Письмо 114

Письмо 114

К. Х. – Синнету

Получено в Лондоне, 8-го октября 1883 г.

Временное отсутствие по неотложным делам не позволило мне в течении нескольких дней хоть что-нибудь знать о ваших делах, и лишь сегодня у меня был некоторый досуг, чтобы немного подумать о них. Когда я прочел ваше письмо, ситуация предстала предо мною в таких красках, что я решил, что вам немедленно должна быть дана полная свобода, и поэтому послал вам телеграмму. Это было сделано с целью снять с вашей души какое-либо чувство принуждения, морального или иного, и оставить вам выбор: принять или отклонить дальнейшие предложения, могущие поступить из той или иной области Индии. Если бы какое-либо соображение могло подсказать другой ход действия, то это было бы совершенно уничтожено тоном вашего письма от 16-го августа. Защита Бенгальского мероприятия в настоящем положении дел, по вашему мнению, погубила бы всякую надежду на коммерческий успех предполагаемого журнала: "невозможно, чтобы "Феникс" в таком виде, как он теперь проектируется, пользовался коммерческим успехом. И газета, являющаяся коммерческой неудачей, может иметь очень малое политическое влияние. " Упорствовать значило бы, по вашему мнению, заставить известное количество людей бесплодно расточить большую сумму денег, потому что "такой искалеченный проект почти совершенно лишен больших финансовых возможностей". Все же, несмотря на это, вы готовы продолжать, если я этого хочу, взвалить на меня моральную ответственность и "проглотить довольно отвратительное обещание".

Мой друг, не делайте ничего подобного. Ответственность, несмотря на все то, что я мог бы и что я согласен делать, пала бы на вас, так как вам (в моем последнем письме) ясно было дано право выбора. Если впредь вы еще будете иметь какое-либо отношение к этому несчастному делу, то это должно происходить лишь по вашему личному суждению и на вашу ответственность. Вы плохо поняли Закон Кармы (и мое письмо), если могли вообразить, что я дерзнул бы вызвать ужасное возмездие его, принуждая вас или кого-либо другого начать действовать с таким чувством в сердце. Зная вас, было легко предвидеть ваше (нет, чувство любого честного человека, который должен был бы стать лицом к лицу с такой ситуацией) чувство отвращения к задуманной работе. Поэтому я в моем письме и так старался внушить вам, что вы вполне и абсолютно свободны в вашем решении. Я виню себя лишь в одном, а именно, что я намекнул на возможное последствие вашего отказа, что я тогда, по обещанию Когану, впредь воздержусь от Сотрудничества с европейцами до какого-либо будущего, более благоприятного времени. Именно это, более нежели что-либо, другое из сказанного, и было тем, что заставило вас "проглотить отвратительное обещание". Это падает и на мою Карму. Но кроме того, перечитывая мое последнее письмо, вы увидите, что я строго настаивал на необходимости свободного, беспристрастного действия с вашей стороны. Я надеялся даже вопреки безнадежному моральному состоянию моих соотечественников, и я заставил себя почти верить, что на базе, вполне удовлетворительной для вас и всех причастных лиц, возможно издавать журнал, так очевидно необходимый в этом большом кризисе. Я забыл, что в вашем мире внешний вид – это все, и что я просто подвергаю вас презрению. Но будьте уверены: если бы даже деньги были собраны, как сначала было намечено, и на вас не было бы оказано никакого давления работать в известном направлении и если бы вы были совершенно самостоятельны в проведении нашей линии действия, все же в этот час острой ненависти, обоюдной злобы и презрения, один тот факт, что вы защищаете дело презираемого, и теперь более чем когда-либо ненавидимого и подавленного "чернокожего", лишило бы "Феникса" даже тени каких-либо "больших финансовых возможностей". Все же еще неполный месяц, тому назад я был так уверен, видя все еще глубокие, сильные чувства, скрытые в национальной душе, что я позволил вам стать так же и даже еще более уверенным, нежели я сам. Другие, чья интуиция и предвидение не были ослеплены их начальством, думали иначе, и некоторые хотели меня разубедить; но так как цель была такой достойной и возможности действительно существовали, то мне разрешили наблюдать за проектом и употреблять естественные внешние средства, чтобы помочь его осуществлению. Если бы неопределенное ожидание было бы приемлемо для вас, то первоначальный план можно было бы осуществить, но это не так, и я поэтому должен отбросить последнее кажущееся давление над вашим свободным выбором и поблагодарить вас за то, что вы так лояльно поддержали попытку сотворить добро для Индии, даже за счет ваших чувств и денежных интересов. Мне очень не хотелось бы, не говоря уже о правилах нашего Ордена относительно Кармы, втянуть вас в положение, где я никак не мог бы вознаградить вас за потерю социального престижа или за финансовые разочарования. Делать это выше моих сил. Я не мог бы смотреть на вас, если бы вы ежечасно чувствовали, что вас считают не более чем "подлецом", и у вас "в связи с этим не было бы политического влияния в обществе". Если бы вашей судьбе предназначалось стать связанной с нашею, то такие соображения не имели бы веса ни на мгновение. Для всех, как для Когана, так для учеников, которые являются обязательными работниками среди нас, первым и последним соображением является – можем ли мы сотворить добро нашему ближнему, каким бы скромным он ни был; и мы не позволяем себе даже думать об опасности или каком-либо оскорбительном обращении или несправедливости против нас. Мы готовы быть "оплеванными и распинаемыми" ежедневно – не только однажды – если в связи с этим может произойти истинное добро для другого. Но с вами дело обстоит совсем иначе; вы должны следовать по своему пути в более "практическом мире", и не надо рисковать вашим положением в нем.

Притом, кроме вас лично, справедливо надо обращаться и с пожертвователями капитала. Среди них имеются богатые земиндары, но также и бедные патриоты, которые приложили большие усилия, чтобы пожертвовать свои небольшие суммы из чистейшего уважения к нам и любви к отчизне. По меньшей мере пятьдесят таких людей ждут последнего поворота событий и до последнего мгновения экономят свои средства, прежде чем отослать переводы в Калькутту. Преданные теософы в разных частях Индии энергично выпрашивали взносы с расчетом возможной прибыли от капитала, как это изложено в циркуляре м-ра Моргана. Проект горячо защищали Олькотт, полковник Гордон, Норендро и другие, знакомые и незнакомые вам – такого вида финансовый крах "Феникса", как вы его предвидите, скомпрометировал бы их всех. Притом с такими перспективами и ваш бывший помощник м-р Дейр не захотел бы вам помочь, даже если бы м-р Аллен дал ему разрешение. И, наконец, если только ваша личная вера в меня не так слепа, чтобы поглотить последний инстинкт осторожности, вы не рискнули бы вложить ваш собственный, трудно заработанный капитал в заранее обреченное на банкротство дело и по совести не могли бы позволить делать это другим. Однако, если бы вам позволили "взвалить моральную ответственность на меня", одним словом, заставить меня чудом, если бы это было разрешено, вынудить удачу, журнал был бы уже основан, и голос его был бы слышен среди сутолоки современных индийских дел.

Я мог бы выразить мое сегодняшнее послание даже в более строгих выражениях, советуя вам бросить это дело, но я опять взял бы на себя ответственность за насилие над вашей свободной волей. Вам лучше всего дать бенгальским соучастникам возможность определенно и окончательно изложить свои условия и потом ответить им "да" или "нет". Чтобы экономить ваше время и издержки, я попросил Олькотта написать Норендро Бабу, чтобы землевладельцы прислали ему свои предложения и чтобы он тотчас же, зная вашу точку зрения и характер, решил бы, являются ли они подходящими для подачи вам. И если нет – чтобы он немедленно сообщал бы об этом вашим калькуттским адвокатам, как вы просили.

Такова теперешняя ситуация дел, и очень невыгодна она для Индии. Пока преждевременно говорить вам больше о тайном влиянии, которое вызвало ее, но вы, может быть, услышите об этом позже. Не хочу я также предрекать будущее, хочу лишь более чем когда-либо обратить ваше внимание на черные тучи, собирающиеся на политическом небе. Вы знаете, я давно вам говорил, что следует ожидать многие и большие расстройства разного рода, так как один цикл завершается и другой начинает свою роковую деятельность. В недавних сейсмологических происшествиях вы уже видели некоторые доказательства; вскоре вы увидите еще больше. И если нам приходится сожалеть о гибели гуманного проекта, то остроту вашего разочарования пусть, по крайней мере, смягчит чувство, что в такое грозное время, как это, приходится бороться против видимых и невидимых влияний самого враждебного характера.

А теперь, прежде чем я окончу, скажу более приятное слово. Ваше решение следовать моему водительству в деле "Феникса", даже при уверенности в социальном унижении и денежных потерях, уже дало вознаграждение своей Кармы. Так я, по крайней мере, заключаю по результатам. Хотя это не было предвидено как испытание (такое ненавистное вам), все же вы были все равно что испытаны, и вы не дрогнули. Указ о возможном прекращении сношений между нами частично отменен. Запрет по отношению к другим европейцам так же строг, как всегда, но в вашем случае он снят. И это согласие, я знаю, имеет прямое отношение к вашему согласию – великой жертве вашего личного чувства в настоящей ситуации. Было найдено, что "этот пелинг" имеет "действительно искупающие качества". Но будьте предостережены, мой друг, что это не последнее из ваших испытаний. Не я их создаю, но вы сами своей борьбой за свет против темных влияний мира. Будьте более осторожны, когда вы говорите о запрещенных темах. Тайна "восьмой сферы" – очень сокровенный предмет, и вы далеки от понимания даже его общих аспектов. Вы были повторно предостережены, и вам не следовало упоминать об этом. Неумышленно вы сделали посмешищем серьезный вопрос. Я не имею никакого отношения к "Ответам" м-ру Мейерсу, но вы узнаете в них, быть может, суровое влияние М.

К. Х.

Мне советовали попросить вас в будущем посылать предназначенные мне сообщения или через Дамодара или Хенри Олькотта. Рассудительность мадам Б. не улучшается пропорционально физическому ослаблению ее.