X. А. Ливрага. Символизм Гильгамеша, или человек, который не мог умереть Лекция

X. А. Ливрага. Символизм Гильгамеша, или человек, который не мог умереть

Лекция

В текстах шумерских, вавилонских и других цилиндрических печатей и табличек, которые оставили нам люди III и IV тысячелетий до н. э., встречаются ссылки на миф о Гильгамеше. Мы проанализируем этот миф не только с «технической» точки зрения, но и с символической – так, что он сможет быть интересным каждому из нас.

Я убежден, что не только в истории символов, но и во всей истории человечества самым важным является отнюдь не понимание технической, внешней стороны, ведь техническое и внешнее проходит. Самое важное – уловить дух, постичь, какие движущие силы могли направлять исторические события, касаются ли они материальной, экономической, политической или духовной стороны жизни. Я имею в виду то, что сохраняется в нас как в человечестве и что всегда остается живым и активным. Тогда Гильгамеш будет для нас не просто каким-то шумерским великаном, сыном Энлиля, а станет символом – чем-то, что может ожить, что может жить среди нас, жить в каждом из нас.

Миф о Гильгамеше, возможно, самое древнее из известных нам повествований о герое, который сражается с Драконом, сражается с тьмой, о Герое, который борется с врагами. Гильгамеш – это прообраз того, кто потом станет Гераклом в Греции, Геркулесом у римлян и, даже больше, самим святым Георгием, сражающимся с Драконом, а это основной сюжет средневековой мифологии. Гильгамеш – архетип, который проходит через все века.

Гильгамеш – сын Энлиля, и все символические повествования рассказывают, что этот гигант появился на Земле, обуреваемый желанием совершить подвиги, повергнуть врагов человечества и пройти сквозь тьму.

Существуют разные версии рассказа о нем, мы объединим их в одну и попытаемся найти во всех общую нить.

Вначале Гильгамеш живет одиноко, скитаясь по лесам и долинам и исследуя все, что встречает на пути. Он задается вопросами о самом себе, о мире и Природе, а потом видит целую серию пророческих сновидений, в которых ему объявляют, что у него появится друг, что у него будет двойник, что кто-то будет рядом с ним. Ему снится, что в городе У рук падает с неба обоюдоострая секира.

Секира – один из символов, которые существуют во всех мифологиях. Своей округлой формой она представляет Вселенную, как орудие символизирует ту работу, которую человек может совершить с помощью собственной воли. Это l?ber, орудие, помогающее обрабатывать и возделывать (labrar) материю, тьму, возделывать землю и сеять семена.

Гильгамеш видит во сне, что l?ber падает среди улицы и все люди собираются вокруг и поклоняются ему. Позже, когда Гильгамеш находит эту секиру, этот l?ber, он называет его Энкиду. Энкиду – его «светящийся двойник», его друг: Энкиду превращается из секиры в живое существо, в человека.

Другие версии рассказывают, что секирой сначала владел Энкиду. Он предстает перед нами как дикий, но добрый гигант, который живет в лесах, среди животных. Позже, познакомившись с Гильгамешем, он приобщается к основам цивилизации.

С этого момента Гильгамеш и его «светящийся двойник» начинают путешествовать по миру и совершают ряд подвигов наподобие Геракловых. Эти их испытания чем-то похожи на те повседневные испытания, которые проходит каждый из нас. Ведь мы столько раз спрашивали самих себя, разве не можем мы поступать, как Геракл, разве не можем мы поступать, как великие люди Истории: осуществить нечто, что произвело бы полную и глубокую перемену в окружающей природе, в истории и в жизни.

Но иногда мы не осознаем, что уже идем по жизни, как Геракл, постоянно побеждая врагов – это могут быть инерция, или страх, или вообще любые неблагоприятные обстоятельства. Мы не осознаем, что, появляясь в театре мира, приходя в жизнь, каждый из нас словно входит через маленькую дверцу и оказывается в окружении разных лиц – некоторых он знает, а других нет, и каждый испытывает любопытство, стремится познать мир и узнать, кто он такой. Разве не так происходит со всеми нами? Мы вдруг оказываемся в какой-то семье, среди каких-то людей, в каком-то городе, в какой-то стране, в каком-то мире – и спрашиваем себя: «Где я? Что это вокруг?» А потом начинаем приспосабливаться и играть свою роль там, где оказались.

В какой-то момент мы входим в этот театр жизни через одну дверь – и выходим из него через другую, часто не зная, ни зачем мы туда вошли, ни зачем вышли. Как будто в некотором помутнении, мы забываем, кем были прежде, и не можем предвидеть, кем будем потом. Это как если бы я рассказывал вам о Гильгамеше и мое воображение было бы настолько сосредоточено на нем, что я забыл бы, что делал до того – потому что я сейчас говорю о Гильгамеше, – и также не знал бы, что буду делать час или два спустя.

Разве невозможна в нашем собственном случае такая ситуация, когда, приходя в жизнь, мы забываем, существовали ли мы где-нибудь раньше, и забываем подумать, будем ли существовать где-то еще?

Так, может быть, подвиги Гильгамеша, например победа над ужасным быком, который опустошал всё вокруг, преодоление семи символических гор, вырубка огромных кедров с помощью его друга Энкиду, – всё это символы нашей собственной жизни? Потому что часто мы тоже должны преодолевать горы, пересекать реки, вырубать огромные леса инерции, огромные леса человеческого непонимания, которые нас окружают… А еще – страхи и тревоги.

Гильгамеш проходит множество испытаний. Даже испытание искушением, которое ему устраивает Инанна, или Иштар (это две ипостаси одной богини). Ослепительно красивая и привлекательная, богиня убеждает Гильгамеша прекратить свой путь, оставить свои подвиги и прийти к ней во дворец, где его ждут любовь, отдых, изысканная еда и великолепные напитки. Гильгамеш отвечает ей, и слова его несут отпечаток вечности – потому что даже если кто-то не произносил их, но когда-то думал так: «О, Инанна! Ты – сама Красота, ты – всё то, что может обещать отдых и покой. Но посмотри, кто я. Я словно дверь, через которую дует ветер, я словно чаша, из которой вытекает вода, я словно крыша еще не покрытая, я странник, я скиталец. Моя любовь – словно камень в стене, который может упасть в любой момент… Позволь мне продолжить мой поиск, позволь мне искать то, что даст мне укрепить себя и оправдать меня в своих собственных глазах прежде, чем в глазах других». В этих словах отражен наш собственный поиск, поиск любого человека, который всегда пытается оправдать свое существование, оценить самого себя, и оправдание его существования перед другими является, как правило, отражением его собственного внутреннего оправдания, его самооценки.

Гильгамеш продолжает свои странствия и приключения до тех пор, пока, как в известной истории о похищении Персефоны, не теряет Энкиду. Энкиду умирает, и с удивительной нежностью обращается Гильгамеш к своему дорогому другу: он прикасается к нему, гладит его, разговаривает с ним… Он видит, что Энкиду ему не отвечает, и спрашивает у него: «Что за глубокий сон охватил тебя?» Он думает, что друг просто глубоко заснул. Гильгамеш говорит ему так: «Что случилось, почему ты мне не отвечаешь? Твое сердце не бьется, твои руки не шевелятся, неужели ты так глубоко спишь?» Через горы, через луга идет Гильгамеш, думая о мертвом Энкиду. И спрашивает себя: неужели и его руки, которые сегодня двигаются, однажды онемеют и станут словно бы чужими? Неужели и его глаза перестанут видеть, а рот не произнесет ни слова? Он говорит себе, что должен узнать правду, узнать, где же Энкиду, если он вообще где-нибудь есть… «Что же случится со мной? Что же случится со всеми людьми?»

Герой задается вопросом о своей судьбе и о судьбе всех людей. Он решает дойти до самого сердца Тайны и, как многие другие мифологические существа, спуститься в ад, чтобы освободить своего друга Энкиду. На своем пути он встречает множество трудностей. Он должен отправиться туда, где заходит Солнце, пересечь беспредельные океаны, победить многих врагов, например пару скорпионов, которые преграждают ему путь. Скорпион всегда был символом смерти – смерти личности, смерти тела. Гильгамеш должен победить также пару людей-орлов, мужчину и женщину, которые тоже преграждают ему путь.

Он ищет что-то; он знает, что кто-то когда-то обрел бессмертие, он слышал об этом. Пророческие голоса открыли ему это, когда он пересекал моря Шамаш. Они рассказали об Утнапиштиме. Утнапиштим подобен Ною – он спасся от Потопа, построив волшебный ковчег, на котором всех живых существ мира прошлого он перенес в Новый Мир. В награду за все это ему было даровано бессмертие. Гильгамеш предстает перед Утнапиштимом и спрашивает его, что нужно для того, чтобы спасти Энкиду. Тот отвечает, что нужно достать некую волшебную траву, которая растет только на дне моря.

Утнапиштим разговаривает с Гильгамешем и пытается объяснить ему, что люди не могут спуститься во владения смерти раньше, чем их позовут. Он пытается убедить его, что это «растение бессмертия» существует только для очень немногих и что сознательное бессмертие, которым он обладает, – не благословение, а проклятие. Ведь если боги дали людям возможность забыть прошлые жизни и не предчувствовать будущее, – то именно потому, что для людей это благо.

В тексте повествуется, что Гильгамеш слушает с уважением, но потом говорит: «Я все-таки хочу найти траву бессмертия». Он спускается на дно моря, в самую глубину Изначального Океана, Oceanos греков, то есть великой пустоты, великой тьмы, великой бездны. Он добывает траву бессмертия и снова начинает подниматься в мир, где живут мертвые, чтобы освободить Энкиду.

Миф рассказывает, что, пока Гильгамеш отдыхал, змея украла у него эту траву. Змея – символ Мудрости. В Индии мы находим ее под именем Нага, это очковая кобра, символ Мудрости, символ способности распознавать. Змея встречается и на египетских саркофагах и статуях, она изображается в середине лба – это египетский Урей, тоже символ мудрости и умения распознавать. Это и глаз Дангмы, о котором также говорят современные индусы, Третий Глаз, который расположен в центре лба, – он позволяет видеть то, что скрыто за гранью видимого.

Змея украла у Гильгамеша траву бессмертия, и он уже не мог освободить Энкиду, который так и остался в глубинах подземного мира. Но боги наградили Гильгамеша за его подвиги. По вавилонской версии, они дали ему то, что одновременно является и наградой, и проклятием. Гильгамеш становится Бессмертным, он вечно будет жить среди людей. Сначала героя охватывает радость, и он думает, что может продолжать жить несмотря на то, что Энкиду уже нет в этом мире. Но случается так, что дерево, которое он любил, засыхает, мужчины и женщины, которых он любил, умирают, город Урук разрушается, государство Лагаш исчезает. Реки высыхают, все меняется… не меняется только он один.

Таков миф о Гильгамеше, о Бессмертном, который проходит через время, проходит через все времена, через все человеческие общества. Клинописные таблички гласят: «Ты, читающий меня, в каком бы времени ты ни жил, среди всех твоих соплеменников, среди окружающих тебя всегда есть Гильгамеш». О чем идет речь? О том, что есть какой-то человек, который на протяжении всей истории человечества никогда не умирал, что он просто сменяет одежды, а мы не замечаем его? Или, возможно, здесь заложен более глубокий смысл? Не идет ли речь о том, что в нас самих каким-то образом живет Гильгамеш? Не живет ли в глубине нас кто-то, кто мечтает, кто хочет сражаться с драконами, кто хочет пройти через горы, кто хочет знать, действительно ли он бессмертен? Вот это очень хороший вопрос.

С философской точки зрения последняя версия самая приемлемая. Мы знаем, что биологические циклы препятствуют вечной жизни, но знаем также, что помимо биологического и временного существует то, что может оставаться неизменным, поскольку оно вне времени. Время относительно, точно так же как расстояние или размер. Сколько раз мы спрашивали себя: «Что такое древнее и новое? Что такое близкое и далекое? Что такое размер? Что такое время, в конце концов?»

Несколько дней назад я был в Лионе, где есть огромные маятниковые часы. Я смотрел, как бегут стрелки, наблюдал за маятником, который раскачивался слева направо, справа налево с характерным звуком «тик-так, тик-так». Это «тик-так, тик-так» мы ощущаем и в своем собственном сердце, словно мы живые часы. Но я подумал вот о чем: если бы я не обращал внимания на движение маятника, я бы не знал, сколько времени прошло; если бы я не наблюдал за стрелками, я также не знал бы, сколько времени прошло. Конечно, если бы я надолго остался перед часами, то голод, жажда, холод или старость заставили бы меня почувствовать ход времени. Но не являются ли эти потребности тем же, что стрелки или маятник? И не говорит ли миф о Гильгамеше о чем-то, что существует независимо от любых форм, от любых обстоятельств?

Подобные идеи встречаются во всей мировой литературе, во всех древних наставлениях и легендах, в различных религиях мира. Мне представляется, что есть некая лестница, которая может связать нас с нашим внутренним Гильгамешем, с этим сыном Энлиля, с Энкиду, «сияющим двойником». Для этого мы должны мечтать, должны иметь великие и действенные убеждения и мысли. Мигель де Унамуно в книге «Житие Дон Кихота и Санчо» говорил, что мечтает о том, чтобы на этой земле рождалось много безумцев, потому что он увидел, каким оставили мир благоразумные люди; было бы лучше, чтобы сегодня пришли безумцы.

Герой, одолевающий льва (Гильгамеш). Рельеф из дворца Саргона II. 713–706 гг. до н. э.

Безумцы не в плохом смысле слова, но «божественные безумцы». Такие же безумцы, как Дон Кихот, который оседлал деревянную лошадь, «Клавиленьо», думая, что она настоящая, или сражался с ветряными мельницами, говоря, что это великаны. Безумцы, способные сражаться, способные явить миру свои убеждения. Они являются братьями по внутренней войне, о которой говорил Ницше; это и есть внутренняя сила человека, подлинный Гильгамеш, который живет в каждом из нас.

Когда в связи с этим мифом мы говорим об Акрополе, мы говорим об Acro-polis, о «Верхнем Городе», мы говорим об этом психологическом явлении – о том, что у каждого из нас есть свой внутренний «Верхний Город», гора, на которую, однако, мы обычно не осмеливаемся взобраться. Мы не осмеливаемся открыться себе самим, не осмеливаемся говорить о том, что чувствуем, писать о том, что думаем, или жить так, как должны были бы жить. И мы кружимся и кружимся вокруг нашей горы, как крутится собака, перед тем как улечься. Пока, наконец, жизнь не «укладывает» нас, а мы так и не взобрались на нашу внутреннюю гору.

Верхний город, о котором мы говорим и который предлагаем возводить, не из цемента, не из кирпичей – от этого мы уже устали и это загрязняет то единственно прекрасное, что досталось нам в наследство: Природу. Мы хотим создать Верхний Город в истинном смысле этого слова, то есть Acro-polis, который позволит нам не просто иметь некий Верхний Город, но самим быть возвышенными в своих идеалах, высокими в своей силе.

Представьте себе копье, подобное тому, на котором держится флаг Испании. Когда оно прямое, когда оно вертикальное, тогда это копье. Но когда оно горизонтально, когда оно брошено на пол, это просто палка. В чем разница между палкой и копьем? В вертикальности и в смысле. В чем разница, друзья мои, между маленькой веткой и стрелой? В том, что ветка неподвижна, а стрела пронзает воздух. В чем разница между кучей пены, образованной порошком в стиральной машине, и той великолепной пеной, которая образуется на берегу моря? Разница в том, что морская пена рождается от столкновения волны, преодолевшей многие километры, с гранитом, с неблагоприятными обстоятельствами. Нам нужно вернуться к самим себе, осознать свою вневременность, дать проявиться в нас тому самому великому и важному, что в нас есть. Все мы можем проявлять великое и важное.

Я не собираюсь излагать абстракции, я не хочу излагать трудную для понимания теорию, оставим это для аудиторий, где преподаватели сдержанно «диктуют» истины своим ученикам. Я хочу прежде всего человеческого контакта, я хочу сказать вам, лично, от человека к человеку, что каждый человек способен к этой вертикализации, что каждый человек способен видеть все не поверхностно, а глубоко. Я хочу сказать вам, что, подобно тому как лампа только тогда является лампой, когда в ней горит свет (ведь без этого она перестала бы быть лампой, а была бы просто конструкцией из металла и стекла), – так же и человек является человеком не просто потому, что у него два глаза, волосы, руки и ноги, а потому, что у него есть нечто большее. Нечто, что отличает его как человека: внутренняя жизнь.

Эта внутренняя жизнь пребывает в каждом из нас, в центре нашего существа. Эту внутреннюю жизнь нельзя извлечь просто так, ее можно извлечь только глубокими и активными усилиями. Человек имеет размер того, что осмеливается делать. Посмотрите на ребенка, делающего первые шаги. Если он хочет добраться до чего-то, что находится низко, ему не нужно делать усилий, но как же он пытается, встав на цыпочки, дотянуться до сладости, которая ему нравится! Если бы мы обладали такой же наивной, чистой волей ребенка, чтобы, встав на цыпочки, делая собственные шажочки, достигнуть того, что хотим получить! Если бы мы могли поднять руку и дотянуться до звезд! Если бы мы могли подняться над самими собой и вертикализовать нашу психику, эту подвижную часть нас самих, чтобы достичь того, чего мы действительно хотим достичь!

Этого движения достаточно. Достаточно иметь решимость, чтобы в нас начал рождаться Гильгамеш, победитель Дракона, победитель Кедров. Тот Гильгамеш, который мог бы снова сказать: «Я – дверь, которая дает проходить ветру, которая не задерживает ничего. Я – сосуд, который позволяет протекать воде, который не задерживает ее, не порабощает»… Тот Гильгамеш, который может опуститься на самое дно моря в поисках бессмертия. Тот Гильгамеш, который до сих пор живет в каждом из нас. Тот Гильгамеш, который появляется каждую весну новыми листьями на сухих ветвях, который вновь приходит в облике лежащих в колыбелях детей, который вспыхивает в ночи новыми звездами. Это тот, кто вместе с новым, восходящим Солнцем создаст завтрашний день.

В этом заключается смысл вечной молодости или, как говорили философы-досократики, «Золотой Афродиты», которая позволит нам быть вечно молодыми, вечно быть в полном смысле слова активными и напористыми перед лицом жизни. Которая позволит нам, как новым Леонидам, выдержать Фермопилы собственной Судьбы, сделать так, чтобы за нами шли люди и становились нашими друзьями и соратниками, и чтобы мы тоже шли за людьми более благородными, отважными и добродетельными.

Эти побуждения, эти добродетели и силы не исчезли, они лишь спят в нас. Я хочу сказать вам, что миф о Гильгамеше, будучи таким древним, является, однако, очень новым и очень актуальным. Я никоим образом не считаю, что сегодняшний мир более материалистичен, чем мир, существовавший тысячу или две тысячи лет назад, как многие говорят. Возможно, он даже менее материалистичен, хотя это кажется парадоксальным. В современном человеке, как и в человеке любой эпохи, заложена возвышающая сила. Мы лишь должны попытаться увидеть, что какая-то часть в нас самих способна подняться, способна собрать эти звезды и принести их на Землю. Я знаю, что иногда мы пребываем во мраке; вполне очевидно, что сейчас мы живем в темное время материализма, что существует эксплуатация, что существуют невежество, столкновения, жестокость, что есть непонимание во многом… Но я также знаю, что, если в самой глубокой тьме мы зажжем маленький костер, он послужит нам, он осветит нас и согреет наше тело, и кроме того он будет виден издалека. А если нам удастся зажечь множество костров на Земле, они отразят горящие в небе звезды.

Все корабли, от древних ладей до суперсовременных летательных аппаратов, прокладывали и до сих пор прокладывают свой путь по неподвижным звездам. Я верю, что человечество также ведут «Люди-Факелы», те, кто умеет гореть. Есть какое-то чудо и тайна в старых масляных лампах, которые использовали греки и римляне. Их символизм в том, что они сделаны из глины – то есть из того, из чего состоим мы сами, но внутри них есть нечто подвижное, маслянистое, словно наша психика, которая действительно никогда не находится в каком-то определенном месте, ведь она качается и колеблется в ритме наших мыслей: «это мне нравится, а это не нравится; это интересно, это неинтересно; хочу идти, не хочу идти, и т. д.». Но когда масло входит в контакт с огнем, оно начинает расходоваться, и то, что было оболочкой из глины, что было только лишь смесью небольшого количества воды и земли, превращается в судно, несущее огонь. В каждом из нас может возникнуть это пламя, эта сила. Эта сила меняет смысл всей нашей жизни. Эта сила заставляет нас понимать и старые мифы, и новые проблемы. Эта сила позволяет нам обращаться к людям очень просто, говорить искренне… и быть понятыми. Эта сила позволяет нам строить, воссоздавать, объединяться, любить… Эта Внутренняя Сила – единственная сила, которая имеет ценность, единственная реальная и духовная сила. Потому что это не созерцательная сила, а сила прямая, как копье, сила, которая способна сражаться за то, во что верит, трепетать от всего того, что она чувствует, как эолова арфа на ветвях дерева, которую только ветер заставляет звучать.

Только не говорите, что у нас нет возможностей! Историческая возможность дается сегодня так же, как давалась она в Шумере, в Риме и как будет даваться через одну или две тысячи лет. Истинная возможность заключена в окружающем нас мире и в нашей собственной способности жить ею. Поэтому я говорю вам, что миф о Гильгамеше очень запутанный, если изучать его с теологической точки зрения, но очень простой, если рассматривать его в небольшой философской беседе. Миф о Гильгамеше актуален здесь и сейчас. Это миф о нас самих.

Мы должны осмелиться мечтать, как Гильгамеш, и трижды просить о светящейся секире (факеле), для того чтобы нам был дан товарищ по приключениям. Мы должны вновь возродить в мужчинах дух рыцарских подвигов, а в женщинах способность вдохновлять на подвиги, как это делают подлинные дамы. Мы должны возродить в себе силу, способную побеждать судьбу и звезды. Сегодня мы говорим об астрологии, сегодня мы говорим о судьбе, сегодня мы говорим о давлении обстоятельств и т. п. Но, если бы мы были действительно сильными, если бы мы имели собственную движущую силу, мы сумели бы победить эти обстоятельства или извлечь из них пользу.

Пусть любые трудности и невзгоды станут просто ступеньками под нашими ногами. И тогда каждый из нас будет нести в себе древнего Гильгамеша, каждый пробудит воспоминание о змее, которая уносит от нас иллюзорное бессмертие, но дает взамен истинное бессмертие. Мы пробудим воспоминание о своих подвигах и сможем оставить этот мир, никогда не уходя из него, потому что мы каким-то образом и в какой-то форме будем пребывать там, где нет великих обманщиков, которые зовутся Время и Пространство.

Это не просто слова. Давайте всегда спрашивать себя: «Что такое большое? Что такое малое? Что такое старое?» Если мы не можем дать определение таким простым вещам, как мы можем дать определение жизни? Все эти понятия относительны. То, что на самом деле важно, находится далеко за гранью относительного, далеко за гранью двойственностей, далеко за гранью неблагоприятных обстоятельств.

Важно стремиться вперед, верить в Идеал, верить в себя самого, быть новыми Гильгамешами каждому из нас. А может быть, и всем нам?..

Мадрид, 1975 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.