БЕСПОКОЙНЫЙ «УХОД НА ПОКОЙ»
БЕСПОКОЙНЫЙ «УХОД НА ПОКОЙ»
Выход на пенсию — типичная причина страха потери власти и положения в мире. Помимо того что работа даёт нам ощущение власти, она помогает структурировать сутки и позволяет почувствовать, что мы нужны кому-то. Многие привыкли ассоциировать себя с тем, что они делают ради заработка, поэтому уход с работы заставляет людей чувствовать себя бесполезными.
Помню, подростком я играл в карты с приятелем моего отца, 76-летним владельцем большой текстильной империи, который горько сетовал на то, что в поисках дешёвой рабочей силы ему приходится ездить из Новой Англии на Юг. Я спросил, зачем такому богатому человек, как он, заниматься этим. Почему бы не уйти на покой, поручив дела кому-то другому? Его печальный ответ сводился к тому, что он не знает, чем ещё может заняться. Точно так же, когда Эндрю Карнеги, великого магната, спросили, почему он продолжает работать, он ответил: «Я забыл, как делать что-то другое». Несмотря на отличие контекста, такие затруднения напоминают о том древнем китайце, который всю жизнь собирал хворост. Когда его спросили, сожалеет ли он о чём-то, он сказал, что сожалеет только о том, что теперь не может собирать хворост.
Три года назад я посетил 92-летнего человека, гордившегося тем, что продолжает делать то же, что делал последние сорок пять лет. Он смотрел на себя как на ролевую модель. К нему каждый день приходили клиенты, но я увидел горькую сторону его успеха. Хотя он делал всё, чтобы не утратить своей роли (и искренне желал помочь людям), мне пришло в голову, что без работы (которой он может лишиться в любой момент) он окажется в пустоте. Конечно, его неспособность изменить свой имидж трогательна (а с точки зрения эго его поведение даже выглядит героическим), но в духовной перспективе это не может не вызывать тревогу.
В каждом из этих случаев отчётливо заметен страх потери власти, которую влечёт за собой утрата привычной роли занятого человека; страх перед неструктурированностью времени и отсутствием чётко определённой последовательности действий.
Чтобы избавиться от беспокойства и придать своей жизни какой-то смысл, люди часто окунаются в другую деятельность: становятся волонтерами, устраивают себе бесконечный отпуск, придумывают хобби или ещё какое-то занятие. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы быть занятым, но так как подобная деятельность порождена отчаянием, она не может быть безоблачной.
Желающим жить осознанно нужно помнить о существовании непреложного закона: всё, что делается как реакция на «негативное» чувство (например, страх), лишь усиливает его. Другими словами, вместо того чтобы в надежде на избавление от пугающих эмоций пытаться заполнить высвободившееся время какой-то суетой, нередко лучше остановиться и уделить внимание своим страхам. Нам предоставляется возможность спросить себя, почему мы боимся бездействия и от какого чувства пытаемся закрыться своей занятостью. Поступив так, мы не только не утонем в страхах, но и обнаружим, что они основаны на ложных предположениях, и поймём, что эти страхи — нечто гораздо худшее, чем реальность, которой они вызваны. Окажется, что мы, сами того не зная, с предубеждением относились к проблеме использования времени. Как заметил Гей Лус, «после аплодисментов в честь занятости и производительности покой кажется грехом». Для нашей материалистичной и ориентированной на молодость культуры такой подход характерен, но он контрпродуктивен в отношении программы сознательного старения, ибо для пробуждения внутренней мудрости необходим покой.
Выход на пенсию можно рассматривать не как конец жизни, а как возможность приступить к другой, более важной работе — превращению себя в мудрого старца. Поначалу такая перемена может смутить и напугать, но я вижу в ней путь к радости и свободе. Часто люди, которые цепко держались за свою роль труженика, избавлялись от неё с огромным облегчением и устремляли свою энергию в новом, неожиданном направлении. К примеру, 83-летняя Флорида Скотт-Максвел чувствует себя в пожилом возрасте более комфортно, чем раньше. Она пишет:
«В старости мы сталкиваемся с бездействием, пустотой, ненужностью, неспособностью работать… Но теперь я уверена, что эта свобода являет собой истинный плод пожилого возраста. Моя старость настолько занимает меня, что я боюсь, как бы что-то ей не помешало».
Других пенсионеров бездействие привлекает меньше. Осенью 1995 года я провёл четыре дня на Международном Горбачев-форуме, где мне встретилось несколько весьма примечательных ролевых моделей старости. Среди участников была Барбара Вейднер — восьмидесятилетняя католичка, которая возглавляет организацию «Бабушки за мир». Когда я спросил её, почему она участвует в движении за мир, она сказала:
«Я просто подумала: «Какой мир я оставлю своим внукам?» Ответ на этот вопрос мне не очень понравился. Поэтому я решила высказаться на эту тему и что-то сделать, чтобы изменить ситуацию. Я изготовила транспарант «Бабушки — за мир» и стала выходить с ним на улицу, заявляя о своём намерении. Однажды я оказалась среди людей, которые, протестуя против милитаризма, вытянулись живым барьером поперёк дороги, чтобы не дать проехать военным грузовикам. Меня арестовали, привезли в тюрьму, обыскали и заперли в камере. И в этот момент со мной что-то произошло. Я поняла, что они больше ничего не могут со мной сделать. Я свободна».
С тех пор Барбара разносит своё послание мира по всему миру и всюду находит бабушек, думающих так же, как она. Она была с Маркосом{33} в горах мексиканского штата Чиапас. Она посещала зону военных действий в Никарагуа и Чечне. Она участвовала в женской конференции, проходившей в Пекине. Она говорит бабушкам: «Мы сильны своей любовью к детям и внукам». На мой взгляд, в ней представлены именно те качества мудрой старости, в которых нуждается наш мир. Лишь пожилой человек (в данном случае бабушка) может предложить такой драгоценный дар: сострадание, исходящее не из соображений «правильности», а из зрелой сопричастности ритмам Вселенной. В деятельности Барбары проявляется власть сердца (являющегося антиподом эго), — власть, которую не может отнять уход на пенсию.