С

С

Садовник — Gardening

Сорнякам не нужен садовник, но он нужен розам.

Все ищут рай. Вы можете называть его как угодно — нирваной, просветлением, самадхи, Царством Божиим, высшей истиной, — вы можете называть его как угодно и при этом упускать, — упускать не потому, что вас прогнали из Садов Эдема, но потому что вы находитесь в этом саду, но находитесь в глубоко сонном состоянии. Вам снится сон, и во сне вы хотите оказаться где-то еще — на далеких вершинах.

Я настаиваю: вы уже в раю. Сядьте в тишине и посмотрите вокруг, сядьте в тишине и посмотрите вовнутрь. Вы никогда не были больше нигде! Вы не можете быть никем, кроме себя. Примите это — не просто примите, возрадуйтесь этому, полюбите это, и вершина начнет открываться в вашем сердце. Внезапно, сразу же вы обнаружите, что пробудились в райском саду. Вопрос не в том, чтобы куда-то идти, вопрос в том, чтобы быть здесь.

Самогипноз — Autohypnosis

Французский психолог Эмиль Куэ лечил людей. Его методом было простое повторение, внушение, самогипноз. Вы могли пойти к нему и сказать: «У меня болит голова, у меня постоянные головные боли, и никакие лекарства не помогают. Я перепробовал все, — патии, даже натуропатию, но ничто не помогает».

Он говорил, что никакого лечения не нужно, потому что никакой головной боли нет и не было. Вы просто поверили в это. И когда вы ходили от одного врача к другому, все они помогали вам поверить, что да, голова болит, — потому что, если вы перестанете верить в свою головную боль, они не смогут выжить. Врачи не могут сказать, что у вас не болит голова. Когда вы идете к врачу — даже если у вас все в порядке, он что-нибудь найдет. Врач живет этим.

Разговор с Куэ мог помочь вам немедленно; почти пятьдесят процентов головных болей исчезали просто от разговора с ним, без всяких лекарств. А он чувствовал расслабление, которое выражалось на вашем лице, и знал, что фокус сработал. После этого он давал вам формулу, которую вы должны были повторять постоянно, днем и ночью, всякий раз, когда вы вспомните: что никакой головной боли нет. Каждое утро, вставая, вы должны повторять: «С каждым днем мне все лучше и лучше». И через две-три недели головная боль исчезала.

Настоящая головная боль не может исчезнуть таким образом. Прежде всего, эта головная боль была создана словами; прежде всего, вы загипнотизировали себя, что у вас болит голова, а потом освободились от этого гипноза. Настоящая болезнь не может исчезнуть. Но ваши болезни — на девяносто процентов — ненастоящие. Вы создали их словами. Куэ помог тысячам, Месмер помог тысячам, просто создавая чувство, что вы не больны. Это не значит, что самогипноз лечит болезни; это просто показывает, что вы уже стали таким великим самогипнотизером, что создаете болезни! Вы верите в них.

И врачи не могут сказать, что ваши болезни ментальны. Вы не почувствуете себя хорошо, если кто-то скажет вам, что ваша болезнь ментальна; вы почувствуете себя плохо и тут же вызовете другого доктора. Когда врач говорит, что у вас очень серьезная болезнь, очень опасная, вы почувствуете себя очень хорошо, потому что такой человек, как вы… у такого человека должна быть серьезная болезнь! Мелкие болезни — для мелких людей; обычные болезни — для обычных людей.

Самость — Self

У людей есть лишь эго. Эго — это заменитель сущности, самости. Поскольку мы не осознаем своей истинной сущности, мы создаем эго; это только видимость. Поскольку мы не можем жить без центра, мы вынуждены изобрести ложный центр.

Есть две возможности: либо знать истинный центр, либо создавать ложный центр. Общество помогает ложному центру, потому что над ложной личностью, ложным человеком легко властвовать — и не просто легко: сам человек этого хочет. Он всегда ищет кого-то, кто бы властвовал над ним. Если над ним никто не властвует, он не чувствует себя хорошо, потому что только когда над ним есть власть, у него есть некое ощущение: «я есть». Когда он выполняет чей-то приказ, он ощущает: «я чего-то стою». Его ценность, его жизнь, — все заимствовано. У него самого нет смысла в жизни, кто-то другой должен дать ему смысл.

Он становится частью церкви, тогда он чувствует себя хорошо: он христианин, и христианство дает ему хотя бы ложное ощущение смысла. Или он становится коммунистом, и огромная толпа коммунистов помогает ему почувствовать, что он делает нечто важное. Он не может выстоять один, и в этом вся стратегия общества: оно не позволяет вам самим стоять на ногах. Оно калечит вас, с самого начала оно ставит вас в зависимость от костылей. А лучший способ сделать это — не позволить вам осознать вашу истинную сущность, вашу самость.

Вместо вашей истинной сущности оно просто дает вам игрушку под названием эго. Оно оказывает эго всестороннюю поддержку. Общество молится на эго, лелеет его. Если вы тщательно следуете всем предписаниям общества, вы получаете уважение и престиж, а престиж — не что иное, как пища для эго. Если вы не следуете предписаниям общества, вы не получаете уважения и престижа. Ваше эго наказывается, лишается пищи; а поскольку жить без центра очень трудно, каждый готов выполнять всевозможные требования — рациональные, иррациональные.

Я работаю над тем, чтобы помочь вам отбросить эту ложную сущность, называемую эго. Отбросить ее — это половина работы, а вторая половина легче: привести вас к осознанию вашего истинного существа. Коль скоро ложное распознано как ложное, не очень трудно увидеть истинное как истинное.

Ваша истинная сущность существовала до того как вы родились, и будет существовать после того как вы уйдете, умрете. Истинная сущность не существует лишь между рождением и смертью. Напротив, рождение и смерть всего лишь эпизоды долгого, бесконечного путешествия истинной сущности. И это не единственное ваше рождение, многие случались прежде, и многие могут случиться потом.

Как только вы осознаете свой истинный центр, вы осознаете вечность.

Самоуважение — Self-respect

Нас научили осуждать себя, нас научили считать себя недостойными. Самыми разными способами нам внушали чувство нашего ничтожества; и все это вошло в нашу обусловленность.

Первый шаг — это самоуважение. Если вы не уважаете себя, вы не сможете уважать никого на свете.

Любите себя. Если вы не любите себя, вы не способны любить никого другого. Если вы сами себя не любите, кто сможет любить вас? Когда нет любви и уважения к собственному существу, жизнь превращается в пустыню, потому что только в любви и уважении можно превратить свое существо в цветущий сад, можно научиться играть на струнах собственного сердца. Только тогда можно научиться быть более поэтичным, быть более в грации, быть более эстетом, быть более чувствительным… Жизнь — это такая прекрасная возможность, ее нельзя упускать. Это такое сокровище, его нельзя растрачивать впустую.

Поэтому первый и самый главный шаг — это научиться любить себя, уважать себя. Это не значит стать эгоистом, любить себя не значит лелеять свое эго. Деревья любят себя, но у них нет эго; птицы любят себя, но у них нет эго.

Святые — Saints

Я против так называемых святых — я пытаюсь создать настоящих святых. Пока мы не создадим настоящих святых, настоящих людей, мир обречен. Религия слишком долго осуждала человека. Она искалечила, парализовала жизнь людей. Я хочу, чтобы религия не парализовывала вас, но давала вам свободу… давала вам способность танцевать, быть гибким, текучим; давала вам способность любить, общаться, взаимодействовать с людьми, а не заставляла становиться монахом и закрываться в себе.

Святые — это мертвые бабочки, приколотые булавками к страницам альбома. Грешники более живые. Грешник — это змея, греющаяся на камне в лучах полуденного солнца. Грешники иногда становятся святыми, но тогда их святость обладает совершенно другим качеством. Они не принадлежат никакой церкви, никакой секте.

Настоящих святых не признают святыми, ни одна церковь их не канонизирует. Канонизированные церковью святые — на самом деле псевдосвятые, фальшивые, лживые, искусственные, синтетические, пластиковые святые. Да, они не смеются, это правда. Но Иисус — не из их числа. Он смеется, он пьет вино, он радуется хорошей еде, он любит. Он воистину земной человек, чувствующий землю и укорененный в земле.

Земля не против неба. Посмотрите на деревья: дерево может расти тем выше в небо, чем глубже оно укоренено в земле. Это общее правило, общий закон. Человек, который глубоко укоренен в земле, способен глубоко погрузиться в Бога — никак иначе. Человек, который умеет смеяться, веселиться и наслаждаться, умеет молиться. Его корни, уходящие глубоко в землю, дают ему питание, необходимое для того, чтобы случилась молитва. Его переполняет благодарность — и именно поэтому он умеет молиться.

Священник — Priest

У священника, жреца всегда мертвая хватка, потому что жречество — древнейший институт в мире. Говорят, что самая древняя профессия — это проституция. Я с этим не согласен. Самая древняя профессия — священник, потому что кто как не священник создает проституцию? Благодаря кому существует проституция? — благодаря священнику.

Священник — источник появления всех безобразных институтов.

Священное — Sacred

В мире нет ничего более священного, чем слезы любви и радости. Эти слезы, такие чистые, не принадлежат этому миру. Хотя они часть физического тела, они выражают нечто извне его пределов.

Себялюбие — Selfishness

Я учу вас себялюбию, чтобы вы оказались способны быть альтруистичными. Между себялюбием и альтруизмом нет противоречия: себялюбие — самый источник альтруизма. Но до сих пор вам говорили прямо противоположное, вас учили обратному: если вы хотите быть альтруистом, если вы хотите любить других, не любите себя — и даже ненавидьте себя. Если вы хотите уважать других, не уважайте себя. Унижайте себя любым возможным способом, осуждайте себя любым возможным способом.

И к чему привело такое учение? — к тому, что никто никого не любит. Человек, который осуждает себя, не может никого любить. Если вы не можете любить даже самого себя — потому что вы ближайший к себе человек, — если ваша любовь не может достичь даже самой близкой точки, вы не сможете устремиться к звездам. Вы не можете любить никого и ничто — вы можете притворяться. И именно таким стало человечество: сообществом притворщиков, лицемеров.

Пожалуйста, попытайтесь понять, что я понимаю под себялюбием. Прежде всего вы должны любить себя, знать себя, быть собой. И из этого вы будете излучать любовь, понимание, нежность, заботу о других. Из медитации рождается истинное сострадание, но медитация — явление себялюбивое. Медитировать значит просто наслаждаться собой и своим одиночеством, забыть весь мир и просто наслаждаться собой. Это себялюбивое явление, но из этого себялюбия рождается великий альтруизм.

И тогда нет хвастовства по этому поводу, вы не становитесь эгоистичным. Вы не служите людям, вы не вынуждаете их чувствовать, что они обязаны вам. Вы просто наслаждаетесь своей любовью, своей радостью.

Секс должен быть гораздо более жизнерадостным, чем то серьезное дело, в которое его превращали в прошлом. Он должен быть похож на игру: двое играют с телесными энергиями друг друга. Если они оба счастливы, это не должно касаться никого другого. Они никому не причиняют вреда, они просто наслаждаются в энергии друг друга. Это танец двух объединенных энергий. Общества это совершенно не касается, и оно не должно вмешиваться. Только если человек вмешивается в чью-то жизнь… навязывает другим свою волю, кого-то к чему-то принуждает, совершает насилие, вторгается в личные дела других — тогда и только тогда общество должно вмешаться. Если же этого не происходит, никакой проблемы нет, и не должно быть никакого вмешательства.

В будущем секс будет восприниматься в совершенно ином свете. В нем будет больше от радости, веселья, дружелюбия, игры, чем от не того серьезного дела, каким он был в прошлом. Многие человеческие жизни были поломаны этой серьезностью, обременены ее тяжестью — и напрасно! Что вызвало столько ревности, собственнических чувств, жалоб, ссор, раздоров, осуждения, — и без малейшей причины.

Сексуальность это простое, биологическое явление. Ей не стоит придавать чрезмерного значения. Единственная ее важность в том, что ее энергия может быть трансформирована в высшие планы, она может становиться более и более духовной. И путь к тому, чтобы сделать ее более духовной — сделать ее менее серьезным делом.

Сексуальное образование — Sex education

Учительница слишком застенчива, чтобы преподать своим десятилетним ученикам основы сексуального образования, поэтому она задает им на дом подготовить сообщение на эту тему.

Маленький Хайме обращается к отцу; тот бормочет что-то про аиста. Бабушка рассказывает, как его нашли в капустной грядке, а прабабушка краснеет и лепечет, что дети являются из великого океана существования.

На следующий день учительница вызывает маленького Хайме к доске.

— Ох! — говорит он, — не спрашивайте. Похоже, вот уже три поколения как в нашей несчастной семье никто не занимался любовью!

Семья — Family

Традиционная семья устарела. Она сослужила свою службу, у нее нет будущего.

Сердце — Heart

Все мои усилия направлены на то, чтобы высвободить энергию, которая заперта в вашей голове, и позволить ей двигаться в сердце, а затем — в существо, в ваш истинный центр. Сердце находится на полпути между головой и существом. Голова — это мыслительный процесс, голова постоянно рождает вопросы, но никогда не дает ни одного ответа. Это мир философствования — мир интеллектуальных глупцов. Ниже головы находится мир чувствования, сердце. Это мир поэзии.

Вы когда-нибудь обращали внимание на тот факт, что философы спрашивают, а поэты отвечают? Каждое стихотворение — это ответ; ни одно стихотворение не является вопросом. Ни в одном стихотворении нет вопросительного знака; это ответ. Отвечает сердце! Именно поэтому гораздо лучше прийти в мир чувствования. Это мудрее, хотя там вы все еще не совсем близки к абсолютно ясному пониманию, потому что когда есть ясное понимание, нет даже вопроса, не говоря уже об ответе. Нет даже вопроса.

Философ задает вопросы — поэт отвечает; мистика не интересует ни вопрос, ни ответ. Если вы придете к мистику, вы увидите, что вся его работа заключается в том, чтобы разрушить ваши вопросы, ваши ответы, все, что вы с собой несете, полностью опустошить вас. Именно тогда случается понимание, вы становитесь невинными.

Серьезность — Seriousness

Те, кто воспринимает жизнь серьезно, становятся патологичными, потому что жизнь это несерьезное явление, она полна игривости, насквозь, сверху донизу. Это песня, которая должна быть спета, танец, который должен свершиться, любовь, которая должна быть прожита — но в совершенной игривости. В тот момент, когда вы становитесь серьезны, вы заблокированы, поток останавливается, вы отрезаны от вселенской энергии. Вы не можете танцевать, когда вы серьезны, потому что в самой основе серьезности лежит грусть. Серьезность это также расчет, бизнес — постоянный поиск мотива: ради чего? Вы постоянно спрашиваете: «Ради чего мне это делать? Что я от этого получу? Какова будет выгода?» Это деловой подход. Он хорош на рынке, но он абсолютно неправилен, когда вы начинаете двигаться внутрь. Чем глубже вы продвигаетесь внутрь, тем больше жизнь представляется весельем, неимоверным весельем. Человеку нужно иметь чувство юмора и чувство игры, умение жить играя.

В прошлом все было наоборот: святые были очень печальны и очень серьезны, как будто жизнь это ноша, тяжкая ноша, они несли горы на своих головах. Они не были свободны как дети, играющие без всякой причины, играющие просто чтобы играть, играющие ради самой игры… без мысли что-либо выиграть…

Пусть это будет моим посланием для вас: игривость должна быть цветом, в который вы окрашиваете все ваше существо; пусть она вибрирует в каждом фибре, в каждой клетке вашего существа. И когда бы вы ни обнаружили, что вы серьезны, отбросьте серьезность немедленно. Не позволяйте ей оставаться с вами надолго, потому что, чем дольше она присутствует, тем глубже она пускает в вас корни. Отбросьте ее немедленно! Наши корни должны идти в совершенно другом направлении, это направление — игривость.

Сила — Strength

Человеку открыты две возможности: он может стремиться или к мужественной силе, или к женственной силе. Мужественная сила груба, агрессивна, насильственна; женственная сила тонка, не агрессивна, не насильственна. Политика остается в первой категории, религия переходит во вторую.

Быть сильным хорошо — но сильным женственной силой. Скала сильна мужественно, вода сильна женственно, и в конечном итоге вода побеждает скалу; капля точит камень. Поэтому Лао-цзы говорит: «Мое послание таково: следуйте пути воды. Поначалу скала кажется непобедимой, а вода кажется такой скромной, обходительной, такой текучей. Но в итоге скала исчезнет, рассыплется в пыль, а вода останется».

В большом и сильном кедре есть сила: мужественная сила. И также сила есть и в траве: женственная сила. Когда подует сильный ветер, кедр будет сопротивляться, а трава пригнется. Кедр из-за своего сопротивления может упасть — и если уж он упадет, нет способа поднять его, — а трава снова выпрямится, когда ветер пройдет. Ветер не причинил ей никакого вреда; напротив, он был для нее благословением, потому что он сдул с нее всю пыль.

Синтез — Synthesis

Жизнь можно прожить двумя способами: либо расчетливо, либо поэтично. Во внутреннем существе человека есть две стороны: расчетливая, которая создает науку, бизнес, политику; и нерасчетливая, которая создает поэзию, скульптуру, музыку. Между двумя этими сторонами пока еще не было моста, они существовали порознь. Из-за этого человек чрезвычайно обеднен и без необходимости остается однобоким — между ними нет моста.

На языке науки это звучит так: ваш мозг имеет два полушария. Левое полушарие вычисляет, оно говорит прозой и мыслит математически; а правое полушарие мозга — это поэзия, любовь, песня. Одна сторона — это логика, другая — любовь. Одна сторона — это силлогизм, другая — песня. И между ними нет реальной связи, поэтому человек живет расщепленным.

Я работаю здесь над объединением этих полушарий.

Внутри вас два мира. Один из них — мир объектов: дом, деньги, мебель. Другой — мир людей: жена, муж, мать, дети, друг. С объектами обращайтесь научно; но никогда не пытайтесь научно обращаться с людьми. Если вы научны с людьми, вы сводите их до уровня объектов, и это величайшее преступление, которое можно совершить. Если вы обращаетесь со своей женой только как с объектом, сексуальным объектом, вы ведете себя безобразно. Если вы используете своего мужа только в качестве источника дохода, как средство, то это аморально, эти отношения аморальны; это проституция, чистая проституция и больше ничего.

Не используйте людей как средства, они — сами в себе цель. Общайтесь с ними — в любви, уважении. Не обладайте ими и не позволяйте им обладать собой. Не будьте зависимы от них и не делайте людей вокруг себя зависимыми. Не создавайте никакой зависимости; оставайтесь независимыми и позвольте им оставаться независимыми.

Это музыка. Это измерение я называю измерением музыки. И если по отношению к объектам вы можете быть настолько научными, насколько это возможно, ваша жизнь будет богатой; если вы можете быть музыкальны настолько, насколько это возможно, в вашей жизни будет красота. И есть также третье измерение, которое находится за пределами ума. Два предыдущих принадлежат уму: ученый и художник. Есть третье измерение, невидимое — измерение не-ума. Оно принадлежит мистику. Оно достигается в медитации.

Синхронизация — Synchronicity

Честь этого открытия принадлежит Карлу Густаву Юнгу. Закон был известен на протяжении столетий, но никто не дал ему точного названия. Юнг назвал его «законом синхронизации».

Вот что случилось с одним ученым. Около ста лет назад этот ученый жил в старинном доме. В доме была пара старинных часов, которые висели на одной стене. Он с удивлением заметил, что они всегда показывают в точности одинаковое время, секунда в секунду. «Старые часы — и такая точность? Ни единой секунды расхождения?»

Как настоящий ученый, он заинтересовался. Он перевел одни часы на пять минут назад, и через двадцать четыре часа, на следующее утро, когда он вновь посмотрел на них, они опять показывали одно и тоже время. Это казалось необъяснимым. Он навел справки… никто не переводил часов, никто к ним не прикасался. Он пробовал вновь и вновь, и вновь и вновь они возвращались к единому ритму. Тогда он попытался выяснить: «Что же происходит? Как странно. Ведь они никак не связаны!»

Он провел более тщательные наблюдения и пришел к выводу: «Вибрация одних часов, тех, которые больше и сильнее, передается стене — просто вибрация, — и приводит другие часы в сонастроенность. Существует тонкий, совершенно невидимый ритм».

Это было началом нового открытия… с тех пор случилось еще многое, очень многое. И когда Карл Густав Юнг начал исследовать процессы сознания, ему удалось установить, что вибрация одного сердца, если она достаточно сильная, может изменить ритм другого сердца, аналогично тому, как большие часы изменяли меньшие.

Эта вибрация невидима. Не существует пока никакого способа измерить ее, но она есть. Она неуловима и неосязаема, но она действует. Это не случайность.

Вы никогда не замечали? Двое влюбленных, если они действительно любят, если они действительно близки, мало-помалу становятся внешне похожи друг на друга — это синхронизация. Вы можете это увидеть: настоящие влюбленные постепенно становятся похожи, как брат и сестра. Нечто в них синхронизируется, приходит в единый ритм.

У матери и ребенка один и тот же ритм; так что… теперь это известный факт, и даже научно доказанный: если ребенок умирает за тысячи миль от матери, нечто в сердце матери чувствует боль. Она может быть неспособна понять, что происходит, она может быть неспособна объяснить. Она может ничего не знать о том, что происходит с ее ребенком, но если что-то происходит с ним, даже за тысячи миль от нее — это неважно, — сердце матери сразу чувствует. Нечто разбивается также и в ее сердце.

Когда двое влюбленных становятся действительно близки, когда у них нет друг от друга никаких секретов, когда они действительно открыты друг другу, когда они не боятся друг друга и ничего друг от друга не скрывают… это близость. Когда они могут сказать друг другу все, без страха, что другой обидится или ему будет больно… Если любящий думает, что другой обидится, тогда близость еще не достаточна. Тогда это своего рода соглашение, которое может быть разрушено чем угодно. Но когда двое влюбленных начинают чувствовать, что скрывать нечего, и все может быть сказано, и доверие достигло такой глубины, когда даже если вы что-то недоскажете, другой узнает, — тогда они начинают становиться одним целым. Тогда они начинают становиться почти как брат и сестра.

Восток всегда это знал: когда любовь становится глубокой, она преображает отношения; мужья и жены становятся как братья и сестры. И в конце концов приходит момент, когда они даже не братья и сестры… приходит некое единство, они становятся одним целым. Это и есть синхронизация.

Скорость — Speed: см. Спешка

Скука — Boredom

Скука просто означает, что ваш образ жизни неправилен. Почему человеку скучно? Ему стало скучно потому, что он жил в соответствии с мертвыми моделями, данными им другими. Отрекитесь от этих образцов, уйдите от них! Начните жить самостоятельно…

Должно быть, вы следовали чужим представлениям, должно быть, вы всегда поступали правильно, должно быть, вы все делали так, как нужно. Это краеугольные камни скуки.

Все человечество скучает, потому что человек, который мог стать мистиком — математик, человек, который мог стать математиком — политик, человек, который мог бы стать поэтом — бизнесмен. Все люди не на своем месте; никто не находится там, где ему следовало бы быть. Нужно рискнуть. Скука может исчезнуть в одно мгновение, если вы готовы рискнуть…

Вам скучно с самим собой, потому что вы не были с собой искренни, вы не были с собой честны, вы не уважали свое собственное существо.

* * *

Ни одно животное не скучает. Посмотрите на буйвола, жующего траву — каждый день одну и ту же траву… он стоит и стоит, жует и жует, и ему никогда не скучно. Вы можете соскучиться, глядя на него; ему не скучно. Ни одно животное не скучает, вы не можете заставить животное скучать. Слишком грубый, слишком тугой ум — как заставить его скучать? Для скуки нужен очень, очень чувствительный ум; чем выше ваша чувствительность, тем выше будет ваша скука и тем более вам будет скучно. Дети не скучают; они еще принадлежат больше животному миру, чем миру людей; они — люди-животные. Они пока что получают удовольствие от простых вещей, им не скучно. Каждый день они могут гоняться за бабочками, и им никогда это не наскучит — они готовы ловить их каждый день. Вы когда-нибудь рассказывали детям историю, одну и ту же историю? Они скажут: «Расскажи снова». Вы рассказываете еще раз, и они говорят: «Расскажи снова».

Невозможно заставить ребенка скучать. Невозможно заставить животное скучать. Скука, по сути дела, есть очень высокое человеческое качество, потому что она существует только на высочайшем плане сознания. Только очень чувствительный человек ощущает скуку — жизнь кажется бессмысленной, бесцельной; такое чувство, что это просто случайность; есть ли вы или нет — никакой разницы. Приходит такой миг, когда человеку становится настолько скучно, что он начинает думать о самоубийстве.

Что такое самоубийство? Это просто уход. Вы просто говорите: «Довольно. Я не хочу больше играть. Я хочу выйти из игры». Пока эта точка не достигнута, религия невозможна, потому что только в этой точке вы можете либо покончить с собой, либо пережить трансформацию. Вы стоите на распутье.

Скупость — Miserliness

Быть скупым значит быть несчастным, потому что человек, который не умеет давать, не способен получать. Человек, который не умеет давать, который боится давать, становится закрытым. Он должен постоянно следить за тем, чтобы его окна и двери оставались закрытыми, плотно закрытыми, чтобы в них ничто не ускользнуло. Но в эти же самые двери что-то и может прийти. Если вы будете держать двери закрытыми, до вас не дойдут солнечные лучи и дуновение ветра, вы не сможете увидеть звезды и цветы, их аромат не проникнет в ваше существо. Скупой человек неизбежно становится несчастным — он отрезан. Он живет как дерево без корней, не заземленное, не укорененное в земле. Его жизнь не что иное, как медленное умирание; он ничего не знает о жизни в изобилии.

Слабость — Weakness

Сильной хочет быть слабость, высшим хочет быть низшее, знающим хочет быть невежество — чтобы оно могло спрятаться в знании; чтобы вы могли спрятать свою слабость в так называемой силе. Стремление к превосходству рождается из сознания собственной неполноценности. На том стоит в мире вся политика — политика власти. Только те, кто ощущает себя низшими, неполноценными, становятся политиками: они стремятся к власти, потому что знают, что они неполноценны. Если они не станут президентами или премьер-министрами, они не смогут зарекомендовать себя другим. Они чувствуют себя слабыми; они заставляют себя добиваться власти.

Но как, став президентом, вы станете сильными? Глубоко внутри вы будете знать, что вы слабы. Фактически, вы будете чувствовать свою слабость острее, чем раньше, потому что теперь у вас будет контраст. Снаружи будет сила, власть, а внутри будет слабость — более яркая и отчетливая, как молния на фоне черной тучи. Вот что происходит: внутри вы чувствуете себя бедным — и начинаете хватать и накапливать, становитесь жадным, становитесь собственником, и вы все продолжаете и продолжаете до бесконечности. И вся ваша жизнь тратится на вещи, на накопление.

Но чем больше вы накапливаете, тем острее вы будете ощущать свою внутреннюю бедность. На фоне богатства она видна особенно ясно. Когда вы видите это — что слабость пытается стать сильной… это абсурдно. Как слабость может стать сильной? Когда вы видите это, вам не хочется становиться сильными. А когда вы не хотите становиться сильными, слабость не может остаться в вас. Она может существовать только вместе с идеей о силе — они идут вместе, как положительный и отрицательный полюс в электричестве. Они существуют вместе. Если вы отбросите амбицию быть сильным, однажды вы вдруг обнаружите, что слабость тоже исчезла. Она не может больше удерживаться в вас. Если вы отбросите идею быть богатым, как вы сможете думать, что вы бедны? Как вы будете сравнивать, как вы будете судить, что вы бедны? По сравнению с чем? Не будет возможности измерить вашу бедность. Когда вы отбрасываете идею о богатстве, о том, чтобы быть богатым, однажды бедность исчезает.

Когда вы не стремитесь к знанию, отбрасываете наполненность знаниями, как вы можете оставаться невежественными? Когда знание исчезает, вслед за ним, как тень, исчезает невежество. Тогда человек становится мудрым. Мудрость — это не знание, мудрость — это отсутствие как знания, так и невежества.

Вот три возможности: вы можете быть невежественным; можете быть невежественным, но знающим; или же быть без невежества и без знания. Третья возможность — и есть мудрость. Именно это Будда называет праджнапарамита, запредельная мудрость, трансцендентная мудрость. Это не знание.

Сначала отбросьте стремление быть сильным — и наблюдайте. Однажды вы удивитесь, вы начнете танцевать: слабость исчезла. Это две стороны одной монеты: они живут вместе, они движутся вместе. Как только вы проникнете в этот факт в вашем существе, произойдет великая трансформация.

Слепота — Blindness

Весь мир может говорить, что есть свет, в небе радуга, что встает солнце, но если мои глаза закрыты, что это значит для меня? Радуга, цвета, восход солнца — всего этого для меня не существует. Мои глаза закрыты, я слеп. И если я буду слушать их слишком долго, если я начну слишком верить им, если я позаимствую их слова и тоже начну говорить о радуге, которой не вижу, о цветах, которых не вижу, о восходе, который я не пережил, я могу заблудиться в лесу слов.

Лучше сказать: «Я слеп. Я не знаю ни одного цвета, я не знаю никакого света, и, пока мои глаза не откроются, нет никакого солнца и не может быть никакого восхода». Упорствуйте, чтобы вы могли работать над своими глазами. Не обращайте внимания на книги; они говорят о радугах, которые видят другие, они говорят о восходах, которые видны другим.

Слова — Words

Христиане сожгли тысячи людей на кострах. Люди, которые говорят о любви, люди, которые говорят о мире, люди, которые думают, что Иисус пришел на Землю, чтобы принести послание любви, братства — они убили больше людей, чем кто-либо другой. И все это кровопролитие совершалось только из-за слов — столько значения придается словам.

Так всегда бывает с глупцами: реальность меркнет, и ее место занимают слова. Слово «Бог» становится важнее, чем настоящий Бог, слово «любовь» становится важнее, чем само явление любви. И ради этих слов люди готовы убивать друг друга.

Невероятно, как тысячи лет люди до такой степени верят в слова — как будто слово «огонь» и есть огонь, как будто слово «вода» и есть вода! Когда вы хотите пить, слово «вода» вам не поможет.

Существуют миллионы христианских миссионеров, которые служат бедным по неправильным причинам. Они служат бедным потому, что рассчитывают таким путем достичь рая. Это жадность, это не служение! А на поверхности они хорошие люди, милые люди, очень полезные люди, делающие все возможные добрые дела, — но глубоко внутри их желание является просто-напросто жадностью, величайшей жадностью, спроецированной даже в «мир иной». Они настолько жадны… — более жадны, чем обычные люди, потому что обычные люди довольствуются небольшим количеством денег, хорошим домом, садом, машиной и тому подобным; получив немного престижа, власти, став премьер-министром или президентом, они совершенно довольны и счастливы. Но этим людям мало таких мелочей — мирских, переходящих; они осуждают все эти вещи. Они хотят вечного мира, они хотят вечного блаженства, они хотят вечного общества Бога.

И начинается целое соревнование, потому что вокруг Бога, должно быть, толпится великое множество святых. Кто окажется ближе к Богу? По сути, именно об этом ученики спрашивали Иисуса. В последнюю ночь, прежде чем он покинул своих учеников, это был главный вопрос в их умах.

Мне всегда жалко Иисуса: ему не так повезло, как Будде, как Махавире, как Лао-цзы в том, что касается учеников. Ему выпал очень скверный жребий!

Иисус должен быть назавтра распят. Он говорит им, что это последняя ночь, и что его схватят, — он предсказывает это. И что они спрашивают? Их не беспокоит распятие Иисуса: как защитить его, как спасти его или что им теперь делать, — их волнует другое. Они спрашивают его: «Господи, завтра ты покидаешь нас. Лишь один вопрос, прежде чем ты уйдешь: пусть это будет решено. Конечно, мы знаем, ты будешь по правую руку от Бога на небесах, но кто будет рядом с тобой? Кто из нас будет тем избранным, который будет подле тебя?»

Это чистая жадность! Это духовная политика — более уродливая, чем обычная политика, потому что обычная политика груба и очевидна, но этот вид политики очень тонок, и его очень трудно распознать.

Слух — Hearing

Я слышал…

Двое людей шли среди толпы по деловому району города. Внезапно один из них воскликнул: «Послушай, как чудесно поет сверчок!» Но второй не мог ничего расслышать. Он спросил своего спутника, как ему удается различить звук поющего сверчка среди грохота машин и толпы людей. Первый человек, который был зоологом, специально тренировался для того, чтобы узнавать разные звуки в природе, но не объяснил этого своему другу. Он просто вынул из кармана монету, бросил ее на тротуар, и на них обоих мгновенно устремились сотни глаз.

«Мы слышим то, к чему прислушиваемся», — сказал он.

Существуют люди, которые прислушиваются только к звуку монет, падающих на землю, — это их единственная музыка. Бедные люди. Они считают себя богатыми, но они бедны, потому что слышат музыку только в звоне монет, падающих на землю. Они очень бедные люди… нищие. Они даже не догадываются, что таит в себе жизнь. Они не представляют себе бесконечных возможностей, не слышат бесчисленных мелодий, окружающих их, не замечают всего многообразия и богатства жизни. Вы слышите только то, к чему прислушиваетесь.

Слухи — Rumors

Люди очень легко верят слухам. Когда о ком-то говорят что-то негативное, оскорбительное, вы сразу в это верите. Но если человека хвалят, вы в это не верите, вы требуете доказательств. Вы никогда не требуете доказательств для оскорбительных замечаний и слухов. В них вы верите очень охотно по той простой причине, что хотите верить, что «все намного хуже, чем я». Это единственный способ чувствовать себя хорошим, чувствовать себя немного лучше, чем остальные.

Слушание — Listening

Вы слышите автоматически: у вас есть уши, и вы слышите. Если у вас падает слух, вам поможет слышать слуховой аппарат. Ваши уши это просто механизм восприятия звуков. Слышать очень просто; слышать способны животные, слышать способен каждый, у кого есть уши. Явление слушания — более высокого порядка.

Слушание означает, что когда вы что-то слышите, вы просто слышите и ничего больше не делаете — в вашем уме нет больше никаких мыслей, в вашем внутреннем небе нет ни одного облака, — и потому все сказанное достигает вас в том виде, в каком было сказано. В него не вмешивается ваш ум, ваши предубеждения, ваши интерпретации; не туманится облаками, которые в этот момент движутся по вашему внутреннему небу, — потому что это все искажение.

Обычно вы обходитесь только слышанием — в этом нет ничего трудного, потому что то, что вы слышите, это обычные объекты. Если я говорю что-то о доме, о двери, о дереве, о птице, не возникает никаких проблем. Это обычные объекты, в слушании нет необходимости. Необходимость в слушании возникает тогда, когда мы говорим о чем-то вроде медитации, которая является не объектом, а субъективным состоянием. На нее можно только указать, и вы должны быть очень внимательными и бдительными — только тогда существует возможность, что до вас дойдет какой-то смысл.

Смелость — Bravery

Трусость и смелость суть две стороны одной монеты: и то и другое — страх, это две стороны страха. Одна из них — простая и непосредственная, другая — хитрая и скрытая. Смелый человек — это хитрый трус.

Я слышал…

Однажды случилось, что солдат, сражавшийся на передовой, очень испугался и побежал в тыл. Офицер остановил его и сказал:

— Что ты делаешь? Куда ты? Идет бой! Ты что, трус?

Но этот человек был так испуган, что даже не подумал отвечать и побежал дальше. Офицер побежал за ним, догнал его и закричал:

— Куда ты бежишь? Почему ты не отвечаешь? Ты знаешь, кто я такой? Я твой генерал!

Солдат сказал:

— Боже мой, неужели я уже так далеко в тылу?

Ваши генералы, ваши лидеры всегда позади. Их никогда не убивают, у них не бывает трудностей, они совершенные трусы, которые притворяются, что они — самые смелые. За них умирают другие, а они остаются сзади. Ваши Наполеоны, ваши Гитлеры, ваши Александры — все они трусы, которые проецируют, создают явление, прямо противоположное их внутреннему чувству. Это необходимо помнить; лишь тогда вы сможете помнить третью возможность, а именно — бесстрашие. Бесстрашный человек не трус, не смельчак, ни то и ни другое; он не может быть ни тем, ни другим потому, что он просто бесстрашен. Махавира, Будда, Чжуан-цзы, Иисус — не смелые люди, совсем нет, потому что они не трусы. Вы можете быть смелым, только если вы трус!

Бесстрашный человек — тот, кто пришел к познанию бессмертия внутри себя, кто пришел к пониманию внутренней, бессмертной, сокровенной вечности. Тогда страха нет, и тогда нет также смелости, потому что смелость — только прикрытие.

Смертная казнь — Capital punishment

Кто-то совершил убийство — без сомнения, ужаснейшее преступление. Но вот в чем вопрос: убийство совершено в прошлом, а у этого человека впереди долгое будущее; кто дал вам право его повесить и уничтожить его будущее? К тому же, убивая его, вы не вернете жизнь тому, кто был убит. Вы убиваете его не во имя справедливости, но только из мести. Вы делаете то же, что сделал он. Но он преступник, потому что беспомощен и одинок; а на вашей стороне сила правительства, сила закона, армии — естественно, вы можете оправдать свое преступление как законное. Но убийство в любом случае незаконно.

Может ли какой-нибудь суд дать человеку жизнь? Если суд не может дать ни одному человеку жизни, никакой суд не вправе отнимать человеческую жизнь. И, по сути, даже без необходимости. Если человек совершил убийство, это просто значит, что в его психике что-то не в порядке. Это не преступление; это болезнь. Его нужно лечить, а не наказывать.

За один только поступок вы осуждаете всего человека — это тоже неоправданно. Можно осудить поступок, но не всю индивидуальность. Индивидуальность следует уважать, как и раньше. Вот все, что можно сделать: уважительно обеспечить этому человеку психиатрическое лечение, уход, помощь, чтобы рана в его психике, породившая преступление, исчезла.

Смерть — Death

Представьте себе жизнь без смерти: это будет невыносимая боль, невыносимое существование. Без смерти жить будет невозможно. Смерть придает жизни смысл, придает жизни интенсивность; поскольку жизнь мимолетна, каждый миг становится драгоценным. Если жизнь вечна, кому это нужно? Тогда можно вечно ожидать завтра — кто тогда будет жить здесь и сейчас? Но, поскольку завтра ждет смерть, она заставляет вас жить здесь и сейчас. Вы должны окунуться в настоящий момент, вы должны идти в его глубину до конца, потому что — кто знает? — следующий момент может прийти, может не прийти.

Видя этот ритм, человек обретает покой и принимает то и другое. Когда приходит несчастье, он приветствует его; когда приходит счастье, он приветствует его, зная, что они — партнеры в одной и той же игре. Это нужно помнить постоянно. Если это станет вашим фундаментальным знанием, ваша жизнь приобретет совершенно новый вкус — вкус свободы, вкус непривязанности, беспристрастности. Что бы ни пришло, вы остаетесь спокойным, безмолвным, принимающим.

Слезы — Tears

Люди практически полностью утратили измерение слез. Они позволяют себе плакать только тогда, когда испытывают очень глубокую боль или страдание. Они забыли, что слезы также могут быть слезами счастья, великого наслаждения и празднования.

Слезы не имеют ничего общего со страданием или счастьем. Слезы связаны с тем, чего внутри вас слишком много, и оно хочет вылиться наружу. Это может быть счастье, это может быть несчастье. Все, что в вас слишком интенсивно, слишком невыносимо, выливается — чаша наполнена выше краев. Слезы появляются от избыточности, переполнения. Так что наслаждайтесь ими.

Весь мир снова должен научиться красоте плача, слез, потому что, если вы не можете праздновать слезы, это значит, что вы никогда не переполняетесь в счастье. Это значит, что вы переполняетесь только в страдании, только в глубокой боли. Логика проста. Значит, вы потеряли измерение счастья — разучились быть настолько счастливым, чтобы прийти к точке, где чаша переполняется.

Смех — Laughter

Тотальный смех — редкостное явление. Когда каждая клетка вашего тела смеется, когда каждый фибр вашего существа пульсирует радостью, приходит глубокое расслабление. Существуют несколько состояний, которые обладают величайшей ценностью; смех — одно из них. Пение и танец обладают тем же качеством, но смех — самое быстродействующее явление.

Смех — это жизнь, любовь, свет. Смех в своем самом чистом проявлении — это танец всех ваших энергий.

В настоящем глубоком смехе ум исчезает. Смех не является частью ума или сердца. Когда случается настоящий смех — так называемый смех из живота — тогда он приходит из самой вашей глубины; тогда, возникая в самом вашем центре, волны смеха распространяются по всей периферии. Представьте, что вы бросили камень в тихое озеро. В том месте, где он упал, поднялись волны и начали распространяться по всему озеру. Точно так же в вашем центре рождается настоящий смех и захватывает собой всю периферию. Это почти как землетрясение! Каждая клетка вашего тела, все фибры вашего существа танцуют, приходят в единый ритм.

Сексуальность — Sexuality

Когда я использую слово «сексуальность», я не имею в виду просто «генитальность». «Генитальность» — это лишь один очень, очень крохотный опыт, крошечное выражение сексуального. Сексуальное это нечто громадное. Под сексуальным я понимаю все, что вы переживаете, когда ваше тело живо, чувственно, трепещет, пульсирует, — тогда вы в сексуальном состоянии. Это может быть вообще не связано с гениталиями. Например, когда вы танцуете, вы сексуальны, танцор сексуален, энергия танца — это сексуальная энергия. Гениталии не причем; вы вообще можете не думать о сексе, не иметь секса и в мыслях. На самом деле, когда вы забываете о сексе и растворяетесь в каком-либо глубоком участии всем вашим телом, это и есть сексуальность. Вы можете плавать или бегать — бегать утром…

Десять лет, с 1947 по 1957 год, я пробегал восемь миль каждое утро и восемь миль каждый вечер. Я делал это регулярно. И благодаря бегу я пережил многое, очень многое. С шестнадцатью милями в день я бы обежал мир семь раз за эти десять лет. После того, как вы пробегаете вторую или третью милю, приходит момент, когда все становится текучим, и вы больше не в голове, вы становитесь телом; вы ваше тело. Вы начинаете жизнедействовать как живое существо — как деревья, как животные. Вы становитесь тигром, или павлином, или волком. Вы забываете всю голову. Университет забыт, степени забыты, вы не знаете ничего, вы просто есть.

По сути дела, после трех или четырех миль вы уже не можете помыслить о себе как о голове. Приходит тотальность. Платон забыт, Фрейд исчез, все разделения исчезли, потому что они были на поверхности — и глубоко внутри ваша целостность начинает заявлять о себе.

Когда вы бежите против ветра ранним утром, когда все свежо и все существование радуется новой радостью, купается в новом восторге нового дня; когда все свежо и юно; когда прошлое исчезает и все возвращается после глубокого ночного отдыха; когда все девственно и первобытно — внезапно даже бегун исчезает. Есть только бег. Нет тела, которое бежит, есть только бег. И постепенно вы видите, как возникает танец с ветром, с небом, с появляющимися лучами солнца, с деревьями, с землей. Вы танцуете. Вы начинаете ощущать биение вселенной. Это сексуально. Плавать в реке сексуально. Совокупление это не единственное, что сексуально, — все, где ваше тело тотально пульсирует без запретов, сексуально.

Так что, когда я использую слово «сексуальное», я имею в виду это переживание тотальности. Генитальность это лишь одна из функций сексуальности. Она приобрела слишком много важности, потому что мы забыли всецелую сексуальность, тотальную сексуальность. По существу, ваши так называемые махатмы сделали вас очень, очень «генитальными». Вся вина ложится на ваших святых и махатм — они виновники, преступники. Они никогда не говорили вам, что такое настоящая сексуальность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.