Предсказание
Предсказание
Этот катрен нелегко растолковать, так как его по большей части стоит понимать в метафорическом ключе, а не буквально: то есть «змей», «королевское ложе», «собаки», которые «не лают», и принц, «сошедший с небес». Все эти обозначения – по крайней мере, согласно средневековым традициям, окружающим такие метафоры, – созданы для того, чтобы их воспринимали как знаки или знамения, символизирующие тенденции, а не конкретные результаты. Тем не менее нам неизвестно, что Нострадамуса интересовала личность Генриха Наваррского, зятя его благодетельницы Екатерины Медичи, мужа ее дочери, благодаря фильмам ставшей известной «Королевой Марго». Это обстоятельство, если рассматривать его в совокупности с указанным числом 93 (что совпадает с ключевым моментом в правлении Генриха, когда он буквально родился заново), могло бы намекать, что такое толкование тесно связано с фактическими событиями.
1593 год стал настоящим началом династии Бурбонов, инициируемым отчасти нежеланной поддержкой католической веры Генрихом, без которой его царствование на троне могло быть еще более неполноценным, чем оно было (Генрих был убит в возрасте пятидесяти семи лет фанатичным католиком Франсуа Равальяком, возможно, по наущению второй жены Генриха Екатерины Медичи). Его знаменитые слова, согласно католической церкви, знаменовавшие его духовное возрождение, в конце концов, дали ему французский трон. Эти слова были следующими: «Париж стоит мессы». «Леди»,[13] должно быть, – возлюбленная фаворитка Генриха Габриэль д’Эстре (родившая ему много детей). Она уговаривала Генриха принять католическую веру. «Змей» – либо его теща Екатерина Медичи, чье право по рождению Генрих IV узурпировал, либо его вторая жена Мария Медичи, возможно, спланировавшая его смерть, а возможно, и нет. Но в любом случае смерть Генриха коренным образом изменила историю Франции. Нелающие «собаки» – должно быть, Католическая лига, созданная Генрихом Гизом в 1576 году, чтобы искоренить протестантизм во Франции.
Вероятно, самый известный французский король Генрих IV одновременно заботился о своем народе и проводил политику религиозной терпимости, отличную от принципов династии Валуа (Нантский эдикт 1598 года, давший существенную защиту французским гугенотам). Он говорил: «Если Бог дарует мне жизнь, я позабочусь о том, чтобы каждый рабочий человек в моем королевстве имел, по крайней мере, достаточно денег, чтобы позволить себе цыпленка на обед по воскресеньям». Он также верил в то, что можно править «сидя в седле с оружием в руке», что сделало его непохожим на традиционного французского монарха, превратило его в «лучшего среди королей», как метко подметил Нострадамус.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.