Действия, мимика, жесты

Действия, мимика, жесты

Вы все еще думаете, что всегда делаете то, что хотите? Необычный эксперимент в лифте свидетельствует о том, что это происходит далеко не всегда. С большой долей вероятности, неосознанно, вы будете делать то, что делают люди вокруг вас.

Множество подобного рода экспериментов проводилось в шестидесятых годах. В Youtube вы легко найдете немало черно-белых комичных видео подобного рода. Сговорившись, четыре человека в лифте повторяют одни и те же действия: поворачиваются в определенную сторону, снимают и надевают шляпы.

Видеокамера фиксирует, что ничего не подозревающие случайные пассажиры ведут себя по-разному. Но большинство из них, чтобы чувствовать себя комфортно в этом случайном окружении, рано или поздно начинают повторять действия, на которые их программируют актеры…[13]

Мы, сами того не замечая, берем у окружающих людей их жесты, манеры поведения, к нам приклеиваются их расхожие фразы, интонации голоса.

Рассказывает Александр Марис:

«Один мой знакомый услышал в автобусе, в моем присутствии, как один недовольный пассажир пенсионного возраста сказал другому, возрастом помоложе, о чем-то попросившему его: „Ты мне не тыкай, я с тобой свиней не пас!“ Это было лет десять назад. С тех пор он так и повторяет, с особым удовольствием, при каждом удобном случае эту фразу. К одному моему коллеге по работе намертво привязалась фраза „это нормально!“, которую он с нескрываемым наслаждением произносит каждый раз, когда возникает неожиданная и серьезная проблема. Ее он подцепил у своего племянника, а тот — у героя одного популярного кинофильма, которого заразительно сыграл артист Владимир Машков. „И это — нормально!“ Заразительны не только жесты и слова, но и чужие поступки. Однажды я отдыхал с друзьями на острове Бали. Мы бродили в окрестностях отеля и увидели, как молодая девушка, обвязанная за ноги резиновым канатом, прыгнула в бассейн с двадцатиметровой вышки. Она погрузилась в воду, потом опять взлетела вверх и так — пару раз. Обычный аттракцион. Туристы, расположившиеся в барах, вокруг вышки с бассейном, кричали и улюлюкали. Мы тоже. Наши девушки оживились: „А слабо мужчинам прыгнуть?“ Не помню почему, вызвался я. Долго забирался на вышку, подписывал какие-то страховки, оплачивал, прослушал инструктаж на ломаном русском от маленького загорелого балийца и его друга. Когда подошел к краю, чтобы прыгнуть, отпрянул назад. „Это же девятиэтажный дом! Полное сумасшествие!“ Внизу живота все скрутило и не отпускало. Я обернулся и показал им знаками: „Снимайте с меня это!“ Они еще больше заулыбались и показали, тоже знаками, что надо расставить руки в стороны, как крылья птицы, и — прыгнуть. За столиками, внизу, кричали: „Рос-си-я! Рос-си-я!“ Общество ждало. Наши девушки — тоже. Я подумал: „Все равно — ни за что не прыгну! Ни-за-что!“ И — прыгнул. Когда вылезал из бассейна, мокрый и уставший, краем глаза заметил, что мой подвиг впечатлил какого-то длинного и худого англичанина. Под аплодисменты своих сограждан, хмельной и веселый, он сдал очки рыжему другу и, выпив еще немного виски, с горящими глазами полез на вышку».

Что носит ваша школьница-дочь? Какую музыку она слушает? Какие картинки скачивает из Интернета? Что читает? О чем мечтает? Вы знаете ответ? За редким исключением, она делает то же самое, что и ее близкие подруги.