О ВСТРЕЧЕ С ВЫСШИМ ЧЕЛОВЕКОМ

О ВСТРЕЧЕ С ВЫСШИМ ЧЕЛОВЕКОМ

18 апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

О ВСТРЕЧЕ С ВЫСШИМ ЧЕЛОВЕКОМ

Месяцы и годы бежали над Заратустрой, и волосы его уже побелели, а он все ждал знака — когда же придет его время, чтобы снова спуститься к людям. Однажды, когда Заратустра сидел возле своей пещеры, его посетил старый прорицатель, пришедший, чтобы соблазнить Заратустру на последний грех, что остался в нем — сострадание, сострадание к "высшему человеку". Ужас охватил Заратустру, но, в конце концов, он согласился отозваться на крик высшего человека, найти его и помочь ему.

Он покинул пещеру свою и пустился в путь, и на пути встретились ему разные люди. Первыми были короли — они сказали Заратустре, что ищут высшего человека. Заратустра просил их подождать в пещере, когда он возвратится. Повстречался ему и "совестливый духом", желающий выбросить все знания. Он сказал Заратустре: "Я слеп и хочу быть слепым. Но там, где желаю я знать, хочу я быть честным, а значит — строгим, твердым, целеустремленным, жестоким и неумолимым". Пришел он к этому, услышав, что Заратустра сказал некогда: "Дух есть жизнь, которая сама надрезывает жизнь".

Заратустра рассказал этому человеку, где пещера его, и пригласил подождать, когда вернется он.

Следующим был чародей; под конец он признался, что пресытился искусством своим; встретил он также последнего Папу на земле, который открыл ему, что благодаря своей близости к Богу знает, как и почему Бог умер: Он задохнулся от чрезмерного сострадания своего.

И чародей, и старый Папа получили приглашение в пещеру Заратустры. Потом Заратустра лицом к лицу столкнулся с "самым безобразным человеком" — человеком, убившим Бога. Он направлялся к Заратустре искать последнего убежища. Этот человек объяснил, почему Бог должен был умереть — своим всевидящим оком он слишком многое видел в человеке, его сострадание не знало стыда — так что, в конце концов, самый безобразный человек "возжелал отомстить такому свидетелю — или не жить самому". "Ибо невыносимо для человека, чтобы был у него подобный свидетель" — так объяснил он Заратустре.

И вновь Заратустра показал дорогу к пещере своей, и самый безобразный человек направился туда. Добровольный нищий встретил Заратустру и говорил с ним; и он присоединился к ожидающим в пещере.

А в полуденный час того же дня проходил он мимо старого дерева, там он лег и уснул. Он был преисполнен ощущением совершенства мира, и, когда через какое-то время поднялся с ложа своего у дерева, он был словно пьяный.

Только к вечеру вернулся Заратустра к пещере своей. И когда он был уже не более чем в двадцати шагах от нее, он снова услышал громкий крик о помощи - тот самый крик, что старый прорицатель назвал криком "высшего человека". Заратустра бросился к пещере и увидел всех своих гостей, собравшихся там — обоих королей, старого чародея, совестливого духом, старого Папу и прочих: ибо они и были "высшими людьми".

В Заратустре нет уважения к высшему человеку, потому что этот высший человек — просто прежний человек с раздутым эго. Источником его превосходства может быть власть — ведь он король; — или знание, которое полностью заимствовано; он может быть высшим человеком из-за своих добродетелей и нравственных устоев, которые полностью прогнили и устарели, которые абсолютно не созвучны времени.

Сверхчеловека Заратустры нельзя смешивать с высшим человеком. Сверхчеловек — это разрыв связи с человеком как таковым. Высший человек должен умереть ради сверхчеловека — со всеми своими знаниями, всеми своими добродетелями, со всем своим эго — и уступить место чистому сознанию, сознанию ребенка. Высший человек — это продолжение обычного человека. Это все тот же прежний человек, украшенный деньгами, духовностью, религиозностью, уважением, властью — но в основе своей это все тот же человек. Сверхчеловек — это полный разрыв; он абсолютно нов. Так что запомните об этом различии.

Встречи с высшими людьми — это не встречи со сверхчеловеком, хотя любой высший человек всегда считает себя сверхчеловеком. Это проявление его эгоизма. Сверхчеловеку неведомо превосходство — и именно в этом его превосходство. Ему известна лишь невинная свобода, свобода ребенка. Все существование для него — тайна, и его глаза всегда полны любопытства, а не знаний. Так что разделяйте эти два понятия. Высший человек осужден, потому что он притворяется сверхчеловеком. Он закрывает путь, по которому приходит сверхчеловек. Он — фальшивка, подделка.

У сверхчеловека есть только одно качество: он невинен, как новорожденный младенец. И он абсолютно свободен от всякого груза, будь то богатство, знания, добродетели или святость. Небо открыто для него, ибо он невесом и может лететь к самым далеким звездам; все существование становится его домом. В определенном смысле ему ничего не принадлежит, но в другом смысле все принадлежит только ему. Но он не владеет этим — это не нужно; все и так его.

Собственность — всегда признак власти, а власть ознаменована нищетой, неполноценностью. Только неполноценный человек желает высокого положения, потому что ему трудно ужиться со своей неполноценностью. Неполноценный человек жаждет богатства, царств, знаний, хочет стать святым, праведником, — он хочет хоть как-то прикрыть свою неполноценность, чтобы навсегда забыть о ней. Он — не открытая книга; он не может позволить себе быть открытой книгой. Он очень скрытен, поскольку знает, что в нем прячется.

Сверхчеловек — открытая книга. Нечего прятать, нечем владеть. Удивленные глаза этого ребенка-мудреца владеют всем, не обладая ничем. Сверхчеловек не бедняк — он не так беден, чтобы обладать, не так беден, чтобы хвалиться своим превосходством или праведностью. Ему неведомо бахвальство. Он так преисполнен радости — простой радости птиц, цветов, рек, радости, которая не стоит никаких денег, ибо, согласно Заратустре, то, что имеет цену, не имеет ценности; ценно лишь то, что не имеет цены.

Сверхчеловеку принадлежат все ценности, но его ценности не продаются; это не товар. В нем есть невероятная любовь, прозрачнейшая ясность, чистота души, он не отравлен хитростью, политикой, дипломатией. Он — просто тот, кто он есть, и он открыт всему.

Это притча о высших людях, притворщиках, считающих себя сверхлюдьми. Помните: когда есть настоящие монеты, всегда возможны и фальшивые. И есть странный закон: если у вас в кармане лежит несколько фальшивых монет и несколько настоящих, вы сначала захотите потратить фальшивые, чтобы избавиться от них. То же самое справедливо и для внутренней жизни человека. Высший человек - это фальшивая монета, которая появляется первой, притворяясь сверхчеловеком.

Притча такова: Месяцы и годы бежали над Заратустрой, и волосы его уже побелели, а он все ждал знака — когда же придет его время, чтобы снова спуститься к людям. Однажды, когда Заратустра сидел возле своей пещеры, его посетил старый прорицатель, пришедший, чтобы соблазнить Заратустру на последний грех, что остался в нем — сострадание, сострадание к "высшему человеку".

Первое, что нужно понять — это то, что человек, подобный Заратустре, может терпеливо ждать нужного времени, нужного часа. Он никогда не торопится. Нетерпение, торопливость, поспешность — признаки напряженного ума. Заратустра полностью расслаблен. Годы проходят, он становится старше, его волосы седеют, но он по-прежнему ждет знака. Но откуда он придет? Он придет не извне; он придет из его сокровенной сущности. В безмолвии он услышит этот негромкий мягкий голос.

Снаружи приходят лишь приказы, не знаки — чужие распоряжения, но не подлинные знаки. Подлинные знаки приходят только через безмолвие. Безмолвное существование сонастроено с вселенной, расслаблено. Это глубокая связь. Существование не станет разговаривать с вами извне; существование всегда говорит изнутри, потому что так ближе всего. Добираться снаружи слишком далеко.

Однажды, во время этого ожидания, старый прорицатель, который повстречался ему на пути в горы — он жил в горной пещере... он еще подивился на него: "Возможно ли, чтобы этот старый прорицатель не слышал еще последнюю новость — что Бог умер? Он все еще поклоняется Богу; он до сих пор молится Богу".

Заратустра недвусмысленно дает понять: все ваши молитвы и поклонение свидетельствуют о незрелости. Они говорят о том, что вы нуждаетесь в отце; они показывают, что вы боитесь одиночества. Также это показывает, что вы боитесь: ваша жизнь небезопасна. Бог — ваша безопасность, Бог — ваш страховой полис. Именно поэтому все религиозные писания твердят снова и снова, что Бог спасет вас, что Бог всегда посылает мессий, чтобы спасти людей.

Но в реальности никакого спасения не происходит. Если посмотреть на людей, то окажется, что Заратустра прав: должно быть, Бог умер, потому что человек живет в таких муках, в такой агонии, что если бы действительно существовал этот "Бог Отец", он бы сделал что-нибудь. Предполагается, что он всемогущий, всесильный, так неужели он не может избавить человека от несчастий, не может избавить его от напряжения, не может помочь человеку снова запеть, снова начать танцевать под звездами?

Если взглянуть на человека и его психологию, вывод Заратустры покажется абсолютно правильным — должно быть, Бог умер. Люди, которые притворялись Его посланниками, пророками, воплощениями, не помогли. Они говорили о спасении, однако человек продолжает утрачивать свое достоинство, свою человечность, самоуважение.

Несколько дней назад народ Палестины попросил у правительства разрешения есть человеческое мясо, потому что пищи там не хватает, а кругом умирает так много людей — от голода, от террористов и их бомб. Эти трупы не следует предавать земле; их нужно отдать людям, которым нечего есть. Кажется, это несколько странное требование, но правительство уступило. Теперь в Палестине легально разрешено есть человеческое мясо.

И так бывает всегда. Сначала они будут есть людей, которые умерли естественной смертью; они будут есть людей, убитых террористами; но вскоре они начнут убивать людей для еды. Владельцы магазинов будут держать профессиональных киллеров, чтобы убивать детей, ведь каннибалы говорят, что детское мясо — самая изысканная еда в мире.

Если есть Бог — любящий, сострадательный, — то чего он ждет? Если реально смотреть на вещи, то к концу этого века то, что происходит в Палестине, должно случиться почти в трех четвертях всего мира. Палестина только делает первый шаг. И меня поражает, что правительство Палестины никто, ни с какой стороны, не осудил. Ни государства, ни религиозные деятели, ни филантропы не осудили это безобразие.

Возможно, они знают, что вскоре это станет необходимо и в других странах. Но если человек становится каннибалом, это последнее падение. Даже животные не едят особей своего вида. Ни один лев не станет есть другого льва. Он может умереть от голода рядом с трупом другого льва, но не станет есть его. Ни одно животное, за исключением человека, никогда не пробовало съесть себе подобных. А человек — величайшее творение Бога. В Библии говорится, что Бог создал человека по образу Своему. Если человек — действительно образ Божий, то Бог не слишком божественен. Быть может, человек — образ дьявола, но никак не Бога.

Открытия Заратустры очень важны. Идея, что Бог мертв — не просто логическая идея; она очень сущностна, экзистенциальна. Если взглянуть на мир, невозможно согласиться, что он создан мудрым Богом. И глядя, как он постоянно опускается все ниже и ниже, невозможно представить, что где-то есть Бог, который защищает, спасает, который заботится о Своих детях.

Этот прорицатель повстречался ему, когда он шел в горы ради уединения, медитации, чтобы проникнуть в тишину собственного сердца. И вот он снова встретил этого прорицателя.

Однажды, когда Заратустра сидел возле своей пещеры, его посетил старый прорицатель, пришедший, чтобы соблазнить Заратустру на последний грех, что остался в нем — сострадание, сострадание к "высшему человеку". Ужас охватил Заратустру, но, в конце концов, он согласился отозваться на крик высшего человека, найти его и помочь ему.

Заратустра против самой идеи милосердия, жалости, ибо это ставит другого человека в унизительное положение. Заратустра даже против сострадания, поскольку это означает, — что вы выше, а другой ниже, что вы — дающий, а он — получатель. Заратустра верит, когда делятся и одаривают от избытка любви — не из сострадания, не из жалости, но от изобилия. У вас есть так много; вы так переполнены, что хотите поделиться. Это прибавляет другому человеку достоинство. Вы не превращаете его в нищего.

Это одно из качеств его сверхчеловека. Он будет только делиться своим изобилием. В нем нет жалости, в нем нет сострадания — он знает только любовь. Любовь для него - единственный закон. Любовь уравнивает людей — вы отдаете потому, что любите, вы отдаете из уважения. Вы отдаете и позволяете другому человеку почувствовать, что ему оказана честь — это истинный дар. Если другой человек чувствует себя нищим, если вы даете таким образом, что это усиливает ваше эго, если вы хвалитесь тем, что отдаете, то вы совершаете грех; это не добродетель.

Вот почему старый прорицатель говорит: он пришел, чтобы соблазнить Заратустру на последний грех, что остался в нем — сострадание, сострадание к "высшему человеку". Ужас охватил Заратустру, но, в конце концов, он согласился отозваться на крик высшего человека, найти его и помочь ему.

Он покинул пещеру свою и пустился в путь, и на пути встретились ему разные люди. Первыми были короли...

Естественно, они считают себя высшими людьми, ведь их владения так велики — земли, царства, деньги, власть. Конечно, они верят в то, что они — высшие. Короли заставляют поэтов петь песни в их честь, заставляют историков писать про них хвалебные книги, заставляют священников объявлять их почти богами.

Например, даже в наши дни Хирохито, император Японии, считается прямым наследником Солнца — поскольку Солнце в Японии считается великим божеством. Когда Япония стала проигрывать во Второй мировой войне, они не могли в это поверить. Как же так? Их император — наследник самого Солнца, величайшего из богов. Как они могут быть побежденными? Они не могли поверить в свое поражение. Но во всем мире королям очень легко представиться кем угодно, потому что они могут купить писателей, историков, поэтов.

Есть прекрасная история, суфийская история. Король Ирана послал своего эмиссара, муллу Насреддина, в Индию с богатыми дарами для тамошнего императора. Конечно, все придворные страшно обиделись на Насреддина и попытались устроить что-нибудь такое, чтобы по возвращении у него были неприятности. Они послали шпионов, чтобы те рассказали им, что Насреддин скажет императору Индии.

Насреддин сказал императору:

— Вы великий король. Вы словно полная луна в ночи.

Шпионы тут же клюнули на эту наживку. Они помчались сообщить заговорщикам, что он сказал императору Индии: "Вы словно полная луна". А как же император Ирана? Так что, когда он вернется, нужно задать этот вопрос: ведь нет ничего более великого, чем полная луна. Вот он и попался. Тем более что он ни о чем не догадывается и думает, что император ничего не знает.

Когда император Ирана услыхал об этом, он разгневался, очень разгневался — его личный посол осмелился сказать другому правителю: "Вы словно полная луна". Он сказал:

— Что ж, подождем, пускай он только приедет.

Насреддин вернулся. Он никак не мог понять, почему все придворные пребывают в таком напряжении, и почему император так разгневан. Первое, что спросил правитель:

— Скажи, кто я? Если индийский правитель — луна, полная луна, тогда кто же, по-твоему, я? Насреддин улыбнулся. Он сказал:

— Вы? Вы — только что народившаяся луна, двухдневная луна — ведь в первый день ее не видно. Это всего лишь тонюсенькая полоска. Только на второй день она на несколько минут появляется в поле зрения. Вы — двухдневная луна.

Король спросил:

— Выходит, он более велик, чем я?

Насреддин ответил:

— Нет. У двухдневной луны неограниченные возможности для роста. А этот старый идиот, король Индии... после полнолуния остается только смерть. У двухдневной луны впереди целая жизнь. Вы будете расширять свою империю; а с ним уже покончено, он истощился. Кто сказал вам, что двухдневная луна ниже полной?

Это было прекрасное объяснение. Король очень рассердился на придворных и сказал:

— Вы сговорились против человека великой мудрости. Когда они вышли, один из товарищей сказал Насреддину:

— Ты, конечно, очень умен. Ты выпутался из этой ситуации. Мы все очень беспокоились о тебе. Он ответил:

— Всегда есть выход. Что касается аргументов, то всегда есть выход. Меня нельзя поймать на аргументах.

Короли всегда были счастливы, когда их называли великими, святыми, праведными. В их жилах течет королевская кровь — хотя ни кровь, ни плоть их ничем не отличается от других. Но короли — первые, благодаря своей жестокой власти. Люди смирились с тем, что они выше.

И они распускают по миру странные слухи. В средневековой Англии считалось, что у королевы не две отдельные ноги, что они соединены вместе, потому что никто никогда не видел ног королевы. Ее платья доходили до пола; ног королевы не было видно. И королевская семья никогда этого не опровергала: "Это чепуха. Если бы ее ноги были соединены, как бы она ходила?" Но королева ходила очень медленно, очень величественно, и люди думали: это оттого, что ее ноги соединены вместе; но она умудряется как-то ходить, хотя и очень медленно.

Всего двести лет назад они обнаружили, что это чушь. Они верили в это почти тысячу лет. И королевская фамилия позволяла в это верить — как и во все, что делает их особенными и выше других.

...и на пути встретились ему разные люди. Первыми были короли — они сказали Заратустре, что ищут высшего человека. Они слышали, что Заратустра провозгласил приход сверхчеловека и подумали, что сверхчеловек и высший человек — синонимы. Нужно поскорее пойти к Заратустре, и если он объявит, что они — сверхлюди, то это разнесется по всей стране. Заратустра так много лет пробыл в безмолвии и уединении, что все ждали: он придет с великой мудростью, и короли хотели, чтобы он подтвердил своим авторитетом: да, они - сверхлюди.

Заратустра просил их подождать в пещере, когда он возвратится. Повстречался ему и "совестливый духом", желающий выбросить все знания. Он сказал Заратустре: "Я слеп и хочу быть слепым. Но там, где желаю я знать, хочу я быть честным, а значит — строгим, твердым, целеустремленным, жестоким и неумолимым". Пришел он к этому, услышав, что Заратустра сказал некогда: "Дух есть жизнь, которая сама надрезывает жизнь".

Заратустра рассказал этому человеку, где пещера его, и пригласил подождать, когда вернется он.

Второй путник на этой дороге — человек, который думает, что он совестлив и отбросил все знания. Он полностью предает себя в руки Божьи: "Если Он хочет, чтобы я был слеп, я останусь слепым. Я буду честным — …строгим, твердым, целеустремленным, жестоким и неумолимым". Это священник. Все священники всегда оставались слепыми, и все священники помогали человечеству оставаться слепым.

Это чрезвычайно совестливые люди, и все их усилия направлены на то, чтобы вы не пытались ничего изменить. Бог все устроил именно так. Если Он сделал вас слепыми, то в этом должна быть какая-то мудрость; вам следует оставаться слепыми. Единственное, что от вас ожидается — это честность — строгая, твердая, жестокая и неумолимая честность. Даже если ваша честность должна быть жестокой, вы за это не ответственны. Бог дал вам то, что необходимо вам и необходимо миру — неумолимую честность.

Пришел он к этому, услышав, что Заратустра сказал некогда: "Дух есть жизнь, которая сама надрезывает жизнь".

Заратустра рассказал этому человеку, где пещера его, и пригласил подождать, когда вернется он.

Следующим был чародей; под конец он признался, что пресытился искусством своим; встретил он также последнего Папу на земле, который открыл ему, что благодаря своей близости Богу знает, как и почему Бог умер: Он задохнулся от чрезмерного сострадания своего.

Все эти люди искали Заратустру для того, чтобы он провозгласил их сверхлюдьми. Чародей говорит: "Я пресытился своим искусством. Я бросил его". Он думает, что, отбросив его, он стал высшим человеком. Он тоже надеется, что, быть может, он будет принят за сверхчеловека.

А затем он встречает еще одного... последнего Папу на земле, который открыл ему, что благодаря своей близости Богу знает, как и почему Бог умер. Каждый пытается склонить Заратустру, чтобы именно его он объявил сверхчеловеком. Папа говорит, что очень близок Богу; несомненно, он выше и праведнее всех остальных людей. И поскольку он знает, что Заратустра сказал: "Бог умер", то, ради того, чтобы убедить его, говорит даже, что знает, как и почему Бог умер — ведь он был так близок Ему: Он задохнулся от чрезмерного сострадания своего.

Он смертельно устал от своего сострадания. Не так-то просто прожить целую вечность. Любому захочется умереть. А поскольку он создал это существование и оно превратилось в сущее бедствие, он сам задохнулся от своего сострадания.

Есть одна прекрасная история об Александре Великом. Когда он шел в Индию и проходил через пустыню в Саудовской Аравии, один человек сказал ему:

— Я слышал, вас интересует бессмертие? Он ответил:

— Да. Ты знаешь какой-то способ, чтобы стать бессмертным?

— Это совсем нетрудно. Неподалеку находится пещера, в которой есть особая вода. Стоит выпить ее, и вы станете бессмертным.

Александр остановил свои войска. Он не взял с собой даже телохранителей, ведь они тоже могли выпить воду. Один он отправился на поиски пещеры и нашел ее; оказалось, что она была совсем близко. Он был безмерно счастлив.

Он шагнул к воде и уже почти зачерпнул ее руками, как вдруг ворон, сидевший на скале, сказал:

— Подожди! Помедли одну минуту!

Он посмотрел на ворона. Он не мог поверить своим глазам — говорящий ворон? Но ворон сказал:

— Не удивляйся. Я не обычный ворон, я тоже выпил воду из этого источника и стал бессмертным. Я не знаю, сколько миллионов лет прошло. Я просто хотел сказать: прежде чем выпить воду, подумай дважды — потому что сам я имел глупость выпить ее.

Теперь я хочу умереть. Я устал — устал от существования, устал от его бессмысленности, но я даже не могу покончить с собой. Умереть невозможно. Я все перепробовал. Я пил всевозможные яды; меня кусали ядовитые кобры, но на меня ничего не действует. Я бил камнями свою голову, но на ней не остается ни царапины. Только представь: я напрочь забыл, сколько миллионов лет... Это так утомительно. И теперь, когда я знаю, что не могу умереть, вся радость жизни исчезла. Жизнь стала для меня обузой. Поэтому я хотел рассказать тебе свою историю. Теперь, если ты все равно хочешь стать бессмертным, можешь пить воду.

Он уже держал эту воду в руках; он вылил ее. Он подумал: "В том, что говорит ворон, есть смысл. Всем нужен отдых, и приходит время, когда каждому захочется умереть".

Бог жил от вечности, и Он создал из этого мира сущее бедствие, где все неправильно. И по-видимому, нет никакой возможности исправить хоть что-то. Папа говорит: ...Он задохнулся от сострадания своего.

И чародей, и старый Папа получили приглашение в пещеру Заратустры. Потом Заратустра лицом к лицу столкнулся с "самым безобразным человеком" — человеком, убившим Бога. Он направлялся к Заратустре искать последнего убежища. Этот человек объяснил, почему Бог должен был умереть - своим всевидящим оком он слишком многое видел в человеке. Он слишком много знал о человеке. Для Него человек был почти прозрачен. От Него нельзя было ничего скрыть.

Его сострадание не знало стыда — так что, в конце концов, самый безобразный человек "возжелал отомстить такому свидетелю — или не жить самому". "Ибо невыносимо для человека, чтобы был у него подобный свидетель" — так объяснил он Заратустре. Бог слишком много знает о человеке, и такому свидетелю невозможно позволить жить. Вот почему я убил его. Он тоже идет к Заратустре, чтобы его объявили сверхчеловеком. Человек, убивший Бога — незаурядный человек; хотя Заратустре он и представляется "самым безобразным человеком".

И вновь Заратустра показал дорогу к пещере своей, и самый безобразный человек направился туда. Добровольный нищий встретил Заратустру и говорил с ним; и он присоединился к ожидающим в пещере.

А в полуденный час того же дня проходил он мимо старого дерева, там он лег и уснул. Он был преисполнен ощущением совершенства мира, и, когда через какое-то время поднялся с ложа своего у дерева, он был словно пьяный.

Только к вечеру вернулся Заратустра к пещере своей. И когда он был уже не более чем в двадцати шагах от нее, он снова услышал громкий крик о помощи — тот самый крик, что старый прорицатель назвал криком "высшего человека". Заратустра бросился к пещере и увидел всех своих гостей, собравшихся там — обоих королей, старого чародея, совестливого духом, старого Папу и прочих: ибо они и были "высшими людьми".

Но высший человек — не сверхчеловек. Высший человек до сих пор был самым безобразным человеком. Кто такие ваши короли, если не величайшие грабители, убийцы? Кто такие ваши так называемые удивительные люди, если не чародеи, маги, обводящие вокруг пальца невинное человечество?

Я знал одного такого человека — сейчас он живет в Бангладеш. Раньше он жил в Калькутте и был очень знаменит как "Бенгали-Баба". Поскольку мы много раз встречались, он стал относиться ко мне очень дружески. Однажды мы спали в одной комнате. Я спросил:

— Люди толкуют о твоих чудесах; они поклоняются тебе, точно ты бог. Хотя бы раз в жизни будь честен со мной. Что это за чудеса? Я не верю в чудеса. Либо все это существование — чудо, либо никаких чудес нет.

Он сказал:

— Я не могу говорить тебе неправду. Я люблю и уважаю тебя. Я никогда не совершал никаких чудес, но мне кое-что удалось подстроить.

И он рассказал мне историю о том, как он стал знаменитым: совершив свое первое чудо. Он сидел в вагоне первого класса в Хаурахе, второй станции после Калькутты; вошел контролер и попросил его предъявить билет. Он был в черной мантии - есть одна суфийская секта, в которой носят черные мантии. Он сказал контролеру:

— Наверное, вы здесь недавно. Нехорошо приставать с такими глупостями к святому.

Контролер не мог поверить своим ушам. Он сказал:

— Святой вы или нет, мне нет дела; моя обязанность - проверять билеты. Если у вас есть билет, покажите его; если нет — выходите из поезда.

Он ответил:

— Я никогда не покупал никаких билетов, и вы — первый идиот, у которого будут неприятности. Я не выйду из поезда, пока вы не выведете меня силой.

Так что контролер потащил его из вагона, и он встал на перроне, касаясь своим посохом поезда. Машинист делал все что мог, кондуктор размахивал флажком, свистки раздавались один за другим, но поезд не двигался с места.

Машинист не мог найти в машине никакого повреждения; все было в порядке. Все пассажиры этого поезда и ожидающие на платформе собрались вокруг Бабы. А он стоял с закрытыми глазами. Вскоре толпе стало известно, что Бабу оскорбили. У него в толпе были свои люди, которые говорили, что обижать Бабу рискованно. Пока контролер не принесет ему в подарок кокос, пять рупий и сладости, пока он не коснется его ног и не извинится, поезд не сдвинется с места.

Все пассажиры страшно разозлились на контролера. Начальник станции прибежал к Бабе и сказал:

— Пожалуйста, отпустите поезд. Но Баба ответил:

— Где этот идиот, который выгнал меня из вагона? Ему придется припасть к моим ногам. Дело не во мне: он оскорбил святой дух. Он должен принести кокосы, фрукты, сладости и пять рупий, коснуться моих ног и отвести меня обратно в вагон.

Машинист, кондуктор — все насели на контролера:

— Люди должны успеть на другие поезда; они должны сделать пересадку. Мы и так уже опаздываем. Кому-то придется пойти под суд, и зачем ты только сделал это? Всем известно, что суфии ездят без билетов.

Этот человек сказал:

— Я просто выполнял свой долг. Странно: вы все заставляете меня сделать нечто абсолютно незаконное.

Но толпа начинала буйствовать, возникла даже опасность, что они начнут избивать бедного контролера, так что он принес все, что от него требовали, неохотно сложил у ног Бабы, коснулся его ног, отвел его в вагон, и как только тот сел в поезд, поезд отправился. Это было его первое чудо. Всему Бенгалу он стал известен как "Бенгали-Баба". Я спросил:

— Как вы это устроили?

— Очень просто, — ответил он. — Я подкупил двух людей: контролера и машиниста. Всего по двадцать пять рупий каждому. Этим все и объясняется. А в толпе были два-три моих ученика, которые подливали масло в огонь.

Он сказал:

— Все чудеса подстроены. Я знаю много кудесников в этой стране. Все они — просто фокусники, маги.

Им следовало бы показывать свои фокусы на улицах, потому что я встречал на улице более искусных фокусников, чем они, которые показывали чудеса почище. Но эти люди всегда становились великими бабами, духовными лидерами.

Короли пришли к власти благодаря своей жестокой насильственности: убивая, сжигая людей заживо, присваивая территории, не принадлежащие им. Они творят историю. Наша история — не что иное, как история убийц. Но стоит вам назвать их великими императорами — Александра Великого, Чингисхана, Тамерлана, Надир-шаха, Ивана Грозного, Наполеона Бонапарта. Вы полностью забываете, что это величайшие в мире преступники, и вы учите своих детей на примерах этих преступников. Вся ваша история — сплошная ахинея.

И есть еще ваши так называемые праведники. Их святость не имеет ничего общего с духовным опытом; в их святости есть нечто общее с поддельными чудесами. Они прекрасные актеры, и им следует за это платить, но не поклоняться. Они — не сверхчеловек Заратустры. Они — даже не высшие люди.

И Папа, который говорит, что он очень близок Богу, - лжец. Никто не был очень близок Богу, потому что Бога нет. Заратустра говорит, что Бог умер, не потому, что Бог существовал, а теперь умер; он просто говорит символически. Он говорит, что концепция Бога умерла; теперь она бессмысленна. Но на самом деле никакого Бога никогда и не было; не было никакого Творца.

Творчество самодостаточно. Это самодвижущаяся энергия. Его источник не снаружи; источник его жизни — внутри. Следовательно, я согласен с Заратустрой, когда он говорит, что сверхчеловек будет отличаться качеством божественности; он не будет богом.

И мой подход всегда был таким: все сущее имеет качество божественности. Бог — не личность, сидящая на троне; сама эта идея нелепа, смешна и абсурдна. Если посадить кого-то на трон и заставить сидеть так целую вечность, он неминуемо совершит самоубийство! Что он будет там делать?

И никого не волнует самый первый вопрос: откуда он взялся? Кто его отец, кто его мать? В действительности, он - единственная настоящая сирота в мире. Сирот много — тех, у кого умерли матери или отцы, или их бросили родители, — но они все родились из утробы матери. Бог — единственная совершенная сирота. Матери Терезе следовало бы присмотреть за ним, ведь у этого бедняги нет ни отца, ни матери, и от начала вечности он болтается где-то над облаками на золотом троне. Это идея для детского сада — она хороша для детей, которые любят сказки, но не для взрослых, зрелых и разумных людей.

Заратустра говорит: "Эти люди провозглашают себя высшими людьми". Они ниже самых обычных людей. Но у них определенно есть власть; они были хитры, жестоки, и им удалось поделить человечество на части, чтобы управлять ими: император Китая — прямой потомок Бога. Во всех этих людях нет ничего, что можно назвать высшим; их можно назвать только низшими. В них больше животного, они больше жаждут власти, денег, женщин. Но, тем не менее, мы продолжаем считать их высшими людьми.

Заратустра хочет напомнить вам, что ваши высшие люди не имеют ничего общего с его концепцией сверхчеловека. Сверхчеловек не будет вашим продолжением. Сверхчеловек может прийти в существование, только если вы исчезнете. Человек должен быть лишь зерном; он содержит в себе сверхчеловека как возможность, но зерно должно умереть в земле. Только тогда взойдут зеленые ростки; и вскоре там будет прекрасное дерево с пышной кроной, свежее и молодое, цветущее и благоухающее. Но зерно должно исчезнуть. Человек — это зерно сверхчеловека.

Каковы будут качества сверхчеловека?

Его основным качеством будет сверхсознание. Его действия будут происходить из сознательности, а не из какой-либо морали. Он будет спонтанно реагировать на каждую ситуацию — не согласно какому-то писанию, но согласно собственной совести. Он будет абсолютно свободен от всех вымыслов — Бога, рая и ада. Свобода будет его пульсом, а сознательность даст ему жизнь, исполненную изящества, красоты, счастья, благословения.

В нем будет изобилие любви. Он будет обладать небывалой властью, но не над другими.

Его силой будет любовь.

Его могущество будет сокровищем, которое он сможет разделить с другими.

Его силой будет постоянная отдача.

Он никого не может сделать нищим; он не может унизить ничье достоинство. Он будет дарить любовь, сознательность как друг, как попутчик, но никогда, даже во сне, он не будет считать себя выше или праведнее.

Он будет абсолютно невинным.

Он будет свят в своей невинности, богат в своей любви, и в его сверхсознательности будет качество божественности.

…Так говорил Заратустра.