Глава 20 Секс и смерть

Глава 20

Секс и смерть

Для меня всегда было странно, что Ошо называют «гуру секса». Скорее всего, так говорят те люди, которые никогда не слышали бесед Ошо о сексе и никогда не читали его книг. Он не осуждал секс так, как это делают религиозные деятели. Но именно за это его и критикуют. Читая журналы и газеты, я вижу, что мир буквально помешался на сексе. Предполагаю, что если слово «секс» поставить в заголовке газетной статьи, то успех и статье, и газете обеспечен.

Грань между распущенностью и выражением естественных энергий очень тонка. Именно по этой грани Ошо осмелился вести людей в абсолютно целостное бытие.

Ошо помогал нам идти к просветлению. И путь туда лежит через раскрытие своей сексуальности, потому что это естественная энергия жизни. Но самым главным для него был выход за пределы секса. Это невозможно, если вы секс подавляете, поэтому первым шагом должно стать его выражение. Все просто.

«…С медитацией вы откроете для себя врата высшего сознания, врата сверхсознания. Энергии нужно движение, она не может стоять на месте. И эти новые неизведанные дали гораздо интереснее. Они влекут и завораживают.

Вы уже знаете, что такое секс. Это хорошо в плане биологии, но это обычно. Сексом занимаются и животные, и люди, и птицы. Здесь нет ничего уникального. Но если с помощью медитации вы приближаетесь к сверхсознанию и у вас много энергии, то вся ваша энергия автоматически начинает двигаться по новому каналу. Именно это я имею в виду, когда говорю о трансформации» («Передача лампы»).

Будучи человеком западным, я всегда считала, что когда секс уходит, то все хорошее в жизни заканчивается. Ошо много раз пытался объяснить нам, что на Востоке люди считают иначе.

«Для восточных людей, когда секс перестает их волновать, наступает время радости. Для западных людей это время печали, это беда.

Однажды ваша потребность в сексе перестанет вас волновать, необходимость в сексе исчезнет, вместо нее остается лишь игривость и легкость в отношении секса. Вы больше не будете испытывать слепого влечения. Здорово осознавать, что однажды вы сможете выбирать, играть вам или нет».

Я надеюсь, это случится прежде, чем мое тело станет немощным, а секс – лишь предметом размышлений. Думаю, что у меня все получится.

Когда мы были в Катманду, я спросила об этом Ошо, и его ответ показался мне таким прекрасным, что я привожу его здесь полностью.

«Возлюбленный Мастер, в последние несколько недель я ощущаю мощное присутствие секса и смерти. Что это, в чем причины того, что со мной происходит?»

Вот что он мне ответил:

«Всегда нужно понимать, как работает твое сознание и чем занято твое сердце. Нужно постоянно обращать внимание на свой собственный внутренний мир. Попытки разобраться дадут тебе необходимую дистанцию и возможность осознать, что ты – это не то, что с тобой происходит. Это великая алхимия понимания. Попытайся понять все, что касается тебя самой. На самом деле, разбираясь в себе, ты отделяешься от своих мыслей и эмоций, они становятся для тебя объектом изучения. Ты никогда не сможешь стать объектом, потому что ты – субъект. Поэтому попытки понять себя помогают тебе дистанцироваться от твоих чувств, какими бы они ни были. Это первое.

Второе: дистанция даст тебе возможность понять, что с тобой происходит. Всему есть свои причины. Иногда тебя волнует что-то очень фундаментальное. Например, твой вопрос, я бы сказал, самый фундаментальный: какова связь между сексом и смертью. И если ты сумеешь увидеть эти два явления в целом, то заметишь, как разница между сексом и смертью постепенно исчезнет, и они станут одной энергией.

Возможно, секс – это смерть в розницу. А смерть – это секс оптом.

В любом случае это действие одной и той же энергии. Благодаря сексу жизнь начинается, со смертью она заканчивается. Так что секс и смерть – два полюса одной энергии. Они не могут существовать друг без друга.

Секс и смерть напоминают мне паука, найденного в Африке, у которого эти два явления подходят друг к другу очень близко. У человека – дистанция между одним и другим в семьдесят-восемьдесят лет, а у этого вида пауков такого расстояния нет. Они занимаются любовью всего лишь один раз в жизни. Как только самец достигает оргазма, самка начинает его поедать. Но он в такой эйфории, что ему все равно. К тому времени, когда оргазм заканчивается, заканчивается и его жизнь.

Смерть и секс невероятно близки! Однако вне зависимости от того, близки они или далеки друг от друга, у них одна и та же энергия. Иногда человек может ощутить их присутствие одновременно. И это прекрасно, если вы можете воспринимать их в единстве, это высшее понимание, поскольку обычно люди не видят между ними никакой связи. Люди практически слепы, они никогда не соотносят секс со смертью. Скорее всего, это происходит из-за бессознательного страха, ведь если они увидят секс и смерть как единое целое, они могут испугаться секса как такового, а это опасно для их биологической функции. Для биологии лучше, если люди будут разделять эти два понятия.

Было замечено, что когда людям отрубали голову – кстати, до сих пор существуют страны, где это делают, – странно, но в самый момент, когда мужчина лишался головы, он непроизвольно эякулировал. Странно, потому что разве это подходящий момент для эякуляции? Но это происходит с человеком непроизвольно, помимо его воли. Когда он умирает, когда жизнь уходит, вместе с нею высвобождается и вся его сексуальная энергия. Это целостное явление. Энергии больше незачем оставаться в теле.

Этот вопрос очень важный. И это вовсе не значит, что ты скоро умрешь. Просто твоя сексуальная энергия достигла пика, поэтому одновременно ты ощущаешь и присутствие смерти. Ты бы ее не ощущала, если бы твоя сексуальная энергия постоянно высвобождалась.

Ты, скорее всего, давно не занималась сексом. Твоя энергия накопилась и стала настолько интенсивной, что ты невольно вспоминаешь о смерти. Смерть, если вы умираете осознанно, приносит вам наивысшее наслаждение, самый потрясающий оргазм, какой только вы испытывали в жизни.

Кстати, женщины живут дольше, чем мужчины, они здоровее, устойчивее к разным заболеваниям, им труднее сойти с ума, и они реже совершают самоубийства. Скорее всего, это происходит потому, что их сексуальная энергия негативна. Позитивная энергия мужчин – это активная сила. Негативная энергия женщин – сила воспринимающая, вбирающая в себя.

Возможно, из-за негативной, воспринимающей энергии тело женщины здоровее и устойчивее к болезням – вот женщины и живут дольше. Если бы биологи смогли освободить их от месячных, женщины были бы еще здоровее и, наверняка, жили бы еще дольше. И тогда именно они стали бы „сильным полом“.

Вот почему желание секса и ощущение смерти приходят одновременно. Это просто значит, что сексуальная энергия накапливается – позитивная или негативная. Негативная энергия может накапливаться дольше.

Знаете, я наблюдал за джайнскими монахами и монахинями. Эти люди обычно очень искренни в том, что они делают. Может быть, они поступают глупо, но в их искренности сомнений нет. Так вот, придерживаться целибата монахиням гораздо легче, чем монахам. У них возникают те же трудности, что и у христианских монахов, и у монахов других конфессий.

Негативная энергия более молчаливая, она ждет появления активной силы, которую сможет в себя вобрать. Но у нее нет своей активной силы. Именно поэтому я против лесбийской любви. Это глупо – две негативные энергии пытаются достичь оргазма. Они попросту притворяются, или то, что они называют оргазмом, – это всего лишь клиторальный оргазм, который не идет ни в какое сравнение с вагинальным. Клиторальный оргазм – это лишь подготовка, прелюдия. Он может помочь вам достичь вагинального оргазма, но не заменит его.

Удивительно, что такое важное явление, как секс, до сих пор остается неизученным. Я заявляю, – и, возможно, подобное заявление делается впервые в истории, – что клиторальный оргазм имеет огромное значение для прелюдии. Физиологи растеряны, они не знают, зачем женщинам нужен клитор, считая, что у него нет никакой биологической функции. И, чтобы избежать дальнейших вопросов, они часто отрицают наличие вагинального оргазма вообще, утверждая, что существует только клиторальный оргазм, и оправдывают таким образом наличие этого органа.

Мужчины слишком быстро кончают. За такое короткое время, всего несколько секунд, нельзя довести до оргазма женщину. Но если во время предварительной ласки она достигла клиторального оргазма, значит, она готова и к вагинальному. Процесс запущен: клиторальный оргазм запускает в организме женщины определенные процессы.

Но мужчины не заботятся о том, чтобы женщина испытала клиторальный оргазм, потому что их оргазм может случиться только через вагину. Их больше интересует собственный оргазм, а после секса их вообще ничего не интересует.

Лесбиянки появились тогда же, когда возникло освободительное движение женщин. Именно тогда женщины получили право на клиторальный оргазм. Но это еще одна глупость, потому что такой оргазм – всего лишь прелюдия. Как будто из всей книги вы прочитали лишь предисловие, а книгу положили обратно на полку. Если женщина очень долго ждет, в ней накаливается негативная энергия. Если этой энергии слишком много, то у женщины может возникнуть ощущение смерти, потому что занятие любовью в этом состоянии и совершенно потрясающее оргазмическое ощущение, к которому она придет, даст ей понимание того, что происходит с человеком во время смерти.

Не нужно бояться смерти. Ведь в этот момент ничего не разрушается. Это просто самый-самый пик вашей жизни.

Если вы жили неосознанно, в страдании, если вы были несчастны, то, прежде чем наступит настоящая смерть, вы впадете в кому. И тогда вы не испытаете оргазма и не осознаете, что смерть происходит не с вами, а только лишь с вашим телом, с той биооболочкой, которую вы сейчас используете.

Если бы этот вопрос задал мужчина, ему необходимо было бы понять то же самое. Но мужчины очень редко доходят до такого пика, что начинают думать о смерти. Их энергия настолько динамична, настолько активна, что, прежде чем дойти до наивысшей точки, она высвобождается. Поэтому мне кажется, что вопрос задала женщина.

Никто не прислушивается к словам женщины. Никому и дела нет до того, что она чувствует и как себя ощущает. Мужчинам нужно понять… В Индии у нас есть картины и статуи, отражающие то, что, находясь в женщине, мужчина испытывает своего рода смерть. Но это не так. Он испытывает смерть не в женщине, а в своей собственной сексуальной энергии.

Но это отражает то, как мужчины видят ситуацию. Они не понимают, что не женщина, а их собственная сексуальная энергия приближает их к смерти. Они не способны это ясно осознать, потому что мужская энергия не достигает такого пика, когда появляется ощущение смерти. Но женщины, если бы только их выслушали, могли бы рассказать вам много интересного об этом явлении.

Христиане истребляли мудрых женщин. В средние века их сжигали тысячами. Слово ведьма означает „ведунью“, женщину, которая ведает, обладает знанием. Но поскольку таких женщин осуждали, то и слово стало носить негативный характер. На самом деле, назвать женщину ведьмой должно быть комплиментом. Мудрая женщина ничуть не уступает мудрому мужчине. По всему миру были „ведуньи“. Они обладали знанием, в которое может посвятить только мудрая женщина.

Если вы не понимаете этого явления, то индийские статуи и картины покажутся вам довольно странными. Например, Шива лежит, а его жена, Шивани, танцует у него на груди. В руках у нее обнаженный меч и только что отсеченная голова другого мужчины. На голове Шивани венок из мужских голов, из которых все еще сочится кровь. А она кружится в безумном танце. Кажется, что она убьет Шиву. Ее танец настолько неистовый, и сама она в таком состоянии, что у Шивы уже практически нет надежды.

Именно об этом опыте я и говорил. На Востоке к женщинам прислушивались. К мудрым женщинам всегда прислушивались и следовали их мудрости, потому что каждая из них – вторая половины мужчины. Мудрость мужчины – это всего лишь половина до тех пор, пока к ней не присоединяется мудрость женщины. Нужно спрашивать женщину о том, что она испытывает, о ее чувствах, переживаниях, о ее опыте.

Женщина, испытывающая множественный оргазм, особенно на Востоке, ощущает присутствие смерти, словно та кружится вокруг нее. Я говорю „особенно на Востоке“, потому что в древние времена, еще до того, как подавляющие идеологии начали раскалывать человеческую психику, сексом на Востоке не занимались до тех пор, пока партнеры не испытывали такого огромного желания, что уже не могли сдерживаться.

Им не нужно было заниматься сексом каждый день. Оба партнера ждали друг друга, они дожидались того момента, когда энергия начинала бить через край. Естественно, те люди были куда мудрее. Они занимались сексом раз в неделю или раз в месяц, но их секс давал им такой потрясающий опыт, какой нельзя получить, занимаясь сексом каждый день.

У вас просто не хватает энергии на великие свершения. Энергии должно быть столько, что вам уже трудно ею управлять, вы должны пульсировать, и только тогда вы пуститесь в безумный танец, в котором две энергии сплетаются воедино. И на самой вершине мужчина тоже почувствует смерть. Ощущение смерти наполнит его, потому что все это одна и та же энергия. Но потом, когда энергия высвободится, ощущение смерти пройдет.

Только недавно ученые-медики признали тот факт, что люди, занимающиеся сексом, не умирают от сердечных приступов. Однако возникает вопрос: „Они умирают от чего-то другого?“ Они живут дольше. И дольше остаются молодыми. Вы можете заниматься сексом при самой „низкой температуре“ – так обычно и происходит. Такой секс не удовлетворяет, такой секс не запоминается, он не приносит никакого удовольствия. После него вы ощущаете лишь еще больше отчаяния, чем прежде.

Сексом нужно заниматься на пике, а для этого нужно следовать определенной дисциплине. Люди же пытаются соблюдать дисциплину, чтобы не заниматься сексом вообще. Я же учу вас дисциплине, чтобы вы занимались сексом правильно, чтобы ваш секс перестал быть лишь биологическим явлением, чтобы вы могли достичь хотя бы уровня психологии, а в идеале и уровня духовности. Когда вы достигните самой высокой точки, вы сможете войти в мир духовности.

Так почему же в этот самый момент человек вспоминает о смерти? Именно потому, что он забывает о своем теле, и в голове у него нет никаких мыслей, он превращается в чистое сознание. А это очень похоже на смерть.

Когда вы умираете, если вы делаете это осознанно, вы отбрасываете тело, работа ума прекращается, остается лишь чистое сознание, которое сливается с целым. Это слияние с целым в тысячи раз прекраснее, чем то, что мы испытываем во время оргазма. Но, несомненно, секс и смерть взаимосвязаны. Они суть одно. И тот, кто хочет понять смерть, должен понять секс, и наоборот.

Странно, что такие люди, как Зигмунд Фрейд или Карл Густав Юнг, с одной стороны, пытались понять природу секса, а с другой – так сильно боялись смерти. В своих исследованиях они ушли не так уж далеко. Никто не хочет думать о смерти, никто не хочет о ней говорить.

В обществе считается неприличным вести диалог на эту тему. О смерти не стоит говорить, лучше обойти эти вопросы стороной. Но, игнорируя смерть, вы не можете понять жизнь. Все взаимосвязано: секс – это начало, смерть – конец. А жизнь посередине, энергия течет от секса к смерти. И нужно понимать все три явления.

Но люди даже не пытаются их понять. Они не экспериментируют, особенно в современном мире. На Востоке много столетий назад, еще до Будды и Махавиры, люди исследовали и то, и другое. Иначе зачем заставлять жену Шивы плясать у него на груди и вешать ей на голову венок из скальпов? А что у нее в руках? В одной – она держит только что отсеченную голову, из которой все еще сочится кровь, а в другой – обнаженный меч. И выглядит она абсолютно сумасшедшей.

Но это всего лишь аллегорическое изображение глубочайшего оргазма, оргазма женщины. И пока она танцует, мужчина лежит под ней. Она вполне может отрубить и его голову, или же он сам может умереть от этого безумного танца. Присутствие феномена смерти налицо. И неважно, произойдет ли она или нет.

Возможно, это одна из подспудных причин, почему западные люди так боятся секса. Они выбрали всего одну позу – мужчина сверху – потому, что только так он может контролировать женщину и не позволять ей пускаться в различного рода безумия, как это делает Шивани на груди Шивы.

И в течение многих веков женщин учили, что двигаться неприлично. Леди так не поступают. Двигаются только проститутки. И вот ей приходится лежать как мертвой, не совершая ни единого движения. Естественно, она никогда не достигнет оргазма – ни клиторального, ни вагинального. И при этом она – леди. Вопрос репутации и уважения выходит на первый план. Ей не позволено наслаждаться, ей надлежит быть серьезной. Двигаться может только мужчина.

Мне кажется, всему виной страх. На Востоке во время секса сверху чаще всего находится женщина, а не мужчина. Мужчина сверху – это отвратительно! Он же тяжелее и выше. Он может нанести женщине ненужную травму. Если подходить научно, то правильнее будет, если мужчина будет снизу, чтобы не слишком много двигаться. Тогда у женщины будет больше свободы, она сможет кричать от наслаждения, бить мужчину, кусать его, царапать ему лицо, в общем, делать все, что ей хочется.

Она должна быть Шивани. У нее нет меча, но у нее есть ногти, длинные ногти, с их помощью она может делать многое. К тому же, если она сверху, то ее энергия будет двигаться быстрее, а энергия мужчины будет двигаться медленнее, а это значит, что они смогут достичь оргазма одновременно. Но мужчину это не волнует, он просто использует женщину.

Мудрые люди древнего Востока обладали совершенно иным отношением к женщине. Во времена, о которых говорится в Упанишадах, женщину почитали наравне с мужчиной. Тогда не было проблемы неравенства. Женщины могли читать любые духовные тексты и даже участвовать в великих диспутах.

То был самый худший день в жизни человечества, когда мужчина решил, что отныне женщины будут считаться существами второго сорта. С тех пор женщинам запрещается не только читать духовные тексты, но и принимать активное участие в жизни общества. И, естественно, их ни о чем не спрашивают. А ведь их мнение – это мнение половины человечества. Из-за этого люди дошли до повсеместной шизофрении, их сознание раскололось на части. Настало время по-настоящему объединить мужчин и женщин. Их опыт, их понимание, их медитация – все должно восприниматься как единое целое, и это будет началом нового человечества» («Свет на пути»).

Ошо говорил, что человек во время медитации переживает смерть, только не тела, а ума, и затем вновь рождается. На санскрите такой человек называется «Двиджа» (дважды рожденный). Одно дело – сидеть рядом с Ошо на дискурсе и следовать соблазнительному ритму его речи, его мягкому голосу, увлекающему в медитацию, проваливаясь в тишину и безвременье в паузах между словами, и совершенно другое – быть осознающим в течение всего дня. Например, идти и в это время ни о чем, кроме ходьбы, не думать, или есть и обращать внимание только на процесс еды, а не на диалог, происходящий в это же самое время в голове. Мне это казалось чрезвычайно веселым занятием, почти игрой, я училась все больше и больше медитировать, даже когда я что-то делаю. Но сидеть в тишине одной в комнате – это вообще нечто третье. Сидеть и ничего не делать – по-настоящему похоже на смерть. Я чувствую, что прощаюсь со всем, что знаю, а разве смерть не есть прощание со всем подряд? Ошо говорил, что именно поэтому люди умирают неосознанно. Самая великая хирургическая операция, на которую способна природа, – это отсекание души от тела и ума, с которыми она отождествлялась в течение всей жизни, и поэтому неосознанная смерть – самый добрый способ уйти из этого мира. Вот люди и не помнят свою предыдущую смерть и жизнь.

Когда я только начала сидеть молча, первым мне пришло в голову: «ДЕЛАЙ что-нибудь. У тебя столько ДЕЛ!» И даже наблюдая за собственными движениями в течение дня, я что-то ДЕЛАЛА, по крайней мере, за чем-то наблюдала. Мой ум боялся тех моментов, когда я садилась и сидела молча. Он говорил мне: «Ну просидишь ты так целый час, и что? Что это тебе даст? Ты станешь еще более уязвимой и не способной справляться с жизнью». ЭТО был удар ниже пояса. Моя жизнь прекрасна, я наслаждаюсь тем, что у меня есть, а что если однажды я все это потеряю? Ага! Я вспомнила историю про алмазные копи. Ошо обещал нам, что, медитируя, мы достигнем гораздо большего.

Я читала в научных журналах и газетах рассказы людей, прошедших через опыт клинической смерти. Например, во время операции сердце человека остановилось, или человек лежал долгое время в коме после несчастного случая, а потом эти люди вновь возвращались к жизни. Когда я об этом читала, меня потрясало то, что их переживания в точности похожи на те, которые я испытываю во время медитации.

В прошлом году в «Геральд Трибьюн» была статья о таких людях. Оказывается, когда они покидали тело, то впадали в глубочайший шок. Каждый из них говорил о свете в конце тоннеля, через который они проходили, и об ощущении бесконечной любви и блаженства. Некоторые были христианами и считали, что этим светом был Иисус. После выздоровления эти люди становились еще более религиозными. Я же все это испытывала во время медитации, хотя всегда возвращалась до того, как свет поглощал меня полностью.

Как-то во время дискурса о «Скрытом великолепии» один саньясин задал Ошо вопрос о таких переживаниях. Он видел «…большое черное пятно, внутри которого было пятно белое». Белое пятно вращалось по кругу и становилось все больше и больше. Но как раз перед тем, как от черного пятна уже совсем ничего не осталось бы, он открыл глаза.

Вот что Ошо ему ответил:

«То, что с тобой произошло, – чрезвычайно важно, редко и уникально. Еще один вклад Востока в развитие человечества состоит в открытии третьего, внутреннего глаза, который находится между двумя физическими глазами и который в обычном состоянии закрыт. Человеку приходится напрягать все свои силы, чтобы направить сексуальную энергию вверх, несмотря на законы гравитации. И когда энергия доходит до третьего глаза, он открывается».

Ошо посоветовал этому саньясину попытаться не выходить из этого состояния и идти в него еще глубже.

«…Как только ты познаешь то, что за пределами черного пятна, когда ты увидишь, что происходит после того, как оно растворится… черное пятно – это ты, а белое – это твое сознание. Черное пятно – это твое эго, а белое – это твоя сущность. Позволь своей сущности стать больше и распрощайся с эго.

Тебе нужно всего немного смелости. Это может быть похоже на смерть, потому что до сих пор ты отождествлялся с черным пятном, которое исчезнет. А с белым пятном ты прежде никогда себя не соотносил. С тобой будет происходить что-то необычное, что-то еще неизведанное».

Как я понимаю, в медитации это не может принести никакого вреда, поскольку всегда остается тот, кто наблюдает, свидетель. Когда я сказала Ошо, что иногда во время медитации чувствую, что вот-вот упаду в обморок, он посоветовал мне: «Иди дальше. Не бойся упасть в обморок, погрузись в это состояние, пусть оно тебя захватит. На мгновение ты потеряешься, но только на мгновение. А потом неожиданно увидишь лучи восходящего солнца, и ночь для тебя закончится» («Мятежник»).

Ошо много говорил о смерти, о ее величайшей тайне, о самом последнем табу. В своей книге «Упанишады Ошо» он сказал:

«Вы прощаетесь с жизнью с самого первого вздоха, потому что рождение – не что иное, как начало смерти, и каждый миг вы умираете все больше и больше.

Вы не умираете в один прекрасный день, когда вам за семьдесят. Нет, смерть – это не событие, это процесс, который начинается с рождения. На его завершение требуется целых семьдесят лет, это может быть слишком много, но это процесс, а не событие. И я подчеркиваю этот факт, чтобы вам стало ясно, что жизнь и смерть – не два отдельных явления. Они становятся раздельными понятиями, если смерть считать событием, после которого жизнь заканчивается. Тогда да, это два противоположных, враждебных друг другу явления.

Утверждая, что смерть – это процесс, начинающийся с рождения, я говорю о том, что жизнь – это тоже процесс, начинающийся с того же самого рождения, и что это не два отдельных процесса, а один целостный процесс. Начинается он с рождения, а заканчивается смертью. Жизнь и смерть – как крылья птицы или как две руки, или две ноги.

Жизнь – это диалектика, и если вы это понимаете, то к вам естественным образом приходит глубинное принятие смерти. Она не враг, она часть вас, без нее вы не могли бы жить.

И я заявляю: смерть – это фикция. Ее нет, потому что нечему умирать, это всего лишь переход в другое качество. И если вы осознанны, то вы можете перейти в лучшее качество. Так свершается эволюция».

Смерть Нирвано была неожиданной, скоропостижной и нелепой. Я чувствовала, как вместе с ней умерла какая-то часть меня. С того момента я ощутила острое желание жить еще более полноценно. Ее смерть стала для меня даром, вселив в меня непреодолимую жажду жизни. Если бы Ошо мог сделать кого-нибудь просветленным, если бы он мог передать кому-то свой дар, то он отдал бы его ей. Но мы должны идти по своему пути в одиночку, Мастер может лишь указать дорогу. Так много из того, что говорил нам Ошо, я считала поэзией и не осознавала, что он передавал нам Истину.

Примерно лет десять назад мы с Нирвано сидели у ног Ошо. Мы вместе медитировали в его комнате. Он сидел на стуле, а мы на полу. Так продолжалось около часа. В какие-то минуты я ощутила взрыв и на какое-то время потерялась в красках и свете. Через несколько мгновений Ошо сказал: «Прекрасно, теперь возвращайтесь». Он улыбался и сказал, что нам удалось пройти гораздо глубже, чем он ожидал, и что теперь мы (я и Нирвано) близнецы – энергетические близнецы.

Целых двенадцать лет мы провели вместе, иногда мы любили друг друга, а временами были «врагами номер один», как однажды заметил Ошо, и «не могли вместе находиться в одной и той же комнате». В наших отношениях была сила. Больше всего мы сблизились в Бомбее, в конце мирового тура. Прачечная Ошо располагалась в ее спальне, и, хотя нам было очень трудно из-за нехватки места, да еще и из-за невыносимой жары (сто двадцать градусов на солнце), между нами была любовь, которую я сохраню в сердце навсегда. Будучи англичанкой, она всегда держалась с людьми немного сдержанно, но, когда мы оказались с ней в одной комнате, от ее холодности не осталось и следа. Мне нравилось ее причесывать. Я собирала ей волосы на макушке и закалывала шпильками. Но прическа держалась недолго – уж слишком шелковистыми и тяжелыми были ее волосы.

Когда я видела ее живой в последний раз, она выходила из Будда-холла, а я сидела около двери. Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись, словно на прощание.

Когда она умерла, у меня не было чувства, что я не успела ей что-то сказать или сделать. И все ее друзья тоже ощущали полноту и завершенность. Она проживала каждое мгновение. К тому времени я поняла, что должна вести себя осознанно с каждым, кого я знаю, что между нами не должно быть никаких недомолвок. Я не хотела быть неосознанной с друзьями, потому что мы на самом деле можем больше никогда не увидеться, а любые недосказанности оставляют после себя дыру, рану, которую невозможно исцелить.

Нирвано была для меня великой загадкой: какой она была и как она жила. Порой она выглядела совершеннейшим, невинным ребенком, а иногда на нас смотрела хладнокровная мать Кали, размахивающая свои волшебным мечом. Ее смерть тоже стала для меня загадкой. Я не знаю, от чего она умерла. Знаю только, что она была отчаянно несчастна, и о том, что она хочет умереть, я слышала от нее с тех самых пор, как мы впервые с ней встретилась. Но я всегда надеялась, что внутри нее что-то щелкнет, и она изменится. Я верила, что однажды Нирвано просветлеет. Мне казалось, что она очень близка к просветлению. Она была мудрой женщиной и находилась на одной волне с Ошо, как никто другой. Много раз, когда он заболевал, она интуитивно знала, в чем его проблема. Да и сам Ошо много раз говорил о том, с какой глубокой любовью она о нем заботилась. Она обладала ясным умом и проницательностью, она очень тонко чувствовала и понимала людей и особенно хорошо видела их слабости. В депрессию же она погружалась так глубоко, что ощущала себя абсолютно беспомощной, но при этом не позволяла никому ей помогать. Она закрывала двери и страдала в одиночестве.

В детстве родители возили ее в Швейцарию к разным врачам-специалистам, потому что она отказывалась есть. В последние несколько лет у нее были проблемы с гормональной системой. Она постоянно пила какие-то лекарства. Но ей ничего не помогало. Раньше, еще в 1989 году, она решила полечиться в психиатрической больнице в Англии, но выдержала там всего два дня. Она сбежала оттуда, заявив, что врачи в этой богадельне оказались еще безумнее, чем она, благодаря чему она поняла, что сама сможет справиться со своей болезнью.

В последние несколько месяцев я ее почти не видела. Когда я приходила к ней в гости, она просила зайти попозже, а потом и вовсе не открывала дверь. Я решила, что она не хочет меня видеть.

Мне и в самом деле лучше было держаться от нее подальше, потому что я очень легко перенимала все ее страдания. В последние несколько раз, когда нам все же удалось поговорить, она рассказала мне о том, что ощущает внутри сильную тревогу, и что у нее постоянно болит «хара», место внизу живота. В течение многих лет она каждое утро просыпалась с ощущением тошноты. После разговора с ней я вернулась домой, а на следующее утро проснулась от боли в животе. Я открыла глаза, и первое, о чем я подумала, было: «О, нет! Только не это!» Я воспринимала все ее раны как свои.

В последний мой визит мы просто сплетничали. Я злилась на своего возлюбленного, потому что «он опять где-то пропадает, скорее всего, с какой-нибудь женщиной!» Я наговорила про него гадостей, выставив его глупым перед девчонками. После я подумала, что была к нему несправедлива. На самом деле, я не знала точно, где он. Именно это меня и расстраивало. Утром я подошла к Нирвано и попросила ее забыть все, что наговорила вчера. Я сказала, что не имела права его осуждать, поскольку не знала всей ситуации. «Ради бога, – взмолилась она, – да ведь мы всего лишь посплетничали, между нами, девочками. В этом нет ничего плохого. А то ходила бы тут, как полупросветленная. А здесь, знаешь ли, нельзя быть полупросветленной. Ты либо просветленная, либо нет».

По-моему, она была чертовски права. Я считала ее очень мудрой.

Когда я закрываю глаза и думаю о ней, то вспоминаю исключительно ее смех. В своем счастье она была самым экстатичным, самым живым человеком на свете.

В Будда-холле, когда я в последний раз сидела рядом с ней и Ошо, мы медитировали. В тот период Ошо хранил молчание. Я услышала звук, идущий у нее изнутри. Я знаю, что сама издаю такой звук, когда ощущаю себя удовлетворенной и центрированной, когда чувствую внутреннее тепло. И тогда я поняла, в каком пространстве она пребывает. Именно поэтому, когда через неделю она умерла, я была потрясена до глубины души, ведь я, находясь в таком состоянии, никогда бы не смогла погрузиться на самое дно депрессии. И, несмотря на то, что она испытывала это глубинное медитативное чувство, ее депрессия была такой сильной, что уже ничто не могло ей помочь.

Я знала, что Ошо делал все, чтобы она была рядом, но она была вольна в своих передвижениях и могла уехать в любую точку земного шара. Много раз она уезжала в Англию, проводила там один-два дня, а потом возвращалась. Как-то она решила отправиться в Австралию и начать там новую жизнь, но уже через пару дней снова была с нами. Она улетала во многие страны: в Испанию, Швейцарию, Таиланд, но каждый раз через несколько дней непременно возвращалась. Мне кажется, если бы она дождалась момента, когда Ошо покинул тело, то «щелчок» все же произошел бы. Это событие могло стать для нее поворотным. Ошо говорил, что ее смерть была преждевременной.

В тот вечер тело Нирвано отнесли к реке на место для погребальных костров. По просьбе Ошо на похоронах присутствовали лишь самые близкие ее друзья. Обычно здесь собирались толпы саньясинов, но теперь я видела всего лишь человек сорок. Мои стояли в торжественном молчании и ждали машину скорой помощи, которая должна была привезти ее тело.

Когда Нирвано положили на погребальный костер, я сложила руки в намасте и поприветствовала ее, а мой друг Амийо сказал: «Это не Нирвано. Она ушла».

Тело поместили в центре места для сжигания и сверху положили поленья. Когда костер заполыхал, я стала ходить вокруг и в какой-то момент обнаружила, что стою с правой стороны.

«Странно, – подумала я, – я впервые вижу, как сжигают человеческое тело, и это тело Нирвано. Она – моя самая близкая встреча со смертью».

Поленья были сложены особенным образом, или же они слегка сдвинулись, но около ее головы образовалось «окно», через которое было видно ее лицо, похожее на чистую белую маску, плавающую на ветру и постепенно исчезающую в бледной дымке костра. Ее темно-вишневые губы распухли и, танцуя в языках пламени, будто шептали «Нирвано». Я подняла голову и прямо перед собой увидела почти полную луну.

Я повернулась к костру спиной и медленно пошла прочь. Но не успела я сделать и нескольких шагов, как потеряла сознание. Открыв глаза, я не поняла, где нахожусь, и подумала, что, скорее всего, я умерла.

Нирвано, наверняка, гордилась бы мной – свалиться в обморок на ее похоронах. Это так драматично! Она любила такого рода выходки, а обо мне всегда говорила, что я какая-то малахольная.

Я не знала точно, но все же догадывалась, как сильно Ошо ее любил. Между ними было что-то мистическое. Перепады ее настроения и бурный темперамент никогда его не задевали. Всякий раз, когда она уезжала, чтобы начать новую жизнь, а потом возвращалась, Ошо тепло ее приветствовал. Вернувшись из Австралии после двух дней поездки «навсегда», она сказала мне: «Посмотрим, что мой сумасшедший ум выкинет в следующий раз».

И хотя я не помню свои прошлые жизни, у меня всегда было впечатление, что отношения Ошо и Нирвано очень древние. Как-то в 1978 году на дискурсе он сказал, что в прошлой жизни она была его девушкой (всего сорок лет назад), и что она умерла в семнадцатилетнем возрасте от тифа. Но она обещала к нему вернуться и заботиться о нем.

Ошо никогда не судил о ком-то по его делам или действиям, его не волновало, чем человек занимается. Нирвано же, с одной стороны, была прекрасной «душой» или энергией, а с другой – очень трудным человеком. Ошо говорил, что она вообще не медитирует и постоянно мешает его работе. К тому же, по его словам, она всегда усложняла работу его секретарш, кто бы ни был на этой должности. Может быть, она не до конца понимала, в чем состоит работа Ошо? У него были тысячи учеников, и он работал с каждым из них. Этот факт могут подтвердить многие, кто был открыт к переменам в жизни, к трансформации, которая началась вместе с медитационными техниками Ошо.

Нам трудно понять, что такое безусловная любовь, любовь, которая не просит ничего взамен. Она так редко встречается в нашем мире. Та любовь, которую мы знаем, всегда связана с обладанием и доминированием. Любовь Ошо, его сострадание были неизменными, он всегда был готов разделить их с Нирвано. Он сам был любовью, и его любовь ждала, что кто-то захочет ее принять. Иногда Нирвано была не способна ее принимать, но таковы все мы.

Многое так и останется непостижимой тайной, загадкой без ответа. По-видимому, саму природу вещей невозможно понять в принципе. Чем больше я пытаюсь охватить умом все, что происходило с нами в последние несколько лет, тем чаще оказываюсь в настоящем времени. Я ощущаю прикосновение легкого ветерка; вижу дерево за окном – такое мощное; вижу, как солнце и ветер играют его ветвями, и те двигаются, словно длинные пальцы; слышу пение птиц и журчание водопада, смотрю в глаза тишины. Что там, на самом деле? Возможно, мы никогда этого не поймем.

«Жизнь – это тайна, которая дана нам, чтобы ее постигать, а не проблема, которую нужно решить», – говорил нам Ошо.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.