МУРОМСКИЙ ОТШЕЛЬНИК
МУРОМСКИЙ ОТШЕЛЬНИК
Есть в муромских лесах, что во Владимирской области, тихое, уютное местечко, называемое Старое Кубаево, и проживает там, самый настоящий, современный отшельник — милый человек Володя Москалев. Замечателен он не только тем, что вот уже 17 лет как проживает в одиночестве вдали от людей, но и тем, что строит удивительные терема и пишет замечательные картины.
Найти Володю просто и непросто. Просто, потому что в деревне Новая, что на трассе Владимир–Муром, высится дом, не заметить который с дороги невозможно. Это сооружение представляет собой удивительный сплав славянской и восточной архитектуры: деревянные маковки на бащенках находятся в обрамлении крыш, изогнутых в традиционном японском стиле. На доме большими буквами написано — «Здесь можно купить грибы». В единственном местном магазине на стене висит огромная картина — работа и дар Москалева.
На самом деле в деревне Володя не живет, но каждый житель покажет дорогу, ведущую в лес, туда, где и обитает отшельник. Вот здесь–то и начинаются сложности — дорога петляет, раздваивается, а густая высокая трава кишит змеями, которые, недовольно шипя, неохотно отползают в сторону. Наконец, лес обрывается, и ты останавливаешься как вкопанный: в чистом поле, на берегу пруда стоит еще один терем, поражающий воображение своей необычностью.
Высота его не менее трех этажей. Остроконечными чешуйчатыми крышами украшен не только сам дом, но и баня, и подсобные помещения. На каждой крыше — лучистая звезда. Стены пестрят деревянной резьбой — стрелы, снежинки, звездочки, восточная вязь. Терем окружен садом, а по периметру высятся скворечники — аж, 44 штуки! Вот здесь и обитает художник Володя Москалев вместе с тремя кошками, двумя собаками и великим множеством ужей.
Биография отшельника проста: родился в лагере, где мать в сталинские времена отбывала десятилетний срок. Не озлобился, а, напротив, получил огромный заряд любви к людям и миру, который сохранил до сих пор. Всю жизнь прожил в этих местах, недалеко от бывшего лагеря, где прошло его детство. Когда в хрущевские времена сносили деревню в 46 домов, отстоял у властей свой дом, выкупил его и стал единственным жителем несуществующей деревни. Сколько себя помнит, всегда что–то рисовал.
Чем живет Володя? Чем Бог пошлет, как он говорит. А что же Бог посылает? Дар художника, желание творить, да множество лисичек в местных лесах, которые Володя собирает и сдает во владимирские рестораны. Денег хватает на муку и краски. Две большие теплицы с избытком снабжают огурцами и помидорами, огород дает морковку, свеклу, лук. Вот только мясо на столе большая редкость. Так что природа дает все необходимое для жизни, и не волнует отшельника ни курс доллара, ни падение промышленного производства.
Иногда удается продать картины. Кстати, спрос на Володины картины, несомненно ,есть: на момент моего посещения все работы были распроданы, и осталось лишь несколько эскизов на зиму. Почему на зиму?
«Сейчас сезон делать запасы, — поясняет Володя, по–владимирски сильно «окая». — Собираю грибы, ягоды, ухаживаю за огородом. А зимой, когда все вокруг заметает снегом, делать нечего, вот тогда беру краски, да кисти. А как иначе? Иначе одному волком завыть можно».
На картинах — местные пейзажи. Опушка березового леса, река, лесная дорога. На эскизах все выглядит несколько схематичным, детали — листочки, веточки, хвоинки — Володя выписывает зимой, когда есть свободное время. Как рождается картина? «Иду по лесу, — поясняет Володя. — Вдруг гляну, и аж сердце перехватывает: такая красота открывается! И в голове, будто фотография образуется, я ее потом и перерисовываю».
Был случай, когда Володю обманули при покупке картины. «Говорят, давай мы тебе в твердой валюте заплатим, в английских фунтах, — вспоминает он. — Почему бы и нет? Я ведь в глаза эту валюту не видел, интересно. Дали мне бумажку, там цифра 50, а все остальное не по–русски. Потом умные люди объяснили, что это деньги какой–то африканской страны, которые нигде не поменять. Так и выбросил ее».
Володя показывает свои «хоромы». Замечаю удивительную вещь — в доме царит чистота. Конечно, имеет место, некоторый беспорядок — разбросаны вещи, сушатся овощи, но в воздухе неуловимо ощущается какое–то особое целомудрие, как отсутствие негативных эманации — суеты, раздражительности, злобы, и потому все как будто бы светится, сияет тем светом, который так редок в домах больших городов. И еще запахи. На стенах развешаны пучки сушеных трав, связки грибов, которые источают терпкий аромат, дающий ощущение надежности и вечности.
Хозяин ставит самовар, приглашает пить чай из трав. Пьем, не спеша, беседуем о житье–бытье. «Как насчет спиртного, Володя?» «Ни–ни. Мне никак нельзя — начну пить, в одиночестве быстро сопьюсь. Да и какой из меня художник с трясущимися руками. Хотя, когда картину продам, конечно, выпью, потому как большая радость — и деньги получил, и людям добро сделал.
Почему добро? Раз покупают, значит нравится».
Общается Володя с удовольствием, ведь, почти все время, он проводит с приблудными, безгласыми кошками и собаками. Раньше зимой к дому приходили лисы и зайцы, часто можно было повстречать в лесу лося. Сейчас зверья в лесах осталось мало. В пруду водится небольшая рыбешка. В многочисленных скворечниках селится огромное количество птиц. Вот и весь круг общения.
Транспорт у Володи абсолютно экологически чистый: летом — велосипед, зимой — лыжи. В ближайшую деревню выбирается раз в неделю, чтобы сдать грибы, купить молока. Зимой такие вылазки еще более редки. В доме есть электричество и старенький черно–белый телевизор.
«А в Бога веруешь?» — спрашиваю я.
«Нет. То есть я верую, но не так, как все. Я в церковь не хожу, потому, как вижу, что люди, которые там бывают, на самом деле в душе не веруют. Они только вид делают, выходят из церкви и творят разные безобразия. А у меня Бог как бы внутри меня и вокруг, в красоте вот этой. Вот в этого Бога я и верую».