Последствия визита Калиостро в Восточную Европу

Последствия визита Калиостро в Восточную Европу

Я закончил изложение свидетельств, которые мне удалось раздобыть в Лондоне о пребывании Калиостро в Восточной Европе. Осталось сказать лишь несколько слов о его последствиях.

Мы уже видели, что пусть Калиостро обрел за время своего пребывания там немало почитателей, среди которых было много масонов, занимавших высокое положение в Ордене, почти все они вскоре совершенно разочаровались в нем. Что касается его особой системы так называемого Египетского масонства, мы видели, что она потерпела провал в России и Польше, в то время как в Курляндии, где ему удалось внедрить эту систему, его ложа, вероятно, прекратила существование сразу же, или очень вскоре, после его отъезда из этой страны. В любом случае, о ней ничего с того времени не известно.

Таким образом, визит Калиостро в Восточную Европу не дал никаких практических результатов. Но некоторые русские историки полагают, что он оказал определенное опосредованное влияние на судьбу российского франкмасонства. Это влияние, по их мнению, состоит в том, что российская императрица Екатерина Великая, услышав о приключениях Калиостро и считая его одним из ведущих масонов, стала видеть в масонстве угрозу обществу, и вместо того чтобы сохранять прежний нейтралитет, она начала неприкрытую кампанию против Ордена, что привело в результате к запрету масонских лож в России, продлившемуся вплоть до ее смерти126.

Брат Б. Телепнев в своих трудах о русском масонстве127 выдвинул несколько более серьезных причин, по которым Екатерина изменила свое отношение к масонству, или, на чем настаивает бр. Телепнев, к некоторым отдельным его предводителям в России.

Конечно, один Калиостро не смог бы полностью изменить взгляды на масонство вообще такой умной женщины, как Екатерина. Но удивительные авантюры человека, которого она считала влиятельным масоном, несомненно произвели глубокое впечатление на нее и помогли оформиться ее взглядам и в конце концов – царственному мнению о вольном каменщичестве.

Екатерина Великая с ее исключительно трезвым складом ума никогда не питала особой симпатии к масонству, и хотя, по предложению масонов из ее окружения, она прочла несколько масонских книг, все же она никогда не понимала смысла и идей масонства и лишь видела в нем, как она сама написала однажды в письме, «пустой и нелепый маскарад, который не нужен тем, кто творит настоящее добро»128. Однако сначала она не видела в масонстве особого вреда и лишь изредка допускала шутки о нем. Но деятельность Калиостро и в особенности почет, с которым принимали масоны из ее окружения этого мага-самозванца, насторожили Екатерину.

По ее собственным словам129, вопреки утверждениям, приписываемым самому Калиостро130, Екатерина Великая никогда не встречалась с Калиостро или его женой. Но она не могла не слышать о нем постоянно, ведь весь Петербург говорил только о нем, и среди его приверженцев было несколько человек, с которыми она находилась в постоянном общении. Среди них были такие выдающиеся русские масоны, как Елагин, Мелиссино и граф Строганов, о чем говорилось ранее, и Екатерина, не разобравшись в вопросе подробно, могла решить, что Калиостро и подобные ему лица имеют влияние на значительно большие круги масонов в России, чем было на самом деле. «Калиостро прибыл в самое благоприятное для него время, – писала она своему немецкому корреспонденту Фридриху Гримму в 1781 г. – в то время, когда несколько масонских лож, проникнутые идеями Сведенборга, любой ценой хотели видеть призраков. Поэтому они устремились к Калиостро»131. С ее точки зрения, люди, которые верили, восхищались и становились последователями такого шарлатана, как Калиостро, не могли считаться верноподданными жителями ее империи, и пусть даже позднее, в мае 1788 г., она заверяла другого своего немецкого корреспондента, И. Г. Циммерманна, в том, что считает последователей Калиостро такими же «безобидными, как последователи Магомета, ибо они являются сектой слабоумных и фанатиков»132, тем не менее, она посчитала необходимым выразить свое мнение по этому вопросу публично и этим предостеречь свой народ.

Поэтому, собрав все доступные данные о Калиостро, которых после дела об алмазном ожерелье стало довольно много, она опубликовала в 1786 г. три комедии – «Обманщик»133, «Обольщенный»134 и «Шаман Сибирский»135. Эти комедии были явно направлены против тех масонов, которые увлекались магией и алхимией. Екатерина представила их легковенрными и обманутыми такими личностями, как Калиостро, введенными в такое душевное состояние, в котором они стали весьма беполезными и очень неприятными людьми. Если первая комедия была всего лишь добродушной сатирой, то вторая и третья уже содержали в себе четко выраженную. Завершается вторая из комедий следующими словами: «Вообще столетиям похвалы приписывают одним тем, коие не бредом, но здравым рассудком от прочих отличались. Надзирание, бесспорно, в руках начальства. Благодарить мы должны Провидение, что живем в такое время, где кроткие способы избираются ко исправлению». А в конце третьей пьесы сибирского шамана полиция арестует не только за обман и шарлатанство, но, что важнее, за открытие колдуном школы с намерением учить в ней своим идеям. Вскоре после появления пьесы такая судьба постигла Н. Новикова, ведущего и активнейшего розенкрейцера в Москве.

То, что комедии императрицы были направлены против Калиостро и ему подобных, в чье число она, что очевидно и, само собой, ошибочно, включила ряд московских розенцрейцеров, подтверждается самой Екатериной в ее переписке с И. Г. Циммерманном.

10 января 1786 г. она пишет ему о двух своих первых комедиях – «Обманщик» и «Обольщенный»: «Первая из этих комедий представляет Калиостро тем, кто он есть на самом деле, а вторая изображает тех, кто был им обманут»136.

В письме Циммерману от 21 апреля 1787 г. она добавляет: «Я очень рада вашему положительному отзыву на „Шамана Сибирского“, но, боюсь, эта комедия никого не в силах исправить. Вздор заразителен, а этот нынешний вздор вошел в моду… Я помню, в 1740 году и самые не склонные к философии люди притворялись философами, но потому они, по меньшей мере, и рассудок со здравым смыслом не утратили. Но эти новые лжи одурачили многих из тех, кто до того дураком не был»137.

А в письме от 1 июля 1787 г. она пишет Циммерманну о его статье в «Hamburg Gazette», где он разоблачает страсбургских магнетистов и сравнивает их с колдуном из ее пьесы, и шутя добавляет: «Очень надеюсь, что этих магнетистов пригласят оттуда заехать в те страны, где уж точно обожают всяких шарлатанов. Я могу заранее сказать, что их оценят еще ниже, чем Калиостро и его сотоварищей»138.

Глубокое впечатление, произведенное Калиостро на Екатерину, также подтверждается тем, что даже много лет спустя после его отъезда из России, в 1787 г., получив экземпляр книги госпожи фон дер Реке о Калиостро, она немедленно вступила с той в переписку, приказала немедленно перевести книгу ее на русский язык, заплатила за перевод и даровала переводчику отдельную премию в 400 рублей139.