Оккультные изыскания «Аненербе»
Оккультные изыскания «Аненербе»
В целом работа общества «Аненербе» внутри СС велась только в двух направлениях. Оно могло заниматься идеологическими разработками и обучением, которые теоретически должны были вылиться в своего рода «секуляризованную религиозность». Практические научные результаты, полученные «Наследием предков», можно было использовать для формирования не просто элиты, а мировоззренческого авангарда национал-социалистического режима. Даже раскопки, начатые СС в 1938 году, не имели для «Аненербе» собственно археологической ценности. Все находки: посуда, украшения, остатки жилищ – использовались для утверждения новой картины мира.
Имеются многочисленные примеры того, как, базируясь на эсэсовской идеологии, «Аненербе» пыталось выстроить новое мировоззрение, которое в перспективе становилось обязательным для каждого эсэсовца. Начав с обучающих лекций и докладов, исследовательское общество Гиммлера постепенно перешло к изучению культовых форм и практик. Важнейшим инструментом для осуществления псевдорелигиозных обрядов СС должна была стать «сакральная символика», призванная укреплять «веру» эсэсовцев.
Но обрядность и символика всегда выражаются через какие-то материальные носители. Для эсэсовцев и лично для Гиммлера храмами «расы господ» должны были стать мегалитические сооружения.
Рис. 45. Перстень сотрудника «Аненербе»
В «Аненербе» мегалиты изучались и почитались как «каменные святыни» и места, где «живет вечность». В одной из статей, подготовленной для журнала «Черный корпус», утверждалось, что 6000 лет люди строили огромные каменные сооружения на месте захоронений, чтобы отдаленные потомки могли узреть величие предков: «Вечная цепочка, по которой от отца к сыну сквозь тысячелетия передавалась кровь нордической расы, находит свое сильнейшее выражение именно в этих древних надгробиях. Мегалитические постройки севера на самом деле не являются ничем иным».
Существовали специальные предписания, которые регламентировали поведение молодежи во время несения службы. Учитывая, что каменные мегалиты воспринимались эсэсовским руководством как святыни, молодежи надлежало чтить их и ухаживать за ними – наводить порядок и чистоту вокруг каменных сооружений. Делалось все возможное, чтобы молодежь не воспринимала эту вахту как туристический поход. Поэтому членам гитлерюгенда не рекомендовалось брать с собой еду и фотографироваться на фоне мегалитов.
И в настоящее время наука знает о дольменах, каменных кругах, мегалитических сооружениях не больше, чем во времена Гиммлера. Известно, что они стали распространяться по Европе где-то четыре тысячи лет назад, – то есть европейские мегалиты старше египетских пирамид. Структура этих каменных построек, их месторасположение наводят на мысль о существовании особого религиозно-астрономического культа. Английский Стоунхендж, ирландский Ньюгранж, дольмены в Скандинавии, сооружения в Испании, Португалии и на острове Мальта действительно можно воспринимать как памятники доисторической европейской религии. Однако древность построек и их распространенность указывают на то, что сами по себе эти загадочные каменные сооружения не имеют отношения к германской культуре. Это последнее соображение нацисты отбрасывали, и почитание какой-нибудь гранитной глыбы превращалось в ритуал обретения «исконно германской сущности».
В недрах «Аненербе» существовало несколько отделов, которые занимались изучением мегалитов. Сохранились документы, свидетельствующие, что руководство СС предполагало приобрести в «общественную собственность» некоторые из германских мегалитов.
Особый интерес ученые в черной форме проявляли к камням, на которых имелись высеченные изображения – петроглифы. Для специалистов «Аненербе» это были не просто святыни, а культовые места, где совершался обряд инициации.
В качестве примера подобной интерпретации можно привести теорию Рихарда Андерса, одного из руководителей Ордена новых тамплиеров, который позже стал консультантом Генриха Гиммлера по эзотерическим вопросам. Например, он утверждал, что название мегалита «чертов камень» (Taeufelstein), который находился близ Бад-Дюркгейма, на самом деле означало «камень освящения» (Taufestein). Мол, название этого объекта изменилось с веками. Свой вывод палеофантаст обосновывал личными наблюдениями. На вершине камня имелось углубление, к которому вело некое подобие ступеней. Следовал простой вывод: углубление использовалось в качестве ритуальной купели, а ступени были «лестницей посвящения», по которой поднимался юноша, проходящий инициацию. Таким образом в одночасье «чертов камень» превращался в эсэсовскую святыню, которая служила неотъемлемой частью «солнечных ритуалов благородных предков».
Самой главной эсэсовской «каменной святыней» стал комплекс Экстернштайн.
Попав в Тевтобургский лес – так называется гряда Везерских гор, расположенная в земле Северный Рейн-Вестфалия, – можно увидеть незабываемое зрелище. На фоне неба эффектно вырисовываются пять тридцатиметровых неровных песчаных колонн, испещренные укромными гротами и переходами. Живописные скалы, словно срисованные с картинок детской книги сказок, очаровывают. Расположенные на территории, изобилующей древними священными постройками, они окутаны мистикой и легендами: согласно народным преданиям, эти камни были воздвигнуты за одну ночь, а затем оплавлены дьяволом.
Этот замечательный уголок природы имеет для немцев такое же значение, что и Стоунхендж для англичан. По одной версии, здесь располагался основной центр культовых церемоний каменного века; по другой – начало его использования в религиозных целях относится к XII веку, а сам Экстернштайн – просто имитация святых мест Иерусалима.
Начиная с XIX века этот комплекс, словно магнитом, притягивал к себе различного рода магов-шарлатанов и любителей дилетантских исторических расследований. Во время расцвета германского романтизма об Экстернштайне писали как о проявлении народных верований, характерных для дохристианской эпохи. Исследователи из числа народников, поклоняясь этим скалам, создали очерченный древнегерманский культ, который после Первой мировой войны приобрел невероятный размах. Он базировался на самых различных мотивах: романтизме, национализме, расовых идеях и немецком идеализме.
В скалах Экстернштайна сама природа сотворила множество пещер и проходов, и более поздние обитатели этих мест только расширяли их. При взгляде из современности назначение одних пещер не вызывает сомнений: это были молельни. Для каких целей использовались другие – все еще загадка: есть здесь и ступени, ведущие в никуда, и непонятные платформы, и ниши, и высеченная в скале гробница, и просверленные в скалах отверстия.
Наиболее примечательное место во всем Экстернштайне – небольшая молельня, которая высечена возле самой вершины одной из скалистых колонн. Попасть туда нелегко: добраться до нее можно лишь по выбитым в камне ступеням и шаткому пешеходному мостику. Крыши у молельни нет, а на ее восточной стороне находится куполообразная ниша с алтарем в форме колонны. Непосредственно над алтарем расположено круглое окно шириной в 50 сантиметров. Европейские исследователи древностей в XIX веке заметили, что оно направлено одновременно на точку летнего солнцестояния и самую северную точку восхода Луны – две важные астрономические координаты, отмечаемые во многих каменных кругах и аналогичных сооружениях доисторической эпохи. По-видимому, молельня была построена так высоко над землей для того, чтобы удобно было наблюдать восход Солнца и Луны. Поскольку Экстернштайн лежит приблизительно на той же широте, что и Стоунхендж, этот факт доказывает важность комплекса как для древних европейских астрономов, так и для жрецов.
Основным исследователем Экстернштайна стал историк-любитель Вильгельм Тойдт, который долгие годы занимался обработкой материалов, связанных с историей комплекса.
Тойдт родился в 1860 году. Вначале он был евангелическим священником в городе Шаумберге, и его внутрицерковная карьера была достаточно успешной. Однако со временем Тойдт начал менять свои взгляды на жизнь – это привело к тому, что в 1908 году он покинул лоно церкви, вступив в «Союз познания природы». Переселившись в 1920 году в Детмольд, он ушел с головой в изучение древней истории германцев, а еще через восемь лет создал «Объединение друзей германской праистории».
Рис. 46. Вильгельм Тойдт, изучавший Экстернштайн
В 1929 году Тойдт издал книгу «Священные германские идеи», которая являлась отражением его воззрений на прошлое немецкого народа. Выводы историка-самоучки не были оригинальными: часть из них он позаимствовал из народнических публикаций. Зато самомнения было хоть отбавляй – Тойдт решил сразу же приобрести общегерманское признание. Это ему удалось в начале 1930-х годов – благодаря настойчивости энтузиаста и личной харизме, Тойдт приобрел множество поклонников.
Экстернштайн из культурного памятника постепенно превращался в место паломничества всех германских националистов. Тойдт обнаружил, что Экстернштайн лежит на пересечении «священных линий», якобы найденных им на севере Германии. Он считал, что эти линии, примерно совпадающие с линиями, открытыми другими исследователями, связывали Экстернштайн с другими древними религиозными сооружениями.
Над загадочной молельней, как утверждал Тойдт, некогда располагались деревянные постройки, использовавшиеся для наблюдения за движением Солнца, Луны и звезд. Он доказывал, что Экстернштайн являлся центром отправления древнего лунного культа. Находки подтвердили его гипотезу, в соответствии с которой отсутствие крыши и разрушения в молельне-обсерватории – результат намеренного вандализма со стороны монахов. Он доказал, что пятидесятитонная плита у подножия скалы-колонны была прежде боковой стеной молельни. Монахи разрушили святилище, чтобы очистить его от языческой предыстории и сделать пригодным для проведения христианских богослужений.
Магические скалы Экстернштайна и «Объединение» Вильгельма Тойдта давно попали в поле зрения нацистов, но именно 1933 год, год прихода НСДАП к власти, открыл новую страницу в истории исследований этих мегалитов.
Тойдт разослал всем имперским министрам экземпляры своей книги. Первыми их получили министр пропаганды Йозеф Геббельс и имперский министр воспитания Бернхардт Руст. В каждом случае Тойдт прилагал письмо, в котором делал акцент на служебной деятельности того или иного министра. Так, например, Русту он писал о необходимости изучения древнейшей немецкой истории в школе, а Геббельсу сообщал об огромном значении пропаганды в деле сплачивания народа. Тойдт и его сподвижники всеми силами пытались продемонстрировать, что у «Объединения друзей германской праистории» и Национал-социалистической партии много общих интересов.
Вскоре в игру включился Генрих Гиммлер, который взял Тойдта под свою опеку. С легкой руки рейхсфюрера комплекс Экстернштайн стал святыней новой германской религии. Но сам памятник нуждался в более тщательном профессиональном изучении. Понимая, что не сможет обеспечить Тойдта необходимыми кадрами, Гиммлер решил пока отдать Экстернштайн на откуп частным исследователям. Все это привело к тому, что трактовка мегалитического памятника приобрела националистический характер, но такой, какой не совсем устраивал руководство СС. Стараясь устранить противоречия, осенью 1936 года Гиммлер интегрировал структуру Тойдта в «Аненербе». С этого момента исторический и природный памятник стал святыней эсэсовского Черного ордена.
Подробности помощи, оказанной Гиммлером в деле изучения Экстернштайна, приводятся в одной из детмольдских газет. Там была опубликована заметка «Гиммлер в Экстернштайне. Осмотр исторического места вместе с профессором Андрее». В заметке сообщалось, что местные власти придавали визиту рейхсфюрера СС огромное значение. Один из местных партийных деятелей, находившийся в это время в больнице, даже специально покинул палату, чтобы лично поприветствовать «выдающегося руководителя». В итоге Гиммлер распорядился перевести в распоряжение археологов, работавших в Экстернштайне, два отряда из состава 72-го штандарта СС. Сам же Гиммлер с нескрываемым интересом осмотрел гроты Экстернштайна и раскопы, располагавшиеся рядом со скалами.
Кстати, дата визита Гиммлера в Экстернштайн (22 сентября) была далеко не случайной. По местной традиции здесь проводилось поминовение экипажа подводной лодки «U-9», вступившей в неравный бой с английским флотом в самом начале Первой мировой войны. Это указывает на то, что нацисты воспринимали скалы Экстернштайна как некое культовое сооружение, которое будет иметь огромное значение при создании неоязыческой религии Третьего рейха.
Подобный процесс аккуратные немцы не собирались пускать на самотек. Например, в 1936 году Гиммлер строго-настрого запретил осуществлять несанкционированные исследования истории Экстернштайна. Со временем «Аненербе» выпустило несколько книг о «магических скалах», которые перед изданием просматривал и одобрял лично рейхсфюрер. Подобными «учебниками» снабжались все эсэсовцы – для них эти книги служили специфическим путеводителем во время посещения Экстернштайна, которое стало обязательным ритуалом для офицеров СС.
Переписка между Вольфрамом Зиверсом и Гиммлером наглядно демонстрирует, что глава Черного ордена проявлял самый повышенный интерес к «магическим скалам». Он даже отложил некоторые служебные дела, дабы лично контролировать некоторые свои начинания, касающиеся Экстернштайна.
Одно из таких начинаний стартовало осенью 1937 года. Под контролем «Аненербе» с 20 по 22 ноября 1937 года в Экстернштайне работала группа специалистов из Минералогического института при Франкфуртском университете. Ученые, исследовавшие остатки рубил и резцов, произвели самое благоприятное впечатление на Зиверса. Во время осмотра Экстернштайна один из ученых обратил внимание на следы копоти, располагавшиеся во многих местах «священных скал». После этого исследователи из Франкфурта направили руководству СС письмо с просьбой сделать дополнительные пробы в местах, где наличествовала древняя копоть. Это позволило точно определить дату ее появления, то есть выяснить, горели эти костры в каменном или в бронзовом веке. Датировав кострища, можно было попытаться привязать к каким-то эпохам и наскальные изображения. Перспектива проникновения в тайны древних германцев приободрила Гиммлера. Рейхсфюрер СС дал Вольфраму Зиверсу поручение связаться с Немецким хранилищем золота и серебра, чтобы оно полностью профинансировало проведение исследовательских работ.
Рис. 47. Министр обороны Бломберг во время посещения Экстернштайна
Не меньший интерес Гиммлер проявил и к пятнам копоти. В начале декабря 1937 года он писал Зиверсу: «Я согласен с тем, чтобы в Экстернштайне были предприняты комплексные исследования „…“ Появление копоти на скалах может иметь двоякую трактовку. Во-первых, это следы разрушения, которые остались на известняке. Вторую версию предложил бригаденфюрер СС Вайстор. Он давно утверждал, что огонь в определенной степени служил астрономическим целям, помогая отслеживать солнечные циклы, месяцы, а может быть, и дни».
В том же письме Гиммлер вспомнил о своем посещении Экстернштайна осенью 1934 года – тогда рейхсфюрер нашел место, которое очень напоминало очаг. Из этого наблюдения Гиммлер сделал вывод, что скалы, возможно, были обитаемы еще в первобытные времена.
Однако над Вильгельмом Тойдтом сгустились тучи. 7 февраля 1938 года в Мюнхене состоялось заседание, на котором обсуждались проблемы Экстернштайна. В ходе беседы между партийными и эсэсовскими функционерами было высказано крайнее недовольство стилем работы престарелого профессора. А 20 февраля на стол Гиммлера попало досье, собранное гестапо. В нем имелись доказанные сведения о том, что во время своих контактов с голландской народнической группой Тойдт допускал резко критические высказывания в адрес эсэсовского руководства. 25 февраля 1938 года Вильгельма Тойдта исключили из «Аненербе».
Начало Второй мировой войны привело к тому, что Экстернштайн был официально закрыт для публики. Появляться в скалах имели право только сотрудники «Наследия предков».
Дальнейшее развитие Экстернштайна планировалось начать после окончания войны. В планах Гиммлера было открыть здесь гигантский музейный комплекс, который включал бы и гостиницы, и рестораны, и несколько музеев. Гостиницы и рестораны предполагалось оформить в стиле раннего Средневековья. Каждый поселившийся здесь получал бы буклет об Экстернштайне, который мог служить проходным билетом к скалам.
Однако не нужно думать, будто глава СС собирался превратить Экстернштайн в нечто вроде увеселительного парка. Скорее наоборот, доступ в эти места предполагалось значительно ограничить. Вероятно, Гиммлер хотел создать там крупную культовую площадку новой религии…
Другое важнейшее направление деятельности «Аненербе» было связано с проведением раскопок. Уже в 1934 году Гиммлер финансово помогал мюнстерскому профессору Юлиусу Андрее, который проводил раскопки в местечке Бенсберг близ Кёльна. Впоследствии Андрее в течение долгого времени раскапывал Альткрисбург в Восточной Пруссии, где, по словам Гиммлера, идентифицировал пять готических и раннегерманских культурных слоев.
В конце 1936 года историк из Тюбингенского университета Густав Рик начал раскопки южногерманских курганов близ местечка Зигмаринген – в мае 1937 года он рапортовал Гиммлеру, что первая стадия раскопок завершена.
В августе того же года рейхсфюрер СС обратил свое внимание на раскопки профессора Шмидта в окрестностях города Ингольштадт.
Австрийцу Рольфу Хёне Гиммлер поручил организовать изучение окрестностей замка Кведлинбург с целью отыскать пропавшие останки Генриха I. Это предприятие увенчалось успехом – Хёне нашел скелет, который предположительно принадлежал легендарному королю. Впрочем, совесть у австрийского эсэсовца явно была нечиста – экспертизу проводили не антропологи, а специально приглашенный медиевист Карл Эрдманн, который в 1941 году подтвердил «подлинность» останков, а стало быть, и «святость» захоронения.
В 1938 году Гиммлер распорядился, что все раскопки в рейхе должны осуществляться только под контролем «Аненербе». В мае Хёне, обвиненный в авантюризме, оставил свой пост, а его преемником стал профессор Ганс Шляйф. Благодаря стараниям последнего, Отдел раскопок «Аненербе» превратился в мощную структуру. Позднее к сотрудничеству удалось привлечь многих именитых ученых, которые должны были помочь обработать результаты исследований.
Шляйф задумал грандиозный археологический проект – раскопки «трона Кримхильды». Под таким названием фигурировал находящийся неподалеку от города Майнца древнеримский каменный карьер. Здесь в период с 190 по 240 годы нашей эры располагался 22-й римский легион. Историков этот объект привлек тем, что на его стены было нанесено 37 изображений символов и 14 надписей. Тут нужно заметить, что изображения выполнены на низком художественном уровне, а надписи содержали орфографические ошибки (очевидно, их оставили малограмотные солдаты, работавшие в карьере). Особый интерес «Аненербе» этот карьер привлек по одной-единственной причине: на его стенах, кроме всего прочего, были изображены две свастики.
Гиммлер потребовал от ученых доказать, что каменный карьер был культовым объектом германцев, планируя обустроить его как одно из мест паломничества для молодых эсэсовцев. На основании того, что, кроме свастик, на стенах карьера имелись другие солярные символы, специалисты «Аненербе» сделали вывод, что «трон Кримхильды» был центром поклонения солнцу. Не посмев оспаривать очевидный факт, что карьер все-таки создали римляне, немецкие ученые пришли к заключению, будто бы культовый центр германцев существовал здесь задолго до прихода оккупантов, – римские же солдаты во время оккупации наблюдали за обрядами германцев и под впечатлением от них нанесли изображения на скалы.
Выглядит курьезной и интерпретация, которую археологи «Аненербе» дали обнаруженным на стенах карьера изображениям мужских и женских половых органов, – они заявили, что эти символы имеют непосредственное отношение к «культу плодородия».
Гиммлер стремился получить доказательства влияния нордической арио-германской расы и ее языческой религиозности на всю древнюю Европу. Так, в конце 1937 года, находясь в Италии, рейхсфюрер прислал руководству «Аненербе» большое письмо. Музеи Италии содержали множество экспонатов, которые привлекли внимание рейхсфюрера с точки зрения арийства. Гиммлер высокомерно заявлял, что сами итальянцы не уделяют им должного внимания. Он захотел устранить этот недостаток и поручил Вальтеру Вюсту создать в «Аненербе» подразделение, задачей которого становился поиск индогерманских корней в Италии и Греции. Это требование вело по сути к пересмотру всех имеющихся археологических данных. Тем не менее двумя месяцами позже в «Наследии предков» была создана новая структура – Отдел классической филологии и древнего мира. Возглавил ее берлинский антиковед, доцент-латинист Рудольф Тилль.
В марте 1937 года в «Аненербе» пришел штурмбанфюрер СС Карл Теодор Вайгель, до этого возглавлявший в «Немецком исследовательском обществе» Управление по изучению символики. Вайгель не имел академического образования, но восполнял этот недостаток интуицией и беглым пером – при другом развитии событий он мог бы стать неплохим техническим ассистентом. В «Аненербе» Вайгелю поручили вести все архивы отдела по изучению письменности и символики, который раньше возглавлял Вирт. Это, конечно, не способствовало налаживанию дружеских отношений внутри «Аненербе», а недостаток образования нового чиновника не позволял ему заниматься серьезной работой – в итоге вся карьера Вайгеля в «Наследии предков» свелась к фотосъемке ландшафтов и каталогизации имеющихся сведений.
Примерно так же дела обстояли с самоучкой Карлом Конрадом Руппелем. Тот занимался изучением домашних, семейных и родовых гербов. Гиммлер собирался снабдить каждого эсэсовца собственным гербом, и летом 1937 года пригласил Руппеля в «Аненербе». Осенью Руппель стал начальником Отдела геральдики и родовых эмблем, а вскоре уже претендовал на степень доктора наук.
Кадровая политика Гиммлера, для которого не имело значения, сколь сведущ человек в том или ином вопросе, лишь бы он разделял представления рейхсфюрера о древнем мире арио-германцев, привела к тому, что чем дальше, тем больше на смену ученым в «Аненербе» приходили откровенные шарлатаны, занимавшиеся созданием умозрительных псевдонаучных теорий и подгонкой имеющихся данных под готовую концепцию.
Наиболее широкое хождение псевдонаучные исследования получили в берлинском Отделе метеорологии. Сотрудники этого отдела искали подтверждение фантасмагорической теории «мирового льда», а в их повседневные задачи входило наблюдение за солнцем, на основании которых они делали долгосрочные политические и экономические прогнозы, искали причины техногенных катастроф и занимались тому подобными бессмысленными вещами.
Однако даже в тех отделах, где трудились настоящие и удостоенные регалиями ученые, процветали исследовательские проекты, основанные на палеофантастических и эзотерических гипотезах, не имевших ничего общего с естественнонаучным видением мира, которое одно только и двигает прогресс. Как мы видели, подобное положение вещей вполне устраивало главного оккультиста Третьего рейха Генриха Гиммлера. И со временем эта контора, «Наследие предков», начала бы приносить дивиденды в виде четко оформленной неоязыческой религии. Довести дело до конца и получить все причитающееся рейхсфюреру СС помешала война.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.