Глава XX. О ПРИЧАСТИИ; И ОБ ИСКУССТВЕ АЛХИМИИ

Глава XX. О ПРИЧАСТИИ; И ОБ ИСКУССТВЕ АЛХИМИИ

?

I

Причастие — одна из простейших и, в то же время, одна из самых сложных Магических церемоний. Причастие состоит в том, чтобы взять нечто простое, трансмутировать его в нечто божественное, а затем поглотить его.

Всякая магическая церемония — своего рода причастие, поскольку резорбция силы есть разновидность поглощения. Однако сфера применения Причастия ограничена следующим образом: возьмите вещество,[370] символизирующее весь путь природы, сделайте его Богом и поглотите его.

Это можно сделать многими различными способами; они классифицируются соответственно количеству элементов, из которых состоит Причастие.

Высшая форма Причастия включает в себя только Один освящаемый элемент. Это одно вещество, а не два вещества; и это вещество не живое и не мертвое, не жидкое и не твердое, не горячее и не холодное, не мужское и не женское. Данное причастие секретно во всех своих аспектах. Тот, кто достоин его, но еще официально не признан таковым, найдет его подробное и откровенное описание "в одной из" опубликованных работ МАСТЕРА ТЕРИОНА. Оно предназначается для высших посвященных и синонимично Великому Деланию на материальном плане. Поглощая его, мы поглощаем Лекарство Металлов, Камень Мудрецов, Жидкое Золото, Эликсир Жизни. Алтарь его представляет собой лоно Исиды; чаша его есть Чаша Самой Госпожи Нашей Бабалон; жезл его есть То, Что Было, и Есть, и Будет.

Причастие «двух» элементов пассивно по своей природе. Облатка (пантакль) — это зерно, типический плод Земли; вино (чаша) символизирует воду. (Но здесь возможны и иные атрибуции: например, облатка может символизировать Солнце, а вино — служить символом Вакха.) Иногда облатка может иметь более сложный состав. Таковы, в частности, "Хлебы Света",[371] описанные в "Книге Закона". Они используются в экзотерической Мессе Феникса (Кн. 333, гл.44), смешанные с кровью мага. Каждый маг должен совершать эту мессу ежедневно на закате солнца. Зерно и вино эквивалентны плоти и крови; но гораздо легче превратить живое вещество в плоть и кровь Бога, нежели совершить то же самое чудо с мертвой материей.

Причасти трех элементов основано на символике трех Гун. Символом Тамас (темноты) служит опиум, паслен или какое-нибудь снотворное средство; символом Раджас (активности) — стрихнин или другое возбуждающее средство; для Саттвы (покоя) вполне пригодны Хлебы Света.[372]

Причастие «четырех» элементов состоит из огня, воздуха, воды и земли. Огонь представлен пламенем, воздух — благовонием или розами, вода — вином, земля — хлебом и солью.

Причастие «пяти» имеет в своей основе вино (символизирующее вкус), розу (обоняние), пламя (зрение), звон колокола (слух) и кинжал (осязание). Это таинство включено в Мессу Феникса (в несколько видоизмененной форме).

Причастие "шести элементов" имеет над собой Отца, Сына и Святого Духа; под собой — хлеб, воду и кровь. Оно предназначено для высших посвященных.[373]

Причастие «семи» элементов мистически тождественно Причастию Одного.

О методе освящения элементов необходимо сказать лишь то, что с ними следует обращаться как с талисманами. Как обычно, при Изгнаниях и Освящениях особенно полезны Круг и прочие принадлежности Храма. Здесь следует дать Клятву и совершить Воззвание. Когда же в элементах проявится Божественная сила, они должны быть торжественно поглощены. Более простой способ освящения предназначен для посвященных высших ступеней, и говорить о нем здесь было бы неправомочно.

Какова природа Причастия, таковы будут и его результаты. Иные дают нам мистическую благодать, достигающую своей кульминации в Самадхи; иные позволяют достигнуть более простых и материальных благ. Высшее Причастие — Причастие Одного элемента — обладает универсальным действием; результат его будет соответствовать провозглашенной цели работы. Это универсальный Ключ всяческой Магии.

Тайны Причастия имеют огромное практическое значение, и Святилище, где они хранятся, защищено пламенным мечом, обращающимся, чтобы охранять путь;[374] ибо это Святилище есть Древо Жизни, и кто вкусит от него, будет жить вечно.[375] Но не лучше ли трудиться в течение многих инкарнаций и достигнуть подлинного обновления тела и ума, нежели удовлетвориться бесконечным прозябанием на этой пылинке в Солнечных Лучах Вселенной, которую мы называем своей планетой?

В ритуале приготовления к этому таинству католическая церковь достаточно полно сохранила традицию истинной гностической церкви, в которой сохранялись все тайны Причастия.[376] Условием является целомудрие;[377] условием является голодание в течение нескольких часов перед таинством; условием является серьезное и постоянное стремление. Без этих предварительных приготовлений даже Причастия Одного и Семи отчасти (поскольку присущее им достоинство никогда не теряется полностью) утрачивают свое действие.

Некоторые Причастия маг должен употреблять ежедневно, как основную пищу, необходимую для продолжения магической жизни. Эта церемония важнее всех прочих, поскольку она представляет собой замкнутый круг. Вся сила, затраченная на церемонию, вновь поглощается магом; но он получает огромную выгоду, преодолевая пропасть, отделяющую Человека от Бога.

Маг становится наполнен Богом, накормлен Богом, отравлен Богом. Постепенно эти внутренние жертвоприношения Бога очищают его тело; день ото дня его смертная оболочка, освобождаясь от земных элементов, все больше и больше становится истинным Храмом Святого Духа. День ото дня материя все больше и больше вытесняется Духом, человеческое — Божественным; и наконец, когда все изменения завершены, маг может быть назван Богом во плоти.

Таковы важнейшие изо всех магических тайн прошедшего, настоящего и будущего. Для Мага, обновленного таким образом, неизбежной задачей становится Достижение Знания и Собеседование со Священным Ангелом-Хранителем; и всякая сила его природы неудержимо склоняется к этой цели, о сущности которой не позволено говорить ни людям, ни богам, ибо она лежит далеко за пределами речи и мышления, экстаза и безмолвия. Самадхи и Нирвана — всего лишь тени, которые эта цель отбрасывает на вселенную.

II

Если единственное достижение этой книги будет состоять в том, что она продемонстрирует единство природы и однородность Закона, то Мастер Терион с полным правом сможет сказать, что потрудился не напрасно. Согласно его первоначальному плану, Часть III не должна была содержать ни единого намека на алхимию. Он был уверен, что данный предмет абсолютно чужд обычной магии — как по своей сфере, так и по своим методам. Описание которое последует дальше, будет предпринято с единственной целью: установить, что тема алхимии является одним из ответвлений основной темы и показать, что она может рассматриваться как частный случай общего положения — и отличается от вызывательной и талисманной Магии только значениями своих коэффициентов, подставленных в общее уравнение с многими переменными.

Здесь нет необходимости заниматься систематической дешифровкой жаргона герметических трактатов или обсуждать спорные вопросы истории алхимии. Достаточно будет сказать, что слово «алхимия» — арабский термин, состоящий из артикля «аль» и прилагательного «хеми», означающего "свойственный Египту".[378] Таким образом, это слово приблизительно переводится как "нечто Египетское". Предполагается, что мусульманские филологи традиционно считали, что данное искусство произошло от мудрости древних египтян, которая вдохновила Моисея и Пифагора и послужила источником их озарений.

Современные (непосвященные) исследователи до сих пор не пришли к однозначному решению о том, считать ли алхимические трактаты мистическими, магическими, медицинскими или химическими. Наиболее разумное мнение состоит в том, что алхимики занимались всеми данными предметами в различных пропорциях. Ведь Гермес — это бог Мудрости, Тауматургии, медицины и физики в одном лице. И все эти науки традиционно называются герметическими. Нет никакого сомнения, что такие авторы, как Фладд, действительно стремились к духовному совершенству; с другой стороны, столь же несомненно, что Эдвард Келли изначально придерживался Магических позиций; что Парацельс[379] считал своей основной целью лечение болезней и продление жизни, хотя современные мыслители считают его величайшими достижениями открытие цинка, опийной настойки и водорода; а посему мы называем его химиком, которого можно поставить в один ряд с Ван Гельмонтом[380] (который ввел в научный обиход понятие "газ") — одним из редкостных гениев, повысивших уровень человеческих познаний посредством введения новой фундаментальной идеи.

Алхимическим трактатам несть числа. Почти все они полностью или частично непонятны. Все они, начиная от еврейского "Аш Мецареф"[381] и заканчивая "Колесницей Антимониума",[382] намеренно затемнены различными иератическими загадками, ибо все алхимики боялись как преследований со стороны властей, так и профанации секретов своей силы. И — что еще более неприятно — эти опасения побуждали некоторых авторов делать намеренно ложные утверждения, чтобы запутать недостойных искателей.

Мы не предлагаем обсуждать основные алхимические процессы. Большинство читателей уже знает, что основной целью алхимиков были Философский Камень, Лекарство Металлов и всевозможные настойки и эликсиры, обладающие различными свойствами — в частности, средства для лечения болезней, продления жизни, улучшения человеческих способностей, совершенствования человеческой природы во всех отношениях, приобретения магических сил и трансмутации некоторых веществ, особенно металлов, в более ценные.

Данная тема еще больше осложняется тем фактом, что многие алхимические авторы были беззастенчивыми шарлатанами. е зная основных элементов искусства, они занимались грубым плагиатом, и эти мошеннические трюки приносили им большой доход. Они извлекали выгоду из всеобщего неведения и умело пользовались таинственностью, свойственной алхимии, — точно так же, как поступают некоторые современные оккультисты. Но вот что несомненно: все серьезные авторы (писавшие о столь различных предметах, что современные аналитики никак не могут установить истинной сути хотя бы одного из алхимических процессов) единодушно признавали одну и ту же теорию, на которой были основаны все их практические занятия. С первого взгляда может показаться, что мнения всех алхимиков о "Первовеществе Делания" абсолютно различны. Они описывают его с помощью исключительно разнообразных и невразумительных символов, и это не дает нам никакого повода предположить, что все они говорят об одном и том же предмете. То же самое можно сказать и о любом реагенте или процессе, а также о конечном продукте или продуктах данных процессов. Однако, наряду с этим разнообразием, мы можем обнаружить и некое скрытое единство. Все алхимики начинают с некоего естественного вещества, которое, согласно их описаниям, существует повсюду и, как правило, не имеет никакой ценности. Далее каждый алхимик берет это вещество и подвергает его серии операций. В результате он получает свой продукт; и этот продукт, как бы он ни был назван или описан, представляет собой вещество, представляющее собой истину или совершенство изначального «Первовещества», и неизменно обладает качествами, присущими скорее живому существу, чем неодушевленной субстанции. Короче говоря, алхимик должен взять нечто мертвое, нечистое, не имеющее ни ценности, ни силы, и преобразовать его в нечто живое, активное, бесценное и магическое.

Читатель этой книги, очевидно, усмотрит здесь поразительную аналогию с тем, что мы уже говорили о процессах Магии. Возьмем, к примеру, наше определение посвящения. Первовеществом здесь является человек — недолговечный паразит, который родится на поверхности земли, копошится на своем «пятачке», а затем возвращается в прах, откуда он и возник. Процесс посвящения состоит в том, чтобы удалить из него все нечистое и обнаружить в нем истинное «я» — бессмертное разумное существо, для которого материальная оболочка служит всего лишь средством проявления. Та же самая формула применима и для изготовления талисмана. Маг берет идею, очищает ее, и затем усиливает ее, призывая к ней вдохновение своей души. И это уже не закорючки, нацарапанные на овечьей шкуре, но слово Истины — бессмертное и обладающее властью убеждения во всей сфере своего смысла. Сходную природу имеет и вызывание духа. Заклинатель берет мертвую материю, сродную с существом, которое он желает вызвать. Он изгоняет оттуда всякую нечистоту, ограждает ее от контактов со всем нечистым, и, наконец, дает жизнь этой материи, вливая в нее свою душу. Еще раз повторим, что здесь нет никакого «волшебства». Так Рембрандт ван Рейн брал холсты, минеральные соли и прочее сырье, изгонял из них нечистоту и посвящал их своей работе, подготавливая грунт, кисти и краски. Сделав это, он превращал данные предметы в отпечаток собственной души; из этих бессмысленных и ничего не стоящих творений земли он создавал живых и сильных существ, дышащих истиной и красотой. И каждый, кто пришел к ясному пониманию природы, ничуть не удивится, что все эти формулы, в основе своей, не имеют ни малейших расхождений. Законы природы равно применимы ко всем возможным обстоятельствам.

Теперь мы в состоянии понять, что такое алхимия. И даже более того: даже если бы мы ничего не слышали о ней раньше, мы могли бы сказать, что она собой представляет.

Но обратим внимание на тот факт, что конечный продукт, в любом случае, является живым существом. Это необъяснимое утверждение алхимиков — главный камень преткновения для современных исследователей. С точки зрения химии, свинец «априори» не может превратиться в золото. Однако последние исследования периодичности элементов показали, что, с точки зрения теории, всякий «неизменный» элемент вполне может быть модификацией другого элемента.[383] Органическая химия, со своими метатезами и синтезами, зависящими от концепции молекул как геометрических структур, облекла эту теорию плотью; а открытие свойств радия выбило Старую Гвардию из укреплений, над которыми реял флаг сущностей гетерогенности химических элементов. Учение об эволюции поставило алхимическую и монистическую теорию материи в один ряд с на шей теорией жизни; с разрушением стены между царствами растений и животных пошатнулась и та стена, что отделяет их от царства минералов. Но даже самый прогрессивный химик, допускающий, что свинец можно превратить в золото, не понимает, что золото, подобно всем прочим металлам, принадлежит к тому же порядку природы, что и свинец, из которого оно может быть произведено; и что алхимическое золото способно размножаться или действовать на другие вещества как фермент. Это кажется ему столь абсурдным, что он непременно приходит к заключению, будто алхимики, утверждавшие о подобных свойствах своего Золота, прежде всего имели в виду не Химию, но некие духовные операции, святость которых не позволяла говорить о них открыто и заставляла пользоваться шифрованным жаргоном лаборатории.

Однако Мастер Терион надеется, что сведение всех случаев Магии к единой формуле, произведенное им в последнее время, способно объяснить и оправдать Алхимию и, в то же время, расширить область химии до такой степени, чтобы включить в нее все возможные разновидности Изменений.

Однако предлагаемые операции имеют одно ограничительное условие. Поскольку Делание приводит к выделению и зримому проявлению Истины из любого «Первовещества», «Камень» или «Эликсир», возникающий в результате наших действий, должен быть ничем иным, как Индивидуальностью, изначально присущей данному веществу. Даже самый умелый селекционер не сможет вывести лилию от дикой розы. Роза всегда останется розой, как бы он ни усовершенствовал ее природные качества. И это отнюдь не противоречит нашему предыдущему тезису об окончательном единстве всех субстанций. Верно, что мистер Гоббс и мистер Ноббс суть две модификации одной и той же Плеромы. Оба исчезают в Плероме, когда достигают Самадхи. Но они не взаимозаменимы в той степени, в какой являются индивидуальными модификациями. Посвященный Гоббс — не то же самое, что посвященный Ноббс, точно так же, как Гоббс-галантерейщик не тождественен Ноббсу-москательщику. Если мы научились синтезировать анилин, это вовсе не значит, что мы можем синтезировать его из сахара. Поэтому все утверждения алхимиков, в конечном итоге, выглядят так: "Чтобы сделать золото, нужно взять золото". Их искусство состоит в том, чтобы довести каждое вещество до совершенства в присущей ему природе.

Некоторые из этих процессов, несомненно, вовлекают сущность «Первовещества» в общую однородность одушевленной Материи — точно так же, как посвящение настаивает на уничтожении всего личного в Безличной Бесконечности Бытия, чтобы посвященный мог возродиться вновь — как менее искаженный и оскверненный Образ Собственной Истины, не загрязненный чужеродными элементами. «Эликсир» должен обладать свойствами "свободного радикала" (вспомним, что в этом состоянии водород образует соединение с мышьяком, в то время как обычная форма данного газа химически инертна; и наоборот, кислород, удовлетворенный натрием или смешанный с азотом, уже не будет атаковать горючие материалы с тем неистовством, какое было свойственно чистому газу).

Таким образом, в итоге можно сказать, что алхимия включает в себя столько же возможных операций, сколько есть изначальных идей, присущих природе.

С точки зрения выбора соответствующей материальной основы для проявления Воли, алхимия напоминает вызывание духов, с той лишь разницей, что работа алхимика не включает в себя персонификаций и вторжений на другие планы.[384] Гораздо больше она напоминает посвящение, ибо все действующие элементы Продукта извлекаются из его же собственной природы, которой они свойственны изначально. Таким же образом Делание посвящения состоит в очищении Продукта от чужеродных наносов.

Соискатель, стоящий на Пороге Посвящения, подвергается атакам всевозможных «комплексов», растливших его душу. Их воплощения терзают его, но он не решается избавиться от них окончательно; и наконец, после многих мучительных испытаний, бывший подлец и негодяй (а также и каждый, кто знал его прежде) замечает, что он стал прекрасным и благородным человеком. То же самое происходит и с «Первовеществом» алхимиков, которое подвергается гниению и, таким образом, освобождается от нечистоты.

Построение дальнейших аналогий предлагается ученику для самостоятельной работы. Я полагаю, способный ученик сможет понять, что такое "Черный Дракон", "Зеленый Лев", "Лунная Вода", "Голова Ворона"[385] и т. д. Вышеприведенных указаний должно быть достаточно для каждого, кто обладает склонностью к алхимическим исследованиям. Здесь же необходимо добавить только одно: Причастие, которому посвящена данная глава, следует понимать как один из случаев (причем как критический случай) Искусства Алхимии.

Читатель обнаружил (быть может, с удивлением), что Мастер Терион описывает несколько типов Причастия. Причина указана выше: нет вещества столь неспособного, чтобы оно не могло служить элементом какого-либо Таинства. Кроме того, всякая духовная Благодать должна иметь собственную форму Мессы, а следовательно, и собственную "магическую материю". Было бы крайне ненаучно трактовать «Бога» как нечто совершенно однородное и использовать одни и те же средства и для продления жизни, и для околдовывания скота. Мы можем «вызвать» Электричество для того, чтобы осветить свой дом, и для того, чтобы двигать свой транспорт; но формы «вызывания» в обоих случаях будут неодинаковы. Мы анализируем условия, необходимые для каждого отдельного случая, и действуем, исходя из результатов анализа.

Для всякой необходимой нам Благодати существует свое Причастие. И в каждом случае мы должны понять важнейшие характерные особенности, подобрать надлежащие элементы и разработать соответствующий процесс.

Возьмем классическую проблему алхимии: Лекарство для Металлов. Это средство должно быть квинтэссенцией некой субстанции, которая определяет структуру (или, точнее, вибрацию), проявленную в виде характерных свойств данного металла. Таким образом, оно не может быть химическим веществом в общепринятом смысле этого слова. Аналогичным образом, Эликсир Жизни должен быть живым организмом, способным расти за счет своего окружения; и его природа должна быть такова, чтобы его "истинное Волю" заставляло все вокруг служить ему средствами для проявления себя самого в физическом мире человеческой жизни. Универсальное Лекарство должно представлять собой тончайший растворитель, способный проникать сквозь любую материю и трансмутировать ее соответственно собственной тенденции. Его беспристрастная чистота должна позволить ему в совершенстве принять в себя Волю алхимика. Такое вещество, приготовленное и заряженное надлежащим образом, способно вызвать любые физически возможные явления в пределах пропорций момента инерции предмета, к которому оно применяется.

В заключение следует заметить, что для работы со столь тонкими формами Материи-Движения одного лишь "начального образования", какое дает нам интеллектуальное знание, будет более чем недостаточно. Мастер Терион владеет теорией этих Сил уже много лет; но его практика все еще в развитии и все еще далека от совершенства. Даже эффективность подготовки — это еще не все. Для того, чтобы манипулировать продуктом, необходимо благоразумие; для того, чтобы распорядиться им — остроумие и находчивость. Мастер Терион не совершает скороспелых чудес — Он лишь применяет свои знания и умения в соответствии с законами природы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.