ДВЕНАДЦАТАЯ ЛЕКЦИЯ

ДВЕНАДЦАТАЯ ЛЕКЦИЯ

Дорнах, 26 октября 1917 г.

Событие, на которое я указывал в предыдущих лекциях, — низвержение определенных духов тьмы из духовного царства в царство людей осенью 1879 года, — это важное событие. Надо все снова углубляться в то, что, собственно, означает: в духовных царствах имела место борьба, длившаяся десятилетия. Эта борьба, начавшаяся с сороковых годов, завершилась тем, что определенные духовные существа, которые действовали в духовном мире в течение этих десятилетий как бунтовщики, были побеждены и осенью 1879 года низвержены в сферу эволюции человека. Значит, они теперь живут среди нас, причем так, что посылают свои импульсы в наше мировосприятие, и не только в мыслительное мировосприятие, но и в наши чувства, в наши волевые импульсы, а также в наш темперамент. И люди не поймут наиважнейших событий современности и близкого будущего, пока не станут познавать чувственно–физический мир в его связи с духовным миром и не станут рассматривать это важное событие, как рассматривают природное явление. Люди привыкли в наше время считаться только с природными явлениями, явлениями на физическом плане в историческом становлении. Надо уметь считаться с духовными событиями, познаваемыми при помощи духовной науки, чтобы понять те события, которые принимают такой оборот, что и мы, люди, оказываемся втянуты в них.

Когда рассматривают это важное событие, можно прямо?таки изучать, как люди обманывают себя, когда в своем осмыслении мира исходят только из понятий, из дефиниций, то есть из определений, а не из непосредственного размышления о реальности. В наше время превалирует такое чувство, что надо исходить из понятий: что такое Ариман, что такое Люцифер, кем являются те или иные духи той или иной иерархии? Задают такие вопросы и, если удается получить определение, то думают, что тем самым понимают что?то в деятельности этих существ. Я часто приводил яркий пример недостаточности определений, который был известен еще в Древней Греции. Естественно, определение, дававшееся человеку в одной из школ в Греции, не было образцовым, но формально оно соответствовало предмету: человек — это существо, которое передвигается на двух ногах и не имеет перьев. Но на следующий день один из учеников принес с собой ощипанную курицу: вот существо, которое передвигается на двух ногах и не имеет перьев. По вашему определению, сказал этот ученик, это должно быть человеком.

Существует великое множество расхожих определений, которые построены по этому образцу, и множество наших так называемых научных дефиниций примерно в той же мере соотносятся с действительностью. Но в антропософии мы не должны исходить из такого рода определений. Наихудший род познания возникает тогда, когда исходят из понятий, из абстракций. Разумеется, духов тьмы можно определить как ариманически–люциферических существ, но тем самым достигается не слишком много. Это духи тьмы, которые, если уж требуется подобрать выражение, были в 1879 году низвержены с неба на землю. Но, располагая столь общим понятием о духах тьмы, мы ничего особого не приобрели для понимания сути этого явления. Ибо эти духи тьмы, которые теперь блуждают среди нас, того же самого рода, как те духи тьмы, которые в древние времена уже низвергались из духовного мира, то есть были сброшены с неба на землю, и которые тогда имели определенные задачи, причем вплоть до греко–латинской эпохи. Они имели эти задачи в ходе всего атлантического периода и до самой греко–латинской эпохи.

Мы хотим теперь попытаться, опираясь на приобретенные познания, уяснить себе, какую же задачу имели эти духи тьмы, тысячелетиями и столетиями, в ходе всего атлантического периода и вплоть до греко–латинской эпохи. Надо постоянно не упускать из виду, что мировой порядок может быть устойчивым только благодаря тому, что высшие духовные существа, управляющие нормальным развитием человечества, используют таких духов, как бы ставя их на правильное место, чтобы их действия были правомерны. Мы ведь часто подчеркивали, что внедрение так называемого люциферического искушения в древние времена имело для человеческого развития огромное значение. Первоначально люциферическое искушение исходило в целом из определенного устремления Люцифера. И в противовес этому устремлению Люцифера (а позднее, начиная с атлантического периода, к Люциферу примкнул Ариман) возникло другое устремление, исходившее от добрых духов — назовем их так, — от духов света. В сущности, в те древние времена и духи тьмы желали на свой лад человеку только лучшее, они хотели подвигнуть человека к абсолютной свободе, до каковой человек в те времена еще не созрел. Они хотели снабдить человека теми импульсами, благодаря которым каждый человек мог индивидуально опираться на самого себя. Но этого не могло произойти, потому что человечество для этого еще не созрело.

Со стороны духов света должно было быть явлено противодействие, и оно состояло в том, что человек из духовных высей был перемещен на землю, что символически описывается как изгнание из рая. В действительности это выдворение человека с неба на землю являлось включением его в поток наследственных или наследуемых качеств. Люцифер и ариманические силы хотели, чтобы человек как индивидуальность зависел только от себя самого. Благодаря этому человек в незрелом состоянии пришел бы к ускоренному одухотворению. А этого не должно было быть. Человек должен был пройти земную школу, должен был быть образован силами земли. И это произошло благодаря тому, что человек был погружен в поток наследственности, так что один физически происходил от другого. Человек больше не зависит от себя самого, а наследует определенные качества от своих предков. Тем самым он отягощен земными качествами, от которых Люцифер хотел его уберечь. Все, что заложено в физической линии наследственности, было привито духами света в противовес люциферическому течению. Человеку был как бы придан вес, который привязывал его к земному бытию. Так что ко всему, что связано с наследственностью, с зачатием, с размножением, с земной любовью, мы должны считать причастным то духовное существо, чье водительство обозначается как Яхве или Иегова. Если мы вслед за этим обратимся к древним религиям, то по тем же причинам мы повсеместно обнаружим символы зачатия, символы земной наследственности. И как в законодательстве иудаизма, которое призвано было подготовить почву для христианства, так и в других, языческих религиях можно повсюду заметить, что придается огромная ценность регулированию, контролю на земном уровне того, что заключено в законе наследственности. Люди должны были научиться совместной жизни в племенах, в народах, в расах. И кровное родство должно было придать колорит земному распорядку.

Оно подготавливалось во время атлантического периода, а затем в главном повторило себя благодаря тем мерам, которые предпринимались в третьей, египетско–халдейской, и в четвертой, греко–латинской эпохе. Именно в эти эпохи должно было произойти повторение лемурийского и атлантического периодов, и во всем человеческом распорядке принимались во внимание расы, народы, племенные взаимосвязи — короче говоря, те наследственные качества, которые основываются на кровных взаимосвязях. Жрецы мистерий, от которых в основном и исходил весь порядок (в наше время мы бы сказали: государственный порядок), проводили всесторонние наблюдения за нравами, наклонностями, привычками людей, чтобы они вырабатывались на основе кровного родства, на основе народной и племенной взаимопринадлежности. В этом направлении они создавали свое законодательство. Невозможно понять происходившее из мистерий третьей и четвертой постатлантических эпох, не основываясь на тщательном изучении тех расовых, народных и племенных взаимосвязей, которые инициировались жрецами мистерий и которые законодательно устанавливались для отдельных областей земли. И для этих отдельных областей основным приоритетом было не что иное, как приведение в порядок кровных связей.

В те времена, когда таким образом духи света формировали человеческие взаимосвязи на основе кровного родства, низвергнутые вместе с людьми с неба на землю духи тьмы боролись против всего, связанного с кровными узами. И все, что в описанные эпохи проявлялось как бунтарское выступление против порядка, основанного на кровном родстве, все, что имелось в те времена в качестве такого рода учений, которые, естественно, создавались людьми, но инспирировались духами тьмы, все, что исходило из этих бунтарских учений и было направлено против наследственности, против племенных и расовых взаимосвязей, что боролось за индивидуальную свободу, что хотело законодательно защитить индивидуальную свободу человека, — все это исходило именно от низвергнутых духов. Эта эпоха продолжалась вплоть до XV столетия. Отзвуки ее, естественно, присутствовали постоянно, ибо установленный порядок не прекращается сразу, даже когда в развитии наступает резкий перелом. Но именно вплоть до XV столетия мы повсеместно встречаем учения, противящиеся чисто натуральным родственным связям, семейным связям, народной сопринадлежности.

Таким образом, мы видим два течения: одно, которое, если можно так выразиться, протежирует кровные связи, — течение света; а с другой стороны — течение тьмы, которое протежирует то, что хочет вырваться из кровных связей, что хочет человека освободить от семейных и наследственных уз. Конечно, все не прекращается сразу, так же как в природе ничего сразу не прекращается. Так и в 1413 году — переломном году, на который приходится переход от четвертой к пятой постатлантической эпохе, — не все сразу прекратилось. И мы видим вплоть до нашего времени отзвуки этих двух течений. Ибо начиная с XIX века, начиная с того важного события, которое я вам описывал, мы наблюдаем приход чего?то совершенно иного (я ведь на это уже указывал): приход ангелоподобных существ, существ из иерархии Ангелов, которые действуют среди нас начиная с 1879 года, последышей древних духов тьмы, родственных им, единородных с ними, но низверженных с небес на землю впервые только в результате события 1879 года. До того времени они осуществляли свои задачи в горнем мире, тогда как родственные им духи, участвовавшие в том, что я уже охарактеризовал, начиная с лемурийского и атлантического периодов, уже пребывали среди людей.

Если мы проведем линию раздела между духовным и физическим царствами (на доске делается рисунок), а линию духов света схематически обозначим маленькими кружочками наверху (напротив буквы Д), то получим отрезок от 747 года (до Мистерии Голгофы) до 1413 года. Далее идет отрезок с 1413 до 1879 года; нас особенно интересует его правая часть (масштаб не имеет значения). Это время власти духов тьмы (синие кружочки наверху); они сродни нижним, но присутствуют и наверху.

В 1841 году началась та масштабная борьба, которую я вам описывал. И эти духи, которые родственны первым, были низвержены, присоединились к пребывавшим внизу и теперь находятся среди прочих. Но сила древних бунтовщиков, то есть сила разраставшегося течения духов тьмы, имевших свои задачи в халдейско–египетскую и греко–латинскую эпохи, после того как они исполнили свои задачи в атлантическом и лемурийском периодах, — эта сила постепенно была исчерпана; и тогда стали действовать силы именно тех духов, которые были низвержены только в 1879 году. И поскольку их братья в некотором роде исчерпали свою мощь, начали действовать эти духи. Так что начиная с последней трети XIX века мы уже имеем дело с радикальным поворотом во всех отношениях. Правомерные духи света достаточно потрудились для укрепления кровных связей, племенных и расовых связей, ибо в развитии все имеет свое определенное время. И то, что было учреждено в человечестве благодаря кровным связям, заняло правомерное место во всеобщем мировом порядке. Так что начиная с новейшего времени духи света изменились, причем так, что теперь именно они инспирируют людей в направлении свободных идей, свободных ощущений и импульсов свободы вообще, и теперь они являются теми, кто желает, чтобы люди базировались на почве собственной индивидуальности. А духи, родственные древним духам тьмы, все больше получают теперь задачу действовать через кровные связи.

То, что было добром в древние времена или, лучше сказать, наличествовало в сфере добрых духов света, начиная с последней трети XIX века передается духам тьмы. С этого времени, древние импульсы, которые основывались на расовых, племенных и народных взаимосвязях, то есть на кровных связях, переходят под управление духов тьмы, и поэтому с этого времени духи тьмы, которые прежде были борцами за свободу, начинают прививать людям порядки племенной сопринадлежности, порядки кровных уз.

Вы видите, что невозможно дать однозначное определение. Так как если давать определение духам тьмы по их задачам в древние времена, то приходят как раз к противоположному той задаче, которую имеют эти духи тьмы в новейшее время, начиная с последней трети XIX столетия. В древние времена духи тьмы имели своей задачей противодействовать наследственным признакам человека; начиная с последней трети XIX столетия они отстают и хотят отстать, хотят все снова указывать людям на их племенные, кровные и наследственные взаимосвязи.

Все это просто констатация истины, но такой истины, которая современным людям кажется в высшей степени неудобной, ибо они не хотят и слышать о ней по причине того, что в течение тысячелетий им прививались навыки кровных связей. И это привычное удобство подчиняет их водительству духов тьмы. Так что мы видим, как именно в XIX веке начинается акцентирование племенных, народных и расовых взаимосвязей, причем об этом говорится в идеалистических тонах, тогда как истина состоит в том, что начались явления деградации человека и человечества. Ибо, тогда как все, что некогда строилось на приоритете кровного начала, являлось прогрессивным, когда оно подлежало правлению духов света, теперь, во время правления духов тьмы оно является только симптомом вырождения. Напор духов тьмы станет возрастать: как встарь они трудились насаждать в людях бунтовщический дух свободы, а механизмы наследственности находились под патронатом духов прогресса, так в грядущие три эпохи развития человечества — вплоть до великой Катастрофы — они с предельной силой станут культивировать вместо признаков наследственности — признаки вырождения, проистекающие из консервирования старых наследственных качеств.

Это опять?таки момент, взывающий к нашему бодрствованию. И невозможно понять современную ситуацию, если не знать об изменении функций, которое произошло в последней трети XIX столетия. Еще в XIV веке говорили о расовом идеале, о национальном идеале, опираясь на прогрессивные свойства человеческого развития; а тот, кто в наше время говорит об идеале расы, нации и племенной сопринадлежности, тот говорит об импульсах вырождения человечества. И если при этом верят в так называемые прогрессивные идеалы, то это просто неправда. Ибо ничто в такой мере не ведет к деградации, как насаждение расовых, народных и кровных идеалов. Нет более сильного тормоза для реального прогресса человечества, как дать волю идущим из прошлых столетий и сохраненным люциферическо–ариманическими силами декламациям о народных идеалах, тогда как истинным идеалом должно стать то, что может быть обретено исходя из духовного мира, а не из кровных связей. Христос, который должен явиться в ходе XX столетия, причем в особой форме, не будет ничего знать о так называемых идеалах, про которые в наше время так много разглагольствуют. Ибо так же, как существо из иерархии Архангелов, которое мы называем Михаилом, было как бы наместником Яхве в прежние времена, так благодаря тем полномочиям, которые оно получило в 1879 году, теперь станет выразителем Христа, импульса Христа, с тем, чтобы вместо чисто природных кровных связей сотворить среди людей связи духовные. Ведь только через духовные взаимосвязи в процесс деградации, который происходит вполне закономерно, будет внесено нечто прогрессивное. Подобно тому, как человек, достигший определенного возраста, не может больше оставаться ребенком, а должен телесно вступить в нисходящее развитие, так и все человечество вступает в нисходящее развитие. Четвертый период эволюции уже остался позади, теперь мы находимся в пятом; шестой и седьмой периоды вместе с пятым составят старость современного мирового развития. Верить, что старые идеалы могут существовать и дальше, — это так же разумно, как верить, что человек должен всю жизнь учить азбуку, потому что в детстве как раз этому учатся. Ровно так же разумно в будущем вести разговоры о том, что на земле должны быть выстроены социальные структуры на базе кровных взаимосвязей народа. Это настоящий вильсонизм, он же одновременно и ариманизм, то есть дух тьмы. Конечно, неловко признавать такую истину; сегодня удобнее поддерживать ту фразеологию, которая раздается по всему миру. Но динамика действительности направляется не фразами, а истинными импульсами. И в смысле истины невозможно навязать действительности то, что непригодно для пятого, шестого и седьмого периодов, хотя в наши дни ради удобства людей еще возможны пропагандистские формы и вильсонианские мировые программы.

Сегодня еще хватает людей, не желающих независимо от каких?либо кровных связей воспринять такие всеобщие человеческие истины. А всеобщими человеческими истинами они являются потому, что пришли не от земли, а восприняты из духовных миров. Пугающе выглядит реакция почти всего мира, избегающего человеческого прогресса, когда облачают в лозунги об освобождении народов то, что направлено против течения человеческого развития. Такова всегда судьба мистериальных истин, которые не считаются с удобствами, а вопреки течению движутся в сторону эволюции. И скоро обнаружится, существует ли хотя бы маленький круг людей, который, независимо от всех предрассудков кровного родства, способен провидеть ничтожность фразеологии, заполонившей сегодня всю планету: ведь она только симптом пребывания на поверхности того, чем духовно является событие ноября 1879 года.

События современности предвидели посвященные всех народов. Они предвидели, предсказывали и указывали на то, как из кровных связей людей возникнет совершенно реакционное миропонимание, ибо будет господствовать вера, что это совершенно реакционное миропонимание является самым передовым. Надо уметь наблюдать такого рода вещи и в большом и в малом, надо не оказаться оглушенным тем пустословием, которое раздается повсеместно. Нужно хоть немного читать знаки времени. Конечно, можно избрать и другой путь, можно остаться при старых предрассудках, связанных с кровными узами: тогда исключают себя из прогрессивного течения. Оно уже грядет. И в отношении него достаточно простого бодрствования, и поток понесет вас вперед. Ибо прогрессивное происходит само по себе.

Надо чувствовать, где жизненный поток восходит, а где нисходит. И не надо поддаваться глупому предубеждению, что нужно избегать восходящего потока и говорить: я не хочу иметь ничего общего с Люцифером, я не хочу иметь ничего общего с Ариманом. Я уже часто порицал в наших рассмотрениях это глупое предубеждение, ибо ясно, что необходимо считаться с этими духами, стоящими на службе мирового порядка. Если не считаться с ними, вести себя так, что они остаются за пределами сознания, это придаст им больше силы. Но о том, что вступает в человечество, можно только тогда судить правильно, когда смотрят с возвышенной точки зрения на восходящие и нисходящие импульсы жизни. Надо только воздерживаться от симпатий и антипатий.

В области естествознания новейшего времени возникли два течения: одно я обозначил как гётеанизм, а другое — как дарвинизм. Возьмите мои первые книги: вы увидите, что я никогда не отрицал глубокого значения дарвинизма. Недалекие люди сразу нашли, когда я писал в защиту дарвинизма, что я сам подпал под действие материализма. Дело ведь в том, что эти вещи связаны не с убеждениями, а происходят из совершенно других оснований; и те, кто делает такие утверждения, лучше всех сами знают, что это неправда. Но если вы действительно вникнете в мои книги, то увидите, что я всегда оправдывал дарвинизм, но оправдывал тем, что противопоставлял ему гётеанизм, учение о развитии жизни. То, что называется теорией эволюции, с одной стороны, в смысле дарвинизма, а с другой — в смысле гётеанизма, я пытался постоянно связывать друг с другом. Почему? Да потому, что гётеанизм содержит в себе восходящее начало, высвобождение органического развития из чисто физического бытия.

Я часто указывал на разговор между Гёте и Шиллером[78], когда Шиллер сказал, глядя на рисунок гётевского прарастения: это вовсе не эмпирия, это не опыт, это просто идея. Тогда Гёте сказал: значит, я вижу мои идеи своими глазами! Ибо он во всем видел духовное. У Гёте мы имеем такое эволюционное учение, которое несет в себе зародыш восхождения к высшим сферам, которое может быть применено к душе и к духу. И тогда как Гёте только заложил основы теории органического развития в своем учении о метаморфозе, мы имеем учение об эволюции духа, к которому должно прийти человечество в эту пятую постатлантическую эпоху, ибо человек сделался более внутренним, как я уже представлял вам в этих рассмотрениях. За гётеанизмом стоит большое будущее, ибо вся антропософия проходит в его русле. Дарвинизм рассматривает физическое развитие с физической же стороны: внешние импульсы, борьба за существование, естественный отбор и так далее, и тем самым описывает деградирующее развитие: все то, что можно узнать об органической жизни, если предаться тем импульсам, которые были столь значительными в прошедшие времена. Если хотят понять Дарвина, надо только суммировать все те законы, которые уже были открыты раньше. Если хотят понять Гёте, надо дорасти до все новых и вечно новых закономерностей бытия. Необходимо и то, и другое. Ошибка состоит не в том, что предаются дарвинизму или гетеанизму, а в том, что выбирают тот или другой, не связывая их друг с другом. В этом?то все дело.

Становиться с возрастом все моложе и моложе, если душа хорошо развита, — это станет в будущем возможно только в том случае, когда человек воспримет в себя духовные импульсы. Если он воспримет духовные импульсы, то может иметь седые волосы, и морщины, и всевозможные недуги, но будет становиться все моложе и моложе, ибо его душа восприняла те импульсы обновления, которые он проносит через врата смерти. Но если человек отождествляется только со своим телом, то он не может делаться моложе. Тогда он переживает в своей душе то, что происходит с телом. Конечно, невозможно избежать седых волос, но можно обновиться душой в источнике духовной жизни, даже имея седую голову. И развитие человечества в пятом, шестом и седьмом периодах пойдет в смысле (простите мне это причудливое выражение) беззубой дарвиновской теории. Но люди должны освободиться от нее, чтобы суметь пройти через ту катастрофу, которую можно сравнить со смертью Земли, — катастрофу, предстоящую в будущем, — и должны извлечь силы юности из учения о метаморфозе, духовного, спиритуального эволюционного учения, заложенного в гётеанизме. Оно должно быть пронесено через будущую катастрофу, как помолодевшая душа отдельного человека проходит через врата смерти.

Поскольку, если можно так выразиться, человек спустился с неба на землю, причем с полученным от духов тьмы запасом свободных сил на времена, когда господствовал закон наследственности, закон народности, расовое начало, — благодаря этому человек получил возможность связать себя с землей. Деяние Люцифера и Аримана было обращено во благо, поскольку человек с его помощью обрел возможность связать себя с землей. Если сделать схематический набросок, то можно сказать: до люциферического деяния человек был связан со всем космосом, включая Землю (см. рисунок, фиолетовый); он связал себя с Землей (желтый) благодаря тому, что ему были привиты наследственные качества, как их называет современная наука, или первородный грех, говоря словами Библии. Благодаря этому человек, которого я здесь, на рисунке, обозначаю крестиками, сделался составной частью Земли. Вы видите, Люцифер и Ариман — слуги прогрессивных сил. Но развитие продолжается дальше. Мы живем в такое время, когда человек, живущий на земле, связан с нею. Люциферическо–ариманические духи, духи тьмы, низвержены с неба на землю. По этой причине человек должен быть снова освобожден от земли, оторван от нее так, чтобы одной частью своего существа снова вернуться в духовный мир. В человечестве должно появиться сознание того, что мы не от мира сего, не от земли, и это сознание должно все больше крепнуть. В будущем человек земли будет говорить себе: конечно, с моего рождения я погружаюсь в физическое тело, но это только переходный период. Я, собственно, остаюсь в духовном мире, я знаю, что я связан с землей только частью моего существа, что я всем своим существом не полностью вышел из того мира, где пребываю между смертью и новым рождением. Чувство этой принадлежности к духовному миру должно развиваться в человеке.

В предыдущие столетия это ложно интерпретировалось, когда не желали знать физической жизни и предавались ложной аскезе, веря, что при помощи всяческого умерщвления плоти могут прийти к этому. Но должно быть постигнуто, что не таким ложным аскетизмом, а связью с духовным, субстанциально–сущностным подтверждается: в действительности человек не просто земное существо, а существо, принадлежащее всему космосу. Физическая наука дает тому только предварительную подготовку. Представьте себе, в какой степени вплоть до XIV столетия, то есть до завершения греко–латинской эпохи, человек зависел от почвы, из которой он как бы произрастал, с какой силой человек развивал в себе связь с этой почвой. Это было прекрасно, но не должно являться чем?то решающим. Да, сознание души должно быть оторвано от земли, как физическая наука только на физическом уровне, в учении Коперника, оторвала человека от земли. Земля предстала маленьким телом в мировом пространстве; но прежде всего она стала чисто пространственной. Уже благодаря Копернику человек как бы перенесен в космические сферы, хотя и совершенно абстрактным образом. И это должно развиваться дальше. Но это не надо ложным образом переносить на физическую жизнь. Физическое идет своим путем. Возьмем, например, Америку, но не в смысле того населения, которое «произрастало» на ее почве столетиями. Вы знаете, что в новейшее время ее заселило новое население, состоящее целиком из европейцев. Если более пристально понаблюдать это население, то обнаружится, что там телесная жизнь не свободна от физической привязанности к почве земли: американец, то есть, собственно, европеец, перемещенный в Америку (хотя это сегодня еще не очень проявилось, но так оно и есть), постепенно приобретает качества, напоминающие старых индейцев: руки становятся длиннее, чем у европейцев, и все это только благодаря тому, что человек перемещен в Америку. Физический человек приспосабливается к почве. Это заходит так далеко, что заметна ощутимая разница в физическом строении между западным и восточным американцем. Это и значит: приспосабливаться к почве. В Америке европеец внешним, физическим образом «индеанизируется». И если душа сопутствует физическому процессу, как это имело место в прежние времена, то теперь, но только уже в фазе европейского развития, произойдет воскрешение индейской культуры. Это звучит парадоксально, но так оно и есть.

Человечество в будущем не сможет быть привязанным к тому, что связывает его с почвой; душа должна стать свободной. И тогда человек сможет по всей земле принимать качества своей территории, тогда тело европейца, переселяющегося в Америку, может «индеанизироваться», но в своей душе человек отрывается от физически–земного и становится гражданином духовных миров. В духовных же мирах не существует никаких рас и национальностей, а имеются совершенно другие взаимосвязи.

Вот что надо понять в связи с теми огромными, потрясающими событиями, что сегодня происходят на Земле, если не хотят, прошу прощения за выражение, быть баранами, которым устарелые предрассудки выдают за новые идеалы.