопосвященному, снова стоящему на Западе, и торжественно провозглашает его «Учеником Вольным Каменщиком и в сем звании членом сей достопочтенной ложи». В некоторых посвятительных традициях существует четкое разделение между посвящением в организацию вообще и приобщением к данной конкретной ее первичной структуре. В масонстве эти провозглашения совмещены, в частности, потому, что одним из главных масонских принципов является отрицание индивидуального членства и личного масонства. Масон не существует вне ложи. Масонский посвятительный путь носит исключительно коллективный характер, что обосновано рядом его этических принципов. Поэтому кандидат подает прошение не в Орден вообще, а в конкретную ложу, и эта конкретная ложа принимает решение о его принятии, а затем – при неблагоприятном стечении обстоятельств – о его исключении из Братства. По масонским канонам, ложе принадлежит исключительное право на определение масонского статуса своих членов, и в этом одна из важнейших исконных черт автономии, свойственной отдельным символическим ложам в масонском Ордене.
В некоторых уставах непосредственно перед провозглашением нового Ученика Мастер приказывает ему совершить первую символическую работу, и новопосвященный наносит резцом и молотком три символических удара по Грубому Камню, что воплощает начало его работы над собственной душой. Главной задачей Ученика на протяжении всех символических трех лет его ученичества является обработка грубого камня его души и избавление его от всех неровностей, посредством резца аскезы и в соответствии с уровнем справедливости и отвесом праведности.
Но иногда первый труд Ученика совмещается с его последним трудом, и в ряде других уставов начинает и заканчивает, соответственно, ритуал перевода в степень Подмастерья.
По совершении провозглашения в большинстве современных уставов Ученик выслушивает приветствия Оратора, Мастера, других желающих, а затем присутствует при первом в своей жизни ритуальном закрытии работ, которое добавляет новых загадок и многозначительных аллегорий к уже набравшемуся во время посвящения солидному запасу пищи для размышлений, которыми он непременно должен заняться после посвящения, чтобы оно состоялось для него по-настоящему, а не только формально, на листах протокола собрания.
Не последнее место по значению должны, конечно, занимать его размышления над причудливой смесью различных традиций, порожденных масонством и породивших масонство как таковое, поскольку отсутствие любой из описанных выше посвятительных линий определенно не уничтожило бы спекулятивное масонство как явление, но совершенно точно сделало бы его чем-то другим. С другой стороны, тогда и мы бы посвятили свое исследование чему-то другому и не остались бы в накладе: ведь что-что по-настоящему примечательно в масонстве, так это то, что в нем каждый найдет то, что ищет и что ему по вкусу, а также сумеет себя занять чем-то неизменно полезным для души и ума.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.