Глава 5 Человек — изобретение жизни

Глава 5

Человек — изобретение жизни

Первый вопрос

Ошо,

Насколько логика соотносится с жизнью?

Логика совсем мала, жизнь безгранично велика. Логика утилитарна, ее изобрел человек. Жизнь не утилитарна и не является человеческим изобретением, наоборот, сам человек и есть изобретение жизни. Логика одномерна, жизнь многомерна. Но человека тысячелетиями воспитывали в той вере, что логика и жизнь — синонимы.

Такое воспитание убило всю радость человеческого сердца, уничтожив самое драгоценное в его существовании, оно отравило человеческую способность любить, потому что логика противоречит любви, противоречит блаженству, противоречит медитативности, противоречит божественности. Логика хороша на рынке: она строится на расчете, на математике. Логика годится для вещей, но не годится для людей.

Если вы хотите жить среди вещей, то одной логики будет достаточно, но такая жизнь немногого стоит. Когда вы живете среди людей, с людьми, одной логики недостаточно, в реальности вам придется отбросить всякую логику.

Общение с человеком означает общение с бесконечностью. Логика не может вместить в себя бесконечность. Влюбленность означает, что вы вступаете в пространство, где нет расчета, в пространство, не поддающееся измерениям, в пространство, которое нельзя нанести на карту. Логика вам скажет: «Ты сходишь с ума. Остановись, пока еще не слишком поздно!» Логика всегда возводит вокруг вас тюрьму. Конечно, она вас убеждает, что делает это для вашего же блага, во имя вашей защиты, безопасности и удобства. И в определенном смысле она дает вам какую-то безопасность; но в этой безопасности больше смерти, чем жизни.

Если вы хотите полной безопасности, то самым лучшим местом для вас будет могила: никакой опасности, никакого дискомфорта, никаких болезней, никаких трудностей, никаких бед и тревог — даже смерти! Раз вы умерли, вы мертвы — все кончено. Теперь вы можете навеки упокоиться. Поэтому на надгробных камнях пишут: «Покойся в мире». А чем еще можно заниматься в могиле?

Одна женщина поставила на могиле мужа мраморное надгробье. «Покойся в мире» — было написано на нем красивыми золотыми буквами. Через три дня, когда было вскрыто завещание, выяснилось, что муж ей ничего не оставил. Она помчалась на могилу и под золоченой надписью «Покойся в мире» дописала «Пока не пришла я!»

Жизнь опасна. Есть мужья, и есть жены, есть дети, и, вообще, чего только нет. Жизнь опасна, но потому-то она и красива, потому-то она и рискованна, потому-то она и вызывает возбуждение, экстаз. Логика делает все скучным и неинтересным: дважды два всегда четыре.

В жизни все иначе: дважды два иногда равняется трем, а иногда — пяти; на деле, четырех не получается никогда! В жизни никогда не получается четырех. Сегодня даже математики, геометры, логики начали осознавать этот феномен. Возник новый вид геометрии — неевклидова геометрия, которая полностью изменила статичный евклидов мир. В неевклидовой геометрии нет никакой логики. Удивительно, но Альберт Эйнштейн обнаружил, что она гораздо больше приблизила его к открытию теории относительности, чем логическая евклидова геометрия.

За два дня до смерти Альберт Эйнштейн сказал: «Отправляясь в путешествие по миру науки, я был уверен, что дважды два — четыре. Теперь я уже не могу с уверенностью этого сказать. Вся моя уверенность испарилась. Проникая в тайны бытия, я обнаруживал, что наша логика применима только к самым поверхностным его проявлениям. Чем глубже вы проникаете, тем более она неуместна». Последнее, что он сказал перед смертью: «Теперь жизнь кажется мне загадкой, и я чувствую, что в жизни есть нечто совершенно непознаваемое».

Логика признает две категории: известное и неизвестное. Неизвестное сегодня станет известным завтра. Известное сегодня было неизвестным вчера. Поэтому разница между известным и неизвестным невелика, они относятся к одной и той же категории. Логика не верит в непознаваемое, а непознаваемое и есть самое сердце жизни, самый пульс вселенной.

Я не противник логики. Пользуйтесь ею — это замечательная стратегия, когда дело касается вещей, рынка, поверхностного мира; но остерегайтесь применять ее к более глубоким слоям своей жизни и переживаний. Там она мешает.

Логика означает ум. Ум полезен для понимания объективного мира. Но он мешает вам понять субъективный мир, потому что субъективный мир находится за пределами ума. Своими глазами вы можете увидеть других, но вы не можете воспользоваться своими глазами, чтобы увидеть самого себя. Если вы хотите увидеть себя своими глазами, вам понадобится зеркало. Смотря в зеркало, вы создаете свое отражение — конечно, это не вы, — но вы можете увидеть свое отражение. Логика может видеть лишь отраженное великолепие существования, она не может видеть c;imo существование, ибо оно гораздо глубже любых логических формулировок.

Твой вопрос важен, очень важен.

Ты спрашиваешь: «Насколько логика адекватна жизни?»

Совсем ненамного — только на поверхности. Глубже логика становится не только неуместной, она становится смешной.

Молодой офицер с чрезмерным усердием старался выполнять воинский устав, что вызывало некоторые трудности.

В конце концов один добросердечный генерал отвел его в сторонку, чтобы поговорить с ним о «кадровых вопросах», и предложил ему воспринимать устав в качестве общего руководства, которому не требуется следовать буквально.

— А в каком пункте устава об этом сказано? — сразу же спросил офицер.

Есть люди, которые жертвуют духом во имя буквы. Мы называем их пандитами, учеными, сведущими людьми. Они живут согласно буквальному пониманию, они не умеют мыслить метафорически, поэтически. А жизнь гораздо метафоричнее, чем что бы то ни было. Эго поэзия — поэзия в чистом виде. Эго музыка — чистая музыка.

Один бедный англичанин, жена которого умерла во время родов, всю жизнь грудился, зарабатывая на обучение единственной дочери. Он откладывал гроши из своего скудного жалования, чтобы дать дочке приличное образование, и добился того, что она поступила в одну из самых лучших школ.

В конце года он отправился на вокзал ее встречать.

— Ну, что у тебя нового, дорогая? — спросил он.

— Папа, — ответила дочь. — Ты всегда мне доверял, поэтому я хочу тебе признаться: в прошлом семестре я потеряла «действенность».

— Не-е-ет! — в отчаянии воскликнул отец. — Я не верю своим ушам! Я стольким пожертвовал, чтобы ты поступила в лучшую в этой стране школу, а ты даже не можешь сообщить мне такую новость на правильном английском!

— Я упомянут в завещании? — с тревогой спрашивает племянник усопшего.

— Конечно, — отвечает юрист. — Вот здесь, в третьем параграфе, ваш дядя пишет: «Моей племяннице Саре я завещаю сто тысяч долларов, моей кузине Дженис — пятьдесят тысяч долларов, а моему племяннику Чарльзу, который всегда хотел знать, упомянут ли он в завещании, я передаю привет».

Однажды в дверь обедневшего английского лорда постучал кредитор. Дворецкий открыл дверь и объявил, что милорд принимает ровно в семь вечера.

В назначенное время кредитор снова постучал в дверь, но ему было сказано, что он опоздал, так как милорд уже не принимает посетителей.

— Что это значит? — закричал разгневанный кредитор. — Сейчас ведь семь часов вечера!

— Милорд принимает посетителей в семь ровно, сэр, — ответил дворецкий. — Ни минутой раньше, ни минутой позже!

Логика может сделать вас очень глупым. Без сомнения, это будет богато украшенная, отточенная, культурная глупость, и распознать эту глупость будет достаточно трудно. Жизнь гораздо шире, потому что логика может вместить в себя только один полюс. Так, например, логика признает или тьму, или свет, но не оба этих явления; логика признает или жизнь, или смерть, но никак не может допустить, что существует одновременно и то, и другое. Для нее это непостижимо. Тем не менее так оно и есть: жизнь это также и смерть. Свет это также и тьма.

Логика не может понять мысль Дионисия о светящейся тьме, для нее это просто безумие. Светящаяся тьма? Как тьма может светиться? Как она может быть прозрачной? Тьма должна быть темной, а свет — светлым. Логика верит в каталоги, в категории, но жизнь — это органическое единство. Все пронизывает все. Нет никаких категорий; жизнь течет не останавливаясь. Свет становится тьмой, тьма становится светом. Рождение становится смертью, смерть становится рождением. Любовь становится ненавистью, ненависть становится любовью. Дружба становится враждой, вражда становится дружбой.

Сейчас мы знаем, что мужчина может стать женщиной, а женщина — мужчиной. Это перестало быть невозможным по определению. Как электричество состоит из двух полюсов, положительного и отрицательного, так и все существование состоит из противоположностей. С логической точки зрения, они кажутся нам противоположностями; но если мы оставим логику в стороне, то они не противостоят, а дополняют друг друга: отрицательное не может существовать без положительного. Тогда как их можно называть противоположностями? Если для существования положительного необходимо отрицательное, если положительное есть обязательное условие для существования отрицательного, то они не противоположны, они взаимодополняемы.

В наши дни постепенно рождается совершенно иное видение, рассматривающее противоположности как взаимодополняющие силы. Аристотелева логика умирает, она угасает на смертном одре. В сущности, она уже мертва, только искусственное дыхание поддерживает в ней жизнь. Теория относительности нанесла ей решающий, смертельный удар. Теория относительности вышла за пределы логики. И физик впервые заговорил на языке мистиков — вот в чем красота Эйнштейна. Это одно из величайших событий нашей эпохи: физика заговорила тем самым языком, которым всегда говорили мистики.

Физика вплотную приблизилась к мистицизму; это начало синтеза, предвестие встречи. И синтез уже не за горами. Вскоре вы увидите — люди с ясными глазами могут различить это уже сейчас, — что логика больше не актуальна, потому что физика проникла глубже поверхностного, объективного мира. Теперь материи больше не существует. Вы видите материю, и по логике вещей она должна существовать; фактически, с точки зрения логики, материю опровергнуть нельзя.

Беркли, один из великих английских философов, отправился на утреннюю прогулку со своим другом доктором Джонсоном…

Беркли в западной философии почти равен Шанкарачарье. Шанкарачарья сказал, что мир есть иллюзия — не более чем вымысел, сон, — и состоит он не из вещей, а из мыслей. Но принято было считать, что мистики всегда говорят всякий бред! И Беркли утверждал то же самое: что мир это только сон.

Доктор Джонсон был очень прагматичным и очень практичным человеком, и, конечно же, очень поверхностным. Он не мог переспорить Беркли, поэтому он подобрал на обочине камень и бросил его Беркли в ногу. Беркли вскрикнул — из ноги потекла кровь.

Доктор Джонсон засмеялся и спросил:

— Ну, что вы теперь скажете? Реален этот камень или нет? Стоит ли так кричать, если этот камень всего лишь мысль? Как же это он смог вас поранить? И что это здесь так много крови? Неужели вас поранила мысль?

Беркли не смог ответить.

Их дружбе наступил конец, потому что так не спорят. Но Беркли не знал индийских мистиков. Зная что-нибудь о них, он бы дал вразумительный ответ доктору Джонсону. Беркли обогатил западную философию новой идеей; в Индии она была известна уже много веков.

Рассказывают, что однажды правитель велел задержать знаменитого индийского монаха Нагарджуну за то, что тот утверждал, будто ничего, вообще ничего не существует. Что существование — это чистейший сон.

Нагарджуна оставил Беркли и всех остальных далеко позади: он говорил, что мир есть сон, а поскольку сон иллюзорен, то как может быть истинным тот, кто его видит? Мир иллюзорен, это сон; тот, кто видит сон, тоже иллюзорен, поскольку иллюзорен его сон. Таким образом, не существует ничего: ни сна, ни видящего сон. Шанкарачарья по крайней мере признает истинность видящего сон; Беркли тоже признает истинность субъективного и мнимость объективного. Но у Нагарджуны все кажется гораздо более ясным. Если объективное иллюзорно, как тогда субъективное может быть истинным? Если видимое иллюзорно, где тогда доказательство истинности видящего? Если иллюзорно то, что мы знаем, как тогда может существовать тот, кто знает? На каких основаниях?

Нагарджуна был задержан правителем, который был весьма прагматичным человеком. Наверное, он был похож на доктора Джонсона; возможно, доктор Джонсон был очередным его перевоплощением. Он задержал Нагарджуну и выслушал его идеи. С ним было нелегко спорить, почти невозможно. Как доказать, что жизнь истинна?

Например, мы здесь сидим. Возможно, я просто вижу вас во сне, а вы — меня, или же и вы, и я одновременно видим сны. Но как доказать, что вы действительно там, а я действительно здесь, что я говорю с вами и вы меня слушаете? Возможно, это всего лишь игра воображения и ничего больше. Вы не раз видели меня во сне. Конечно же, я не вижу снов, поэтому я не вижу во сне вас. С меня вполне достаточно, что я вижу вас целый день; поэтому естественно, что я не вижу вас во сне. И потом, оранжевый — такой опасный цвет.

Правитель не мог спорить с Нагарджуной, но у него был бешеный слон. И он приказал привести ко дворцу бешеного слона. Получивший приказание человек спросил правителя, зачем ему слон. Правитель ответил:

— Нам нужно представить Нагарджуне доказательства. Посмотрим, что будет, когда бешеный слон за ним погонится, схватит его и швырнет на тридцать метров. Вот тогда мы и узнаем, мысль это или реальность!

Когда привели бешеного слона, Нагарджуна пустился бежать. Слон погнался за ним, и Нагарджуна закричал:

— Спасите! Спасите! Все, что я говорил, полная ложь. Простите меня!

Он кричал так отчаянно, что правитель его пожалел Он остановил бешеного слона и подозвал Нагарджуну. Весь в холодном поту Нагарджуна дрожал, его дыхание сбилось, и какое-то время он не мог вымолвить ни слова. И правитель тогда спросил:

— Ну, что ты думаешь теперь об этом слоне? Реален он, или это всего лишь сон?

Нагарджуна ответил:

— Сэр, этот слон — всего лишь сон.

Правитель воскликнул:

— Что? Тогда почему же ты так кричал и плакал, и умолял меня его унять?

Нагар, джуна сказал:

— Сэр, это тоже был сон. То, что вы остановили слона, тоже входило в сон. Вы можете снова его на меня пустить, и я вас уверяю, что я снова начну плакать и кричать. Но это ничего не доказывает, кроме того, что один сон рождает другой сон. Это не доказывает, что этот слон не сон. Просто один сон может породить другой сон — вот и все, что вы смогли доказать.

Мир так и существует: один сон влечет за собой другой сон.

Мистики всегда об этом говорили. А теперь и физика заявила о том же: материи не существует. Если вы спросите у физиков: «Что же тогда существует?» — они в ответ пожмут плечами. Они скажут: «Нечто — х, у, z. Мы называем их электронами, нейтронами, протонами, но это просто х, у, z — имена, данные неким сущностям, которых никто никогда не видел. И никто никогда их не увидит — мы не знаем, существуют они или нет. Если мы допускаем их существование, наши расчеты оказываются верными — вот все, что мы знаем. Если же мы их существование не учитываем, то наши расчеты усложняются. Таким образом, это гипотетические реальности».

Будда сказал, что бог это гипотетическая реальность, что «я» это тоже гипотетическая реальность.

С логической точки зрения, они нужны — нужно наличие «я» и «ты», но потребность в них логическая, не экзистенциальная. Тот, кто проник в субъективную реальность, знает, что все наши слова, вся наша логика, все гипотезы произвольны. Сейчас с этим соглашается даже физика. Теория относительности означает зарождение совершенно новой науки, начало объединения Востока и Запада.

Удивительно, но Махавира, двадцать четвертый джайнский тиртханкара, первым в истории заговорил о теории относительности — на двадцать пять столетий раньше, чем Альберт Эйнштейн. Конечно, Махавира говорил о теории относительности в связи с субъективным миром, а Эйнштейн переместил фокус того же видения в мир объективный. Но оба пришли к одинаковому выводу: жизнь не сводится к логике, она гораздо шире, неизмеримо шире.

Но пока вы не придете в глубоко медитативное состояние, вы не сможете жить этой потрясающе нелогичной жизнью — она сведет вас с ума. Если вы не медитативны, то не переходите границу мира логики, иначе вы сойдете с ума.

В английском языке есть два слова, очень красивых, полных глубокого смысла: breakdown (надрыв) и breakthrough (прорыв). Если вы не знакомы с медитацией, а ваша логика становится непригодной, тогда это — «надрыв». Если вы не знаете, как прийти к сердцу, а голова стала для вас абсолютно бесполезной, тогда это — «надрыв», вы сходите с ума. Но если вы знакомы с медитативностью, — а медитативность суть искусство превращения противоположного во взаимодополняющее, — тогда это — «прорыв»: вы вступаете в новый мир, обретаете новое видение, новую перспективу.

В каком-то смысле вы снова сумасшедший. Именно поэтому Иисуса и называли сумасшедшим. Франциск сам называл себя сумасшедшим — и с чисто практической точки зрения он и есть сумасшедший. Будда и Махавира… все они в каком-то смысле безумны. Они не нормальны так, как вы нормальны. Они либо ниже вас, либо выше; но одно можно сказать совершенно точно: они не находятся с вами наравне. Если они ниже вас, это — «надрыв». Если же они выше, это — «прорыв». Медитация — это искусство превращения безумия в природу будды. Медитация — это искусство, выводящее вас за пределы логики, не затрагивая вашей нормальности. Это величайшее из когда-либо совершенных открытий; и я не думаю, что когда-нибудь будет сделано открытие, которое сможет превзойти медитацию.

Второй вопрос

Ошо,

Часто я чувствовал воодушевление, которое казалось мне настоящей осознанностью. Но как только я начинал чувствовать себя сознательным, я сразу же видел свою неосознанность. Теперь мне все больше и больше начинает казаться, что осознанность — это состояние, которое следует только переживать, а не распознавать. Что вы можете сказать по этому поводу?

В состоянии настоящей осознанности нет ничего воодушевляющего. Оно не приносит никакого возбуждения, оно абсолютно спокойно. Оно ни горячо ни холодно. Вы живете в мире холода и скуки, поэтому ваш ум всегда ищет чего-то возбуждающего, воодушевляющего, возвышающего. Вы проводите жизнь в блужданиях по темным долинам, поэтому вы жаждете вершин, залитых солнцем вершин. Таково ваше желание, но это не природа самого сознания.

Сознание располагается ровно посередине. Оно не высоко и не низко, оно не долина и не пик, оно ни горячо ни холодно. Будда называл его маджхим пикая, срединным путем. Оно находится точно в центре; и именно в центре случается трансценденция. Сознание ни негативно ни позитивно, ни хорошо ни плохо, — нети-нети, ни то ни другое. Вы подходите к той тонкой границе, где все уравновешено. Вы не склоняетесь ни к одному ни к другому.

Подобным образом — точно посередине — идет канатоходец. Наклонившись влево, он упадет; наклонившись вправо, он упадет. Он ни правый ни левый — и те и другие обречены на падение. Он находится точно посередине.

Подобным образом устроен маятник. Маятник движется влево — до крайней точки слева, а затем доходит до крайней точки справа. Часы идут благодаря тому, что он перемещается между двумя этими крайностями. Возможно, вы не обращали на это внимания, но над этим стоит подумать: двигаясь вправо, маятник создает инерцию для последующего движения влево. Со стороны кажется, что он движется вправо; но на глубинном, скрытом уровне он создает инерцию движения влево. А двигаясь влево, он создает инерцию, чтобы отклониться вправо.

Так происходит и в жизни. Любя человека, вы набираете инерцию, чтобы его возненавидеть. Вот почему вы и любите, и ненавидите одного и того же человека — не двух разных. Современные исследователи обнаружили, что любовные отношения гораздо более сложны, чем считалось раньше. Они называют брак «интимной враждой» — интимной враждой! Два человека ссорятся чрезвычайно интимным образом.

Вы постоянно будете сталкиваться с этим явлением, наблюдая за влюбленными. Они отдаляются друг от друга подобно маятнику — в этом выражается вся их борьба. Каждую ночь они сражаются на подушках! На Востоке эти сражения не так популярны, так как восточные женщины пока еще не освоили искусство метания подушек; они несколько старомодны. Но на Западе стало почти обычным делом драться подушками перед тем, как заняться любовью: борьба создает энергию, высвобождает энергию. Сначала влюбленные должны подраться. Сражаясь, они все больше и больше отдаляются друг от друга. Они расходятся как можно дальше, чтобы достичь того расстояния, которое предшествовало их первой встрече, — это мини-развод; и, следуя за этим отдалением, снова начинается взаимное притяжение — новый медовый месяц в миниатюре. Влюбленные начинают сближаться.

И так все время: сближение, отдаление и новое сближение; требование собственного пространства и затем ощущение одиночества; поиск партнера, совместное существование, затем пресыщение друг другом… Мужчина не может жить без женщины, женщина не может жить без мужчины, но и вместе они жить тоже не могут! И так всю жизнь.

Осознанность означает остановку маятника посередине. Что произойдет, если вы остановите маятник? Часы перестанут идти. И это очень символично. Если вы сможете остановить свое сознание в середине, где не горячо и не холодно, где нет ни скуки ни возбуждения, то ваш ум остановится, потому что ум — это время, это ваши внутренние часы. И в то мгновение, когда ум останавливается, кто это заметит? Кто скажет: «Теперь я сознателен»? Если вы говорите: «Теперь я сознателен», значит, ум вернулся.

Именно это с тобой и происходит.

Ты говоришь: «Часто я чувствовал воодушевление, которое казалось мне настоящей осознанностью…»

Это не настоящая осознанность, это лишь мгновения приятного воодушевления. Но воодушевление вскоре сменяется замедлением, тебе приходится вернуться в исходное состояние.

Ты говоришь: «Но как только я начинал чувствовать себя сознательным, я сразу же видел свою неосознанность».

Это великое открытие, если только вы постараетесь понять. Почему так случается? Почему в тот самый момент, когда вы начинаете чувствовать себя сознательным, вы впадаете в бессознательность? Потому что чувство осознанности означает появление ума. Иначе некому было бы чувствовать, некому было бы замечать, некому было бы говорить: «Вот есть нечто», — никакого наклеивания ярлыков. Ум вернулся; ум всегда хочет вернуться, под любым предлогом.

Стоит только сказать: «Смотри-ка! Кажется, это настоящее сознание», — как ваш ум возвращается. Ум ни за что не упустит такую возможность. Он похлопает вас по спине и скажет: «Отлично! Ты это сделал. Ты пришел домой. Ты достиг просветления. Именно это Дионисий называет агнозией. Вот она, истинная агнозия!» Ум будет болтать еще и еще, и вы поймете, что потеряли сознательность. Вершины скрылись, солнце зашло, свет исчез. Вы снова оказались в охваченной тьмой долине.

Когда вы действительно сознательны, вы этого не замечаете. Вы не наклеиваете ярлыки — наклеивать ярлыки некому. Вы просто осознаете происходящее в данный момент в том или ином месте, и больше ничего. Но ум не покинет вас так просто; он будет вновь и вновь к вам возвращаться. Нужно осознать тонкие стратегии ума. Нужно видеть и наблюдать, как возвращается ум, а он это делает так, что обманет вас, если вы не будете предельно бдительны. Ум — великий политик.

Ум может жить только в бессознательности. Переход к сознательности равнозначен смерти ума, а умирать никому не хочется. Ум существует только в глубокой бессознательности. Чем глубже ваша бессознательность, тем больше пищи для вашего ума.

Мужчина приходит к врачу. Жена врача проводит его в кабинет, объясняя, что доктор вышел и скоро вернется. Предложив ему присесть, она пускается с ним флиртовать. Слово за слово… и вот она уже делает ему минет.

Вдруг раздается звук подъезжающей машины, и женщина в ужасе восклицает:

— Пустите меня — это мой муж!

— Нет, нет, пожалуйста! — умоляет мужчина. — Ради бога, еще несколько секунд!

Во входной двери поворачивается ключ.

— Пустите! Пустите! — кричит женщина.

— Нет, нет, молю вас! Еще несколько секунд!

Женщина отбивается изо всех сил; наконец, ей удается вырвать голову из его рук и убежать в соседнюю комнату.

Входит врач. Мужчина говорит:

— Доброе утро, доктор. Я услышал, как вы заходите в дом, и решил встретить вас без одежды, чтобы сберечь ваше время.

— Да, конечно, — отвечает врач, — и с серьгами в руках?!

Человек живет в бессознательном состоянии. Он живет, не зная зачем, не зная, где он и откуда пришел. Он просто действует, как робот. И если вы понаблюдаете за собой, вы удивитесь тому, как жили раньше, — вы жили почти как во сне.

За завтраком Джованни обращается к Марии:

— Любовь моя, я понимаю, что ты нервничаешь из-за предстоящих экзаменов на водительские права, но прошлой ночью ты зашла слишком далеко! Ты рычала, как мотор, и рукой переключала передачи на моем петушке!

Но именно так люди и живут всю свою жизнь, днем и ночью!

Хорошо, что ты понял, что «…осознанность — это состояние, которое следует не распознавать, а только переживать».

Но что ты будешь делать дальше? Скажешь себе: «Я не буду узнавать осознанность! Нет, это не она! Нет, это что-то другое! Нет, я не позволю снова себя обмануть»? И ум тут как тут! Он снова вернулся — естественно, через другую дверь.

Не пытайтесь узнавать и не пытайтесь отказываться от узнавания.

Ты говоришь: «Это состояние следует только переживать…»

Кто собирается его переживать? И что значит «только переживать»? Пытаясь его переживать — даже называя это «только переживать», — вы создаете разделение между собой и этим состоянием. А любое разделение между состоянием и вами позволяет вернуться уму.

Просто поймите все это и окончательно забудьте об узнавании, неузнавании, переживании и не-думании. Забудьте обо всем этом. Когда оно приходит, наслаждайтесь; когда оно уходит, наслаждайтесь. Когда оно приходит, проживайте его; когда его нет, проживайте его отсутствие. Не поднимайте шума вокруг его присутствия или отсутствия. Оставайтесь тихим, спокойным и собранным, как будто это вообще не имеет никакого значения.

Сознательны вы или нет, вы один и тот же. Если вы отдаете предпочтение сознательности, если вы говорите, что сознательность лучше бессознательности, тогда трудности неизбежны. Каждый раз, когда вы будете становиться сознательным, ваш ум исподволь будет за это цепляться, а цепляние само по себе удерживает ум. Ум живет за счет цепляния.

Вы должны научиться одному: проживать каждое мгновение таким, каково оно есть, не требуя его противоположности, не цепляясь за него, но и не отталкивая. Когда вы в мрачном расположении духа, отдайтесь ему целиком, не тревожьтесь из-за этого. Что плохого во мраке? Он по-своему красив: он такой бархатистый, в нем есть своя глубина. Живите им, любите его, наслаждайтесь им! Напитайтесь им как можно больше. Корни нуждаются в темноте, они не могут без нее расти. Поэтому позвольте своим корням ею напитаться. А на залитых солнцем вершинах позвольте расцвести своим цветам. Наслаждайтесь и ими. Цветы принадлежат вам в той же мере, что и корни, — ваше и то и другое.

Я из собственного опыта знаю, что жизнь нужно исчерпать целиком, все ее стороны. Да, включая даже самые темные ее стороны — они вносят свою лепту в богатство жизни.

Каждый раз, проводя разделение — «это хорошо, а это плохо», «это должно быть, а этого не должно быть», — вы создаете себе трудности. Жизнь — единое органическое целое. Спите ночью, просыпайтесь днем. Не желайте, чтобы ночь стала днем; не желайте, чтобы день стал ночью.

Ринзай прав, когда он говорит: «Когда я голоден, я ем, а когда я хочу спать, я засыпаю. В этом вся моя садхана, больше я ничего не делаю».

Именно это я и говорю своим саньясинам. Когда вы бессознательны, в этом нет ничего плохого; когда вы сознательны — в этом тоже нет ничего особенного. Приблизьте эти состояния друг к другу настолько, чтобы они до конца уравновесились, и ум исчезнет. Не нужно ничего узнавать, не нужно ничего превозносить, не нужно чувствовать ни эгоизм ни возвышение; не нужно этим кичиться.

И в тот миг, когда ум уходит навсегда, все становится богом, все становится божественным, все — блаженство, все — благословение.

Третий вопрос

Ошо,

У меня в жизни всего одна мечта: достичь физического бессмертия. Ты можешь помочь мне ее осуществить? Быстротечность жизни мне невыносима.

Медитируйте на три афоризма Мерфи.

Первый: «Если бы жизнь была ложем из роз, некоторые люди не были бы счастливы до тех пор, пока у них не началась аллергия».

Что плохого в том, что жизнь быстротечна? Представьте себе поцелуй с женщиной, который длится вечно… Только представьте себе это — вечный поцелуй! Бежать некуда. Чем плох поцелуй? Поцелуй должен быть быстротечным, лишь тогда он красив.

Я слышал рассказ о мусульманском правителе, жена которого влюбилась в раба. Правитель так разозлился, что захотел придумать такое наказание, какому не подвергался еще ни один смертный. Он спросил своих мудрых советников…

Один старик сказал:

— Сделай вот что: привяжи их к столбу на двадцать четыре часа и прикажи им заниматься любовью.

— Что? Какое же это наказание? — удивился правитель.

— Последуй моему совету, и сам увидишь, что будет, — ответил мудрец.

И действительно, наказание получилось невиданным. Влюбленным приказали раздеться, приковали к столбу и заставили заниматься любовью на виду у тысяч зевак. За двадцать четыре часа многое произошло; сутки длятся долго. От них стало дурно пахнуть, они испражнялись — ведь деваться некуда. Это было отвратительное зрелище, и тысячи людей смотрели… Через двадцать четыре часа их освободили, и, говорят, они разбежались в разные стороны и ни разу в жизни больше не виделись. Они были сыты друг другом!

Что плохого, если жизнь проходит? Святые вас отравили. Цветы должны быть недолговечными, если только они не сделаны из пластика. Жизнь прекрасна именно недолговечностью: вот она есть, а в следующий миг ее уже нет. В этом ее красота.

Вам нужны красивые мужчины и женщины из пластика? Они будут бессмертными. Рано или поздно наука доведет вас до этой беды: постепенно все органы тела один за другим можно будет заменить пластиковыми суррогатами. Вы будете жить, но в пластиковом теле; а пластик самый долговечный на свете материал. И ваши органы всегда можно будет заменить новыми. Если что-то случится с рукой, вы пойдете в мастерскую, в гараж, и вам ее тут же заменят. Захотелось сменить голову — вы идете на рынок, выбираете себе новую и меняете. Достаточно отвинтить несколько болтов, потом прикрепить новую голову — и все! Можно сделать и сердце из пластика. Кровь станет бесполезной, ее можно заменить искусственной. Все можно сделать искусственным.

Во многих отношениях это будет хорошо: тело не будет потеть — ведь никто никогда не слышал, чтобы пластик потел. Вам больше не будут нужны дезодоранты, мыло и прочая парфюмерия; и вы никогда не состаритесь — ведь пластик не стареет. Если что-то выйдет из строя — скажем, вы попадете в автокатастрофу или станете жертвой другого несчастного случая, — вам не придется жить с искалеченным телом. Любые органы всегда можно будет заменить, они будут продаваться повсюду.

Жизнь будет вечной, но будет ли она красивой? Будет ли она счастливой? Я так не думаю. Я люблю жизнь такой, какая она есть; поэтому, пожалуйста, не задавайте мне глупых вопросов. Я не вижу никакой необходимости в физическом бессмертии.

Бессмертна ваша душа! Вместо того чтобы искать физическое бессмертие, ищите душу. Но находятся глупцы, у которых не выходит из головы мысль о бессмертии.

Философия Шри Ауробиндо получила мировую известность по той простой причине, что он рассказывал ученикам о возможности физического бессмертия. Когда он умер, ученики не могли поверить в его смерть. Один из моих друзей, который присутствовал тогда в его ашраме, рассказал мне позднее, что смерть Шри Ауробиндо держали в тайне три дня, поскольку она казалась невероятной. Когда спросили Мать, она ответила: «Он в глубоком самадхи. Это не смерть. Как он может умереть? Он физически бессмертен». Но через три дня, когда у тела появился запах, его пришлось похоронить.

Тогда они стали верить в бессмертие Матери. Однажды и Мать умерла. Теперь эти идиоты верят, что они оба отправились в иной мир за новыми тайнами и скоро придут, скоро вернутся. Они надеются, что их учителя вернутся назад с тайной о вечной жизни!

Достаточно того, что душа бессмертна. Нет никакой необходимости в бессмертии тела. В сущности, семидесяти лет жизни достаточно, чтобы насладиться; достаточно, чтобы пострадать; достаточно, чтобы обрести понимание; достаточно, чтобы его потерять. Семидесяти лет достаточно для чего угодно. И если вы будете всецело отдаваться тому, что вы делаете, за семьдесят лет вы сможете понять всю абсурдность телесного бытия. Вы не станете просить о бессмертном теле, вы спросите, как избавиться от всей этой канители с многократным рождением и умиранием, как избавиться от колеса жизни и смерти.

Второй афоризм Мерфи: «К бессмертию стремятся миллионы людей, не знающих, куда себя деть дождливым воскресным днем».

А вы меня спрашиваете: «Ошо, ты можешь помочь мне ее осуществить?»

Третье высказывание Мерфи гласит: «Наилучший способ заставить свои мечты сбыться — это проснуться».

Четвертый вопрос

Ошо,

Как мог Дионисий, просветленный, быть епископом в культивирующей чувство вины организации? Как ему удавалось без душевной раздвоенности, не идя на компромисс, носить маску перед людьми — например, когда ему приходилось исполнять глупые приказы своего архиепископа?

Нужно понять одно важное правило: просветленный становится идеальным актером! Он не деятель, он просто актер. Он ничего не делает, но великолепно играет свою роль. Вся жизнь для него не более чем спектакль, поэтому нет и речи о компромиссе, разделении, раздвоенности, шизофрении, когда говоришь одно, а делаешь другое. Он остается неделимым, потому что жизнь для него становится игривой; просветленный перестает быть серьезным.

Ты слишком серьезно к этому относишься — отсюда и вопрос. Он вызван твоей серьезностью. Ты не знаешь, что такое игривость.

Просветленный может быть абсолютно игривым в любой ситуации; ни одна ситуация не может его смутить. Он может быть членом организации, культивирующей чувство вины, но он не будет поощрять это чувство и не будет содействовать развитию этой организации; более того, он будет саботировать ее работу изнутри. Этим и занимался Дионисий, и ему это прекрасно удавалось: он саботировал всю христианскую глупость — изнутри.

Существует два пути: либо вы боретесь извне, либо изнутри. И, по-моему, Дионисий выбрал верный путь. Если бы Иисус избрал этот же путь, ему бы удалось полностью разрушить религию евреев, но поскольку он боролся извне, он не смог изменить иудейскую традицию. Конечно, он смог убедить нескольких людей: он помог некоторым из них выйти из рядов этой организации.

Дионисий не серьезен. Ни один из просветленных не серьезен и не может таким быть.

Говорят, что, достигнув просветления, Бодхидхарма начал смеяться и не останавливался несколько дней. В конце концов, его спросили: «Что с тобой? Ты сошел с ума? Перестань смеяться!»

Он ответил: «Очень трудно перестать смеяться, потому что теперь я понимаю, как все это нелепо!»

«Что нелепо?» — спросили люди.

Вы удивитесь, узнав его ответ. Он сказал: «Нелепо пытаться достичь просветления, потому что каждый рождается просветленным! С самого начала мы просветленные, но все время пытаемся этого достичь. Вот что нелепо».

Пытаться достичь того, что у нас уже есть, — самое абсурдное занятое в мире. Как вы можете этого достичь? Если вам это не удается, то не потому, что просветления достичь трудно, а потому, что оно у вас уже есть. Вы обречены на провал. Рано или поздно, потерпев много раз неудачу, вы поймете, в чем тут дело. Все зависит от вашей твердолобости. Если вы очень твердолобы, это может занять многие жизни, если не очень, это окажется проще. Тогда вы сможете довольно скоро увидеть: «Я уже совершенен» — и откажетесь от всех усилий им стать.

После этого человек начинает наслаждаться жизнью, где бы он ни был, кем бы он ни был. Если он был сапожником, он остается сапожником. Якоб Беме чинил обувь и продолжал чинить обувь. Кабир был ткачом и остался ткачом. Гора был горшечником и остался горшечником. Райдас был сапожником и остался сапожником.

Так уж вышло, что Дионисий был епископом.

Мерфи пишет: «Никогда не поклоняйся авторитетам, но всегда снимай перед ними шляпу».

Этим он и занимался всю свою жизнь.

В Москве проводилось собеседование с кандидатами на правительственную должность. Каждому из них задавали вопрос: «Сколько будет дважды два?» И все отвечали: «Четыре!»

А один из кандидатов ответил: «А сколько вам нужно?»

Он и получил должность.

Я бы назвал такого человека просветленным! Жить в России и говорить, что дважды два — четыре, это глупость, глупость чистой воды. Должно быть, этот человек был просветленным. Я не знаю его имени, и это неважно. Он сказал: «А сколько вам нужно? Какая разница? Я готов играть по вашим правилам. Игра есть игра. Вы устанавливаете правила, а я играю!»

Ты говоришь: «…ему приходилось выполнять глупые приказы своего архиепископа».

Конечно, он осознавал их глупость и все же их исполнял.

Группа ковбоев сидит вокруг костерка в ожидании обеда. Повар, грязный, небритый коротышка, берет в руки ложку и произносит:

— Первый из вас, кто начнет возникать по поводу жрачки, будет завтра сам ее готовить!

Он разливает по тарелкам свою бурду, и ковбои молча приступают к еде.

— Боже мой, на вкус так это просто дерьмо! — воскликнул было один из едоков, но тут же вспомнил об угрозе повара. — Но это дерьмо просто превосходно!

— Вы когда-нибудь отклонялись от партийной линии? — спрашивает чиновник у члена партии.

Отвечающий белеет от страха и горячо протестует:

— Нет, нет и еще раз нет! Я всегда отклонялся вместе с линией партии!

Просветленный становится актером. Я не думаю, что Дионисий испытывал какие-то затруднения, скорее всего, он наслаждался этим театром.

Два солдата армии ГДР охраняют Берлинскую стену.

— Что ты думаешь о нашем политическом строе? — спрашивает первый.

— То же, что и ты!

— В таком случае мне придется тебя арестовать!

Наверное, ему было немного трудно, мне понятно это. Легче оставаться свободным, как я: свободным от любых религий, свободным от любых политических идеологий, свободным от любого рода философий. Мне совершенно не нужно волноваться о том, чтобы приспосабливаться к каким-либо априорным идеям, мне не нужно согласовывать свои взгляды со взглядами других. Мне легче.

Почему я выбрал этот путь? Причина в том, что у меня не очень хорошая память. Я не помню, что говорил вам вчера, и не могу быть последовательным — для этого нужна хорошая память. Чтобы врать, нужна хорошая память, а у меня ее нет, и я постоянно все забываю. Но меня это не беспокоит, потому что я совершенно не заинтересован в последовательности. Противоречивость — одно из свойств моего послания, потому что, если вы хотите превратить полярные противоположности во взаимодополняющие элементы, вам придется принять противоречия.

Дионисий выбрал трудное занятое. Ему все время приходилось помнить, что такое христианская идеология, что говорят догматические богословы, что говорится в Символе Веры, что написано в Библии, что говорили все остальные святые. Он выбрал действительно трудный путь, но, должно быть, этот путь нравился Дионисию, ведь никто не принуждал его оставаться епископом. Он мог бы отказаться от этой деятельности.

Но одно можно сказать определенно: внутри он не был разделен.

Ты спрашиваешь: «Возможно ли, чтобы Дионисий, просветленная личность, согласился быть епископом в организации, которая культивирует чувство вины?»

Он хорошо с этим справлялся.

«Как ему удавалось без душевной раздвоенности носить маску перед людьми?»

Если вы знаете, что играете роль, то это не трудно. Трудности возникают, как только вы начинаете идентифицировать себя со своей маской. Если вы играете роль, то вы просто играете, это только маска. Вы не она; вы — свидетель. Вы наблюдаете за собой так же, как и за другими актерами.

Вот что я предлагаю каждому: если вы находитесь в мире игры — я знаю, что среди вас есть актеры, — если вы актер, играйте на сцене так, как будто это настоящая жизнь, и вы станете непревзойденным актером. А если вы находитесь в жизни, живите так, как будто вы актер, и вам не будет равных среди живущих.

Возможно, Дионисий временами кричал, иногда ему хотелось бунтовать, но он делал это не публично.

Покупатель заходит в зоомагазин и говорит:

— Мне нужна самка попугая.

— У нас есть только эта, — отвечает владелец магазина, показывая на попугая заурядной наружности.

— Сколько она стоит? — спрашивает покупатель.

— Всего пятьдесят долларов, сэр.

— Что?! Все остальные птицы стоят в два раза дешевле. Почему эта маленькая птичка такая дорогая?

— Это единственная самка попугая, которая несет квадратные яйца, — произносит владелец.

— Квадратные яйца? Вот это да! Но на самом деле меня больше интересует попугай, который умеет говорить.

— Как же, — отвечает владелец. — Она еще и говорит. Совсем немного, правда, но говорит.

— И что же она говорит?

— Время от времени она говорит «Ой!»

Должно быть, Дионисий время от времени тоже говорил «Ой!», потому что нес квадратные яйца! Но, вероятно, ему это нравилось. Никто не заставлял его быть епископом, он сам выбрал эту работу.

Поэтому, пожалуйста, не тревожьтесь о нем. Он прожил замечательно красивую жизнь, он умер замечательно красивой смертью и оставил после себя прекрасный труд. И я не думаю, что в какой-нибудь другой ситуации он был бы более счастлив. Он великолепно сыграл свою роль. Не беспокойтесь о нем, беспокойтесь лучше о себе.

Женщина приходит к психиатру и рассказывает о своей проблеме.

— Помогите моему мужу. У него галлюцинации: он думает, что он лифт!

— Пришлите его ко мне, — отвечает психиатр, — и я попытаюсь привести его в порядок.

— Ну что вы, это невозможно, — отвечает посетительница. — Он скоростной лифт. Он не останавливается на вашем этаже!

В лечении нуждается жена, а не муж, но она беспокоится о муже!

Пожалуйста, не беспокойтесь о других. У вас самих достаточно причин для беспокойства. Но люди пытаются волноваться за других; так они отвлекаются от своих собственных тревог. Это способ опьянить себя великими проблемами.

Какое вам дело до Дионисия? Никакого: вы с ним никак не связаны. Или вы думаете, что вас с этим беднягой связывает кровное родство? Он был католическим епископом и женат никогда не был, разве что оставил пару-тройку незаконнорожденных детей! Я не знаю… Не беспокойтесь о нем, беспокойтесь лучше о себе. Относитесь к жизни легко, любовно, игриво, несерьезно. Серьезность — это болезнь, величайший душевный недуг, а игривость — признак превосходного здоровья.

Пятый вопрос

Последний вопрос… серия очень серьезных вопросов.

Ошо,

Как бы вы назвали индийца с половиной мозга?

Счастливчиком!

Шестой вопрос

Ошо,

Как занять индийца на весь день?

Дайте ему бумажку, на каждой стороне которой написано: «Смотри на обороте».

Седьмой вопрос

Ошо,

Почему индийцы все время прогуливаются группами по трое?

Обычно один из них умеет читать, другой — писать, а третьему просто нравится компания интеллектуалов.

Восьмой вопрос

Ошо,

Что находится у индийца в черепной коробке?

Клочок бумаги с надписью: «Мозг».

Девятый вопрос

Ошо,

Каковы три характерные составные части всех индийских правительственных программ?

Начало — посредственность — бесконечность[3].

Десятый вопрос

Ошо,

Как заставить индийца рассмеяться в понедельник?

Рассказать ему в пятницу анекдот.

Достаточно на сегодня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.