Тайны реки времени

Тайны реки времени

Вечером, ложась спать, я снова пристал к бабушке с расспросами, река времени не давала мне покоя. Что за река? Где она течет? Почему я ее не вижу? Бабушка, как обычно, села у моей кровати, положила руку на мою голову и, перебирая пальцами волосы, начала рассказывать:

– Рождается человек в самой быстрой части временного потока, поэтому самое раннее детство не помнит. Мгновенно выносит его течение в тихое место, где человек начинает понимать мир и учиться у него. События сменяются медленно, и человек успевает их рассмотреть, осознать. Это твое время, миленький. По мере взросления человека сносит в более быстрые потоки, происходящее начинает проноситься мимо него все быстрее и быстрее. Чем старше человек, тем стремительнее бегут его дни, пока не попадет он в водоворот вечности, который снова вынесет его на стремнину рождения…

Я засыпаю, и мне снится, что я плыву по широкой реке, которая постепенно ускоряет свой бег, пока берега не начинают мелькать, как пейзажи за окнами поезда. Берега становятся все круче, течение быстрее, меня бросает из стороны в сторону и несет к огромной воронке. Вдруг чьи-то руки выхватывают меня из потока, и я вижу себя, затянутого в какие-то жесткие лоскуты, висящим на ветке дерева. Прямо перед глазами серая стена, по которой медленно движутся семь звезд. Я пытаюсь пошевелиться, но не могу, тело зажато, словно в тиски, я начинаю кричать.

– Проснись, – бабушка трясла меня за руку. Я открыл глаза, с трудом осознавая, что лежу в своей постели. – Что, сон страшный приснился?

За завтраком я рассказал о своем сне. Бабушка задумалась, покачала головой.

– Странная у тебя жизнь впереди, – сказала она. – Вроде короткая, но на самом краю вечности что-то выхватит тебя из потока времени, дальше не вижу, семерка не пускает, – бабушка смотрела сквозь меня и как будто говорила сама с собой.

– Ба, о чем ты говоришь?

– Не слушай меня, миленький, это я так, со своими мыслями болтаю…

Тогда я не придал значения бабушкиным предсказаниям. Эти слова и свой сон я вспомнил лишь через семнадцать лет, в другом месте и при других обстоятельствах. Но об этом отдельный рассказ.

А пока я постигал бабушкину науку и учился работать с травами. Бабушка позволяла мне помогать в сборе растений, приготовлении лекарств, и сама неизменно наблюдала за этим процессом. Но одного меня до работы не допускала и, несмотря на все просьбы, не разрешала лечить.

– Мал ты еще, – говорила она. – Знаешь не много, да и больные тебе не поверят. Человеческий разум так устроен, что люди больше верят глазам, чем сердцу. Какой же взрослый захочет лечиться у ребенка?