Мой путь к безупречности Эдгар Дельгадо

Мой путь к безупречности

Эдгар Дельгадо

— Расскажи нам о своей первой встрече с Карлосом Кастанедой.

— Она произошла через его книги, когда мне было 14 лет. Первое, что я прочитал, было "Учение дона Хуана". Я помню, что, увидев эту книгу, подумал, что она об учении дона Хуана Тенорио[26], и что эта книга научит меня, как завести подругу. Так что я схватил её с жадностью. Но содержание оказалось еще более интересным, чем я ожидал. Я прочитал её запоем за один день, и она произвела на меня такое впечатление, что после неё я стал искать и изучать все книги Кастанеды. Они всегда со мной. Из них я научился тому, что значит быть воином, и принял это учение как цель моей жизни.

— Что ты можешь нам рассказать о встречах с ним, в которых принимал участие?

— Я никогда не делал записей, так что всё, что я расскажу, восстановлено по памяти. У меня есть преимущество: я наполовину глухой, так что мои друзья после собрания, лекции или встречи любезно пересказывали мне то, что говорил Нагваль. Это позволяло мне слушать всё два раза.

Мои первые встречи с ним были на публичных лекциях в Мехико. Проходили они в университетском Культурном центре, во Дворце горной промышленности и в книжном магазине Фонда экономической культуры.

Встреча в университете проходила в дни, когда только что вышла на испанском языке его книга "Дар Орла". Аудитория была заполнена полностью. Один из организаторов вышел, извинился и сказал, что сеньор Кастанеда не придет. После этого заявления большая часть публики оставила помещение. Я тоже хотел уйти, но мой друг Виктор Санчес, с которым мы были вместе, удержал меня. Он сказал:

"Давай подождём и поглядим, что будет происходить дальше".

Я снова сел и набрался терпения. Мы ждали в течение долгого времени. Неожиданно на сцене появился Кастанеда. Он попросил присутствующих разместиться поближе, сказав, что не любит пользоваться микрофонами, и начал свою конференцию. Он говорил о многих вещах. То, что больше всего привлекло моё внимание, это его утверждение, что он смог на короткое время войти в третье внимание, но не смог увидеть ничего, что можно было бы структурировать в виде идеи. Все его воспоминания о том мире сводились к вещам, которые вращались с «центробежным» ускорением. В конце концов он оказался пойманным каким-то вихрем, где к нему приблизились неорганические существа и предложили вызволить его, если он согласится остаться с ними. Но он отказался и сумел выйти с помощью своей собственной силы. Он утверждал, что «центробежное» ускорение вызвало у него отслоение роговицы.

У меня была возможность несколько раз попробовать пейот с шаманкой по имени Георгина, которая также посещала группы Нагваля в Мексике. Поэтому первый вопрос, который я ему задал тем вечером, был на эту тему.

"Нагваль, в своих книгах Вы утверждаете, что растения силы являются защитой, они дают нам силу. Прочитанное в книге привело меня к практическому опыту, а теперь должен ли я продолжать их употреблять?"

Я очень хорошо помню его ответ:

"Используйте растения силы один, два или три раза Максимум. Они сделают так, что ваша точка сборки сдвинется, и в светимости откроется туннель. Затем на основе дисциплины и сбережения энергии вы сами без помощи растений должны прийти в то же самое место и увидеть те же самые видения. В конце концов, ваша точка сборки уже знает дорогу. Сохранение энергии и безупречность — это вещи, которые позволят вашему восприятию переместиться".

Он утверждал, что растения силы не должны использоваться часто, потому что могут создать непоправимые трещины в светимости человека.

На лекции во Дворце горной промышленности я был свидетелем того, как вместе с ним приехал Виктор Санчес, он его приветствовал и дружески обнял. В то время Виктору было около 22 лет. Это было за три года до того, как он написал свою книгу "Учение дона Карлоса", и незадолго до того, как Флоринда Доннер пригласила его в Лос-Анджелес. Это было приглашение, которое он так и не принял.

На этот раз он рассказывал о светящихся сферах зеленого и синего цветов. Он сказал, что зеленые сферы имеют люди, в наибольшей степени похожие на магов древности, а синие встречаются очень редко, они не из этого мира.

Также я запомнил впечатляющую встречу в Доме Аматлан — центре, где двумя близкими друзьями Нагваля проводились занятия и сеансы терапии. Кастанеда прибыл, когда мы проводили занятия по Тенсегрити. Его волосы уже были седыми, а тело очень худым. Он выглядел крайне слабым, до такой степени, что его друг Хуанито предложил помочь ему спуститься по ступенькам в зал.

Для всех нас стало шоком, когда Нагваль снял жакет и начал показывать нам движения Тенсегрити с необычайным динамизмом. Трансформация была просто чудесной, как в тех историях об учителях кун фу: его тело — сплошные сухожилия. Одна из наших подруг, Аида, пораженная этим, спросила у Мариви:

"Но кто этот сеньор?"

Та ответила:

"Это — Нагваль, дурёха!"

Несмотря на то, что Кастанеда не строил из себя чудотворца, он был могущественным человеком. Однажды он привёз группу друзей в Тулу, столицу империи толтеков, и провёл их по руинам, музею и той церкви, в которой он когда-то повстречался с Бросившим Вызов Смерти.

Через год некоторые из участников захотели повторить этот опыт и снова приехали в Тулу. Но, приехав туда, они были поражены! Они обнаружили, что церковь, построенная в стиле барокко и так сильно впечатлившая их своей пышностью, изменилась. Там, где раньше был алтарь резного дерева, теперь стояла современная кафедра и обстановка была другой. Они были потрясены и не могли поверить, что это та же самая церковь, где они были с Карлосом Кастанедой.

Я спросил у Мариви, что же произошло с этими людьми. Она мне объяснила, что Нагваль переместил их в сновидении в небольшой городок, который был почти такой же, как Тула наших дней, но не совсем.

Через некоторое время Мариви привезла меня в Тулу и раскрыла некоторые секреты, которые ей открыл Нагваль. Например, она привела меня к изваянию Чак-Мооля[27] и велела поднести палец к носу статуи. Я так и сделал. И вдруг я заметил, что статуя дышит! Мариви сказала, что Нагваль Карлос это же проделал и с нею, объяснив, что эта скульптура — древний воин, который перенёс свое осознание в камень.

Также он рассказал ей, что с Колокольного холма — места вблизи древних развалин, составлявших ранее центр жизни всего города — бросались летуны, планируя к руинам. Видящие видели их как огромных черных бумажных воздушных змеев. И в определенные моменты сумерек пирамиды становятся не грудами камня, а превращаются в сияющее пламя изумрудного Цвета.

— Какая часть учения Кастанеды произвела на тебя наибольшее впечатление?

— Его требование безупречности. Я полностью осознал, что это означает, через десять лет после моей первой встречи с ним.

Мариви пригласила меня в центр под названием Дом Тибета, где директором был Тони Карам — также один из главных организаторов групп в Мексике. Во время встречи с Кастанедой я задал ему вопрос:

"Нагваль, чем более смиренным я хочу быть, тем больше я горжусь своими актами смирения, и заканчиваю тем, что чувствую себя этаким мастером смирения. Что мне делать?"

Он посмотрел на меня удивленно. Его тело двинулось так резко, что казалось, он сейчас спрыгнет с трибуны, чтобы дать мне подзатыльник за такой дурацкий вопрос.

"Посмотри на меня! — сказал он. — Смотри хорошенько! Я не смиренный, но я также не чувствую себя важным. Я не чувствую, что я лучше любого из здесь присутствующих. Я лишь лучше самого себя: безупречный воин".

После этой фразы закончились мои поиски смирения, и начался путь к безупречности. Я понял, что на путь магов не следует смотреть с позиций фальшивой морали, а надо лишь оставить личную важность и сберегать энергию.

Я помню, как вначале Нагваль шутил с новыми людьми, которые приходили в группы практикующих. Он говорил, смеясь:

"Они приходят, неся перед собой личную важность, жаждут быть замеченными. Они надеются на то, что я их открою, и смотрят на меня, как бы говоря: я здесь, я уже пришел, открой же меня, пожалуйста! Как будто они хотят стать моими наследниками, или, по крайней мере, членами моей партии".

Это вызывало бурю смеха, потому что мы знали, что он прав.

Он нам рассказал, как однажды какой-то человек остановился напротив него и начал повторять странное слово, как будто бы мантру. Он удивился и спросил, чем это он тут занимается, на что тот ответил:

"Дело в том, что мы были с Вами в сновидении, и Вы там мне сказали, что если я запомню это слово и произнесу его здесь, перед Вами, то для меня будут открыты все двери".

Разумеется, Кастанеда не обратил на всё это внимания, развернулся и ушел. Человек продолжал с удивлённым лицом повторять свое слово, глядя, как Нагваль удаляется.

Я могу подтвердить, что в него легко было влюбиться. Я видел, как люди приходили на его лекции и были порабощены. Но меньше всего он хотел иметь рабов. Когда он старался отдалиться от многочисленных прилипал, те разочаровывались и даже сердились. Всегда был кто-то, кто рассказывал какую-нибудь историю разочарования.

По словам Кастанеды, воин должен быть независимым, без капли жалости к себе, способным трезво оценить себя, крайне почтительным и честным с другими. Как-то раз, рассказывая об отсутствии жалости как обязательном условии для достижения свободы, он сказал нам весьма экспрессивно:

"Если придёт мать Тереза Калькуттская[28] и станет тебе помогать, плюнь ей в лицо! Этим ты окажешь ей услугу, потому что иначе она будет навязывать тебе свою любовь и своё желание оказать тебе помощь, не спрашивая у тебя разрешения".

Другим важным уроком, который он мне преподал, было видение и управление сексуальной энергией. Я приехал в Лос-Анджелес на семинар. Я был один и свернул в ресторан, в котором обычно обедал. Но удивительное ощущение в желудке заставило меня подумать о другом кубинском ресторане, который находился на расстоянии часа пути. Так как у меня не было важных договорённостей на тот День, я развернулся и направился туда.

В ресторане я встретил одного приятеля из Аргентины, который также приехал на семинар по Тенсегрити. Он сидел почти у дверей. Я с большой радостью его приветствовал и стал беседовать с ним, но с течением времени заметил, что он начинает всё больше и больше нервничать. В конце концов, видя, что я не ухожу, он сказал мне, что кого-то ждёт. Я ответил, что, когда придёт его гость, я оставлю их наедине и перейду вглубь ресторана. Но он занервничал еще сильнее и признался мне, что у него здесь встреча с Нагвалем, который не должен меня видеть, потому что может подумать, что это он меня предупредил. А тогда Нагваль может рассердиться и уйти. Зная, что секретность и осмотрительность были необходимыми условиями в той среде, я простился с ним и; прошёл в дальнюю часть ресторана, но сел в таком месте, откуда мог бы всё видеть. Я приготовился ждать и стал есть неторопливо и с наслаждением. В конце концов, я увидел, как мой друг распрощался и ушёл печальный. Я почувствовал некоторую вину, так как подумал, что, видимо, Нагваль увидел нас вместе из своего автомобиля, и этого оказалось достаточно, чтобы отменить встречу. Через пять минут после отъезда моего друга я попросил десерт и приготовился уходить. Но в этот момент я увидел в дверях Нагваля и Кайли, инструктора Тенсегрити. Они направлялись прямо к моему столу. Он шёл впереди. Я встал, посмотрел на него решительно и сказал, улыбаясь: "Добрый вечер, Нагваль. Человек, которому Вы назначил™ здесь встречу, чтобы поужинать вместе, прождал, по крайней мере, час. Он только что ушёл — несколько минут назад".

Кайли подошла и встала между нами. Он очень любезно и с удивлённым лицом, на котором можно было заметить некоторое беспокойство, возразил мне, что не ждал тут никого, а пришёл сюда поужинать только с Кайли. Я почувствовал себя так глупо. Я попросил извинения и сел. Они сели через три стола за моей спиной. С чувством тяжести на душе я покончил с десертом, но через несколько минут, Кастанеда встал из-за своего стола и подсел ко мне, чтобы побеседовать. Это был единственный случай, когда у нас была действительно приватная беседа. Он положил руку мне на живот и сказал: "У тебя есть способности, но что ты делаешь по ночам, когда ты один?"

Я знал, что он имел в виду. Немногим ранее он рассказывал нам историю об очень знаменитой в Индии женщине-гуру. Он нам сказал, что получил указание от Нагваля дона Хуана познакомиться с наиболее важными людьми и лидерами мира. Он должен был понять, что такое есть в их энергии, что выделяет их из остальной массы людей. Он говорил, что гуру не являются шаманами, которые могут сдвигать точку сборки, чтобы входить в другие состояния восприятия, но их точка сборки больше обычной. Следовательно, у них есть доступ к большему числу светящихся полос осознания.

В одном из этих путешествий он встретился с женщиной-гуру. Он вошёл в помещение. Женщина сидела на каком-то троне с двумя мужчинами по сторонам. Она была очень красива и рассказывала эротические истории, стараясь увлечь мыслями такого рода Кастанеду и сопровождавшую его женщину.

Не получив ответа, гуру стала гладить яички находившегося рядом мужчины. Тот, видимо, привык к этому, потому что, несмотря на то, что эта сеньора играла с его гениталиями, у него не возникло никакого возбуждения. Кастанеда спросил у неё:

"Как ты чувствуешь себя по ночам, когда остаёшься одна, смотришь на себя в зеркало и видишь, что нет соответствия между тем, что ты говоришь, и тем, что ты делаешь? Как ты можешь смотреть на себя и не чувствовать стыда?" Она ему ответила с порочным выражением глаз: "Секрет в том, чтобы никогда не быть одной". В том кубинском ресторане вопрос Кастанеды задел меня очень глубоко. Я принял его как прямое указание на моё поведение.

Разговор был продолжительным. В конце концов, Кайли очень деликатно нас прервала, показывая, что его еда уже давно подана и остывает. Карлос простился со мной очень любезно. Уже уходя, он мне дал другое указание:

"Смени колею".

В тот момент я его не понял, но потом Роза мне объяснила, что это означало:

"Ты слишком уж шаман. Поменяй колею, стань кем-нибудь другим, коммерсантом, например. Эта колея абсолютно другая для твоего восприятия и для обычного положения твоей точки сборки".

Я немедленно выполнил его указание и уже через год открыл мебельный магазин.

Карлос был переполнен наставлениями. При каждой встрече с ним я получал что-то ценное для моей личной эволюции. Самое интересное, у него был дар живописно иллюстрировать свои рассказы примерами для облегчения понимания абстрактных положений магов. Вот один такой пример: в Доме Аматлан продавались небольшие каменные яйца, и однажды Нагваль купил их и подарил по одной штуке каждому из присутствующих в напоминание о том, что на пути знания требуются стальные яйца.

Другой из его дидактических методов заключался в том, чтобы повторять раз за разом определённые истории, чтобы они оставили глубокий отпечаток внутри нас. Он утверждал, что в магии есть темы, которые, если не будут повторяться, сознание не сможет ухватить. Также он очень любил приводить своих учеников в места силы, такие как горы, гроты или развалины. Это было формой его обучения.

— И что вы делали в этих местах?

— Мы практиковали упражнения, но занимались также и другими вещами.

Однажды мне сообщили, что он повезёт довольно большую группу соратников в пещеры Какауамильпы. Я не смог присутствовать, так как был в Таско. Потом я случайно встретил Марселу (одну из самых близких к Нагвалю учениц) и спросил её, что они там делали.

Она мне рассказала, что в потомственной линии дона Хуана было принято, чтобы ученики ходили в эти пещеры, потому что там находился воин из времени, которое было до нашего человечества. Этот маг существовал в виде естественного свода в конце грота — огромного каменного глаза, осознающего намерение тех, кто приходит туда с безупречным духом. В течение поколений члены партий магов приходили туда, чтобы дать обещание продолжить путь воина. Это осознание является вратами. Марсела велела мне сходить туда и дать свою клятву.

Эти походы были лишь вначале. Потом всё изменилось.

Работа Кастанеды стала более теоретической. Встречи стали направлены на практику Тенсегрити и вышли за рамки небольших групп. При массовом обучении Нагваль был вынужден отойти от личного общения. Изменение стало заметно даже в его книгах, они приобрели другое качество.

И это было не только стратегическим изменением, это были глубинные изменения в энергии. Я понял это, находясь как-то в зале дома Мариви. Она мне рассказывала о своём опыте с Нагвалем, утверждая, что пережила с ним несколько самых прекрасных моментов своей жизни. Посреди беседы зазвонил телефон. Она ответила, и по тону её голоса я понял, что это был Кастанеда.

Они говорили около часа. В конце концов она повесила трубку и посмотрела на меня со слезами на глазах. Она сказала мне, что. Нагваль позвал её, чтобы попрощаться, так как готовится оставить этот мир. Мне казалось, она говорила о его смерти. Однако Кастанеда пробыл с нами ещё четыре года.

Эти события происходили в то время, когда только что вышла его девятая книга, «Искусство сновидения». Начиная с этого времени, у меня возникли ощущения, что какая-то часть его ушла. Его тело осталось в этом мире, но он уже не был тем же Нагвалем. Может быть, он был захвачен Бросившим Вызов Смерти или какой-нибудь другой энергией. Возможно, он изменил свою энергетическую конфигурацию.

Новый этап окончательно сформировался, когда Кастанеда начал проводить семинары по Тенсегрити, много семинаров за короткий срок. На них он отказывался говорить о том, что он написал в своих книгах, утверждая:

"Это всё старьё, а здесь у меня новое".

На первую интенсивную практику, проходившую в Лос-Анджелесе, приехало около 180 человек, так как никто не знал, будет ли Карлос Кастанеда присутствовать лично. Но когда стало известно, что он собирается прибыть, люди стали приезжать отовсюду, пока не собралось около 600 человек. Если мне не изменяет память, первые, кто приехал на семинар, получили дипломы. Насколько мне известно, это был единственный случай, когда выдавали дипломы.

Иногда он нас приглашал на классы по Тенсегрити в Санта-Монике. То, что я каждые три месяца посещал эти классы, позволило мне познакомиться с группой людей, которые искали Нагваля в течение многих лет. Я старался не пропускать никаких занятий, как в Мексике, так и в Лос-Анджелесе или Испании.

Во время встреч в Лос-Анджелесе Карлос всегда отделял группу людей, говорящих на испанском языке, и проводил c ними по меньшей мере одно занятие отдельно: латинские классы. Он говорил, что передавать знание магов на английском или же на испанском вовсе не одно и то же, потому что он его постигал на испанском в Мексике, где были разработаны фундаментальные принципы.

Я помню, как впервые обедал с ним. Нас было четырнадцать приглашенных, все — латинос[29]. Не было ещё четырех человек, в том числе одной журналистки из Нью-Йорка. Роза Колл была ответственной за обслуживание. Памела Филе, которая тогда была моей подругой, ждала за другим столом ресторана, так как она была из США. Я попросил Розу, чтобы она дала Памеле возможность познакомиться с Нагвалем. Роза любезно согласилась, чтобы та заняла одно из мест для приглашенных, которые не пришли. Поэтому я подал знак Памеле, чтоб она подошла к столу.

Когда Кастанеда увидел её, то принял за журналистку, которую ждал. Он темпераментно приветствовал её и обнял с большой нежностью. Удивление всех присутствующих было безмерным. Когда ему разъяснили ошибку, он принял встречу как предзнаменование и в виде исключения разрешил Памеле находиться с латинос. Она была единственной североамериканкой, которой было предоставлено это право.

Я помню, как в другой раз, на первых занятиях, женщины-инструкторы, называвшиеся Чакмулами, допустили небольшое расхождение в показе некоторых движений.

Семинар был очень крупным, помнится, эти семинары насчитывали до 600 человек. Нагваль публично и молниеносно их отругал и отстранил от должности. Тенсегрити остается, но Чакмул больше не будет, сказал он. На следующих семинарах они появлялись уже с группой учеников, называемых Элементами. Он хорошо знал, что в этой группе уже не может быть ошибок.

Я помню, как на одном из собраний латинос он плохо отозвался о Розе Колл, утверждая при этом, что, так как она в своём развитии преодолела личную важность, можно её публично ругать, и это не приведёт к потере её энергии. Он это характеризовал как достижение и как способ для определения, на какой ступени развития находится ученик.

Также я помню, что он говорил о необходимости энергетической массы, которая формируется в группах.

Он нам Рассказал одну историю. Один ученый наблюдал за муравьями. Одно насекомое бесцельно бегало из стороны в сторону. Он свел количество муравьев до двух, затем до трех и далее до 41. Муравьи, кажется, не знали, что им делать, не имея сигналов и воздействия. Но каждый раз, когда собирались вместе 42 муравья, они создавали энергетическую массу, достаточную для формирования коллективного осознания и понимания того что нужно делать: надо строить муравейник. Только когда вместе собирались минимум 42 муравья, каждый понимал свою роль в строительстве муравейника.

Я точно не помню где, но он также говорил, что энергия, генерировавшаяся с помощью Тенсегрити, направлялась на освобождение дона Хуана и его группы, которые были пойманы во втором внимании, и что это было минимальной платой для нас и для него за оставленное нам наследие.

В последний раз я видел его в Санта-Монике. Как всегда, перед семинаром было небольшое собрание с латинос. Уже после семинара пронесся слух, что он болен, и, возможно, больше не появится. Но там он был улыбающийся и красивый, полный жизни, живой и быстрый. Как всегда, он отдавал всё своё самое лучшее, отвечая на вопросы и заставляя людей смеяться. Было удовольствием видеть его, возвышенный момент вечности. Одна женщина спросила:

"Как Ваши дела?"

Лицо Нагваля Карлоса Кастанеды полностью изменилось, его взгляд стал печальным.

"Неорганические существа хотят забрать меня, они! возбудили одно энергетическое волокно, сахар (диабет). Чтобы остаться, мне нужна причина. Я уже выполнил своё задание. Я сместил точку сборки Земли, вызволил дона Хуана, который был пойман со своей партией во втором внимании, и теперь ушёл в третье внимание вместе с телом. Мне нужна новая причина, чтобы остаться, хорошо бы этой причиной были вы и Тенсегрити".

Действительно, легко было им восхищаться и, однажды увидев, влюбиться в него навсегда. Меня всегда изумляло соответствие между его словами и его делами. Я слышал множество историй и видел массу людей, жаждавших быть его рабами, но, не будучи приняты, они разочаровывались и злились. Я видел также фанатиков, считавших, что единственный шаманизм, который существовал в Мексике, был толтекским. Мой друг, который работал на ЦРУ, даже сказал мне, что Карлос был одним из тех людей, за которыми больше всего наблюдали агенты спецслужб. Лично я остаюсь с тем чувством, что видел Безупречного Воина, которым восхищаюсь. Сегодня я чувствую гордость от того, что был с ним, и я в долгу перед ним. Где бы он ни был, моя безоговорочная любовь и бесконечная благодарность ему.