Сокровище старого еврея

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Сокровище старого еврея

Может быть, этим рассказом мне удастся хоть как-то загладить свою вину перед одним уже давно умершим человеком. Прошло уже 40 лет, а мне все еще является призрак старого еврея, ищущего свое сокровище.

В те времена у правоверных евреев в Галиции было принято прикреплять на входной двери на двух металлических кронштейнах стеклянную трубочку наподобие термометра и вкладывать в нее бумажку с изречением из Торы — священной книги иудеев. Во время Первой мировой войны я оказался в маленьком галицийском городишке и был направлен на постой к одному богатому еврею, Лейбу Нусбауму. Однажды зимним вечером мы с моим шофером сидели у камина. Пока мой водитель с огромным удовольствием попивал водочку, выставленную хозяином дома, я читал «Фауста» из библиотеки Нусбаума. С линии фронта, проходившей неподалеку, доносилась артиллерийская канонада. Там, видно, шел серьезный бой, а мы пока что сидели в тепле и уюте, радуясь короткой передышке.

Совершенно неожиданно моему водителю, возбужденному обильными возлияниями, пришла в голову идиотская идея вынуть из стеклянной трубочки изречение из Торы и вставить вместо него неприличную цитату из Гёте (речь идет о высказывании Гётца фон Берлихингена: «Можешь поцеловать меня в зад…» — Прим. пер.). Вина моя состояла в том, что я не препятствовал этому безобразию!

Как только водитель сотворил эту пакость, дверь резко растворилась, и в дверном проеме появилось искаженное ужасом лицо Лейба Нусбаума. Заикаясь от страха, он произнес: «У Шлоима Мандеса недалеко отсюда шальным осколком снаряда сорвало священное изречение из Торы, и тут же его хватил удар… Бедный Шлоим». И тут у него изо рта пошла пена, и он упал без сознания.

Я как зачарованный взглянул на стеклянную трубочку у нашей двери, ярко освещенную светом из комнаты — ведь там было не что иное, как классическая цитата из Гёте…

Не успел я до конца осознать, что же в действительности произошло, как совсем рядом с нашим домом разорвался снаряд, причем — как и у Шлоима Мандеса — с нашей двери тоже сорвало стеклянную трубочку с пресловутой цитатой! Итак, вокруг дома разрывались один за другим снаряды, а в доме полуживой от ужаса хозяин как заведенный повторял заплетающимся языком одну и ту же фразу: «Тора — ее сорвало с двери! Он наказал меня, мой Непеш (Ангел-хранитель). Мое сокровище, мой клад!» Вдруг он поднялся во весь рост и потребовал отправиться на поиски бумажки с изречением из Торы, потому что, как он объяснил, на обороте он начертил подробный план некогда зарытого им клада. Но дело-то было в том, что водитель бросил бумажку с изречением в огонь, так что поиски наши ни к чему не привели. Вскоре несчастный Лейб Нусбаум, рыдая и заливаясь слезами, скончался.

Прошли годы, война давно закончилась. Однажды тихой весенней ночью я, гуляя по Леопольдштадту, увидел идущего мне навстречу польского еврея в кафтане и с пейсами. Приглядевшись, я к своему немалому удивлению заметил, что его ноги не касались земли — он просто парил достаточно низко над землей! Поравнявшись со мной, он взглянул мне прямо в глаза, и я в страхе отпрянул — это был покойный Лейб Нусбаум… Лицо его было точно таким же, как в его смертный час — искаженное неописуемым ужасом. Раскрыв беззубый рот, он прохрипел несколько слов на иврите, кончавшихся фразой: «Священная Тора, мое сокровище, мое проклятие. Будь проклят».

Я вознес краткую, но истовую молитву своему Ангелу-хранителю, попросив у него успокоения для несчастного еврея, и ужасный призрак исчез.

Хотя я и был «старым оккультистом», все же эта встреча глубоко потрясла меня, ведь я же подло поступил с Лейбом Нусбаумом, не помешав своему водителю совершить его мерзкий поступок. Кстати, водитель недолго прожил после своего «геройского поступка»: через несколько дней он погиб там же, в Галиции, и я сам похоронил его.

Читая или слушая сообщения очевидцев о происшествиях такого рода, всегда нужно учитывать субъективный фактор, так сказать, индивидуальную окраску этих свидетельств. Например, описания случаев так называемых «экскурсий»: то есть одно— или многократные выходы из физического тела в деталях могут значительно отличаться одно от другого. Однако все они в основном совпадают в известных ключевых моментах. А отсюда можно сделать весьма полезные выводы о том, что это действительно имело место, о предпосылках, необходимых для подобного процесса, а также об изменившихся условиях существования «флюидного человека». На основании всех описанных в этой книге сообщений очевидцев, а также из иных сообщений подобного рода можно без труда сформулировать ряд закономерностей, общих для всех «экскурсий» флюидного тела. Итак, все свидетельства имеют следующие общие черты:

1. удивление при виде собственного тела, которое к тому же можно наблюдать под разными углами зрения;

2. (якобы) неописуемое ощущение счастья, вызванное чувством невесомости и способностью совершенно свободно передвигаться в пространстве;

3. наличие полного сознания своего собственного «я» и ясность мышления.

Далее, в подавляющем числе всех подобных случаев очевидцы констатируют следующее:

4. прозрачность и проницаемость (несопротивляемость) материальных предметов — вплоть до кирпичных и каменных стен;

5. наличие связующей «нити» между флюидным и физическим телом;

6. передвижение в пространстве со «скоростью мысли»;

7. невозможность подать какой-либо знак окружающим, с тем чтобы тебя заметили.

Уже пункты с 4 по 6 позволяют сделать заключение о том, что:

а) окутанный тайной «потусторонний мир» в пространственном отношении начинается уже в этом мире;

б) в этом «потустороннем мире», очевидно, действуют иные законы природы, а следовательно, имеют место иные условия существования, нежели на физическом уровне бытия.

И удивляться тут, по-моему, нечему. Обратимся, к примеру, к космонавтике: в космосе законы природы действуют несколько иначе, чем на Земле, — достаточно вспомнить невесомость.

Явления двойников и выходы личности из физического тела, засвидетельствованные бесчисленное количество раз, так типичны и выразительны, что нет ничего логичнее, чем предположение о продолжении нашей жизни непосредственно после физической смерти и наличии «потустороннего мира». Можно, конечно, попытаться обесценить подобные свидетельства, заявив, что рассказчикам все это привиделось под влиянием болезни, обмана чувств, что все это плод их больной фантазии или истерии… короче, что все эти свидетели были «не в себе» и поэтому их нельзя принимать всерьез. Конечно, можно абсолютно все поставить под сомнение, подчеркнутое выпячивание скептицизма даже придает тому, кто сомневается, некоторую личную пикантность. Но толку от этого нет никакого. Дюпрель, без сомнения, прав, говоря: «Скептицизм не относится к тем вещам, которые становятся тем лучше, чем дольше их практикуют. Лишь то сомнение критически разум-но и оправданно, которое способно остановиться в надлежащей точке». Нельзя считать сверхчувственное невозможным потому, что оно никак не соответствует нашему житейскому опыту и мировоззрению, которые мы сами себе сформировали или которому нас обучили в школе. И если нам приходится констатировать, что наши попытки объяснить непонятное оказываются несостоятельными, то не лучше ли вспомнить нашего великого Гёте, сказавшего по этому поводу такие мудрые слова: «Подобные вещи не требуют объяснений; довольно того, что они истинны!»

А теперь — с этой точки зрения — дополним ряд уже приведенных свидетельств очевидцев несколькими случаями, в которых имела место способность к расширенному восприятию.

«В следующем случае, — пишет д-р Маттизен во втором томе своего основополагающего труда «Жизнь личности после смерти», Берлин, 1936 («Das pers?nliche ?berleben des Todes»), — к явлениям обычной экскурсии (выхода из физического тела) присовокупилось явное ясновидение на расстоянии». Само сообщение исходило от священника Реформаторской церкви Л. Ж. Бертрана (L. J. Bertrand), совершившего групповое восхождение на горную вершину. Во время восхождения он отделился от группы и присел отдохнуть на краю горного склона. Внезапно его охватило что-то вроде паралича: он даже не смог выбросить горящую спичку, от которой собрался, было, прикурить сигару, и спичка, догорев, обожгла ему пальцы. Бертран подумал, что у него случился приступ «снежного сна», чувствуя, как постепенно немели его руки и ступни, затем локтевые суставы и колени, тело до пояса, голова, и, наконец, ему показалось, что сама жизнь из него уходит. Он не считал себя умершим, ясно осознавая, что парит в воздухе как воздушный шар. «Взглянув вниз, я с удивлением увидел свое собственное тело с мертвенно-белым лицом. Странно, подумал я — там внизу мертвое тело, в котором я жил и которое я называл своим «я»…»

В руке своего «трупа» он увидел сигару и стал размышлять над тем, что скажут его спутники, обнаружив мертвое тело. И тут ему — непонятно каким образом — стало ясно, что они пошли по тропе, идти по которой им ни в коем случае не следовало, и что сопровождающий их инструктор тайно выкрал часть провианта, предназначавшегося для всей группы. Священник почувствовал, как неведомая сила потащила его вниз, в собственное тело, причем сознание его пришло в полное смятение и хаос, то есть в полную противоположность к состоянию необычайной ясности, испытанному им за мгновения до этого. Когда к нему вернулось сознание, он увидел собравшихся вокруг него спутников, которые приводили его в чувство. Он тут же обвинил их в обмане (ведь они без его ведома изменили маршрут), а инструктора — в воровстве. Тот перепугался так, будто увидел перед собой самого дьявола, и дал деру, позабыв про полагающееся ему вознаграждение.

А вот статья из журнала «Лайт» («Light») 1917 года: некая миссис М. С. из Эдинбурга, считавшаяся хорошей сиделкой, хотя и не имевшей специального образования, однажды сидела у постели больной шестилетней девочки, мать которой (звали ее Нелли) совершенно забросила и запустила больного ребенка. Вдруг лицо тяжело больной девочки осенилось улыбкой, причем вся комната, казалось, наполнилась светом. И тут сиделка увидела над кроватью полупрозрачную фигуру другой девочки, которую умирающий ребенок сразу окликнул: «Лили!» (так звали ее ранее умершую сестренку). В это время из головы больной девочки стал подниматься туман, принимавший ее собственные очертания. Фигурка уже довольно сильно уплотнилась, как вдруг в комнату вошла мать умирающей девочки. Оба флюидных образа мгновенно исчезли, и «туман» возвратился в тело больного ребенка; лицо, только что излучавшее радость, вновь исказилось страданием. Но когда мать по настоянию сиделки вышла из комнаты, обе туманные фигурки появились вновь, больная девочка умерла, и обе сестрички исчезли из глаз миссис С.

А вот что произошло с одной женщиной-врачом, которая пожелала остаться неназванной. Далее — в пересказе Сары А. Ундервуд (Sara A. Underwood).

«Поняв, что жить больному оставалось считанные часы, я стала раздумывать над тем, как подготовить к этому его близких. Внезапно я ощутила чье-то присутствие рядом с собой. Оглянувшись, я замерла, будто пораженная молнией: прямо перед собой я увидела этого самого больного собственной персоной, который только что скончался. Этот призрачный образ, казалось, не замечал моего присутствия; а его взгляд — ошеломленный и испуганный — был направлен на его собственный труп. Я тоже быстро взглянула на неподвижно лежащее мертвое тело. Когда я снова оглянулась, призрака уже не было. Но у меня осталось твердое убеждение в том, что я присутствовала при расставании души с телом».

О другом виде восприятия собственного тела, произошедшего в 1957 году после удара молнией, рассказывал Оттмар Хесс (Ottmar Hess). «Непогода застала нас в чистом поле. Надвигалась гроза. Спрятаться от ливня было некуда, кроме как в низкорослом кустарнике. Гремел гром, дождь лил все сильнее. И тут… я помню только яркую вспышку. На несколько секунд я потерял сознание, а затем, придя в себя, испытал чувство необычайной легкости. Совершенно не чувствуя собственного тела, я тем не менее находился в полном сознании и в состоянии невесомости. Тут снова возобновилась гроза, про которую я совсем позабыл.

Будто сквозь какую-то пелену я увидел своих спутников, прятавшихся в кустарнике, а рядом на земле лежало чье-то неподвижное тело. Я чуть не расхохотался, подумав, что это какой-то фокус: дело в том, что на земле лежал я сам — костюм, ботинки, все было мое… У меня совершенно исчезло ощущение времени. Я не то стоял, не то парил низко над мокрой землей среди кустарника и был, скорее, удивлен, чем испуган своим состоянием. Время от времени я пытался разглядеть хоть что-нибудь вдали, насколько это позволяла пелена, стоявшая у меня перед глазами». От удара молнии у господина Хесса, очевидно, пострадала способность к внутреннему, «духовному» зрению. «Я заметил приближение чего-то темного. Мои спутники замахали руками. К ним кто-то подошел, но разговора я не слышал; да я и не стремился ничего расслышать, потому что от чувства необычайной легкости я впал в некое подобие радостного транса.

В это мгновение внутренний голос велел мне подать какой-то знак своим спутникам, и я заговорил с ними. Но они меня не слышали. Я попытался привлечь их внимание жестами, подошел к ним вплотную, но они прошли сквозь меня словно сквозь воздух! Тут я уже не на шутку испугался. Ведь как мне было известно из подобных описаний, все происходившее означало, что я умер. Мое тело подняли и понесли через луг к темному предмету, в котором я теперь узнал автомобиль. Меня (т. е. мое тело) осторожно положили в машину, и она быстро поехала. Машина остановилась, «меня» вынесли из нее и уложили на диван. Какой-то человек делал моему телу массаж сердца и искусственное дыхание. Я тем временем стоял рядом, с любопытством ожидая, чем же все это кончится. Внезапно возникло ощущение, что меня охватывает паралич, сознание затрепетало и — как я ни старался его удержать — исчезло…

Медленно приходя в себя, как после глубокого наркоза, я прежде всего вспомнил, что меня ударило молнией. С большим трудом я начал осваиваться с окружающей меня действительностью. Свинцовая тяжесть давила на мой мозг — полная противоположность пережитому мной состоянию невесомости… Наконец меня настолько привели в чувство, что я полностью осознал, где я нахожусь, а затем мне уже не составило особого труда вернуться к земным ощущениям и мыслям. После всего этого для меня стало ясно одно: в потустороннем мире все точно так же, как в этом, только там отсутствует сила земного притяжения».

А вот еще одно происшествие, о котором довольно долго вспоминали в Рио-де-Жанейро: в 1858 году семья из Эльзаса — отец, мать и ребенок — отправились на пароходе в Рио, где собирались присоединиться к своим землякам. Однако незадолго до конца плавания женщина заболела и умерла. За день до смерти она упала в обморок, а очнувшись, сказала мужу: «Теперь я спокойна за судьбу сына. Я была в Рио (на самом деле она там никогда не была) и встретила нашего друга Фрица — плотника. Он как раз стоял на пороге дома. Я показала ему ребенка. Когда вы прибудете на место, он наверняка его узнает и поможет ему». Днем позже она умерла. Мужа поразили ее слова, но он не придал им должного значения.

Однако после выяснилось, что как раз в день и час, когда женщина была без сознания, Фриц, плотник из Эльзаса, стоя в дверях своего дома в Рио, увидел приближающуюся к нему женщину, которая, умоляюще глядя на него, протягивала к нему маленького ребенка. Женщина была сильно исхудавшей, но Фриц все же узнал в ней Лотту, жену своего земляка Шмидта; правда, его поразило то, что она выглядела как призрак…

Когда некоторое время спустя Шмидт сошел на берег с маленьким ребенком на руках, Фриц, встречавший корабль на пристани, сразу крикнул ему: «Я все знаю! Твоя жена умерла. Но до этого она была у меня и попросила позаботиться о малыше». Он назвал день и час, когда это произошло, — все точно совпало по времени с обмороком женщины.

Профессор Генрих Юнг (Heinrich Jung, 1740–1817) узнал о довольно редком явлении двойника из уст непосредственного свидетеля происшествия. Это был камергер королевского двора Швеции, барон Зульца (Sulza): около полуночи он возвращался домой из гостей. Дело было летом, когда ночи в Швеции такие светлые, что на улице можно читать. «Входя в наше имение, в воротах я встретил идущего мне навстречу отца. Он был одет, как обычно, в руке держал трость, которую сам когда-то вырезал. Я поздоровался, и мы, побеседовав довольно долго во дворе, вошли наконец в дом. Войдя в его комнату, я… увидел своего отца спящим в собственной постели! В тот же миг образ отца, сопровождавший меня, исчез. Вскоре отец проснулся и с удивлением взглянул на меня. «Слава Богу, Эдуард, — сказал он, — ты жив и здоров. Я только что видел страшный сон, будто ты упал в воду и тонешь». И он был прав, — добавил барон. — В тот вечер я ловил раков в реке, но оступился, и быстрое течение чуть было меня не унесло.

Доктор Бруно Винклер сообщал в журнале «Zeitschrift f?r Seelenleben» («Журнал о жизни души») от 15.10.1940 г. о случае, связанном со смертью генерала-фельдмаршала Гельмута фон Мольтке (Hellmuth von Moltke) (1800–1891). Его биограф Эккарт фон Назо (Eckart von Naso) подробно описал все происходящее: это случилось 24 апреля 1891 года в Берлине, когда два офицера-кавалериста, принц Макс цу Хоэнлоэ и граф Харальд фон Грёбен, выходили из здания Генерального штаба у Королевской площади. Находясь там в командировке, они, проработав весь день, решили пойти поужинать.

Завернув за угол здания, они увидели идущего им навстречу Мольтке. Встав по стойке смирно, офицеры отдали честь прославленному воину, а часовой взял «на караул». Но Мольтке молча прошествовал мимо, не отдав чести. Еще более странным было то, что фельдмаршал оказался без головного убора и шпаги, что для прусского военного было просто невероятным. А когда офицеры обернулись, чтобы взглянуть фельдмаршалу вслед, его уже не было. В это самое мгновение Мольтке ушел в вечность, скончался так же, как жил — тихо, скромно, в одиночестве… Кстати, следует заметить, что граф Мольтке был спиритуалистом и знал, что наша жизнь не кончается с физической смертью.

Как уже говорилось, выход флюидного тела из тела физического возможен также с помощью наркотиков или анестетиков (обез-боливающих средств). Лет сто назад при лечении или удалении зубов пациентов хлороформировали. И уже тогда появились первые сообщения о выходе флюидного тела вследствие воздействия наркотизирующих препаратов.

Дж. Ф. Хилл (J. F. Hill) рассказал о своей пациентке, семнадцатилетней девушке. Ей, прежде чем удалить зуб, дали хлороформ. Зуб успешно удалили, но пациентка все никак не просыпалась, что очень обеспокоило врачей. Когда же она наконец очнулась, то сказала, что все это время она находилась над своим физическим телом, видела его и окружавших его медиков, тщетно пытаясь заговорить с ними (то есть она говорила, но ее не слышали). Тогда она подумала, что умерла, и очень удивилась, что не предстала пред Божьим судом!

Когда писательнице, много путешествовавшей по Африке, Эдит Арчдейл (Edith Archdale), в Иоханнесбурге должны были сделать сложную стоматологическую операцию, она неоднократно требовала дать ей еще хлороформа, потому что никак не засыпала. «Вдруг я увидела себя стоящей рядом с креслом, в котором полулежало мое тело, и живо ощутила, что не хочу в него больше возвращаться».

Де Роша (De Rochas) пишет о некоем капитане по фамилии Вольпи, который рассказал ему следующее: «Шесть лет назад (дело было в 1883 году) я вдохнул хлороформ, чтобы ослабить судороги после операции по удалению почечных камней. И тут я с изумлением заметил, что мое «я», то есть моя душа и мой мыслящий разум, облаченные в телесную форму, находилось на расстоянии двух метров от моего тела. Мое «я» видело мое же тело неподвижно лежащим на кровати…»

В 1926 году в «Zeitschrift f?r Parapsychologie» известный в то время врач-невропатолог доктор Марциновски (Marcinowski) рассказал об одной больной, которой, привязав ее к кровати, собирались удалить два зуба. Вопреки всем опасениям эта трусливая женщина перенесла всю процедуру, не проронив ни звука, даже не пошевелившись. Только когда все было позади, «она закричала». Объяснение: «Пациентка, с детства отягощенная образованием собственных двойников, просто покинула свое тело и с интересом наблюдала за происходящим со стороны». Лишь вернувшись в свое тело, она ощутила боль, которую раньше не чувствовала…

Доктор Франц Хартманн (Franz Hartmann) утверждал, что под воздействием хлороформа он увидел себя стоящим рядом с зубоврачебным креслом, «в котором находилось мое тело. Причем я сам ощущал себя полноценной личностью, как это бывало в обычном состоянии. Я видел все предметы в кабинете и слышал все, что там говорилось. Но когда я попытался взять один из предметов со столика с инструментами, мои пальцы просто прошли сквозь этот предмет». Подобное случалось с доктором Хартманном неоднократно…

Подробное описание выхода флюидного тела во время хирургической операции Х. Дюрвилль (H. Durville) услышал от некоего Роже фон К. Этому господину дали наркоз и прооперировали его. Внезапно он увидел себя стоящим у окна какого-то большого зала: «За окном ярко светило солнце, я видел деревья и цветы… Все казалось мне очень знакомым, и все же я не мог вспомнить, что это было… Солнце было таким теплым, что мне захотелось выйти на улицу. Ступни моих ног не касались пола. Мое тело уже наполовину высунулось из окна. Я попытался за что-нибудь ухватиться, чтобы не упасть, но я и не падал. К моему величайшему удивлению я свободно парил в воздухе.

У стены, противоположной окну (в зале), у стола суетились человеческие фигуры. На столе лежало нечто, чего я сразу не смог распознать. Я подошел ближе. Казалось, никто меня не заметил. Несколько мужчин и две женщины, стоя у стола, внимательно рассматривали предмет, лежавший на нем. Один из мужчин с окровавленной рукой отложил в сторону скальпель. Я понял, что шла операция. «Что с пульсом?» — спросил хирург. «Пульс довольно слабый». «Тогда его нужно ускорить. Компресс, быстро!» Медсестра протянула ему компресс. Хирург вытянул руку, и она прошла сквозь меня! «Уберите эфир, у меня все готово. Бандаж!» Сестра передала ему бандаж прямо сквозь меня, причем я ничего не почувствовал!

Тот, кто лежал на столе, покрытый простыней, казался мне очень знакомым. Лицо было закрыто простыней, так что я не мог узнать его. С трудом, но я все же вспомнил, что врачи точно так же трудились надо мной. Тогда я попробовал опять приблизиться к окну, но у меня это не получилось».

Когда голову пациента открыли, рассказчик увидел его лицо. Оно показалось ему знакомым, но он не мог вспомнить, где его видел. Из этого можно сделать вывод, что способность к ясному узнаванию собственного тела не всегда имеет место. Разглядывая черты лица лежавшего на столе человека, господин фон К. постепенно убедился в том, что это тело, очевидно, принадлежит ему. «Тело постепенно приходило в себя, вздрогнули ресницы, и лицо исказила гримаса боли. Меня охватило непреодолимое желание завладеть этим телом. Тут произошло нечто странное: у меня было ощущение, будто это тело теснейшим образом связано со мной, будто оно — часть меня. Но вдруг у меня помутилось в голове, фигуры в зале исчезли, и я потерял сознание. Очнулся я, лежа в кровати и испытывая ужасные боли — последствия операции».

Известно, что у народов, ведущих первобытный образ жизни, шаманы с помощью окуривания, вдыхания паров определенных отваров или принимая отвары ядовитых растений, или разжевывая их, приводят себя в состояние так называемого транса и даже могут покидать собственное тело. В Индии и на Тибете то же самое достигается с помощью медитации. В настоящее время употребление сильных и сверхсильных наркотиков приняло размеры настоящей эпидемии. И то, что писал американский писатель Фитцхью Лудлоу (Fitzhugh Ludlow) еще в 1903 году, хорошо известно каждому современному наркоману, а именно — более или менее сознательный выход флюидного тела.

Однажды, накурившись гашиша и впав в горячку, он заметил, что «душа… покинула тело… Паря в воздухе, я смотрел вниз на свою прежнюю оболочку. Грудь вздымалась и опускалась, вены на висках пульсировали, щеки не побледнели». (Это, кстати, нехарактерно для «нормального» выхода; однако не следует из одного примера делать далеко идущие выводы.) «Мой дух сознавал, что обладает всеми человеческими способностями — разумом, чувствами, волей… и стоял все же в стороне. В этом состоянии ни один предмет вещественного мира не мог служить мне помехой. Сам себя я видел и мог себя пощупать, но одновременно знал, что невидим для обычных людей. Я мог проходить туда и обратно сквозь стены комнаты и сквозь потолок видел звезды. Это не было ни обманом чувств, ни сном… Какой-то голос велел мне вернуться в тело, сказав: «Тебе еще рано!» — И я вернулся назад».

Лудлоу подчеркнул, что случай этот уникальный, иными словами: как правило, вызвать полностью осознаваемый выход флюидного тела, покурив гашиша, не удается. Но доподлинно известно, что длительное употребление гашиша вызывает довольно стойкие повреждения мозга, как установили врачи из Дюссельдорфа с помощью электронных измерений токов мозга у ста пятидесяти молодых людей, регулярно употреблявших гашиш. Так что активировать с помощью наркотиков «шестое чувство» или вызвать «состояние невесомости» — занятие крайне опасное, да просто недопустимое, хотя находятся «специалисты», рекомендующие подобные «опыты».

Вызывает интерес замечание Лудлоу о том, что «некий голос» сказал ему: «Тебе еще рано!» Я не сомневаюсь в реальности события и вряд ли ошибусь, если предположу, что он услышал голос своего Ангела-хранителя. Ангел-хранитель сообщил, что ему еще не время покидать физическое тело и переходить в более высокое состояние. Как уже было сказано, все эти «выходы» из физического тела есть не что иное, как самое настоящее предвосхищение смерти. И если нам довелось испытать нечто внечувственное, вещий сон, видение, увидеть какой-то светлый образ (Hellgesicht) или пережить временный выход нашего подлинного «я» из земной оболочки, то это происходит ради одного. А именно, чтобы обод-рить и укрепить нашу вообще-то довольно слабую уверенность в том, что «за порогом» есть лучшая жизнь для тех, кто «старается и стремится» (старателен и целеустремлен). Однако это не избавляет нас от обязанности решать наши земные задачи и вносить свою лепту в то, чтобы земное бытие стало для всех более сносным.

Людям с ампутированными конечностями хорошо известно ощущение того, что ампутированная часть тела все еще при них. Человек с ампутированной рукой может пошевелить каждым пальцем на несуществующей кисти, безногий инвалид чувствует каждый палец отсутствующей стопы. Сомнамбулы и ясновидящие уже давно утверждают, что вместо несуществующей конечности они видят что-то вроде конечности-призрака. Магнетисты даже умеют снимать боли, которые инвалид чувствует в отсутствующей конечности (обычно их называют фантомными; исходя из собственного опыта, я могу это полностью подтвердить). Медики относятся к этим ощущениям «прежней целостности» как к «игре больного воображения» инвалидов, считая их «иллюзиями и галлюцинациями, причина которых в воспоминаниях и подспудном желании по-прежнему ощущать утраченные конечности». До поры до времени это утверждение звучало весьма научно, но не сейчас: разработанный русскими «метод Кирлиана» для визуализации флюидного тела (в Советском Союзе его называли «энергетически-биоплазменным телом») сделал утверждения медиков абсурдными. Однако до открытия этого метода приверженцев учения о флюидном теле мало кто слушал, хотя определенные происшествия и даже эксперименты подтверждали их правоту. В своей книге «Практическая магия» Жюль Лермина (Jules Lermina «Magie practique») описывает два интересных случая.

Одному хирургу пришлось ампутировать кисть руки своему другу, с которым на лесопилке случилось несчастье. После операции руку уложили в ящичек с опилками и закопали. Пациент потерял сон, говоря, что чувствует на ампутированной руке колкие опилки. К тому же один из пальцев, пробитый гвоздем, сильно болит. Жалобы пациента все усиливались, поэтому возникли опасения за его рассудок. Наконец врач решился откопать ящичек. Выяснилось, что один из пальцев действительно пробили гвоздем, когда ящик заколачивали. Гвоздь вынули, руку вымыли. Пострадавший, не зная об этом, тут же заявил, что гвоздь вынули, а руку вымыли, и что теперь ему стало гораздо легче.

Нечто похожее произошло с сотрудником фабрики по производству швейных машинок «Зингер». Ему тоже ампутировали руку, и он постоянно жаловался на судороги в пальцах, которых у него уже не было. После эксгумации руки выяснилось, что, когда руку закапывали, пальцы были так сильно сдавлены, что, будь они в таком положении на руке, это неизбежно привело бы к судорогам.

Тут мы сталкиваемся с так называемым феноменом реперкуссии, то есть с переносом болезненных ощущений флюидного тела на тело физическое. Реальность этого, казалось бы, магического явления была убедительно доказана еще экспериментами, проводившимися учеными де Роша и Дюрвиллем (в этой книге их опыты лишь кратко упомянуты, чтобы не спровоцировать бессовестных людей на их повторение). В США и Канаде еще на рубеже ХХ века ампутированные конечности стали сжигать, чтобы загодя избавить пациента от реперкуссивных болей. Правда, на время кремации конечности пациент должен находиться под наркозом, потому что иначе он будет испытывать такие же боли, как будто горит его живая плоть.

Уже упомянутого ранее С. Дж. Малдуна, еще ребенком, ударило током. Летним днем 1916 года он попытался убрать с дороги электрический провод, сорванный бурей. Мальчик схватил провод рукой, тут же потерял сознание и был отброшен на середину улицы. Малдун рассказывает:

«Я пришел в себя уже вне своего тела и увидел его лежащим на улице. Я чувствовал, как электричество с ужасающей силой текло сквозь меня, причиняя жуткую боль, хотя я стоял на расстоянии многих футов от моего физического тела, которое соприкасалось с проводом. Я был не в состоянии пошевелиться. Руки моего астрального (флюидного) тела закоченели, будто все еще сжимали провод, который лежал поодаль. Испытывая эти адские муки, я видел стоявших рядом мальчиков. Онемев от страха, они не смели коснуться моего тела. Я напрасно кричал им, чтобы они бежали за помощью, но они не видели меня и не слышали моих жалобных криков. Вдруг они как будто пришли в себя. Я видел, как они забегали что было сил, зовя на помощь. А я стоял беспомощный уже несколько минут, показавшихся мне годами. Наконец — слава Богу! — я увидел людей, со всех сторон бежавших к нам. Я очень надеялся, что кто-то из соседей освободит меня от мук. Среди прочих прибежали отец с сыном. Отец держал в руках топор и был обут в резиновые сапоги. Он наклонился, чтобы приподнять мое физическое тело, и, пока он это делал, я ощутил, что как бы снова вхожу в него и прихожу в сознание, а все соседи стоят вокруг и смотрят на меня. Все удивились, когда я вернулся «к жизни», как они говорили. Да и подоспевший врач, осмотрев меня, был поражен моим воскрешением, учитывая время моего контакта с проводом высокого напряжения. Все присутствующие думали, что я уже умер. Ведь после того, как я схватился за провод, прошло приблизительно десять минут до моего освобождения».

По всей вероятности, (ампутированная) флюидная конечность может материализоваться (уплотниться) до такой степени, что в состоянии заменить ее. Аббат Аннапье приводит подобные случаи в своих трудах. Он пишет: «Нужно согласиться с доктором Ришраном (Richerand) в том, что жизненная сила, или витальный принцип, оживляет каждую молекулу нашего тела, каждую отдельную систему органов. Таким образом, наряду с плотным материальным телом мы обладаем еще и флюидным телом, являющимся «оживляющим организатором» первого. Это флюидное тело еще и передает физическому мозгу все ощущения. И если у физического тела ампутируется какой-либо член, то флюидная часть соответствующего органа остается без изменений. Боли, ощущаемые пациентом после операции в ампутированном члене, совершенно реальны…» Аннапье продолжает:

«Я знаю некоторые случаи, когда отсутствующая конечность практически заменялась ее уплотнившимся флюидным эквивалентом… В одном случае речь шла о недавно прооперированной молодой девушке, которой ампутировали ногу выше колена. Однако, забывая о своем состоянии, она, встав с постели, шла по палате, будто обе ноги у нее были целы. Лишь когда ей испуганно кричали, чтобы она взяла костыль, девушка вспоминала о своем состоянии… А один врач рассказал мне об офицере, перенесшем точно такую же ампутацию, но который, тем не менее, мог дойти до середины комнаты, прежде чем замечал, что он забыл пристегнуть протез. Тут он сразу терял способность оставаться в вертикальном положении».

Такие уплотнения флюидного тела давно известны в парапсихологии как так называемые материализации, и, в конце концов, все явления двойников и призрачных «фантомов» — это не что иное, как эти самые материализации. У некогда всемирно известного женщины-медиума Эусапии Паладино (Eusapia Paladino) из Неаполя иногда — при свете дня — можно было наблюдать странный феномен «дополнительного создания»: у нее появлялась третья рука. Во время одного из экспериментов весной 1894 года в присутствии таких известных ученых, как профессора Ломброзо, Рише, Данилевский, д-р Добржицкий, д-р фон Шренк-Нотцинг и др., флюидная рука Эусапии оставила свой отпечаток на закопченной тарелке, стоявшей на столе, за которым внимательно наблюдали все присутствующие. Сама женщина-медиум была связана. Ни у кого из присутствующих, включая саму Эусапию, на руках не было следов копоти. А когда Эусапиа оставила такой же отпечаток обычной, физической рукой, то линии ладони оказались совершенно идентичными линиям флюидного отпечатка!

Некоторые подобные наблюдения вновь и вновь подтверждают одно и то же: явное наличие флюидного тела, способного отделяться от земного. Такое «отделение» может происходить при весьма различных обстоятельствах. Схематическое разделение этих обстоятельств на что-то вроде типичных групп в настоящее время едва ли возможно, так как число людей, пригодных для таких опытов, весьма невелико, да и официального признания исследования такого рода до сих пор не получили. Только если когда-нибудь закоренелая предвзятость наших ученых по отношению к паранормальным явлениям уступит место готовности к свободным от предрассудков исследованиям, можно будет надеяться на подлинный прогресс в тех областях науки, которые ранее считались «пограничными».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.