Глава седьмая

Глава седьмая

Лобсанг! ЛОБСАНГ! Поднимайся, у нас есть кое-какие дела. Я подскочил в такой спешке, что споткнулся о собственные туфли, вернее, сандалии: такой вещи, как туфли, в Тибете не существовало. Основной обувью были сандалии, а для дальних странствий надевали сапоги, доходящие до колен. Так или иначе, мои сандалии скользили по полу в одну сторону, а я кубарем катился в противоположную. Когда я приблизился к Ламе, он произнес:

— Сейчас нам следует немного заняться историей, подлинной историей, а не выставляемой в книгах ерундой, где истинное положение дел изменяется таким образом, чтобы это не досаждало власть имущим.

Он провел меня в помещение, которое мы условились называть «Мировой Комнатой», и мы уселись там в закутке, называемом нами «консолью».

Это было действительно потрясающе; макет мира казался больше, чем комната, в которой он находился, что, по общему разумению, невозможно. Лама угадал мои мысли и сказал:

— Безусловно, когда мы входим сюда, то попадаем под влияние четвертого измерения, и в четвертом измерении получается модель, которая больше, чем содержащая ее комната, если эта комната трёхмерна.

Но давай оставим это и подумаем о следующем. Все, что мы здесь видим, — это реальные события, происходившие в мире в прошлом, что-то вроде эха. Если шуметь в местах обитания эха, то те же звуки неизбежно вернутся назад. Вот все, что можно вкратце об этом сказать; это, конечно же, не строгое определение, потому что я пытаюсь, будучи в трехмерном мире, толковать о том, что находится в четвертом и пятом измерении. Итак, тебе придется доверять своим чувствам, и тогда то, что ты видишь, будет абсолютно точным.

Он прошелся по комнате и продолжил:

— Мы наблюдали образование мира, мы видели самые первые создания — гоминидов, помещенных в этот мир. Давай приступим к следующему этапу.

В комнате стало темно, и я почувствовал, что падаю. Инстинктивно я вцепился Ламе в руку, и он обнял меня за плечи.

— Все в порядке, Лобсанг, на самом деле ты не падаешь, просто твой мозг готовится к восприятию четырех измерений.

Ощущение падения прекратилось, и я вдруг обнаружил, что нахожусь в невероятно пугающем мире. Там были гигантские звери, превосходившие своей уродливостью все, что я когда-либо видел. С отвратительнейшим звуком огромные создания проносились по воздуху, тяжело хлопая крыльями. Этот звук был похож на скрежет старой заскорузлой кожи. Крылья едва удерживали этих монстров в воздухе, Они кружили над землей, и внезапно один устремился вниз, чтобы схватить кусок пищи, который выпал из пасти другого, Но, опускаясь па землю, эти создания так и оставались на ней. Крылья не могли поднять их снова в воздух, а ног, чтобы оттолкнуться от земли, у них не было.

Неописуемый шум донесся из болота слева от меня. Этот шум ужаснул меня, и я почувствовал приступ тошноты и страха. И затем совсем рядом со мной из болотной грязи показалась крошечная голова на длинной мощной шее. Шея была приблизительно двадцати футов длиной, и вода долго бурлила, прежде чем тварь выползла на берег. У нее было округлое тело и сужающийся хвост, служащий противовесом голове. Пока я смотрел на эту тварь, замирая от страха при мысли, что она, может быть, тоже видит меня, до меня донесся ужасающий треск и грохот. Нечто огромное продиралось сквозь лес, расшвыривая стволы деревьев, как мы расшвыриваем соломинки. Какое-то мгновение я наблюдал громаднейшее из когда-либо виденных мною созданий.

Лама сказал:

— Давай переместимся через век-другой и посмотрим на первых людей.

Кажется, я задремал или что-то вроде того, потому что, когда я посмотрел на шар снова… нет, нет, конечно нет, я был НА шаре, я был В шаре, был частью его. Но, в любом случае, когда я поднял глаза, то увидел ужасающего вида создания, шествующие мимо. Их было шесть, все с нависшими бровями и почти без шеи. Каждое несло оружие — большой обломок дерева. С одного конца он сужался как рукоятка, другой же конец представлял из себя узел или нарост, и он по прочности превосходил обычное дерево, из которого изготовлялась дубина. Существа прошли мимо. Одно из них, женщина, на ходу кормила грудью ребенка. Беззвучно ступали они по топи, без единого всплеска или хлюпанья, при полной тишине. Я проводил их взглядом и затем вновь, как мне показалось, впал в дрему, поскольку когда я опять поднял глаза, то увидел великолепный город.

Город был выстроен из светящихся камней различных цветов, здесь мосты были в ширину улиц, и над дорогами неслись механические птицы, наполненные людьми. Эти приспособления могли останавливаться и зависать в воздухе, когда люди входили или выходили. Затем, совершенно неожиданно, все обернулись и стали пристально всматриваться в линию горизонта, пролегающую по верхушкам горной цепи. Вскоре оттуда послышался раскатистый гул, и затем показалась целая стая механических птиц, закружившаяся над городом. Люди повсюду бежали. Некоторые падали на колени и принимались молиться, однако священники, я заметил, не задерживались для молитвы, они вложили всю свою энергию в побег. После нескольких минут кружения дверцы, находящиеся в днище этих птиц, раскрылись, и оттуда посыпались металлические коробочки. Затем дверцы закрылись, и механические птицы исчезли из поля зрения. Город поднялся в воздух и пылью опустился на землю, и только затем мы услышали удар и ощутили сотрясение, поскольку взгляд быстрее слуха. До нас донеслись крики людей, заваленных балками и погребенных в пыли.

И вновь навалилась дремота, только так я и могу это назвать — дремота, потому что мне не удалось уловить никакого разрыва между тем, что я видел, и тем, что предстало моему взору теперь. Это были уже другие, более поздние времена, и я увидел выстроенный город, великолепный город, город превосходной красоты. Он был действительно произведением искусства. Шпили парили высоко в облаках, и утонченные ажурные металлические мосты соединяли одно здание с другим. Повсюду были люди, люди занимались своими обычными делами, покупали, продавали, останавливались на углах улиц и обсуждали происходящее. Затем послышался страшный гул, и неисчислимая стая механических птиц сплоченными рядами пронеслась над головами людей, которые смеялись, выкрикивали приветствия и махали вслед. Механические птицы беспрепятственно продолжали свой путь. Они пересекли гряду, и затем до нас донесся удар и скрежет. Теперь мы знали, что «наша сторона» отплатила врагу за причиненный ущерб. Но… но механические птицы возвращались, или не возвращались, ибо они были не наши, они были другие, какие-то из них были другой формы, многие — других цветов. И они нависли над нашим городом, и вновь посыпались бомбы. Наш город был сметен шквалом огня, огонь ревел и свирепствовал, и все было выжжено и упало пеплом на землю. Ажурные металлические мосты на зданиях накалялись докрасна, затем белели, а потом начинали таять, и жидкий металл падал, как дождь. Вскоре я стоял на равнине — это единственное, что осталось от всего этого. Не было деревьев, великолепные озера исчезли, обратились в пар, и я стоял и смотрел вокруг себя и пытался понять смысл всего этого, почему одни Садовники Земли бились против других Садовников? Но смысла в происходившем я не увидел. Затем мир вздрогнул и померк. Я обнаружил, что сижу на стуле рядом с Ламой Мингьяром Дондупом. Он выглядел печальнее всех, кого я когда-либо встречал в своей жизни.

— Лобсанг, это случается с миром миллионы лег. Здесь были люди высокого культурного уровня, но каким-то образом они поссорились с другими, и каждая из сторон настолько разбомбила или расстреляла противоположную, что осталось лишь несколько человек, которые укрылись в пещерах. Через несколько лет они выползли, чтобы дать начало новой цивилизации. И эта цивилизация в свою очередь будет уничтожена, и все останки будут втоптаны глубоко в землю земледельцами, которые пытаются засеять вспаханную войной землю.

Лама выглядел бесконечно печальным, он сидел, подперев подбородок ладонью. И затем произнес:

— Я мог бы показать тебе всю историю мира, но, чтобы увидеть ее, тебе придется потратить на это всю жизнь. Лучше я покажу тебе несколько вспышек, как мы их называем, и расскажу о прочих. Очень печально, но в этом мире пытались осесть люди различных типов. Была черная раса, она пришла после великой смуты, когда две белые расы оспаривали право на власть, и, конечно же, спор перешел в войну, Всегда война, всегда злые людские помыслы. Если бы только люди верили в Бога, не было бы ни одной из этих бед. Черная раса производила в мире ужасающее смешение вещей до тех пор, пока наконец не достигла цивилизации очень высокого уровня, гораздо выше, чем уровень нашей цивилизации. Но затем две различные расы черных людей поссорились и стали неистово выискивать способ заполучить оружие, которое дало бы им власть и превосходство над своими соперниками. Итак, они достигли этого, и каким-то образом был дан сигнал к запуску этих, скажем так, ракет. Это стало причиной страшной беды в этом мире. Большинство людей было стерто с лица земли, просто стерто, как какая-нибудь колония свирепых муравьев.

Однако всегда кто-то выживал, и поэтому сейчас существуют белая, черная и желтая расы. И одно время была еще зеленая раса. Люди в те дни жили сотни лет благодаря «клеткам памяти», которые были способны абсолютно точно воспроизводить отмирающие клетки. Но с тех пор, как эта способность была утрачена, наши жизни стали намного короче. Кроме того, в одну из войн произошел ужаснейший взрыв, и большая часть облачного покрова Земли была оторвана и выброшена в космос, и на землю стало проникать смертельное солнечное излучение. Прежняя продолжительность жизни с семисот — восьми сот лет сократилась до семидесяти.

Солнце — это не просто добрый источник света и т. д. Его излучение вредно для людей. Ты сам замечал, что у людей, которые стишком долго находились на солнце, темнела кожа, Если бы солнечный свет нес добро, зачем бы Природа стала создавать против него защиту? Солнечное излучение испортило людей еще больше, и обе группы Садовников Земли стали еще агрессивнее. Однако одна из сторон была добрее и стремилась сделать человеческую расу процветающей и добродетельной, но люди слишком сильно облучались и заболевали туберкулезом и раком. Вся поверхность мира, и люди в том числе, была подвержена болезням, кожным заболеваниям различных типов, которые преследовали их постоянно, и не было от них спасения. Более того, солнечное излучение проникало сквозь камни толщиной во много футов, и никакое жилище было не в состоянии защитить своих обитателей.

По старым преданиям, в те времена существовали гиганты. И это действительно так. Гиганты принадлежали к одной из групп Садовников Земли. Их рост был в два-три раза выше среднего человеческого роста, движения были замедленны, и они не любили работать. Гиганты хотели вернуться в те места, откуда пришли когда-то. Попытавшись это сделать; они обнаружили, что там их тоже ждут неприятности. Итак, одна группа Садовников была доброй, и помыслы ее предводителя были добрыми, но другая сторона воплощала зло. Среди людей темной стороны процветала безнравственность, и они оставались глухи к призывам тех, кто хотел мирной и здоровой жизни.

Эти добрые Садовники постигли, насколько бесполезно оставаться там, и, снарядив корабли и запасшись топливом, отправились обратно на землю.

Скорость их кораблей превышала скорость света. Корабли перемещались настолько быстро, что никто из живых существ не мог бы управлять ими, поэтому они представляли собой разновидность компьютера со специальной защитой от метеоритов и других космических помех. Не будь этой защиты, корабль изрешетили бы метеориты и космическая пыль, что привело бы к потере воздуха и смерти всего экипажа.

Наконец они вернулись на Землю и нашли, что подготовка к новой войне идет полным ходом. Темная сторона — плохая часть Садовников Земли — слишком легко стала смешиваться с людьми и обучать их многим из своих секретов. Мир становился все хуже и хуже, и приближалась новая мировая война, которая должна была унести с собой жизни многих людей. Многим бы пришлось прятаться в пещерах и горных ущельях. Мудрецы уже сказали им обо всем, что должно было случиться, и люди решили, что нет ничего благого в том, чтобы жить праведной жизнью, если через несколько лет Земля все равно будет уничтожена. И катастрофа надвигалась неумолимо.

Выслушав внимательно, я сказал:

— Главный астролог сказал мне, что жизнь моя будет ужасна, поистине ужасна. Так как же это может помочь миру? Лама ответил:

— Конечно, все, что говорит Главный астролог, истинно и действительно, тебя ждут очень, очень тяжелые времена, когда все обернется против тебя. Но всегда помни, что ты преуспеешь в том, что делаешь, и, оставив этот мир, ты не задержишься в астрале, а отправишься на более высокий уровень. И, конечно же, ты никогда уже не вернешься на землю. Я не уверен, стоит ли рассказывать тебе обо всем, что здесь должно произойти, но все-таки давай просмотрим несколько событий из прошлого. Хотя прежде нам стоит поесть. Эти просмотры изматывают, и ты буквально теряешь счет времени.

Мы, как всегда, подкрепились тсампой, запив ее холодной водой. Потом Лама сказал:

— Тебе придется привыкать к другой пище, потому что в других частях мира никто не слышал о тсампе. Их пища хранится готовой, запечатанная в банках. Она съедобна и не портится любое количество времени до тех пор, пока банка не вскрыта. Но, безусловно, банки должны сохраняться в холоде, чтобы предотвратить разложение. Сейчас на Западе используются так называемые ледяные коробки, коробки огромной величины, внутри которых банки обкладываются льдом со всех сторон, каждые несколько дней коробку открывают и смотрят, сколько льда расплавилось. Если расплавилось много, то всю коробку следует загрузить свежим льдом. Ты всегда можешь определить, испорчена пища или нет, потому что крышки банок с испорченным содержимым из-за давления газа, образующегося при разложении, вспучиваются. Такой пищей либо травятся, либо ее выбрасывают.

Теперь давай очистим наши чаши и взглянем еще раз на мир, частью которого являемся мы сами.

Лама поднялся на ноги и доел остатки тсампы, затем подошел к горке песка, захватил горсть и вычистил чашу. Я последовал его примеру, думая про себя о потере времени, которое уходит на мытье посуды. Я размышлял, почему до сих пор не изобретена тарелка, которую бы можно было выкинуть после еды. Я подумал обо всех монахах и ламах, оттирающих свою посуду горстями песка. Но все-таки оттирать деревянную посуду песком намного удобнее, чем мыть ее. Если держать в деревянной посуде сочную пищу, то, очевидно, сок впитается в дерево. Если кушать фрукты, то фруктовый сок неизбежно будет впитываться. И если ополаскивать такую посуду водой, вода тоже не столько испарится, сколько впитается. Нет, бесспорно, песок при нынешних условиях для очищения посуды куда более лучший вариант, чем вода.

— Как вы думаете, как долго наш мир сохранится таким, какой он есть сейчас?

Лама улыбнулся в ответ и сказал:

— Ну, хорошо. Мы уже видели часть этого мира, и, я думаю, нам стоит продолжить. Рассмотрим еще часть с ее прошлым, настоящим и будущим, ты не против?

Мы медленно направились в комнату, где огромный макет мира застыл в ожидании своего применения.

— Как тебе известно, Лобсанг, все мы склонны думать, что этот мир вечен, и с этой мыслью мы практически разрушаем Вселенную. Уже доказано вполне убедительно, что миры разлетаются друг от друга. Наилучший способ объяснить такое утверждение — это еще раз повторить то, что время в этом мире абсолютно искусственно. Реальное время — это космическое время. И помнишь ли ты, я рассказывал тебе о раскаленных частицах, которые на огромной скорости ударяются о нечто грубое, и это приводит к возникновению пламени? Так вот, если считать, что Бог воплотился в пространстве, то рождение, жизнь и смерть этого мира, как и других миров, сравнима со столкновениями этих частиц.

Первоначально образуется огромное количество тепла посредством трения этих частиц о нечто твердое. Затем, когда достигается критическое количество тепла, происходит взрыв, вырывается пламя. Потом пламя затихает и остается только раскаленный докрасна клубок частиц, который быстро остывает и становится обычной черной обгорелой массой. Земля образовалась таким образом, как и все другие планеты. Нам, живущим на Земле, она кажется вечной. Конечно, трудно представить себя временным существом, которое обитает на поверхности остывающей частицы только до тех пор, пока она не остынет окончательно. Гораздо спокойнее думать, что живешь в мире, который будет существовать всегда. Ты понимаешь, к чему я клоню?

— Да, я понял. Лама, побывавший в известной школе в Германии, рассказывал мне о похожих частицах. Он говорил почти теми же словами, что и вы, однако добавил еще, что несколько миллионов лет назад на поверхности этой частицы, или в нашем мире, температура достигла двадцати миллионов градусов по Фаренгейту, поскольку именно при такой температуре водород в атмосфере может быть преобразован в углерод, кислород и множество других элементов. Все эти элементы необходимы в формировании мира. Он сказал мне также, что перед концом мира Земной шар расширится.

— Да, абсолютно верно. Ты должен помнить, что в Западном мире не знают о подобных вещах, поскольку у них нет приспособлений, подобных нашему. Мы в настоящем времени владеем приспособлениями сверхнаучными и, возможно, произведенными миллиард лет назад — чтобы отразить этот миллиард лет или более. Эти машины простояли здесь сотни, тысячи веков, до тех пор, пока не появились умеющие пользоваться ими. Я знаю, как работать с ними, Лобсанг, и я хочу научить тебя. Жизнь твоя будет полна лишений, но ты узнаешь, что же есть этот мир на самом деле. И поскольку ты сможешь забрать свое умение с собой в Патру, ты сможешь облегчить жизнь в других мирах.

— Вы упомянули слово «Патра», но я не знаю ни одного мира с таким названием, — сказал я.

— Мне известно об этом, вскоре ты узнаешь то, о чем спросил. Я покажу тебе Патру в этом мире, но у нас есть множество вещей, которые нужно увидеть в первую очередь. Я всегда был убежден в бесполезности инструмента, использование которого приводит к предсказуемым результатам, но если оператор не знает, как работает машина и для чего она, то это негодный оператор. Ни один инструмент не должен быть использован до тех пор, пока толковый оператор не выяснит его предназначения.

Мы вошли в комнату, которую по размерам вполне можно было бы назвать залом. Тут же начало ощущаться слабое тепло, и мы увидели, как рассвет обращается в день. Это было нечто отличное от того рода восходов, которые мы можем наблюдать сейчас, потому что все те живописные краски, которые мы видим при восходах и закатах — это просто-напросто отражения атмосферных загрязнений. В те дни «загрязнения» были как хлеб для Земли — речь идет об извержениях вулканов, удобрявших почву и доставлявших соли на дно морей. Соль — это жизнь.

Мы расположились рядом с приспособлением, и Лама Мингьяр Дондуп продолжил:

— Давай-ка поговорим о странных вещах. Допустим, если бы люди существовали одновременно с вымершими давным-давно животными, то тем, возможно, доставляло бы удовольствие растаптывать и сметать со своего пути жалкие крошечные существа, которые вступили с ними в борьбу за существование. Однако древние существа, первые формы жизни на Земле, и сами были обречены. Например, брахтиозавры, самые странные твари, существовавшие когда-либо на Земле. Их внешний вид приводит в недоумение. Ультразавры, к примеру, наиболее замечательные существа. У них, должно быть, было очень высокое кровяное давление, поскольку голова их возносилась далеко вверх над телом, вес которого превышал порой восемнадцать тонн. У этого животного было два мозга. Один находился в голове и отвечал за работу челюстей и передних ног, а второй — ниже спины, в задней части, и отвечал за хвост и задние ноги. Это всегда напоминает мне вопрос, который мне когда-то задали: «Что будет, если сороконожка забудет, с какой ноги ей делать следующий шаг». Ну, ответить на этот вопрос не представляется мне возможным даже при самом тщательнейшем обдумывании. Я мог бы только предположить, что есть некое другое существо, которое приглядывает за этим и не допускает, чтобы она запуталась в ногах.

Итак, Лобсанг, что бы нам такое посмотреть? У нас есть какое-то время, и тебе достаточно только сказать мне, что бы ты хотел видеть больше всего.

Я на минутку задумался и затем сказал:

— Помните, японский лама рассказывал нам много необычайных вещей, и я до сих пор не знаю, верить ему или нет. Он говорил, что мир когда-то был разогрет, а затем совершенно внезапно сильно охлажден, и вся поверхность мира покрылась льдом. Можно ли это увидеть?

— Конечно, можно. Никаких затруднений. Но, как тебе известно, такое происходило несколько раз. Как видишь, этому миру уже миллиарды лет, а существующему на его поверхности ледовому покрову — всего несколько миллионов. К примеру, на Северном полюсе лед уходит под воду на огромную глубину, и если его растопить и растопить все айсберги на Земле, то все ушло бы под воду — ну, кроме Тибета, мы находимся слишком высоко, чтобы вода могла нас достать.

Он повернулся к приспособлению и просмотрел длинную колонку цифр, затем в огромном зале, или комнате, или как вам будет угодно назвать это помещение, — свет в нем стал быстро угасать. Несколько секунд мы оставались в полнейшей темноте, а затем появилось красноватое свечение, особенное, абсолютно отличное от чего бы то ни было, и с полюсов, с Северного и Южного полюсов, пробились ослепительные полосы света.

— Это северное сияние, мировая аура. Мы видим ее потому, что, хотя нам и выпало находиться на Земле, мы далеки от этого явления, и потому мы видим его.

Свечение становилось все ярче, оно стало невыносимо ярким, таким, что нам пришлось наблюдать его, полуприкрыв глаза.

— Где Тибет? — спросил я.

— Мы находимся в Тибете, Лобсанг, мы стоим на нем. Все, что ты видишь внизу, — это лед.

Я смотрел на лед и размышлял, почему так могло произойти — предо мной был зеленый лед, был синий лед и был абсолютно прозрачный, бесцветный, как чистейшая вода, лед. Больше я не мог такого стерпеть и воскликнул:

— Какое гнетущее зрелище, с меня достаточно. Лама рассмеялся и вернулся к приспособлению, затем мир быстро завертелся и закрутился, набирая обороты. Вскоре скорость так возросла, что все смешалось в однородную серую массу, не было ни света, ни тьмы, только это впечатление кромешной серости. Затем мир замедлил вращение, и мы обнаружили перед собой великий город, фантастический город. Город, выстроенный прямо перед нашествием самаритян. Город, выстроенный расой, о существовании которой не написано ни строчки, о которой молчит история, и, фактически, даже о самом нашествии самаритян в истории есть лишь самые расплывчатые сведения. В реальности же захватчики напали на город и буквально стерли его в пыль, сравняли с землей, превратили в равнину, и когда буквально камня на камне не осталось, они, по сведениям историков, двинулись в неизвестном направлении, и вскоре след их безвозвратно затерялся. Конечно же, затерялся, ведь они покинули наши места, убрались с Земли на огромных космических кораблях. Я не могу понять, насколько же эти люди были невежественны, чтобы прийти и разрушить город, просто чтобы позабавиться. Ну, конечно, они захватили с собой пленниц, женщин — возможно, в этом кроется одна из причин. Мне вдруг пришло в голову, что я вижу нечто такое, что может изменить всю историю человечества.

— Мастер, — сказал я, — я увидел все эти вещи, я увидел великолепные, чудесные изобретения, но, как мне кажется, только несколько человек знает обо всем этом. Теперь, я уверен, если бы каждый узнал о них, пришли бы времена, когда люди сложили бы оружие и пришли к миру, потому что к чему же воевать, если обо всем можно узнать с помощью этих инструментов и машин?

— Нет, Лобсанг, это не так, приятель, совсем не так. Если у людей возникнет хотя бы мысль о возможности обладать подобными приспособлениями, тут же финансовые дельцы заявятся сюда вооруженные, в сопровождении армии и захватят все это, убьют всех, кому что-либо об этом известно, и будут использовать эти машины для того, чтобы держать мир под контролем. Все остальные будут их рабами.

— Да, но тогда я не понимаю, кто подходит для работы с этими машинами. Нам ведь известно, что Тибет будет завоеван Китаем, мы знаем, что они добудут все наши священные книги, чтобы их тщательно изучить. Как же мы сможем помешать им завоевать мир?

— Лобсанг, друг мой, ты выглядишь совершенным простаком, будто у тебя не в порядке с головой или что-то вроде того. Ведь не думаешь же ты, в самом деле, что мы позволим каким-то завоевателям обладать всем этим, не так ли? Начнем с того, что у нас имеются абсолютные копии всего этого в Арктике, куда человеку вряд ли удастся добраться из-за вечного холода. Но подо льдами, внутри, вполне тепло, и мирно, и удобно, и у нас есть возможность созерцать мир оттуда, следить за происходящим и, при необходимости, даже вмешаться. Весь хлам, что находится здесь, — он огляделся вокруг, — все это будет сломано, взорвано и растащится по кусочкам.

Сначала Тибет попытаются покорить британцы и русские, но им не удастся. Их приход станет причиной множества смертей, но они ничего не добьются. Однако они подадут Китаю идею о завоевании, и придет Китай и захватит Тибет, захватит часть его, эту. Но, все равно, им не достанется ни одной из этих машин, ни одной из наших святых книг, ни одной книги по медицине, потому что нам известно о нашествии за много лет до того, как оно произойдет, фактически, за века. Уже заготовлены фальшивые книги, и они будут разложены по местам тут же, как только начнется вторжение. Тебе известно — Пророчество говорит, что Тибет будет жить до тех пор, пока здесь не появится колесо, с появлением колес в Тибете ему наступит конец. Но можешь не волноваться, все наши ценности, все научные труды за многие миллионы лет надежно спрятаны. Я знаю где, я там был. И тебе предстоит узнать об этом месте и побывать там. Я буду убит в течение твоей жизни, фактически, еще до того, как ты покинешь Тибет, и ты станешь одним из тех, очень немногих людей, которые умеют работать с такими машинами и обслуживать их,

— Благодарю вас, но, чтобы научиться обслуживать такие машины, наверняка нужно потратить на обучение не одну жизнь.

— Нет, тебя обучат, как перевести их на самообслуживание. Тебе нужно будет совершить всего несколько манипуляций, и сама машина или другая машина устранит неполадку. Видишь ли, этим машинам осталось не так уж много, потому что, спустя некоторое время, обстоятельства изменятся. После 2000 года будет много, много перемен, какие-то в лучшую сторону, какие-то — в худшую. Мы можем просмотреть это в Хрониках Акаши. Тебе ведь известно, человек не может свернуть с проторенной дорожки. Человек свободен выбирать, но в заранее заданных рамках, рамки эти заданы астрологической картой человека. Еще более точно мы можем предвидеть, что случится с целой страной, именно этим мы и займемся вскоре. Я хочу, чтобы ты увидел некоторые варианты мира. Мы будем настраиваться на различные ситуации и различные времена.

— Но, учитель, как удается вам настраиваться на звуки, которые уже давно затихли, на звуки, картины, все это?.. Ведь когда что-то произошло, то оно завершилось и окончилось.

— Все не так, Лобсанг, все не так. Причину невозможно описать, и все, что мы говорим или делаем, исходит от нас и от круга Вселенной, оно уходит и возвращается, сохраняется в кругу Вселенной вновь и вновь. С помощью этих больших машин мы можем вернуться назад на два миллиарда лет. Обрати внимание, картинка двух миллиардов лет давности, конечно же, не столь четкая, однако она достаточно ясна для того, чтобы мы могли ее разобрать.

— И все-таки я не могу понять, — сказал я, — каким образом можно возвращать звуки и изображения из ниоткуда.

— Лобсанг, через некоторое время сюда придет нечто, называемое беспроволочным телеграфом. Сейчас это уже изобретено и с помощью него каждый может подключить себе то, что называется радиопрограммами, и если приемник достаточно мощен, можно получать информацию с любого передатчика в мире, затем появятся радиоприемники, способные воспроизводить и изображение. Все это уже когда-то было. Однако когда люди приближаются к определенному уровню цивилизованности, обычно заново изобретаются те же самые вещи. Иногда достижение действительно полезно, но в этом случае, говоря конкретно, вещь, называемая беспроволочным телеграфом, доставляет немало хлопот, потому что ученые пользуются астральным миром для передачи информации и думают, что это — их собственное изобретение.

Поверь мне на слово, и давай пойдем дальше и посмотрим, что должно случиться в мире. К сожалению, наш верхний предел — три тысячи лет, далее мы не можем двигаться, изображение будет слишком размытым и поблекшим, чтобы мы могли его рассмотреть. Тебе самому придется перенести множество страданий и путешествий, и ты неоднократно будешь жертвой беспринципных людей, которым не понравится то, чем ты занимаешься, и они попытаются испортить твою чистую натуру. В ближайшие несколько дней с помощью этой машины ты сможешь просмотреть свои успехи. Но для начала давай просмотрим некоторые редкие вещицы, которые могут показаться странными. Вот, смотри, это наиболее известные места в местности под названием Египет.

Лама отрегулировал несколько рычажков, и мы погрузились во тьму, среди которой в небесной мгле вырисовывалось несколько черных треугольников. Это не произвело на меня ни малейшего впечатления, и тогда он потянулся к рычажку и медленно потянул его. Мир медленно стал заливаться светом. Лама сказал:

— Обрати внимание, эти постройки называются Пирамидами. Люди из более поздних времен не уставали размышлять о том, каким образом эти каменные глыбы были сложены в постройку без применения какой-либо техники. А сделано это было при помощи левитации.

— Да, учитель, — ответил я. — Я много слышал о левитации, но представить себе не могу, каким образом она работает.

— Так, смотри, Земля обладает силой притяжения. Если ты подбросишь вещь в воздух, то земное притяжение заставит ее упасть вниз. Если ты упадешь с дерева, то упадешь вниз, не вверх, потому что земное притяжение действует таким образом, что все падает на Землю. Но у нас есть приспособление, позволяющее снять земное притяжение. Нам приходится все время скрывать его и держать под охраной, потому что неподготовленный человек, в руки которого попадется подобная вещь, не успеет и глазом моргнуть, как окажется на огромном расстоянии от Земли. Он упадет вверх. Каким образом это возможно контролировать? Благодаря двум решеткам, одна из которых отвечает за повышение притяжения, другая — за его уничтожение. Таким образом, при определенной настройке этих решеток тарелки парят в воздухе, не поднимаюсь вверх и не падая. Но если нарушить равновесие, установленное между решетками, и нарушить его в сторону увеличения земного притяжения, то тогда тарелки, или машины, опустятся на Землю. Но если мы хотим приподняться над Землей, нам нужно сместить равновесие в сторону антигравитации, и Земля начнет отталкивать, а не притягивать, и таким образом мы поднимемся в воздух.

Это одно из приспособлений, которым пользовались Боги, занимаясь устройством этого мира. Они смогли приподнять эти каменные глыбы весом в сотни тонн и сложить их в стройное сооружение, не прикладывая к тому никаких физических усилий. В нужный момент, когда конструкция была завершена, было достаточно отключить антигравитацию, и глыбы плотно прилегли друг к другу под действием земного притяжения. Вот каким образом были выстроены Пирамиды, вот каким образом было выстроено много непонятных вещей. Например, только у нас есть карты Земли, составлявшиеся на протяжении всего ее существования, и мы единственные, кто обладает этими картами, потому что только у нас есть эти антигравитационные устройства, позволяющие составлять карты максимально точно. Но сейчас нет времени, чтобы это обсуждать, Я думаю, нам следует перекусить, затем займемся моими ногами и отойдем ко сну. Завтра будет новый день, день, которого ты еще не видел.