ЖЕНЩИНЫ МОИХ ГРЕЗ ИЛИ СВЕТЛЫЕ АЛЛЕИ

ЖЕНЩИНЫ МОИХ ГРЕЗ ИЛИ СВЕТЛЫЕ АЛЛЕИ

Как Вы уже успели заметить, уважаемый читатель, героини моих книг, как правило, не совсем нормальные, странные, прямо таки отрицательные женщины. В "Князе Мира Сего" – это холодная красавица Ольга, жена красного кардинала Максима Руднева, которая завела его по ту сторону добра и зла. Это и холодная красавица Орбели, дворянка-чекистка, которая расстреляла собственных родителей. В романе "Имя мое легион" – это ненормальная девица Нина фон Миллер, которая вела себя очень странно и в конце концов выяснилось, что она лесбиянка.

Прочитают люди мои книги и зададутся вопросом: "А чего это Климова тянет на таких стерв?"

В свое оправдание отмечу, что Нина фон Миллер была мною списана с жизни. Моделью послужила Наташа "фон" Мейер, которая оказалась не только лесбиянкой, но и садисткой. В реальной жизни это была ещё бОльшая стерва, чем показано в романе. Эта лесбо-садистка была настоящим мужиком в юбке и в конце концов она даже стала начальником Русского отдела "Голоса Америки" в Вашингтоне.

Как видите – моя литература тесно переплетается с жизнью. Это нравятся одним и очень НЕ нравятся другим. Почему? Потому, что за всем этим скрываются многие тайны. Например, тайна Великой Чистки 1935-1938 годов, когда Сталин – кого расстрелял, а кого загнал в Сибирь – всего около 13 миллионов человек.

"Но ведь помимо отрицательных были же у Вас хорошие, положительные женщины?!" – спросит меня любознательный читатель. Конечно, были. Вот о них-то я и хочу сегодня рассказать. Забавно, когда я вспоминаю о хороших женщинах, мне в голову не приходит вспомнить мою бывшую жену Аллу, с которой я прожил 24 года, а вспоминаю я Леночку, Зиночку… А ещё Траудель и множество других весёлых немецких подружек из моей далёкой молодости. Но давайте по порядку…

Про первую свою большую любовь – Леночку Берко я уже рассказывал…

Второй моей большой любовью была – Зиночка Скворцова, москвичка 19-ти лет, студентка 2-го курса Института иностранных языков, что на Метростроевской, №38. Тогда в Москве в кинотеатрах крутили американский боевик "Леди Гамильтон" с очаровательной артисткой Вивьен Ли и мне казалось, что моя Зиночка – это точная копия Вивьен (и даже красивее).

Она послужила мне моделью для создания образа Жени в книге "Песнь победителя". Вот вам нормальная хорошая девушка, женщина моих грез, о которой я и сейчас вспоминаю с грустной радостью. Я даже пытался разыскать её отсюда, из Америки, но безуспешно. Если ей попадут в руки мои книги, я думаю ей приятно будет прочитать, что ее московский дружок, которому она так щедро дарила свою любовь, стал известным писателем и увековечил свою Зиночку в образе милой Жени. Помнишь родная: "Маленькая солдатская жена не будет плакать", – говорила ты мне сквозь слезы… Что стало с твоим братом Левкой? Тогда ему было 16 лет и жили вы в Первом переулке, рядом с развалинами храма Христа Спасителя. Давно это было… Суровые военные годы…

Когда-то Алексей Толстой, вспоминая свою марсианскую принцессу Аэлиту, давал по радио сигналы: "Отзовись, Аэлита! Анта-адели-ута… Аэлита!… Анта-адели-ута… Аэлита! Отзовись! " Так и я вспоминаю свою Зиночку, любовь моей юности, которая была для меня краше первой звезды Голливуда, писаной красавицы Вивьен Ли и надеюсь, что она ещё отзовётся…

* * *

Наш нобелевский лауреат Иван Бунин на старости лет написал свои "Темные аллеи", где вспоминал грехи молодости, за что его потом очень сильно ругали… Поэтому я, отдавая должное немецким женщинам, буду предельно тактичен и деликатен. Дело в том, что по началу, в побеждённой Германии я был советским оккупационным офицером и служил в СВА в Берлине. Были у меня там и мои немецкие подружки, очаровательные барышни, здоровые и пышногрудые дочери Евы… До сих пор я вспоминаю их с большой любовью и благодарностью и, будь моя воля, поставил бы им памятник с надписью: "Немецким женщинам – с любовью и уважением! – от русского мужчины".

После гнилых и подлых героинь моих романов, для равновесия, я просто обязан описать здесь этих хороших и нормальных женщин и, если Бунин назвал свои грехи молодости "Темными аллеями", то я назову мои воспоминания "Светлыми аллеями"…

Итак, Берлин, сентябрь 1945 года, воскресенье. В 11 часов утра я возвращаюсь на трамвае в наш военный городок Карлсхорст где находился главный штаб Советской Военной Администрации (СВА) в Германии. Наш Карлсхорст все уже стали называть Берлинским Кремлем. На площадке трамвая рядом со мной стоит молоденькая немочка, очень миловидная. Румянец во всю щеку. На остановке я выхожу и она тоже выходит. Я иду вдоль ограждения, она идет рядом. Я не удержался и на ходу спрашиваю:

– Фройляйн, я работаю здесь переводчиком… Мне хотелось бы потренироваться в живом разговорном немецком языке… Разрешите мне пригласить вас к себе…

– Я уже договорилась встретиться здесь со своей подругой, – вежливо отвечает мне немочка. – Но, если вы хотите, мы можем встретиться с вами здесь, но через час – и она показывает пальцем на тротуар.

Я улыбнулся, кивнул головой и свернул налево в проход между домами. Так можно было пройти к моему дому, минуя контрольно-пропускной пункт, где постоянно стоял часовой и проверял у всех документы. Война ведь только-только кончилась и мы всё еще находились на военном положении. Официально всё ещё не было известно, имеем ли мы право заводить знакомства с немками или нет. Начальство молчит – ждут приказа из Кремля, а Кремль тоже молчит. Ни да, ни нет…

Ровно через час я прихожу к назначенному месту. Моя немочка уже ждет меня и слегка улыбается, предвкушая опасное приключение с советским офицером. Мы благополучно прошмыгнули в проход между домами и пришли ко мне на квартиру.

Вошли в гостиную, где я замешкался, что делать дальше? А моя гостья сразу же прошла в спальню. Наверное посмотреть – решил я. Сижу в гостиной и думаю, когда же она вернется. А её все нет и нет. В конце концов, решил заглянуть, что она там делает. Зашёл в спальню, а моя очаровательная немочка лежит там в постели совершенно нагая! Как Вам, читатель, по тактичнее описать дальнейшее? В романах здесь обычно ставят многоточие…

Я же могу сказать только одно – клянусь честью русского, советского офицера, что я был очень благодарен этой очаровательной немочке за её остроумную шалость, женскую игру, своего рода девичью проказу. Это была безоговорочная капитуляция Германии в лице немецкой женщины и я, как победитель, вёл себя благородно и по рыцарски. Честь и слава побеждённой немецкой женщине!!!

Мы договорились встретиться в следующее воскресенье в то же время на том же месте…

* * *

А жизнь шла своим чередом. Как то раз познакомился я на улице и пригласил я к себе другую приятную немочку. Тоже без всяких задних мыслей, просто хотел поболтать по-немецки, попрактиковаться в живом разговорном языке. Но не тут-то было. Вместо разговоров, молодая и красивая девушка, только мы вошли в квартиру, сразу же разделась и легла в мою постель. Видно, так у них заведено, решил я тогда.

Третья немочка, совсем молоденькая девчушка, этакая проказница, не стала раздеваться, а просто легла на кушетку в гостиной – и задрала юбку. Разве это не трогательно? И если вы со мной не согласны, то значит, вы ханжа или не совсем ненормальный человек.

Виктор Суворов в своих книгах про ГРУ (армейская разведка) тоже упоминал, что если улицу переходит симпатичная пышногрудая дама и ей навстречу идёт мужчина, абсолютно не обращающий на неё внимания, то это либо извращенец, либо хорошо себя контролирующий разведчик…

Должен особо отметить, что все мои немецкие подружки вскоре довольно хорошо вышли замуж. Просто у немцев так принято: если немка идет в ваш дом, она сразу же прыгает в постель. А всё остальное: вино, ужин и умные разговоры – это потом. По-моему, так лучше и честнее, чем всякие путаные истории Фёдора Михайловича, герои которого все какие-то ущербные и психически ненормальные. Пробовал я читать Достоевского, но уж больно тошно. Не могу… Не получается…

* * *

В Германии я прожил 10 лет. Два года в Восточной Германии, как советский офицер и 8 лет в Западной Германии, на положении беженца, или, как тогда говорили, ди-пи, дисплэйсед персон, "перемещенного лица". Там я был уже не оккупационный офицер, не победитель среди побежденных, а так… никто, человек, потерявший лицо, победитель, который избрал судьбу побежденных. Но немецкие женщины всё равно оставались верны своим правилам. Они дарили мне любовь так же просто и красиво, как и в Восточной Германии. Честь и слава Вам немецкие фройляйн!

Тогда, в 1948 году в Штутгарте, среди беженцев, была абсолютная безработица. От нечего делать я начал писать рассказы про Берлинский Кремль, а по вечерам гулял по окрестностям, изучая город.

Однажды, около главного вокзала, который служил местом встреч всех русских беженцев, у входа в парк я заметил молоденькую девчушку лет 17. Она грызла плитку шоколада, а на плечах у нее болталась куртка американского солдата.

– Кто дал тебе шоколадку? – спросил я её. – Американский солдат?

Девчушка улыбнулась и утвердительно кивнула мне головой. Похоже, она была из немецких беженцев, которых миллионами повыгоняли из Польши и других стран Восточной Европы. По её озорным глазам я ясно видел, как она заработала эту шоколадку.

– А ты с русским солдатом была? – шутя спросил я её. Я сразу перешёл на "ты", так как видел, что у нас с ней одна общая судьба. Беженцы они и есть беженцы…

Девчушка улыбнулась и отрицательно покачала головой, поддерживая мою игру.

– А хочешь попробовать? – продолжал я шутить с миленькой немочкой.

Девчушка неожиданно утвердительно кивнула головой и прижалась ко мне так доверчиво, словно мы были старыми друзьями.

Я обнял ее за плечи, и мы вместе прошли в парк. Маленькая, худенькая, с большой, не по размеру солдатской курткой на плечах… Весенний теплый вечер… Темно… И вот, когда мы сели на траву, моя милая подружка вдруг сунула мне в рот шоколадку, ту, которую она заработала у американского солдата. Разве это не трогательно? Да я за такую немочку обменяю сотню сытых, холёных, но холодных американок, которые постоянно мелькают в телевизоре! И пусть будет стыдно тому, кто плохо о нас с ней подумает…

* * *

А вот вам еще одна женщина моих грез – Эдельтрауд, или просто Траудель. Она была пышной красавицей и я хотел с ней просто погулять, так сказать провести время в приятном обществе. Гуляю день, два, три. А на четвёртый день она мне вдруг говорит:

– Слушай, ты что – ненормальный?

– Почему? – удивился я.

– Потому, что ты меня в постель не приглашаешь – говорит мне моя красавица с возмущением в голосе, словно я ее обидел.

На этом и закончились наши с ней джентльменские гулянья. Пришлось мне делом доказывать, что человек я – нормальный. Иначе Траудель просто ушла бы от меня и никаких прогулок бы больше не было. В конце концов красавицу Траудель сманили в Бразилию, где она вышла замуж и устроилась работать медсестрой. У меня до сих пор хранятся ее фотографии, на которых она гордо демонстрирует свои прелести в моей спальне.

* * *

Пора делать выводы. Я описал здесь несколько моих подружек как бы в противовес тем отрицательным женщинам, которых я показал в своих романах. Для равновесия, так сказать, сил добра и зла. Но, к сожалению, должен заметить, что в реальной жизни зло частенько перевешивает, особенно в интеллигентной среде. Вспомните проценты доктора Виттельса опубликованные им в своём монументальном труде "Сексуальная жизнь американских женщин". Именно поэтому в Библии и говорится, что дьявол – князь мира сего.

Потому то наш классик Иван Бунин и написал свои "Темные аллеи", как бы стесняясь и стыдясь их. Загляните в биографию Бунина и вы увидите в ней многие темные пятна. Отец его был запойным алкоголиком, а ведь это очень плохо отражается на детях. В жизни самого Бунина преобладала неудачная, трагическая любовь к женщинам, которых он так и называл – роковыми. А уже с начала 30-х годов Бунин начинает ощущать симптомы будущего душевного кризиса: частую депрессию, чувство глубокого одиночества, постоянные думы о смерти, не дающие ему спокойно жить и писать. И все это – последствия алкоголизма отца. Вот отсюда и его "Темные аллеи". А я написал свои, "Светлые аллеи", и до сих пор вспоминаю о своих подружках с нежностью и любовью.

21 июля 2002г. Нью-Йорк.

Григорий Климов. Откровение. Глава 18